Терпи меня, если сможешь

В маленькой двухкомнатной квартире всё еще горел свет. Было два часа ночи, и уже наступил понедельник. На диване перед телевизором сидели двое парней. Один из них – брюнет, стойко пялился в экран, иногда сонно моргая и недовольно поглядывая на второго – блондина, который явно смотрел сквозь телевизор, а не в него. Брюнет вздохнул. Он не решался дергать друга до того, как тот сам созреет. Это было чревато. Поэтому он терпеливо ждал, когда парень поделится тем, что его тревожит. - Юу, а если у меня не сложится и здесь? Что тогда? – наконец, разродился блондин, горестно вздохнув. Брюнет разлепил слипающиеся глаза. - Почему это не сложится? - Не знаю. Мало ли что. Ты будешь меня содержать? – блондин мило улыбнулся и хлопнул длинными ресницами. Брюнет фыркнул и потянулся, разминая затекшие мышцы. - Фиг тебе. Почухаешь обратно в Йокогаму, - после небольшой паузы сообщил он. - Друг, твою мать, - надулся парень, демонстративно отвернувшись. - Так, слушай сюда. Сейчас ты идешь спать. Утром встаешь и чешешь в универ. Ты ведь изначально хотел туда поступить. Всё к лучшему, разве нет? Шанс начать с чистого листа. Что тебя не устраивает, Таканори? Блондин помолчал, а потом повернулся, нерешительно кусая губу. - Там не будет тебя, Юу. - Зато я есть здесь и я тебя еще вволю достану, уж поверь, - хохотнул тот, но потом улыбнулся и притянул парня к себе за плечи, ероша ему волосы. – Просто забудь обо всём и делай то, что давно хотел. Ты справишься. А я всегда рядом. Блондин довольно улыбнулся, закрывая глаза. - Спасибо. - Иди спать. Завтра… а точнее сегодня тебе нужно блистать. - Как скажешь, - парень поднялся и побрел в свою спальню. – Но, знаешь, у меня какое-то…странное предчувствие. - Странное? – брюнет озадаченно склонил голову. - Ага, - блондин ковырнул носком пол, а потом невесело улыбнулся. – Когда у меня хоть что-то шло по плану? - Когда-то ведь должно? – философски пожал плечами брюнет, раскладывая футон. Блондин неопределенно промычал что-то и удалился спать. Новый день обещал стать началом новой жизни. И он определенно им стал. Но не таким, каким представлялось самому Таканори.