Северный ветер

Луна высеребрила полы, тусклой амальгамой украсив окно. Уиллу не спалось. Он лежал на спине и прислушивался к чему-то изнутри. Кажется, Абигейл такое же ночное создание, как и ее отцы. Ну и угораздило его. Ведь он только хотел скрыться от сладострастного аббата, хотел узнать тайну вендиго. Кто знал, что эта дорога заведет его так далеко… Уилл невольно улыбнулся, прикрыл глаза, подложив руку под голову. Дочь. Он никогда не думал о том, что может быть продолжение после него. Не думал, что может быть с кем-то. Какое странное, но теплое чувство разливается внутри. Малышка сонно ворочается как ночной кит. Придется покинуть Джека, когда придет время. А что теперь ему сказать? Как объяснить растущий живот? Что он с упоением предается греху чревоугодия, с лихвой компенсируя постную и скромную пищу в аббатстве? Он попытается это прекратить. Но живот будет только расти. И… Что значит стать приемышем вендиго? Что это будет значить для меня? Это чудовищно, что Ганнибал стал кормить меня человеческим мясом. Господи… Но что еще он мог бы сделать? Не нужно быть эмпатом, чтобы понять, что Лектер сделал все украдкой, чтобы оттянуть время объяснений. Хорошо хоть не до финала. «Ох, у меня из живота что-то прорывается». «А, ты скоро станешь папой, сюрприз, Уилл!» Грэм невольно улыбнулся, представив Лектера в такой ситуации. Как бы то ни было, как воспитывать ребенка? Он никогда не думал об этом. Как стать хорошим отцом? Дети, которых приводят в храм, всегда тихие и задумчивые. Но в обычной жизни они бывают еще теми сорванцами. Как воспитать девочку без матери, привить ей достойные манеры… Уилл положил руку на пока еще небольшой, но уже заметно округлившийся живот. -Эбби, ты будешь хорошей девочкой? – тихо спросил он. В ответ она осторожно ткнулась в его ладонь. Уилл откинул одеяло и задрал сорочку. Боже… До сих пор не могу поверить. Почему же это известие не напугало так… Как должно было… Грэм снова укрылся, ласково поглаживая живот под одеялом. -Мне нужно выспаться, завтра рано вставать к заутрене, - тихо сообщил он в пространство, - ты уж постарайся не слишком ворочаться, хорошо, Эбби? Словно понимая его речь, Абигейл притихла. -Ну, вот и славно, - улыбнулся Уилл, - хорошая девочка. Он прикрыл глаза. Я должен был испугаться, устроить шумиху, заставить его вырезать ее из меня, прежде чем она прорвет мой живот своими рогами. Должен был бы. Но… Это был бы не я. Это своего рода таинство, пришествие в мир нового существа, дочери, семьи, о которой я мечтал только в самом начале, пока не понял, что все напрасно. Я монах и должен навсегда остаться безбрачным. Этого хотели те люди, что убили мою мать. Чтобы род бастарда прервался. А у меня будет дочь! Вопреки всему! Да еще какая… Уилл почувствовал до смешного наивную гордость. Интересно, а мой собственный отец гордился бы мной? Конечно, нет. Кому нужен сын от простолюдинки, да еще и монах, предавшийся блуду с демоном, еще и ждущий от него ребенка… Он не заметил, как уснул. -Если твой отец любил твою мать, то и ты сам был плодом любви. Он бы принял тебя таким, какой ты есть. Разве не так? – раздался мелодичный голос. Уилл открыл глаза. Он стоял среди заснеженного леса, а среди деревьев на качелях из паутины качалась девочка лет десяти. У нее были темные, но прямые волосы, голубые глаза, тонкие длинные пальчики. А на голове были ветвистые рога. -Абигейл? Ты снишься мне? – он приблизился к девчонке, встал сбоку. -Да, я очень хотела тебя увидеть. Ты такой теплый, - она озорно улыбнулась. Уилл невольно расплылся в улыбке. -Я так рад увидеть тебя. Такой ты будешь, когда подрастешь? -Такой ты представляешь меня, - улыбнулась она, - но мне нравится этот облик, я хочу быть такой! Можно? -Можно, все можно… - великодушно проговорил Уилл. -Ну что-нибудь ты обязательно должен мне запрещать, - рассмеялась девочка, остановив качели. -Хорошо, - согласился Уилл. -Ты пожалуйста кушай все, что тебе папочки дают, а то мне не хочется навредить тебе, - посерьезнела она, легко спрыгнув с качелей. -О Господи, хорошо… - вздохнул Уилл, - ты хочешь, чтобы я тоже стал вендиго? -Да, потому что я хочу, чтобы ты был живым папочкой, - Абигейл улыбнулась. Белоснежные зубы с чуть выпирающими клыками. Совсем незаметно, если не знать причину… -Твои рога, их можно будет спрятать? Ты сможешь походить на человеческого ребенка, Эбби? -Да, - послушно кивнул девочка и рога растаяли, а зубы выровнялись, - я буду похожа на других детей, если ты хочешь. Как же мне хочется поскорее родиться! – она радостно хлопнула в ладоши. -Не надо быть похожей все время, - Уилл присел и обнял ее за плечи, - но я хочу, чтобы никто не причинил тебе вреда. Поэтому тебе придется выглядеть как я или Ганнибал, когда мы будем не одни. Нельзя, чтобы другие люди поняли, кто ты. Они боятся всего необычного. Они не поймут… -Хорошо, - девочка покачнулась с пяток на носки и обратно, - а ночью мы будем гулять? -Но ты же еще маленькая, - попытался возразить Уилл. Абигейл надула губки. -Ладно-ладно, будем, - рассмеявшийсь, сдался Грэм. Господи, ну как можно что-то запретить этому ангелочку? Который будет есть людей, как и его отцы… Уилл отбросил эти мысли. Все это ужасно неправильно. Но пусть будет так. Это его жизнь. Теперь у него есть жизнь, будущее, которое надо защищать. Неважно, что там думал его собственный отец, любил он мать или нет, был ли он зачат в пылу похоти или и в самом деле стал плодом любви, зато у его дочки будет самая лучшая семья. Абигейл обернулась, вглядываясь в темноту, и радостно засмеялась. -Отец пришел! -Что? – удивленно пробормотал Уилл. И открыл глаза. Вендиго склонился над Грэмом и с любопытством его рассматривал. -Кажется, ты не из тех, кто стучится в двери? – поинтересовался Уилл, вглядываясь в Лесного Хозяина. -Я ее не открывал, невидимкой проскользнул под ней, - осклабился вендиго. Забавное щекочущее чувство внутри. Смесь восторга, неудовлетворенного желания, тихой нежности. На потолке расчерчено рогами. Уилл смотрит на старые следы почти изумленно. Когда это было? Слишком давно… Когда один слишком любопытный священник перешел грань запретного мира, приехал в эту деревню, где на его запах оказался привлечен самый страшный и опасный хищник. Когда это было? Кажется, что много лет назад. Уилл всматривался в золотые глаза. Они не выражали ничего человеческого, ничего похожего на человечность. Но каким-то образом Грэм почувствовал, что этот момент отчего-то очень важен. Забавно. Он улыбнулся, молча водя взглядом будто руками по застывшей фигуре, которую казалось совсем не тяготило молчание. Кажется, наконец молодой священник начал понимать, почему этот приход так важен для снежного монстра. Уилл протянул руки. И вендиго послушно вложил в них свою тяжелую голову, он залез на постель Грэма, поставив согнутые ноги по обе стороны от бедер, склонившись, чтобы священнику было удобно. Взмахнул золотой маятник. Исчезла постель. Растворилась комната. Пропал вендиго. Ганнибал был прав. Постепенное вхождение в транс облегчает задачу. Уилл слышит женский смех и оглядывается. На ложе из каких-то цветных полотен лежит обнаженная женщина. Смуглый черноволосый с проседью мужчина любовно осматривает ее большой живот. Грэму видны его глаза. Они золотые. Внутри копошится что-то похожее на ревность, но Уилл давит это чувство как может. Он подходит ближе. -Тебе было больно, когда якши вошел в тебя? – спросил мужчина. -Да, бог сказал, мой господин, если бы я дала согласие на метку, то это было бы не так больно, но я хочу принадлежать только тебе. -Когда-нибудь я умру, и у тебя останется только якши, ведь я принял его только в сорок, ты должна будешь слушаться его как меня. -Господин, я не люблю его, я люблю только тебя. -Ты послушная жена, и ты сделаешь так как я велю, - мужчина провел ладонью по ее волосам. -Могу ли я не проходить инициацию? Для меня будет честью умереть для тебя, господин. Я не хочу жить дольше чем ты. Ревность гаснет. Уилл почти с благоговением очарованно смотрит на ту, что носила во чреве ребенка вендиго, но преданно любила своего мужа. Должно быть, это первый сосуд вендиго? -Я хочу, чтобы ты жила, - мужчина наклоняется к ней и целует. Уилл отворачивается. Мир мелькает как переворачиваемые страницы. Двое детей, почти погодки. Лет двенадцать. Серьезные не по годам. Мальчик и девочка. Оба смуглые и черноволоые, с необычным разрезом глаз, они одеты в белые одежды и с почтением преклоняют колени перед восседающим на кресле беловолосым стариком с какими-то бусами на обнаженной впалой груди. У него сияют золотые глаза. -Отец, позволь нам засвидетельствовать тебе утреннее почтение, - заговорил мальчик. Он и его сестра растягиваются на полу, отдавая глубокий поклон. Никогда не видел такого прежде. Какая же вы семья, если не можете подбежать к отцу, не можете говорить, что заблагорассудится, вы хоть обнять его можете? Словно в ответ на его слова дети целуют старику ноги, а потом он начинает читать что-то на санскрите. Уилл не вслушивается в значение слов. У вендиго никогда не было настоящей семьи. Мир закружился вокруг него. И вот он уже на мосту. Вокруг кипит побоище. Священники уничтожают защитников языческого святилища. Старых храмовников в белых и красных одеждах и совсем юных учеников в желтых и оранжевых, людей, что пришли помолиться. Под ноги упала женщина с ребенком. Уилл задрожал. Волны боли вокруг хлестали как разбушевавшееся море. Та же самая женщина, что и в первом видении, и те двое подростков с ней, они выбегают из ворот главного храма и пытаются защитить людей, остановить черную волну ненависти. Впервые в жизни Уиллу стало стыдно, что он носит сутану. Какая-то сила сносит их, уничтожает. Таких красивых, юных, вечных как небожители… Не слушая пытающихся удержать его служителей из окна выпрыгивает седой мужчина со впалой грудью и гирляндой цветов. В воздухе он превращается, и на мост опускается вендиго. Он с ревом разбрасывает толпу. Но его ждали… И снова люди… Они кричат и стенают, безоружные, они пытаются остановить захватчиков, не в силах видеть, как гибнут их божества. Вендиго рычит. Не от страха, не от боли. Он никогда не боится, и слишком силен, чтобы сдаться боли. Вендиго кричит от беспомощности. Что скован неведомым оружием, незнакомым противником. И не может никого спасти… Уилл пытается пробиться к священнику, что удерживает заклятье. Но кто-то делает это прежде. И обессиленный израненный вендиго падает с моста в извергающуюся белой пеной пропасть, бушующие горные воды. Падший бог… Священники и солдаты сминают людей. И не остается никого. Так ты остался один… Никогда нелюбимый… Совершенно один. Золотой взгляд двух лун застыл почти вплотную до рези в глазах. Уилл выпустил голову из рук. -Я видел твое прошлое. Мне очень жаль тех… других… -Мне тоже, - кивнул вендиго. Сейчас его голос звучал низко и глухо. -Ты никогда не думал о том, что одинок? -До того момента, как я все потерял, я не знал, что это такое. -Ты поставил метку, потому что боялся не получить разрешения? -А ты бы его дал? Уилл чуть помедлил. -Нет, - наконец сказал он, - но тогда я не был таким, каким являюсь сейчас. -Вы с Ганнибалом совершенно особенные люди, Уилл. Вы многому меня научили, - вендиго обнял Грэма, спрятав когти, и устроился рядом. -Почему ты пришел сегодня? -Я хочу послушать, как ворочается детеныш, хочу почувствовать, что это все реально, - произнес вендиго, - ты позволишь мне? -Да, ведь это и твой ребенок тоже, - Уилл откинул одеяло. Вендиго осторожно откинул ночную сорочку Грэма и приник к животу оленьим ухом, спрятав рога. -Я видел ее во сне, она говорила со мной, ей нетерпится родиться. -Детеныш вырастет сильной самкой, я горжусь такой дочерью, - одобрительно кивнул вендиго и снова приник к ухом к обнаженной коже. Он что-то зашептал. Уилл напряг слух, едва разбирая его быстрые слова. -Я убью любого для тебя. Никогда не покину. Ты никогда не будешь одна… - шептал Хозяин Леса, - Я научу тебя охотиться и вскрывать… -По-моему, это уже лишнее, - с улыбкой заметил Уилл, проведя рукой по белой шерсти. Вендиго покорно умолк, провел кончиками пальцев по коже живота. -Когда она появится на свет, мы будем рядом, - якши поднял на Грэма глаза, - я больше не хочу никого терять. -Тогда вам с Ганнибалом придется очень сильно постараться, чтобы защитить ее и меня. Вы ведь постараетесь? Вместо ответа вендиго взял руки молодого священника и прижался лицом к ладоням. -Да, Уилл, мы постараемся, - проговорил он. И чьи голосовые связки дали обещание, с уверенностью Грэм сказать не смог бы. Два голоса слились в один. -Сдержите свое обещание. Вы несете ответственность за нас. Вендиго твердо кивнул.