Приключения француза

Франциск Бонфуа, достаточно высокий молодой человек около 25 лет со светлыми длинными, чуть выше плеч, волосами, вошел в бар, по-хозяйски оглядывая помещение. Как всегда по вечерам здесь было шумно и людно. Все вокруг пили, танцевали, кричали и шумели, заглушая музыку. Франциск шел неторопливо, здороваясь с явным французским акцентом со своими знакомыми или просто кивая им, девушки тут же начинали прихорашиваться, он улыбался им и подмигивал. Определенно, здесь он чувствовал себя свободно – все его знают и уважают, ведь он мало того частый, но и щедрый клиент. Пройдя через весь зал, он сел за барную стойку, облокотившись на нее одной рукой. Светловолосого худощавого паренька, сидящего радом с ним, он заметил сразу, но все же не придал тому значения. «Не сейчас», - сказал он себе. Бармен, рыжий лохматый молодой человек с небольшой, едва заметной щетиной, уже стоял рядом по другую сторону стойки. - Привет, Скотт, - Франциск протянул ему ладонь. - Здорово, - бармен крепко сжал ее и потряс. - Эй, не так сильно! – со смехом воскликнул Бонфуа, выдергивая свою руку. Скотт поспешно извинился, а после паузы добавил: - Все, как в старые добрые времена, когда ты еще не стал большой шишкой. - Ну да, - он улыбнулся, - но, не отрицай, ты сам вцепился в этот старый бар, а ведь мы предлагали тебе долю. - Ну, кто ж знал, что это не очередная ваша афера. Я, знаешь ли, не доверяю твоим дружкам. Они, конечно, парни клевые, но дел я с ними иметь не хочу. Ко всему прочему, ты же сам каждый вечер приходишь сюда. - Ты прав, - Франц опять бросил взгляд на парнишку рядом – он все так же сгорбленно сидел, видимо, погруженный в какие-то важные мысли, - Кстати, они еще не пришли? - Карьедо еще не появлялся, хотя здесь его испанец... как его... - Романо - Точно! – Скотт щелкнул пальцами - Но он итальянец. - Не суть, - отмахнулся бармен, - а Гил был вроде здесь, но потом ему кто-то позвонил и он сбежал. - Ну, и хорошо… Наверное, это опять Брагинский – загонял немчика, сволочь. - Пить что-нибудь будешь? - перебил его Скотт. - Бурбон, как всегда, - выдохнул Франциск и взглянул на юношу, который так и сидел рядом, не меняя позы. На вид ему было лет 16, волосы торчат в разные стороны, Франц наклонился чуть вперед и как бы невзначай взглянул на его лицо – кожа чистая и светлая, зеленые глаза опущены вниз, ресницы по-девчачьи черные и пышные, брови лохматые и густые, что выглядело смешно, но все же мило. «Хорошенький», - сделал вывод Франциск. Скотт тем временем принес бурбон и чуть отошел – он, конечно, все понял, но не вмешивался. - Что пьешь? – сладким голосом спросил Бонфуа. - Не твое дело, - отрезал парнишка, даже не подняв глаза. «Строптивый», - подумал Бонфуа и не смог сдержать улыбку. - Как грубо! Смотрю, ты не в настроении… - Тебя это волнует? - Хочешь поговорить об этом? Франциск не уступал юноше, заставив того все-таки повернуться лицом и сказать: - Пью виски, и да, я не в настроении. Все? Теперь отвали и дай посидеть спокойно! Бонфуа хитро улыбнулся. - Скотт! – он позвал бармена, - Принеси этому юноше еще виски. Скотт хотел было что-то ответить, но все-таки взял с полки бутылку и стал наливать в чистый стакан. - Что ж, mon cher, начнем знакомство. Я Франциск. А тебя как зовут? – Бонфуа пододвинул рюмку парнишке и внимательно взглянул на него. - Не твое дело, - отрезал он и махом проглотил целый стакан виски, отчего зажмурился и закашлялся. - Зря ты так торопишься, - улыбнулся Франциск, не отрываясь глядя на парнишку, который только отмахнулся. - Я в порядке, - прокряхтел он и попытался сделать вид, что все действительно в порядке. - Повтори, - сказал Франциск Скотту, тем временем пододвигаясь поближе к своему «объекту», - Ты не ответил. - Отвечаю: не твое дело, - бросил юноша, - Знакомство окончено. Он хотел было уйти, но Франциск крепко поймал его за локоть: - Да ладно тебе. Выпьем, поговорим, расслабимся, - последнее слово он произнес с едва заметной улыбкой. Юноша немного колебался, потом зачем-то взглянул на бармена и сел обратно, тут же схватившись за стакан. - Эй, не так быстро, - Бонфуа поймал руку, держащую виски, - Не торопись – у нас впереди целый вечер. - Это точно, - буркнул парень и аккуратно сделал глоток, чуть поморщившись, - Ну, я Артур. - Вот и хорошо, - Франциск победно улыбнулся и жестом показал Скотту налить еще и ему. Не прошло и часа, как Артур уже еле держался, чтобы не уронить голову на стойку, а Франциск - чтобы увезти уже этого парнишку к себе домой, Скотт наблюдал все это со скептическим взглядом, но не говорил ничего. Вдруг его позвали с другой стороны стойки, и ему пришлось на время покинуть парочку, а когда он вернулся, этих двоих уже не было. Как и планировал, Франц привез Артура, совершенно не сопротивляющегося, к себе домой. Бонфуа заглушил мотор и посмотрел на своего нового знакомого, тот что-то рассказывал заплетающимся языком про своих родителей и несделанную домашку по математике. Когда их взгляды встретились, Франциск, не медля ни минуты, аккуратно коснулся его губ. Артур, очевидно, растерялся и смотрел на него большими удивленными глазами, но не сопротивлялся, видимо, потому что не особо осознавал, что вообще происходит. Француз отстранился, чтобы выйти из машины и продолжить уже дома, но Артур потянулся за новым поцелуем. Бонфуа рассмеялся и сказал только: - Продолжим дома. Артур хотел было что-то ответить, но осознав, что Франциск имеет в виду, покраснел, и все же позволил ему открыть для себя дверь, обнять и завести в дом. И Франциск был бы не Франциском, если бы Артур не оказался буквально минут через пять в его спальне. Свет никто не включал, но, несмотря на это, как только они вошли, краем глаза Франциск заметил чью-то маечку – видимо, сегодня с утра оставила та милая брюнетка, надеявшаяся на серьезные отношения с Бонфуа. Наивная, у Франциска не бывает серьезных отношений! И вот Артур лежит на постели, прижатый французом, который уже расстегнул его рубашку и теперь покрывал шею поцелуями. Юноша упирался ему в плечи и не очень убедительно просил остановиться, хотя Бонфуа прекрасно понимал, что на самом деле он таким образом просит продолжать. Франциск старался не торопиться, чтобы не спугнуть мальчика, хотя, конечно, ему хотелось как можно быстрее перейти уже к делу. Но именно эти моменты, когда приходится сдерживаться, были для него самыми сладкими. Особенно с этим мальчишкой. Про себя Бонфуа отметил, что давно ему не попадались любовники, которых приходилось упрашивать чуть не ради каждого поцелуя, каждую минуту покорять себе этого строптивого, но, как бы то ни было, симпатичного мальчишку. «Нет, все-таки есть в нем что-то особенное, - думал он, - Не зря я на него обратил внимание в баре». Франц аккуратно и неторопливо раздевал его, наблюдая, как тот краснеет, отводит взгляд и сжимает одеяло. Франциск целовал белую кожу, под которой виднелись синие вены, нежную и гладкую. Бонфуа восхищался про себя его телом, хотя вроде бы ничего в мальчишке необычного не было. Он был худой, хрупкий и гибкий. Француз поймал себя на мысли, что было бы неплохо попробовать с ним что-нибудь интересное, но решил, что не сегодня: мальчишка и так ужасно нервничает – Франц ощущал его легкую дрожь. Артур несколько неумело помог французу снять с себя пиджак и рубашку, уже самостоятельно целуя Бонфуа. Он встал, чтобы снять брюки, юноша стыдливо отвел взгляд, заставив Франциска чуть улыбнуться от умиления. Нетерпеливо скинув брюки, он опять принялся его целовать, уже страстно и требовательно, устроившись между его колен. – Я ведь у тебя первый? – прошептал француз, больше утвердительно; Артур не ответил, и Бонфуа победно улыбнулся. Вновь подняться Франциску пришлось, чтобы быстро засунуть руку в выдвижной ящик и достать оттуда тюбик со смазкой. Вновь склонившись над Артуром, он закинул его ноги себе на плечи и поймал в его глазах растерянность и некоторый страх. - Расслабься, mon cher, - прошептал ему Франц, но Артур лишь хмыкнул. Француз смазал пальцы и аккуратно вошел сначала одним, заставив юношу зажаться и зажмуриться. - Не напрягайся так, больнее будет, - прошептал Бонфуа, но Артур зажался еще больше. Когда Франциск добавил второй палец, юноша поджал губы, но не издал ни звука. Но его терпение лопнуло, когда через некоторое время француз, посчитав, что растянул его достаточно, вошел: юноша коротко вдохнул и, изогнувшись, застонал. - Тише-тише, расслабься, - шептал Бонфуа, сам уже готовый застонать от нетерпения. Дождавшись, когда Артур привыкнет к новым ощущениям, Франц начал аккуратно двигаться, постепенно наращивая темп. Юноша застонал громче, изгибаясь и сжимая в кулаках простыни. - Не смей останавливаться – прохрипел он, и Франция, довольный своей маленькой победой, ускорил темп. Он нежно ласкал мальчишку рукой, заставляя Артура закатывать глаза и краснеть еще больше. Другой рукой он гладил его грудь, впалый живот и спину, чувствуя его горячее гибкое тело. Франциск прикрыл глаза, понимая, что вряд ли продержится еще. Он стал быстрее двигать рукой и кончил вместе с Артуром. Упав на постель рядом с юношей, он отдышался, довольно улыбаясь. Он глянул на Артура – тот закрыл лицо рукой, все еще красный и горячий. «Однозначно не зря,» - решил про себя Бонфуа и опять стал нежно целовать его, начиная от плеча и поднимаясь все выше, пока не поймал его губы своими. Артур убрал руку от лица и обнял ею француза за шею, и, когда тот опять спустился губами на шею, прошептал, тщетно пытаясь выровнять дыхание: «Чертов извращенец». *** Артур, прилежный ученик, гордость родителей, а также бабушек, дедушек и прочих родственников, предмет зависти ботаников и насмешек хулиганов, впервые в жизни проснулся в неизвестном месте со странной болью где-то ниже поясницы. С начала он с полной уверенностью, что проснулся у себя в кроватке в своей милой небольшой комнате, идеально прибранной (что весьма странно для мальчика его возраста – но не о странностях его ведем речь), перевернулся на спину и, потянувшись, открыл глаза. Свет лился из окна с бархатными бордовыми занавесками. Вся комната была в тех же приятных тонах, в углу стоял большой платяной шкаф, а на полу лежал ворсистый ковер. Определенно не его комната. Все внутри Артура похолодело. «Как такое вообще могло произойти?» - недоумевал он про себя. Он закрыл лицо руками, не веря в происходящее, затем вновь их открыл, глядя сквозь пальцы, надеясь, что это ему только показалось, но комната не поменялась. После он осознал, что лежит совершенно обнаженный, без его клетчатой пижамы, подаренной старшим братом. «Господи, что скажет мама! – про себя воскликнул он, - Я ведь обещал вернуться до девяти!» Он коснулся запястья – часы, как не странно, были на месте и показывали половину десятого. «Половину десятого? Школа!» - он мигом вскочил с кровати, прижимая к груди одеяло, но что делать дальше он не знал. Тогда он стал вспоминать прошедший вечер. Скотт, его брат, работающий барменом, затащил младшего в свой бар, чтобы, как тот выразился, «показать мелкоте, что такое жизнь», напоил виски, чтобы «показать мелкоте, как нужно расслабляться», а потом преспокойно отдал брата какому-то непонятному мужику... «Вот козел!» - подумал Артур, имея ввиду толи брата, толи мужика, толи их обоих – сам не знал. Видимо, комната была этого самого мужика (которого, кажется, звали Франциск или что-то вроде того), но самого мужика не было. В этот же момент до него дошло, в чем причина ужасной боли в пояснице. «О, боги! - Артур упал обратно на кровать, - Ну, спасибо, братец! Отдал в руки педофилу! И как мне теперь жить?» Ужас, негодование и растерянность – все это он чувствовал в этот момент. Вдруг где-то за дверью он услышал шаркающие шаги, направляющиеся прямо сюда. Сначала, Артуру захотелось забраться под одеяло и сделать вид, что спит, потом спрятаться в платяном шкафу, а потом просто выпрыгнуть из окна. Но пока он думал, дверь уже открылась, и в комнату вошел тот самый мужик, в одном полотенце, повязанном на бедрах, напевающий что-то на французском. - О, ты уже проснулся, милашка, - промурлыкал тот с явным французским акцентом. «Ну, Скотт, ты еще пожалеешь, - зло подумал Артур, глядя на мужчину снизу вверх, - Отдал меня мало того что педофилу, так еще и лягушатнику!» - Как спалось? – продолжал француз и сел рядом на постель, приобнимая юношу. Он мило улыбнулся и заправил его светлую прядь за ухо. Артур с презрением оглядел его и вскочил, прижимая к себе одеяло: - Убери от меня руки, извращенец! Француз рассмеялся и раскинулся на кровати: - А я надеялся, с утра ты будешь помилее. Но непокорность мне тоже нравится, - он лукаво подмигнул Артуру, приподнявшись на локтях. - Где моя одежда? Мне нужно в школу, - уже более спокойно произнес юноша. - В школу? – француз резко сел, - Ты что, школьник? - Ну, да, - Артур немного покраснел и отвел взгляд. - Мда, угораздило меня… - Франциск уставился в одну точку. - А одежда-то где? – тихо произнес Артур. - Там, на стуле, - Бонфуа неопределенно махнул рукой в сторону шкафа, радом с которым стоял резной стул, обитый бардовым бархатом; на нем действительно лежали вещи Артура, аккуратно сложенные стопочной. Из-под бровей глянув на француза и убедившись, что на него не смотрят, Артур стал торопливо одеваться, даже не замечая, что француз уже перестал изображать задумчивость и изредка поглядывал на него. Юноша не нашел свой шарф, но промолчал об этом – сам не знал почему. Дождавшись, когда Артур оденется, Франциск сказал, поднявшись с постели: - Ты, наверное, голоден. Пойдем, я приготовил круассаны с джемом. - Нет-нет, я не голоден, - замахал руками юноша, - И вообще мне в школу надо. - Вот именно, в школу нельзя идти на голодный желудок! Артур с презрением оглядел француза: - Ты говоришь, как моя мама. Бонфуа только улыбнулся и откинул полотенце - Артур покраснел и отвел глаза. Тем временем француз подошел к своему огромному платяному шкафу, открыл дверцы и достал оттуда какую-то одежду. Через несколько минут голос француза раздался за спиной юноши: - Можешь открыть глаза, я оделся, - и Артур повернулся, - Да, собственно, ты мог их и не закрывать – мне скрывать не чего. - У меня, в отличие от некоторых, нет привычки подглядывать, - пробурчал юноша. Француз опять лишь улыбнулся. - Где моя сумка? – после паузы спросил Артур. - Какая сумка? У тебя не было никакой сумки. - Школьная сумка. Я точно помню, что она была, - юноша оглядел комнату в поисках сумки, - Блин, значит, у брата в баре оставил. Чертов Скотт! - У брата? В баре? Подожди, Скотт что, твой брат? Что-то не везет мне. Несовершеннолетний брат Скотта - это плохо. - Ты его знаешь? - Мы старые приятели. - Какие ужасные приятели у моего брата, - пробурчал Артур. Француз не обиделся и опять же просто улыбнулся. Обычно по утрам все его любовники были скучны – ластились, лезли целоваться в надежде на продолжение отношений, и весь интерес к ним у Бонфуа пропадал. Артур же наоборот, хамит, стесняется, будто бы и не было ничего. Это забавляло. - Все, я ухожу, - буркнул Артур и выскочил из комнаты. - Куда это? А как же круассаны? – воскликнул Франциск, но Артур уже ушел. Франциск рассмеялся и вышел в коридор: - Не отпущу тебя, пока не поешь! Артур оглядывался. На полу ковровая дорожка, на стенах масляные картины. Широкая лестница с лакированными перилами вела вниз, где стол журнальный столик и работающий телевизор – показывали новости. Юноша торопливо спускался. - Подожди! – француз бросился за ним, - Ты ищешь сумку? Она, быть может, у меня в машине. Не беги ты так! Артур остановился посередине лестницы: - Тогда посмотри в машине, - требовательно сказал он. - Хорошо, только давай я тебя все-таки накормлю. - Нет же, я тороплюсь! – Артур нахмурился и продолжил спускаться. - Ладно, - выдохнул Бонфуа и отправился во двор через незаметный задний выход, находящийся под лестницей. Сумка действительно оказалась в машине. Артур тут же схватил ее и хотел было уже уйти, но Франциск убедил его, что подвезти такого милашку ему вовсе не составит труда, да и к тому же эта милашка может заблудиться – ведь дом француза находился загородом. Так Артур все ж согласился, но во время пути не проронил ни слова, даже когда Франциск напрямую обращался к нему. Единственное, он объяснил, где находится его школа – причем весьма понятно. Собственно говоря, это ничуть не обидело Бонфуа, решившего, что юноша просто боится опоздать. Как только черное «Пежо» остановилось у ворот школы, Артур вцепился в свою сумку и выскочил, бросив какое-то невнятное прощание. Франциск проследил за ним до того момента, пока тот не вошел в здание, а потом уехал с таинственной, воистину французской, улыбкой на лице, думая о том, как удачно успел засунуть этому мальчишке в сумку круассаны и свою визитку с номером телефона и адресом. *** - Она хорошенькая? Блондиночка или брюнеточка? А может рыженькая? - Заткнись, Гилберт! – огрызнулся француз, держа в руках бокал красного вина. Он и двое его друзей – Гилберт, худощавый альбинос, сидевший напротив Бонфуа, попивая пиво из жестяной банки, и Антонио, влюбленный испанец, сидящий на полу с полупустой бутылкой вина - сидели в зале дома Бонфуа у журнального столика перед выключенным телевизором. Четыре бутылки французского вина, три банки пива и половина бутылки водки уже были опустошены, но француз так и не раскрыл, кто же его новая пассия, как бы его друзья не пытались это вызнать. - Тони, ну скажи хотя бы ты ему, - пробурчал француз. - Нет-нет, дружище, - рассмеялся Антонио, открывая новую бутылку, - Помнишь, как ты допытывался до меня по поводу Романо. Теперь моя очередь! - Да, Тони, припомни ему! - расхохотался немец. - Гилберт, я же тебя не спрашиваю о Брагинском! – Бонфуа знал, что ударил по самому больному месту, но ребята уже слишком сильно разозлили его. В этот самый момент в квартире раздался пронзительный звонок. - Уж не твоя ль красавица! – расхохотался Антонио. Француз нехотя пошел открывать и, какого было его удивление, когда на пороге он увидел Артура, кутающегося в легкое пальто и глядевшего снизу вверх. - Я вчера шарф у тебя забыл. Не подумай, что я к тебе пришел. Просто меня мама ругать будет, - тут же затараторил он. Франциск улыбнулся: - Ну, проходи. Приняв у юноши пальто, он незаметно провел его наверх, показав жестом Гилберту и Антонио уходить. Они беззвучно захихикали, но взяв бутылки, направились к выходу. *** Сидя на крыльце, Антонио пил вино прямо из горла и с лиричным выражением лица глядел на звезды. Гилберт же наоборот – уставился в землю. - Ну вот, теперь и Франц в нашем клубе, - сказал испанец. - В каком еще клубе? - Ну как в каком. У меня есть Рома, у тебя вон Брагинский, а у Франца – этот… - Мы с Брагинским не вместе! – завопил Гилберт, вскочив на ноги. - Ладно-ладно, это я так… к слову, - улыбнулся Тони. Немец недоверчиво взглянул на него, но сел обратно. - Убери от меня руки, извращенец! – раздалось где-то в доме. Гилберт и Тони переглянулись и беззвучно захихикали.