Без счастливого конца.

- Я похожа на неё да?!- девочка перед ним почти Ванда, только младше и злее. А ещё опасней. В разы, настолько что Пьетро впервые за долгое время страшно. Ведьма. Не иначе, но если он помнил алые всполохи силы Ванды, то вокруг этой девочки с бесноватыми глазами, в её руках было какое-то чёрное марево. Он видел какой след, оставался после неё - выжженная дотла земля и пепел. Смертельная. Ей даже имени не давали, просто кричали "Ведьма" и рассыпались горстью праха в мгновение ока. Она кривила рот в подобии улыбки и поправляла волосы, отдающие на свету медью, почти как у Ванды. И Пьетро смотрел на неё с ужасом, потому что она была слишком похожа на ту, которую он потерял давно. Девочка с чертами Ванды, с силой Ванды, с безумием Ванды. Только глаза чужие - дикие и зелёные. На полотне бледной кожи они выглядели слишком жутко. Наверно такой цвет был у её матери, Пьетро точно не помнит. И лица не помнит и имени тоже. Но это оказывается ужасно важным сейчас, потому что девочка перед ним и пришла она по его душу. Максимофф почти осязает ненависть этой маленькой ведьмы. Ему сказать нечего. Неправильный выбор?! Может быть, но тогда, пятнадцать лет назад, ему казалось всё правильным. Он выбрал Ванду и ему было плевать на всех. Видимо плюнул он слишком далеко. Привет из прошлого, забытого и казалось выдуманного. - Тебе нечего сказать?- кажется это злит её ещё больше. Наверно она ждала извинений. Пьетро думает, что она заслужила их, только он не знает, что стоит говорить, когда тебя ненавидят и хотят убить. Он понимает, что это вполне заслуженно за всё, что произошло с этой девочкой и за всё, через что ей пришлось пройти. Его жизнь не самая высокая цена. Он замечает, как земля под его ногами покрывается кружевом мелких трещин. Асфальт с мерзким треском лопается, а Пьетро чувствует, как вибрирует поток силы его маленького палача. Он даже пальцем пошевелить не может, чёрные нити, что тянутся послушно с рук девочки, уже у него под кожей. Ему не почти больно, но это пока. Пьетро уверен. - Скажи, каково трахать собственную сестру?- девочка улыбается ему, и ямочки на её впалых щеках, напоминают ему о детстве. Тогда Ванда часто улыбалась. Но те улыбки были светлыми и детскими, на лице перед ним нет ничего из этого. Взгляд Пьетро цепляет белёсый шрам на тонкой коже около основания шеи. ГИДРА ставит отметины всем своим подопытным. У него тоже есть похожий шрам на спине, и у Ванды был, почти там же, где и у этой ведьмы, только, с другой стороны. Слишком много сходства и Максимофф вдруг отчетливо понимает - из неё намеренно лепили подобие его сестры, чтобы ужалить больнее и потом убить. Беспроигрышная партия. Пьетро только тянет уголки губ, пытаясь изобразить подобие ухмылки. Этого хватает, чтобы первая волна судорог сковала всё его тело. Боль выбивает из лёгких весь воздух, и Пьетро кажется, что неведомая сила подняла его в воздух, а затем с размахом впечатала в бетонную стену. По ощущениям вместо костей внутри него осталось кровавое месиво. Максимофф кричит и захлёбывается собственной кровью. У неё чертовски неприятный вкус, наверно потому, что она грязная. Он и сам весь грязный, не столько снаружи, сколько внутри и это не смоешь и не переоденешь. Его война почти окончена. Осталось только умереть, но Пьетро жаль оставлять девочку наедине со своим обезображенным телом. Она не успокоится, месть не колыбель. У него всегда была Ванда, даже когда их разделяли каменные стены и крики боли. Череда экспериментов не пугала и не ломала его, потому что Ванда была рядом с ним. Пьетро находил в ней свой якорь. А девочка была одна и ей не за кого было цепляться, поэтому её надлом был виден ему невооружённым глазом. - Ты ведь виноват. Чертовски виноват,- Пьетро пытается представить, какой могла бы быть эта ведьма, будь Ванда жива. Наверно они бы поняли друг-друга. Ванда умела очаровывать и покорять. Он знал это по себе. Быть может, эта девочка не досталась бы Гидре и никому бы не пришлось умирать от её рук. Быть может, она бы стала такой же красивой, как Ванда и смеялась бы, над шутками Роджерса, который никогда толком не умел шутить. Пьетро почти видел, как она могла бы танцевать в лёгком шифоновом платье, кружиться вместе с Вандой и падать в его сильные объятья. Ванда непременно заливисто рассмеялась бы увидев их, и сама бы бросилась их обнимать. Видение было настолько реальным, что боль казалось, перестала донимать Пьетро. Но она была куда реальней его видений. Наверно он жил неправильно. Некому было учить его. У Пьетро всегда была только Ванда, а у неё был только он. Они цеплялись друг за друга и жили так, как умели. Максимофф медленно тлел под напором ведьминской силы, и ему было жаль, потому что война на этом не закончится. Девочка будет убивать дальше, и однажды убьют её, найдут брешь в её силе и просто уничтожат. Может быть Мстители, может быть ГИДРА. Неважно. Никто не бросится закрывать её собой, как это делал он для Ванды. Она умрёт одна и останется лежать под руинами с ужасно худым, изломанным телом и пустым взглядом. Её смерть Пьетро тоже отчётливо видел, прямо перед своей собственной. - Прости, - это всё, что имело значение сейчас, всё что он смог и успел сказать. Только Пьетро и сам толком до конца не понял, перед кем он извинялся: перед Вандой, или перед собственной дочерью, о которой ничего не знал.