We all live in a yellow submarine

— Черный, эй. Его слабо потрясли и попытались стащить с него одеяло. Черный наугад отмахнулся и перевернулся на другой бок, решив отложить воспитательные меры до утра. С дисциплиной и субординацией у разболтавшихся Псов было, мягко говоря, не очень, и за одну неделю в шестой он устал, как не уставал никогда в жизни. Однако неизвестный ночной самоубийца не угомонился, принявшись вытягивать из-под Черного подушку. Зарычав, Черный сел и увидел в полусвете завешенной лампы лицо Курильщика. В прошлый раз такая активная побудка кончилась не менее активным сравнительным анализом Босха и Брейгеля — и в конце концов на Курильщика, а заодно и на Черного, начали шикать. После придушенно-вежливой просьбы Горбача дать ему поспать пришлось перебраться в ванную, где Курильщик говорил еще полчаса. Но сейчас они были в шестой, и видеть здесь Курильщика среди ночи было неожиданно и ненормально. — Черный, привет, — явно довольный, что Черный проснулся, Курильщик улыбнулся и задергал одеяло еще энергичнее. — Черный, мне надо кое-что тебе сказать, это очень важно, послушай… — Я слушаю. — Черный протер глаза и попытался аккуратно отобрать у Курильщика край одеяла. Вокруг сопел и храпел десяток Псов, и, что бы там ни стряслось у Курильщика, его нужно было срочно увезти от греха подальше. — Черный, мы все живем в желтой подводной лодке!— пододвинувшись, радостно зашептал ему на ухо Курильщик. — Желтой подводной лодке… — Курильщик прыснул от смеха и, потеряв равновесие, уткнулся лбом ему в плечо. — Понятно. — Черный спустил ноги с кровати и поднялся, подхватив смеющегося Курильщика. От внезапной перемены обстановки тот развеселился еще больше, вцепился в верхнюю полку и прокричал: — Все наши друзья на борту! — Что?!.. — Генофонд подскочил и сонно заморгал, глядя на Черного и Курильщика. — Чего тут? — Я сам, — получив в ответ оскорбительно сочувствующий взгляд, Черный поудобнее перехватил Курильщика, второй рукой взялся за коляску и тяжело прошагал в коридор. После кромешной тьмы (фонарика у Курильщика не обнаружилось, как и левого кроссовка) свет тамбура резанул по глазам — четвертая не спала, но на них Черному было наплевать, с этими клоунами он собирался разобраться позже. Так, чтобы те раз и навсегда отучились развлекаться за счет чужой доверчивости. Подкатив коляску к умывальникам, он с трудом оторвал от себя охрипшего Курильщика и крутанул оба крана. Привлеченный шумом воды, заглянул Македонский. Черный зверски посмотрел на него, и тот мигом вымелся за дверь. — Черный, оно мокрое, я не хочу! — Умывание Курильщику не понравилось, да и Черному, честно говоря, тоже — словно вновь вернулся в ту дерьмовую ночь, когда Курильщика еле удалось откачать после Стервятникового угощения. — Ну вот, я весь в воде, я же намокну! — Курильщик принялся сердито отталкивать его, не давая как следует рассмотреть зрачки. — С кем курили? — Почему ты опять! Опять ты! Я же не бл... к-котом! — Курильщик закашлялся, но бить его по спине Черный не решился. — Я же не бл... не котом… а ты опять. Курильщик мелко задрожал, и Черный вдруг сообразил, что тот действительно насквозь промок — с ледяной водой он явно переусердствовал. Что годилось для отрезвления его своры, совсем не подходило тому, кто сейчас был рядом. — Не ругайся, — всхлипнул Курильщик, когда Черный прижал его к себе, стараясь не раздавить и соображая, что теперь делать. — Я правда не бл котом, — Курильщик отстранился и честно посмотрел на Черного. — Я бл в желтой подводной лодке!..