Она

      Ава — поистине безумная девочка. В этом Один убедился уже множество раз, и этого было достаточно, чтобы всякая симпатия исчезла. Именно так. Ава была ему противна.       А он ей, видимо, совершенно напротив. Ему не везло с девушками, а с их злополучного знакомства все стало намного хуже. Она отгоняла их всех. Жестко, но действенно. Страшнейшие ожоги убрать могли только машины, которых на планете было не так уж и много.       У них было мало общего. Всего-то — общий враг, ТИТАН. Еще демоны, конечно. Давящие, даже Врафия как-то умудрялась влиять на него, хотя они редко встречались в общих снах. Сама по себе Ава была истеричной девочкой, не привыкшей жить в социуме — она объясняла это тем, что из-за Врафии была излишне замкнутой.       Одину, по большей части, было на это плевать. Он мог бы ей посочувствовать, сам столкнулся с такой же проблемой в лице Педри. Хотя, честно признаться, хоть они и ненавидели друг друга, попытки убить(ся) давно оставили и перешли к бесконечному обоюдному изматыванию.       Один сам был замкнутым. Гордость на это повлияла, наверно. Ему не нравилась компания шумной девочки-венджесса, и уж тем более не нравился ее Демон. С Педри можно было мириться — тот считал оскорблением вообще общаться с мальчишкой. Кажется, он сам это говорил когда-то. Врафия же по доставучести могла сравниться только с Айре, при этом абсолютно не уважала его взгляды и не забывала как-нибудь оскорбить.       Ава ведет себя как полная дура, когда они остаются одни. В такие моменты Один пытается вернуться к толпе или найти уединенное место, о котором девочка еще не знает. Она пробует что-то рассказывать, но о чем ей? О том, как она разрывала адептов на куски или жарила очередного Стратега, в ярости наблюдая, как он через пару минут вновь поднимался и заносил меч? Или в тысячный раз поныть, какое плохое у нее было детство? Если Один не слушает, Ава начинает тянуть его за рукав или, что еще хуже, за воротник пиджака, совершенно не стесняясь. Думает, что центр Вселенной, что никто не остановит, что ей все можно.       Один лишь злостно выдыхает, пытаясь не обращать внимания на то, что она себе позволяет. Все-таки, союзник. С ее мощью — очень ценный. Проблема лишь в том, что пользоваться ею рационально она не может и направляет совершенно не в то русло. Те же самые девушки с навеки испорченной внешностью тому яркое подтверждение. Одину выпала роль распределять эту самую силу. Сам он, хоть и также являлся по сути венджессом, — его заставили выпить очень странную жидкость и пакт заключить, после чего его ждали одни из самых отвратительных часов в его жизни, — лаву из недр поднимать и всякую «волшебную» зверюгу призывать не мог. Не-е-ет, ему была отведена роль мира мертвых.       Мертвые тянулись за Авой бесконечной линией. Один не мог их не видеть, а они не могли ничего ему сказать. Они были немым подтверждением порока девочки — они были олицетворением ее столь мерзкой Одину ярости, переходящей все дозволенные границы. Призрачными руками мертвецы скользили по ее плечам, тянули волосы, пытаясь их вырвать, стучали по ящику. «Все напрасно», — пытался сказать им Один, — «Вы не нанесете ей никакого вреда». Ава, замечая пристальный взгляд Арроу ей за спину, лишь звонко смеется, все время спрашивая, сколько их там, этих неупокоенных душ, прибавилось ли, убавилось? Вскользь упомянет, что они видятся ей во снах, но кошмары давно стали уже развлечением.       И это его тоже бесило. С той самой поры, как он узрел Лимб, он проникся к нему благоговением, неким уважением. Он, можно сказать, почитал мертвых. Ава же, не стесняясь, при Одине называла их не более, чем звездной пылью — просто сдуй с полки да забудь.       Ава пыталась завоевать его внимание, но в то же время всячески его от себя отталкивала. Один был бы рад, если Кроу утащила девочку к себе, но та сразу почувствовала опасность и контактировала с Авой как можно реже. И Ава была опасна, еще как. Чувствуя свою непобедимость, она делала все, что вздумается, вдоволь наслаждаясь новыми возможностями. Одной из которых был Один.        О звезды, лишь бы это закончилось.