Пара кассет, которые принес ему Йонду

Корабль казался темным и пугающим, а внутри было, наверное, холоднее обычного, ведь раньше при касаниях его стен не пробивало на мелкую дрожь, нежели сейчас, когда дрожь уже даже не походила на мелкую. Квилл дрожал не только от холода. Да, он сидел на полу, вжавшись в стену корабля и прижимая к себе обломки плеера, который разбил нависавший над ним громила, отсюда и страх — который тоже отдавался дрожью со слезами, которые были не только от него, но еще и от сломанного плеера. В эти секунды Питеру казалось, что никто во всей вселенной ему уже не поможет. — Сожрем шкета! — выкрикнул один из окружившей мальчика толпы, весело смеясь и хлопая по плечу стоящего рядом. Остальные подхватили — «Сожрем! Сожрем!» В общем шуме никто не услышал и без того тихого стука ботинок о пол, который отдавался бы эхом по всему кораблю, будь тут идеальная тишина хоть когда-нибудь, и оглушал бы непривыкшего к таким глухим звукам. — Отошел от него, кусок дерьма. — хриплый голос, доносившийся откуда-то из-за толпы, был до ужаса спокоен и холоден. Питер невольно сжался еще сильнее только от мысли, что с таким большим количеством существ, а, главное, с таким большим громилой, стоящим над мальчишкой, кто-то мог так разговаривать и оставаться при этом живым. Это пугало Питера. До боли в животе пугало. Толпа затихла. Помимо жужжания каких-то устройств теперь были слышны лишь всхлипы маленького мальчика, которые тот пытался подавить и сделать как можно тише. Разве что, получалось плохо. Тишина была недолгой. Громила, скорчив недовольную гримасу, только было раскрыл свой рот, как его так и не вышедшие наружу слова перебил выкрик из толпы. Что-то похожее на «да зачем он нужен?», Питер не смог точно разобрать. В просветах меж телами он видел синюю руку, которая, одернув край бордового плаща, оголила пояс, на который крепилась стрела. А после, Питер мог поклясться, что слышал, как громила, некогда над ним нависавший, закрыл рот, неприятно стукнув зубами. И мальчик, не имея сил держаться, вновь громко заплакал. — Разошлись, пока я не передумал. — голос уже казался раздраженным. — Да пошел ты, Йонду! — рыкнул громила, поворачиваясь к Питеру, оскалившись так, что и того самого, наверное, от себя передернуло. Квилл, стараясь поджать ноги еще сильнее, зажмурился, не переставая громко всхлипывать. Казалось, что на корабле уже было даже слишком холодно. Вдруг, послышался свист. А следом за ним и тяжелые шаги, отдаляющиеся от мальчика. А еще через мгновение что-то тяжелое упало и в толпе кто-то охнул. Но Питеру было слишком страшно, чтобы открыть глаза. — Разошлись. И это с собой забрали. — фыркнул Йонду. Послышалось несколько шагов, обладатели которых также быстро остановились, как и начали идти. — Я сказал, — слышалось теперь уже явное раздражение, — разошлись и его с собой прихватили. Питер чувствовал, как кто-то подошел и присел на корточки рядом с ним, он буквально ощущал чужое дыхание. — Что это у тебя? — Йонду не знал, как общаются с детьми. Он, вообще-то, детей не сильно-то и любил и понятия не имел, что с ними нужно делать. Питер раскрыл глаза. Обладатель хриплого голоса, который заставлял его кровь стыть, сейчас сидел напротив, без всяких эмоций смотря на то, что он держит в руках. Это заставляло бояться, но успокаивало то, что вокруг не было ни толпы, ни того большого громилы. — П... плеер. — выдавил Квилл, прижимая обломки к себе сильнее. — Давай это сюда. — приказал Йонду, протягивая руку и раскрывая ладонь. Мальчику она тогда показалось такой большой, что наверняка могла поместить в себе всю вселенную. Слова застряли где-то глубоко в сознании и он вновь заплакал. — Перестань реветь, малец. Или ты хочешь, чтоб они вернулись и сожрали тебя? — Йонду не знал, мягко ли это или жестоко, не знал, как прекратить эти мерзкие всхлипы человеческого ребенка, не знал, на кой-черт ради этого вообще нарушил кодекс. Тощий ведь. Везде пролезет. Но разве таких еще мало во вселенной? Так почему же Питер Квилл? Мальчик замотал головой. — Тогда давай сюда и прекрати реветь. — его голос за все это время даже слегка не дрогнул, не изменился. И это пугало, но не так сильно, как толпа, готовая немедля съесть. Квилл протянул обломки Йонду и тот не мог не заметить, через какую силу мальчишка пытался унять дрожь и вновь не заплакать. Может, все-таки, жестоко? Но в ответ приходил лишь встречный вопрос — а тебе не все ли равно? — Вставай. — приказал Удонта, вставая сам и Питер точно знал, что слышал, как хрустнули кости в спине этого синего человека. — Ну, чего ты ждешь? Что я ручку тебе подам? — небрежно бросил он, смотря на обломки плеера. Они выглядели так, словно его всей толпой мяли. Впрочем, может, оно так и было. Квилл поднялся на ноги, которые едва ли нормально его держали. Йонду видел это. Видел, но делал вид, что не замечал. Он просто не знает, что в таких ситуациях делают. Его самого за такое били. Больно и множество раз. Дверь каюты неприятно скрипела, так, словно кто-то медленно вел вилкой по тарелке, наслаждаясь этим звуком и желая слушать его еще и еще. Удонта обвел взглядом комнату и мальчику показалось, что тот тут так давно не был, что успел уже все позабыть. Отодвинув стул, Йонду небрежно, но, скорее, не от того, что ему так хотелось, а для того, чтобы показать, что ему, по большому счету, плевать, бросил обломки от плеера на стол. — Спи. — сказал он, не обернувшись. Квилл лишь послушно забрался под одеяло, пытаясь увидеть что-нибудь за спиной Йонду и тот это чувствовал. — Я сказал спать, а не то, что ты сейчас делаешь. — он был спокоен. Как и до этого, во время разговора с Питером. Мальчишка не мог понять до конца, пугало ли его это или нет. Уже и впрямь была глубокая ночь и оттого, что он вряд ли сегодня сможет поспать, Йонду невольно хотелось тяжело вздохнуть, облокотившись о спинку стула, и выпить чего-нибудь очень крепкого, того, что не позволит глазам закрыться самим. Питер проснулся от скрипа двери, успев увидеть лишь мелькнувший в остающейся пару секунд щели бордовый плащ. На тумбе, рядом с кроватью, лежал целый его плеер Sony, а рядом, для вида небрежно, лежала пара новых кассет. Пара кассет, которые принес ему Йонду.