Спрайт с огурцом

— Я хочу Спрайт с огурцом, — безапелляционно заявил Пол, едва войдя в кухню, Дэрил лишь слегка удивленно приподнял брови, не отвлекаясь от горячего кофе в кружке. — И где я, по-твоему, должен его взять? — с легким сомнением спросил он и тут же пожалел об этом. Серьезно, любые заскоки Иисуса он уже привык переживать с хладнокровием, не обращая внимания ни на что. Он даже смирился с фисташковым мороженым безбожно испорченным кетчупом, но, черт возьми, где он должен достать долбанный Спрайт с огурцом? Судя по взгляду своей омеги, Дэрил должен был сам обо всем догадаться и он с удовольствием бы это сделал, если бы хоть примерно представлял о чем речь. Ровиа лишь устало вздохнул, пробормотав что-то о том, что это слишком и с таким дебилом он жить не рассчитывал, и щелкнул пультом от телевизора. С экрана тут же донесся звук веселой рекламы Спрайта… с гребанным вкусом огурцов. Мужчина зажмурился, молча принимая свое поражение. — Прямо сейчас? — неуверенно протянул Диксон. — Нет, конечно, я могу подождать пока ты не вернешься с работы, двенадцать ночи меня вполне устроит, — выдал Иисус тем самым тоном, который не то, что не предвещал ничего хорошего, а который в принципе отрезал все пути к отступлению. Кто-нибудь когда-нибудь спорил с беременным существом? Не надо, правда, вот не надо. Если вы не хотите, чтобы вас нашли где-нибудь в подворотне с вставленным в ж… колом — никогда не спорьте с беременными. — Хорошо, я могу допить свой кофе? — все так же неуверенно поинтересовался Дэрил. — Да-да, конечно, прости, — тут же стушевался Пол, честное слово, время семь утра, а он требует от своего мужчины какую-то дурацкую газировку. — Я сам схожу, прости, иногда у меня крыша едет, не могу с этим ничего поделать, — смущенно отворачиваясь к холодильнику, закончил парень и расстроенно закусил губу. «У меня есть ноги, руки, я в состоянии сам сходить в магазин, верно?» Верно, не инвалид же он в конце концов, ну, подумаешь, живот входит в комнату вперед него, так это ж не повод… Дэрил готов был уже взвыть, слыша это. Господи, кто бы знал, как он ненавидит, когда Ровиа смущается из-за того, что, как он думает, он не имеет права что-то требовать. И если когда тот приказывает или ерничает, то Диксон бежит впереди паровоза просто потому, что боится, нереально боится, если честно, то когда парень вот так сам на себя обижается, Дэрил бежит за лигу вперед локомотива. Ему хочется сказать: «Требуй, требуй, пожалуйста, я сделаю все, что ты хочешь, просто скажи мне, что ты хочешь, и я это сделаю. Вот так я прыгаю достаточно высоко?» И Диксону класть с высокой колокольни на всех, кто думает, будто это унизительно, подчиняться омеге, но это его беременная омега и это его ребенок внутри нее, так что он будет делать все, что та захочет, потому что она сейчас слаба и уязвима и потому что он нужен ей, и это главное. — Я сейчас схожу, ладно? Пять минут, пойдет? — тихо спросил Диксон, Ровиа обернулся, улыбаясь. — Успокойся, я сам схожу, тут идти сто метров, просто я стал слишком ленивый. — Мне не сложно… — Я знаю, — продолжая улыбаться, Пол выудил из холодильника йогурт и повернулся к мужу. — Но я и так поднял тебя сегодня в три часа из-за дурацкой сирени, которая мне в жизни никогда не нравилась, так что уж за Спрайтом я могу сходить сам, — видя недоверчивый взгляд альфы, Иисус добавил: — Я уверен. Все нормально. — Ладно, — буркнул Диксон, поднимая взгляд на телевизор и переключая канал. Но стоило ему заинтересоваться жизнью команды Межпланетного Экспресса, как Пол вдруг спросил: — Я толстый? — с искренней наивностью в зеленоглазом взгляде и слабо теребя в руках почти пустую пачку йогурта. Дэрил замер. Это вопрос с подвохом, определенно, что он должен на него ответить? Нет? Но это неправда, хотя бы потому, что парень на последнем месяце и ему рожать через пару недель. Да? Ну уж нет, жить-то еще хочется, хотя бы сына увидеть. — Я не хочу быть одним из тех, кто толстеет во время беременности, а потом не может сбросить вес, — словно не замечая подвисшего состояния Диксона, продолжил Ровиа и поджал губы, рассеянно поглаживая живот. Толстеет? Серьезно? Реднек скептично вздернул бровь и оглядел омегу с головы до ног. Иисус не то, что не потолстел за время беременности, он похудел. Он похудел и стал похож на ходячий скелет со впалыми щеками и тонкими руками. Со спины так вообще невозможно было сказать, что парню вот-вот рожать. И Дэрил бы с удовольствием заявил, что его морят голодом, если бы не знал, что ест Пол за них троих и сразу. Хотя бы потому, что каждый второй ужин попросту не доживает до возвращения Диксона домой. Дэрил растерянно встряхнул головой и сделал шаг с Иисусу, мягко ладонью прикасаясь к округлому животу, Пол поднял на него удивленный взгляд с застывшими в глазах слезами. «Ну, блядь, приплыли». — Все хорошо, ладно? — тихо пробормотал Диксон, Ровиа шмыгнул носом и коротко кивнул. — А что если я стану толстым, страшным и ты разлюбишь меня? — испуганно спросил Пол, пожимая плечами, Дэрилу лишь оставалось дивиться, как эта херня вообще появляется в башке омеги? Откуда она там берется?! — Я толстый и страшный, а ты какого-то хрена меня любишь, — парировал мужчина, не раздумывая, Иисус хмыкнул и перехватил его руку на своем животе. — Чем ты расстроен? Пол задумался, отвернувшись. Вообще, такое состояние было у них по расписанию, утром и вечером. Вечером — это часа так в два ночи. И Дэрил уже привык к этому. Правда. За полгода вот этого миксера в собственных мозгах, он привык. Он привык не задавать вопросов на бредовые требования типа: — «Я хочу шоколада со щавелем». И неважно, что он даже не знает, что такое щавель?! Он не спрашивает, зачем им в пять утра ехать из Атланты в Дакоту, потому что там холодно и снег, и это не тот снег и холод, что в холодильнике. Нет, он не спрашивал, просто все было написано на его обалдевшем лице. Он привык к этому, он привык к тому, что парня тошнит в самый неподходящий момент, он привык к воздержанию, против которого выступал Иисус, он привык и даже находит забавными заявления типа: — «Посмотри, как у меня опухли ноги!» Но он уже не знает, как ему еще доказать, что он любит? Он знает, что Полу тяжело. Он знает это. Парню тяжело, потому что он не понимает, что с ним происходит. И потому, что изменения не зависят от него и Дэрил не обижается на перепады настроения, когда ни с того ни с сего Ровиа начинает выказывать откровенную ненависть или обещает убить лопатой если Диксон не заткнется. Он понимает и пытается быть рядом, он понимает, что с его омегой такое впервые и что тот сам не понимает, что ему делать. Дэрил понимает, что тому тяжело физически и морально. Что парень устает быстрее, чем успевает сделать что-то весомое. Но он уже сделал и делает. Для него и для себя. Именно он носит его ребенка, он переживает все эти трудности и как бы Дэрил ни старался понять, он все равно до конца никогда не осознает это. Не почувствует. И это Диксон тоже понимает. И именно поэтому любит его настолько, насколько может, и делает ради него все, что ему под силу и, может, самую малость больше. Самая малость имеет два крыла и емкое название «Континенталь». — Мы справимся, — хрипло проговаривает Дэрил, Пол награждает его недоверчивым взглядом. И Диксон знает, что парень сомневается не в нем, а в себе. — Мы справимся. — Я бы убил себя, на твоем месте. Еще пару месяцев назад. — Как-нибудь потерплю. Пока смерть не разлучит нас, да? — усмехнулся реднек, Иисус тихо рассмеялся, позволяя обнять себя за талию и прижимаясь на мгновение лбом к подбородку альфы. — Я люблю тебя… — Угу, — буркнул Диксон, отходя на шаг и оглядываясь в поиске ключей от неприметной Вольво. — Огуречный Спрайт, да? — Дэрил, я сам… — Все нормально, я сейчас вернусь…