Нана

      Никто не помнил, как его зовут. Нана и всё. У него среди далёких предков были азиаты. Прабабушка, наверно, с китайцем согрешила, а может, и с нанайцем каким-нибудь. Раскосые глаза и растрёпанные волосы цвета воронова крыла. Собственно, поэтому и Нана.       Вертлявый, как обезьянка, он был главным заводилой, и в школе, и во дворе. Всегда мятый, всклокоченный, чёрт-те во что одет. Немыслимые растянутые майки, свитера, штаны широченные еле на бёдрах держатся. Бледная кожа, никакой загар её не брал, и глаза эти... как уставится.       Артур знал, что из таких обычно вырастает, и был уверен, что и семейка у него из тех, кто любит заложить за воротник. Это вертлявое чучело даже не пыталось почесать в своих патлах и что-то изменить в своей жизни. Зачем? Ему и так хорошо. Школу окончил, может, ещё где-то учился, а может, и нет. Артура это мало волновало, но когда мимо шёл и видел эту весёлую рожу, почему-то трястись начинал. А почему — сам не понимал.       А как он был удивлён, когда увидел первый раз его маму! Высокая, очень красивая, очень модная. Пожалуй, даже слишком. Выглядела она гораздо моложе своих лет. Роскошные тёмные волосы рассыпались по плечам, и фигура первоклассная. Артур бы и не поверил, что эта красивая дамочка — матушка Наны, если бы не её миндалевидные глаза, такие же, как у сына.       Вроде и наплевать ему было и на Нану, и на его родителей. Когда-то в одной школе учились, теперь иногда на улице сталкиваются. Артуру шляться некогда. И учёба, и подработка, и спортзал, и бассейн. Он привык, что его жизнь по минутам расписана. Чем Нана занимался — неизвестно, похоже, только и знал, что шляться по улицам в окружении макак, ему подобных.       Но нет-нет, да глянут друг на друга. Нана при этом ручонки свои напряжёт, перед собой выставит, назад отклячится, и на полусогнутых топает навстречу Артуру:       — Мы-ы чемпиё-о-о-оны! Мы-ы чемпиё-о-оны!       Артур сплюнет презрительно в его сторону и забудет через секунду. Вот и всё общение.       За полгода по-настоящему они только пару раз и поговорили, правда, первый раз Нана помнил смутно. Он дрых на лавочке в сквере, благо, что погода тёплая была. Артур запнулся, остановился. Ноги сами к Нане принесли. Вздёрнул за шиворот, за плечи потряс. Нана гляделки свои раскосые продрал, дыхнул непередаваемо и спросил хрипло:       — Сколько?       — Что «сколько»? — растерялся Артур.       — Должен тебе сколько?       — Я с ума не сошёл, чтоб денег тебе давать, ничего ты мне не должен.       — А хули лапаешь тогда? — Нана вывернулся и упал обратно на скамейку.       Артур отволок его к фонтанчику и макнул аккуратно головой. Вот тогда Нана проснулся — завизжал, забился, глянул дико.       — Ты что, чемпион, охренел совсем?!       — Домой иди, пьянь, — членораздельно произнёс Артур.       Нана, пошатываясь, выпрямился, и обдал таким презрительным взглядом, словно это не он, а Артур перед ним пьяный и мокрый. Руки в карманы сунул, сплюнул, и вихляющейся походкой обратно к скамейке. Артур только глазами захлопал.

***

      Второй раз столкнулись в магазине, и Нана — о чудо! — трезвый был. Артур минеральную воду выбирал, а уродец этот недоделанный, перещупав всё, что можно, набрал всякого дерьма, вроде чипсов и банок с шипучками. В конце, правда, неожиданно взял батон хлеба, и едва расплатившись, вцепился зубами в горбушку.       — Тебя дома не кормят, что ли? — не выдержал Артур.       — Зато тебя за троих, — с набитым ртом отпарировал Нана, ткнув Артура пальцем во внушительный бицепс. — Переваривать успеваешь? — и подавился хлебом.       Артур похлопал по спине, предложил минералки. Нана хлебнул и тут же фонтаном назад.       — Бля! Солёная!       — Ты же из приличной семьи! — не выдержал Артур. — А ведёшь себя... Да и выглядишь... Ты сейчас в костюме должен бегать и со скрипочкой.       — И пизды получать от нормальных людей, — ввернул Нана. — Я — и скрипочка! Это же придумать надо!       — Да не надо скрипочки! Это я так. Можно и другое.       — Мона, но не нуна. И вообще, чё пристал? Повоспитывать захотелось? — ехидно спросил Нана. — Женишься, нарожаешь своих — вот и воспитывай. А меня поздно.       — Матери твоей наплевать, что ли? Она у тебя такая...       — Нравится? Не ведись. Вид — человек разумный. Подвид — шалава обыкновенная.       — Ты охренел, про мать такое говорить? — взорвался Артур.       — Да что ты! Мама — это святое! Мама — она одна! А вот отцов у меня... Веришь, нет — каждый месяц новый папка. Да ты не переживай, — Нана хлопнул Артура по плечу. — Я не пропаду. Школу закончил — на слесаря-сантехника учусь. На бутылку всегда заработаю.       — А твой настоящий отец? — тихо спросил Артур.       Нана заглянул к нему в пакет, нагло вытащил самое большое красное яблоко, потёр об штаны, и разом откусил добрую половину:       — А тебя ебёт?       На улице Артур нагнал его, и вырвав пакет с купленным, швырнул в урну. Нана не успел рот раскрыть, чтоб завопить, как Артур сунул ему свой с пирогами и котлетами, что от бабушки вёз:       — На! Нечего дрянь всякую жевать.       Теперь Нана с раскрытым ртом замер.

***

      Временами Артур ловил себя на том, что иногда, идя домой или по делам, ищет глазами Нану. Зачем — сам не знал. Хотелось подойти и заговорить, но о чём? От Наны, кроме издевательских шуток, ничего не услышишь.       Так и ходил, и если видел, сверлил его глазами. Нана скалился в ответ, отдавал честь и снова что-то орал, отчего банда приматов, что крутились вокруг, заходились хохотом. Отсалютовывали, звали на огонёк. Артуру было противно. Противно от того, что Нана с ними. Почему — он сам не знал, но хотелось схватить за шиворот и уволочь за собой. Не смотрелся он с обычной шпаной: со своей белой кожей, с восточными скулами и глазами, он выглядел какой-то экзотической пичугой среди воробьёв.       А иногда хотелось морду ему набить, особенно, когда видел, как Нану девки лапают. Это бесило неимоверно.

***

      Нану вёл к подъезду высокий холёный тип, поддерживал, обнимая за плечи, и что-то заливал. Нана кивал, пьяно смеялся и смотрел бессмысленным взглядом. Ни слова не говоря, Артур подскочил к парочке и выдернул Нану из похотливых рук. Типчик взбрыкнул было, но оценив мускулатуру Артура, благоразумно заткнулся. Нана же продолжал хихикать:       — Ну, цирк! Вы ещё подеритесь за меня.       — Да больно надо, — прошипел Артур. — Вали домой, придурок! Доиграешься, потом не смешно будет. Ты же его даже не знаешь.       — Знаю, не знаю, — Нана отпихнул его. — Тебе какое дело? И вообще, мне домой нельзя.       — Ключи потерял?       — Да прям! — фыркнул Нана. — Жду, когда моя замечательная мамочка накувыркается с очередным дядечкой.       — А ты решил по мамочкиному примеру? Яблоко от яблони, да?       — Будешь хорошо себя вести, глядишь, тоже обломится.       — Ну, пойдём ко мне.       — Дурак, что ли, я пошутил, — Нана попытался вырвать руку и едва не упал. — Чего я у тебя там забыл? Морали выслушивать, о том, какой я плохой мальчик?       Артур молча сдёрнул парня с лавочки и потащил за собой.

***

      — Как у вас баха-а-ато, — пьяно засмеялся Нана, приваливаясь к стене.       От тепла его разморило, и теперь он всё время сползал вниз, но пытался держаться на ногах.— Полы, наверно, с подогревом?       — Нет, — отрезал Артур. — Дуй в ванную греться, я чай приготовлю. Сам дойдёшь или отнести?       — Отнести? Чё я, безногий?

***

      Не услышав шума воды из ванной комнаты, Артур заглянул в неё, и убедившись, что там пусто, прошёлся по квартире.       Нана дрых в его спальне, валяясь поперёк кровати. Артур прикрыл дверь и тихо присел возле спящего. Штаны у Наны сползли на бёдра, а толстовка задралась. Живот впалый, и вокруг пупка дурацкий узор вытатуирован.       Артур долго его разглядывал, потом обвёл татушку пальцем по контуру. Кожа покрылась мурашками. Нана вздохнул, но не проснулся. Артур осмелел и потрогал выступающие косточки на бёдрах. И тут же услышал сонное и невнятное:       — Хули делаешь?       — А ты в одежде спать собрался?       Чего уж теперь. И Артур решительно снял с Наны джинсы. Стянул толстовку и взялся за трусы. Нана захихикал:       — Какая забота! Может, ещё и сказку расскажешь?       — Могу и спинку почесать.       — О-о, давай.       И перевернулся на живот. Между лопаток ещё татуировка — тонкий чёрный крест размером с ладонь. Артур сглотнул.       Вряд ли он отдавал себе хоть в чём-то отчёт в тот момент, когда наклонился и прижался губами к прохладной коже.       — Охуел совсем, билдер недоделанный?       — Полежи спокойно, а?       Нана заёрзал, но Артур уже вылизывал его лопатки. Нана попытался ещё что-то пропыхтеть, но вдруг тихо застонал и больше не двигался.       — Тебе плохо? — спросил Артур.       — Не-е-ет, мне заебись.       И тогда Артур решительно перевернул его на спину. Глаза у Наны мутные, на губах улыбка глупая. И в полной боевой готовности.       — Ну, чего застыл, красавчик?       Он метался и скулил под губами и руками Артура, позволяя абсолютно всё. Целоваться не умел совершенно. Ёжился и хихикал, когда Артур растягивал его, но послушно раздвигал ноги, и только с всхлипами ловил воздух.       — Ты такой красивый, — бормотал он. — Мне так классно-о!       — Будет лучше, — пообещал Артур. — Нана, а как твоё имя?       — Толя, а что?       — Ну, поехали, Толя.       И плавно вошёл. Нана охнул, в плечи Артура вцепился. Глаза выпучил так, что они круглыми стали.       — Больно?       — Да... Нет... Не знаю...       — А теперь?       Нана не ответил, глаза закатил, но плечи Артура так до конца и не выпустил. Хрипло стонал, облизывая пересохшие губы, выгибался так, что чуть не вставал на лопатки.       Артур сам едва не задыхался. Больше всего хотелось навалиться на Нану и долбиться до звёзд в глазах. Но сдерживал себя последними усилиями, двигался осторожно, соображая, что хрупкий Нана его не выдержит.       Хриплый крик ударил ему в уши, и тонкое тело забилось в оргазме. Артур едва успел вытащить и кончить ему на живот.       Когда он очнулся, Наны рядом не было. Натянув трусы с майкой, Артур пробежался по комнатам. Пусто. Постоял растерянно, взъерошивая волосы, и выглянул на лестничную клетку.

***

      Нана сидел на грязной лестнице, скрючившись и отвернувшись к стене. Артур вздохнул облегчённо, шагнул к нему и тут же остановился, ошалело заморгал. Нана плакал.       Видеть его, всегда неунывающего и весёлого, плачущим, было столь непривычно, что Артур растерялся. Присел нерешительно рядом и обнял:       — Ну ты чего, а? Ты же не был против. Если бы ты только сказал...       — Я не думал... — всхлипывал Нана. — Мне так хорошо было... А что теперь... Я же не знал... Что мне делать...       — Толь!       — Тебе-то что? — тихо скулил Нана. — У тебя таких — вагон и маленькая тележка. А я? У меня ведь первый раз... Как я теперь...       И зашёлся плачем, как маленький. Артур аж задохнулся:       — Первый?       Нана рыдал, уткнувшись ему в грудь. Уже привычное ощущение острых лопаток под ладонью. Футболка на груди тут же насквозь промокла от слёз. Говорить что-то бессмысленно, Нана ещё не протрезвел толком — не поймёт и не поверит. Артуру просто захотелось затащить его на колени и жалеть.       Внизу заработал лифт. Артур поднялся и подхватил тщедушное тело на руки.       — Пусти! — забрыкался Нана. — Ну чего, в самом деле? Сам могу.       — А мне, может, приятно на руках тебя носить.       Нана затих. Молчал, когда Артур посадил его на диван. И когда сел рядом и снова обнял, сопел только и отворачивался.       — Толик, давай спать ложиться. Утром поговорим, хорошо?       Нана кивнул.       — Ты один или со мной ляжешь? Если что, я могу в родительской спальне.       — Я хочу один, — тихо сказал Нана.       Артур закусил губу:       — Как скажешь.       Рано утром Нана снова сбежал, тихо прикрыв за собой дверь. Артуру стало тоскливо. Пил кофе, не чувствуя вкуса и не отрывая взгляда от окна, послонялся по квартире, и вышел искать Нану.

***

      А Нана внезапно пропал. Разлюбезные дружки его, что скучали теперь без своего заводилы, зыркнули исподлобья, когда Артур подошёл к ним.       — О, какие люди и без охраны! Нану ищешь?       — А вы откуда знаете? — смутился Артур.       — Да зна-а-аем! Всё в гляделки играетесь. Денег тебе, что ли, должен или ещё чего?       — Где Толя? — перебил Артур.       — Кто?       — Нана.       — А чё, он Толя? — удивился один. — Заебись, а я не знал. Ты прикинь, а?       — А чё ты ваще знаешь, рожа немытая? — заржал второй.       — А в дыню?       — Где Нана? — потеряв терпение, рыкнул Артур.       — Чего орёшь-то? Хуй знает, где твой Нана шляется, — окрысились парни. — Он оборзел последнее время, злой, как собака, на людей кидается, слова не скажи. Вон туда, к башне дуй. Пятый этаж, дверь такая, увидишь короче.       Поднимаясь на этаж, Артур понятия не имел, как начнёт беседу, но вспоминая тело Наны в своих руках и его стоны, внезапно начал улыбаться. Улыбка стала совсем глупой, когда за красивой металлической дверью загремел звонок, и в проёме показался Нана собственной персоной. Сказать Артур ничего не успел, Нана равнодушно оглядел его и бросил:       — Чего надо?       — Как это — чего? Тебя, вообще-то, ищу, который день.       — Ну нашёл, дальше что?       Артур растерялся:       — Да ничего, просто узнать, как ты.       — Я в полном порядке. Приятно, что ты волнуешься, но не сто́ит больше.       — Толь!       — Послушай, красавчик, если я по пьяни слюни распустил, то это ничего не значит. Всё было шикарно, все счастливы. До свидания.       Он попытался захлопнуть дверь, но Артур не дал. Дёрнул на себя так, что Нана, державшийся за ручку, вылетел в коридор и врезался Артуру в грудь.       — Какого чёрта происходит? — обозлился Артур. — Я хожу, не знаю, что и думать, а ты ведёшь себя, как... как...       — Как урод, да? — подсказал Нана. — А я и есть урод и шлюха, чтоб ты знал.       — Какая шлюха, что ты мелешь?       — Ну, а как же? Яблоко от яблони, так, кажется, ты говорил? А я весь в яблоню, то бишь в мамочку мою.       — Я говорил? — опешил Артур. — Да мало ли, что я говорил? Приятно мне было смотреть, как ты на том козле висел? Обиделся он! А когда с обезьянами своими кривляешься?       — Вот-вот, с обезьянами. К ним я сейчас и пойду, а ты иди к своим. К культурным.       — Да причём здесь... Никуда ты не пойдёшь, ясно?       — А ты мне не указ, — Нана тоже разозлился, задёргался в руках Артура, даже укусить попытался. — Что тебе надо? Трахаться? Перетопчешься!       — Ай, ты что кусаешься? Совсем, что ли, свихнулся? Чего я тебе плохого сделал?       — А ничего! — Нана вырвался и теперь зло смотрел на Артура снизу вверх, тяжело дыша. — То, что мы переспали, ничего не значит. Я просто пьян был и всё само вышло. Теперь ты меня снова хочешь, и что угодно сказать готов, но я прекрасно знаю, кто я для тебя. Видел, как ты смотришь на меня и моих друзей, как нос свой аристократический морщишь. Я для тебя всю жизнь шалавой буду.       — Ты не шалава, ты идиот! — устало вздохнул Артур. — Сбежал, объяснить мне ничего не дал, а теперь ведёшь себя, как девка истеричная. Я за эти дни извёлся весь.       — Вот прям весь и извёлся? — ехидно спросил Нана.       — Прям весь. Мне что, на лимузине нужно подъехать, с фейерверком, чтоб ваше высочество соизволило гнев на милость сменить? Или ты ждёшь, чтоб я тебя в ЗАГС отвезу? Так у нас мужиков не расписывают.       — Какой, на хер, ЗАГС?       — Вот и я думаю, что мы без этого проживём.       — Мы? Я и без тебя проживу. Бегай за своими бабами, им это нравится.       — Ты одну хоть видел? — засмеялся Артур.       Он снова обнял Нану, и тот взбрыкнул было, но тут же затих и прижался к Артуру.       — Я хожу как дурак, я смотрю на тебя, шутки твои дебильные терплю, — сказал Артур, оторвавшись от влажных губ. — Тебе бы по роже заехать, а я хочу тебя — пипец как! И я не просто хочу, я люблю тебя. Толь... Я тебя никуда не отпущу. Может, ты без меня проживёшь... А я без тебя — нет.