Свинец и полынь

Он шёл на расстрел. Он чеканил шаг; Он был собран и смел; Его взор горел… Его сердце билось Спокойно. Так, Словно он одет Не в робу – во фрак. Словно кругом вокруг – друзья. Словно в спину не давит ни штык ружья, Ни презренный взгляд, Ни гневливый вскрик, Словно он не на мушке стоит впритык, А гуляет по набережной, под липами… Может, этот кураж весь – липовый? Может, где-то внутри поджилки Пляшут, дёргаются, как нитками Так же всё же трепля и пульс? Нет… Его взгляд – не фальшиво-пуст, А печально-спокоен; Напоен горечью, Светел лунной полынной полночью, И зовущей, И пьющей душу, Когда всё – кощунство; Кроме: смотреть и слушать… Слышать: ветер играет с ивами; Теребит ковыль; Будит степь полынную… Видеть: отблески на воде; Серебро травы; Блик луны в листве… И вот так он идёт: Спокойно, уверенно. Не боясь; не борясь; Не страдая нервами. Словно не к стене его ставить ведут, Свинцом кормить. Словно в гости друг пригласил – Вином поить… Лёг росой туман, Миновал рассвет. Робу-фрак окрасили В алый цвет. Он лежит, Полынным взором – не теребит. Только всё же что-то в груди: болит. Точно не ему сердце порвала, Подреберье пробила пуля-пчела… И теперь всю жизнь видеть мне во сне Степь седую полынную при луне.