***
— Нет, ну это уже невозможно, чувак. Давай уже отснимем наконец эту сцену? — даже операторы уже не выносили этого мелкого мальчишку, старающегося всяким образом избежать прикосновения губ Холма к его телу. Невероятно трудный день. Множество операторов, режиссер, Юлие, Хенрик. Все ждут от семнадцатилетнего парня чего-то сверхъестественного, питают надежды на его шикарную актерскую игру. Все сцены до этой давались легко, переснимать практически не приходилось, допустимые нормы шума никогда не превышались, все терпеливо снимали. С этой сценой была полная беда. Все нервничали, то и дело срываясь на крики, бегали из угла в угол, главных персонажей — Хенрика и Тарьея заставляли приседать и прыгать, чтобы добавить во внешний вид мальчиков красные щеки и мокрые от пота волосы. Хенрик то и дело подшучивал, каждый раз отпуская все новые и новые гейские шуточки в сторону Сандвика, что-то вроде: " если не хочешь, чтобы именно я прикасался к твоему телу — представь маленьких смазливых мальчиков из тех самых гейских порно, которые ты так любишь". Нет, Тарьея это не задевало, но дело в том, что он просто не хотел слышать голос Холма, он ненавидел его голос. Как только Холм открывал рот, у Сандвика затуманивалось сознание, а взгляд был прикован к одним лишь сухим, немного потрескавшимися губами, которые так хотелось увлажнить, накрыв своими, его голос вызывал в младшем безумное желание слушать его вечно, да и просто желание... Удержаться и не прикрыть глаза во время неожиданных касаний старшего с каждой сценой становилось все сложнее и сложнее, он терял контроль над собой, терял контроль над собственной актерской игрой и все эмоции уже были не наигранными. Тарьей корил себя за это. Каждый раз, приходя домой, он говорил себе, что актеры так не делают, актеры не вживаются в образ персонажа настолько, что влюбляются во вторую половинку героя. Черт, нет, Сандвик не влюбился, ни в коем случае. Он ненавидит Холма, даже не хочет видеть его, но это лишь от того, что в душе страстно желает. — Простите, — семнадцатилетний юноша мигом вскочил с кровати, спихнув с себя двухметрового парня, по дороге захватывая халат, и ловя множество удивленно-гневных взглядов. Быстро забежав в светлую ванную гостиничного номера, громко захлопнув дверь парень соскользнул по двери на пол. Прикрыв глаза, он пытался забыть эти нежные прикосновения, предотвратить чертово возбуждение, очистить разум от всех-всех мыслей, сосредоточиться лишь на актерской игре и проявлении чувств. Стук в дверь. Только этого не хватало. Быстро встав на ноги и включив воду, Тарьей крикнул: — Юлие, прости, я только руки ополоснуть, уже иду. — Сандвик, открой дверь, — низкий бархатистый голос донесся из-за двери. Это не Андем. Немного поразмыслив и сойдясь на мысли о том, что он отмажется и скажет Холму, что ему вдруг резко стало плохо, парень открыл дверь. — Прости, что задерживаю, я уже выхожу, — быстро пролепетал Му, отведя взгляд в пол, и постарался пройти мимо парня, стоящего в дверном проеме. Но последний быстро зашел, закрыл за собой дверь, не давая пройти младшему. — Хенрик, что-то случилось? — с испугом сказал Тарьей, немного усмехнувшись, — Или погоди, пришел сюда посмотреть порнушку со слащавыми мальчиками, которую ты уже упоминал ранее? Глаза Холма темнели с каждым сказанным словом. — Блять. Я просто пришел спросить, что с тобой происходит, чертов пидор, — Он буквально взрывался, но при этом пытался сохранить спокойствие. — О, это так любезно с твоей стороны..— наигранно драматично произнес Сандвик, кладя одну руку на сердце, а второй делая вид, будто вытирает слезы, — Но по себе людей не судят, — быстро отчеканил он. — Слушай, ты можешь хоть раз поговорить со мной нормально?! Я просто хочу узнать, почему ты пулей выбежал посреди съемок. Для меня это важно. Я должен прочувствовать не только твоего персонажа, но и актера, черт возьми... — теперь он принял недавнюю позу Тарьея, облокотившись на дверь, — Если я подкалываю тебя, это не значит, что ненавижу, пойми это. Хотя твоя реакция... она бесценна, — Холм неловко засмеялся, а после улыбнулся, обнажая острые белоснежные клыки, — Ты можешь доверять мне, честно. — Да, доверять тому, кто каждый раз намекает на то, что ты гей, при этом выставляя на общее посмешище, конечно. — Сандвик, замолчи уже, а? Му виновато опустил голову и сел на край ванны. Ему было неловко. Ему было стыдно за то, что он нагрубил, за то, что так отнесся к его вопросу. Но сейчас он видел перед собой совершенно другого человека. Он видел, как невероятно быстро меняется лицо Хенрика, эмоция за эмоцией. Он даже в каком-то смысле был рад, что вызывает столько чувств в другом человеке. — Прости... Я, я просто не знаю, что на меня нашло. — Сочтем это за подростковый долбоебизм. Но ты так и не ответил на вопрос — Я..эм. Что со мной случилось? — наконец-то Му поднял голову, сталкиваясь светло-зелеными с желто-коричневой крапинкой глазами с серо-голубыми глазами безумно привлекательного парня, — Я в общем-то просто не спал всю ночь.. ээ. Не могу сосредоточиться и нормально сыграть свою роль, — он и сам осознавал какая это была горькая, горькая ложь, да и осознавал это не только он, но и Хенрик, только виду старался не подавать. — Может попросим перерыв на день? Отдохнешь, ну.. — Нет, нет, нет, нет, — резко запротестовал Тарьей, — Что я за актер такой тогда буду? — Пойдем. Тарьей резко встал и направился в сторону двери. Холм обернулся прямо перед выходом, захотев запечатлеть этот момент навсегда у себя в памяти, оставив легкий поцелуй на губах Сандвика. Такой легкий, но такой чувственный, такой эмоциональный. Не грубый, не страстный, нежный, податливый. Отстранившись, старший хитро улыбнулся, схватившись уже было за ручку, но обернувшись напоследок. В глазах младшего читался немой вопрос. — Это чтобы ты вжился в роль лучше. Холм сказал это и сразу скрылся за дверь, вот так быстро. Взял и ушел. Немного отойдя и удостоверившись, что краснота с его щек спала, Тарьей вышел из комнаты. — Ребят, я готов. Постараемся максимально выложиться на этот раз. Два парня сидели пока что в халатах рядом на кровати, вникая в то, как Юлие рассказывала о ее представлении этой сцены. — Тарьей, ты же понимаешь, что твое лицо должно выглядеть действительно будто тебе очень приятно. Не стесняйся своих эмоций. — Мне что.. прямо вот так, стонать? — глаза парня раскрылись в удивлении — Ну, что не сделаешь ради реалистичности сцены, — довольно сказал Хенрик, подмигнув Тарьею. Горячо. Слишком, мать его, горячо. Соприкосновение тел, нежные касания губ, мокрые дорожки на теле от поцелуев, тугой узел в животе. То, чего он больше всего ненавидел, то чего он так страстно желал. Первая их постельная сцена. Камеры, люди. Никого из них они оба не видели. Здесь были только они вдвоем. Потемневшие от страсти и похоти глаза у обоих и огромное желание внутри. Хенрик делал все так медленно, точно, как описывала Андем, старательно, боясь доставить неудобства парню. Стекающие капли пота и блуждающие большие руки Холма по нежному телу Тарьея. Парни немного увлеклись. Голос вернул их в реальность — Спасибо ребята! Работа окончена, — голос эхом отдался в головах актеров. Холм и Сандвик резко отпрыгнули друг от друга, осознавая, что зашли слишком далеко. Юлие подошла к ним. — Боже, это было потрясающе, почему нельзя было сразу так сыграть? "Мы и не играли" — пронеслось в голове у обоих. Но наружу вышли лишь эти слова: — Он просто последовал моему совету и представил на моем месте смазливого мальчика из его любимых гейских порно, — сказал Хенрик, солнечно улыбаясь. Тарьей шутливо ткнул того локтем, пытаясь сдержать улыбку. — Ладно, я пошла, одевайтесь. Ключ от номера сдадите, — Андем как-то странно улыбнулась и подмигнула парням, будто на что-то намекая. Они остались одни. Одни в просторном номере с кроватью. Почти без одежды. Первым не выдержал Хенрик. Резко вскочив он повалил сидящего Тарьея, нависнув над ним и страстно целуя. Поцелуй длился вечность. Языки сплетались, вызывая бурю эмоций. Мокро. Слишком мокро. Тарьей укусил Хенрика за нижнюю губу, намекая на то, что хочет большего. Последний же нехотя отстранился от губ этого зеленоглазого безумно горячего парня и начал прокладывать мокрую дорожку из поцелуев от уголка губ, по скуле до шеи Сандвика, по самым чувствительным местам его кожи, будто они делают это не в первый раз. Все происходило совсем как в сцене. Но это были не Исак и Эвен, это были Тарьей и Хенрик. Из под губ Хенрика расползались красные пятна, которые скоро превратятся в нечто более значащее. — Извините ребят, ключи-то я вам не отдала, — увидя такую картину Юлие не смогла сдержать улыбки. Ну наконец-то! — На тумбочке — и поспешила удалиться. — Блять. Видимо не суждено, — тяжело вздохнул Холм. — Твою же мать. Она..она видела, — кажется Сандвик был сильно испуган. — Ну и что? Нам разве помешало бы? — почти в губы младшему прошептал Хенрик. — "Бы"? Холм поспешно встал и помог встать Тарьею, отыскал майку своего парня и натянул на того, прикрывая его оголенный сексуальный торс. — Не сейчас, — отчеканил старший, насмехаясь над разочарованным выражением лица второго. — Эй, ты дразнишь меня? — прошептал Сандвик и приблизился ближе к Холму, обжигая шею того горячим дыханием, — Вот же мудак, — сладко пролепетал он, укусив Холма за шею и мигом зализав рану. — Нет, я лишь разогреваю желание — усмехнулся тот, ответил на поцелуй и повел Тарьея прочь из номера.***