Queen of Kadara

      Этим вечером Райдер почувствовал себя смертельно уставшим. Его главная роль в этом анатомическом театре начала ему не просто надоедать, а сводить с ума. Стоя после душа перед зеркалом, он поймал себя на мысли, что ему больше не нравится его слишком домашний видок. Балахонистые футболки и широкие штаны, скрывающие его шикарную фигуру, осточертели в край. К ужину он спустился в ярко-синих зауженных джинсах и облегающей приталенной рубашке цвета терракот. На голове у него был легкий беспорядок, а на запястье болталось несколько цветастых браслетов, которые подарила ему Пиби, но офицер так и не решался их надевать.       Дети практически не обратили внимание на смену имиджа военного, но вот саларианцы (нередко, кстати, интересующиеся и людьми, судя по развратной книжице Скотта) были весьма впечатлены. Поймав на себе восхищенный взгляд Видаля, Райдер понял, что главная его цель была выполнена и рассмеялся в глубине души. Кажется, у офицера вновь проснулся азарт, чтобы заигрывать со смуглым мужчиной. Только вот он не учёл того, что Броди тоже мог заинтересоваться таким Скоттом Райдером.       Когда разговор за столом плавно перетек в обсуждение острова и плантаций, лейтенанту стало до ужаса скучно, как и мальчишкам, и он отправился проследить за тем, чтобы сорванцы вовремя улеглись в свои постели. Джеф попросил его включить одну из книг про приключения, и Райдер задержался с малышней, также заслушавшись интересным рассказом.       Когда он спускался из детской в свою комнату, офицер решил немного подышать свежим воздухом и вышел на веранду, облокачиваясь о резные перила. Ужин давно был закончен, а в гостевом домике горел свет, а также были слышны обсуждения плана острова. Ох, эти саларианцы когда-нибудь отдыхают от своих исследований?       Когда его неожиданно погладила широкая мужская ладонь вдоль спины, Скотт едва ли не заурчал, как кот, пребывая в прекрасном расположении духа. Рука проскользила по талии и бедру, а в следующий момент притиснула к крепкому боку. Что-то было не так, и Райдер повернул голову. Это был Броди, на губах которого расплылась искренняя улыбка, а глаза заинтересованно блестели.       — Какого черта?! — прошипел офицер и довольно грубо спихнул с себя чужую руку.       — Тише, тише. Мы ведь влюбленная пара, ты забыл? — проговорил рыжий и подмигнул Скотту.       Тот тихо фыркнул и недовольно повёл плечом. Мужчину напрягало то, что рыжеволосый распускал руки, будто на офицере было написано «пощупай меня». Он хотел получать знаки внимания только от одного засранца.       — Не вижу здесь никого, перед кем мы должны продолжать играть в счастливую парочку. Не забывай, что если бы меня не было на этом чертовом острове, когда начались твои проблемы…       — Проблемы? Да не было у меня никаких проблем. Так, временные трудности, — хмыкнул Броди. — В конце концов, ты согласился, чтобы сохранить свою работу. Не я один здесь эгоист. Офицер Райдер. Скотт… — продолжил он, видимо, поняв, что перегнул палку. — На самом деле я хотел поблагодарить тебя за то, что ты так здорово выглядишь в последнее время.       Он совершенно неожиданно приобнял лейтенанта и попытался поцеловать его в щеку, но Скотт сделал шаг назад, недовольно поморщившись. Ему хватило бы и устной благодарности. Гил усмехнулся, после чего демонстративно лениво потянулся и сказал:       — Ночь сегодня потрясающая. Пожалуй, пойду прогуляюсь.       Райдер был слишком возмущен поведением этого человека, который вновь стал довольно расслабленным, когда дела острова пошли в гору. Он уже начинал жалеть, что попросил Видаля не вышвыривать отсюда всех тунеядцев. Увлеченный своими мыслями, мужчина не заметил, как где-то с другой стороны веранды послышалась тихая удаляющаяся поступь человека в явно военных ботинках.       С появлением ученых на острове, Скотт получил хоть какой-то относительный покой. Хотя Броди порой и нервировал его своим заинтересованным взглядом, они не оставались наедине. Рыжеволосый с утра пораньше отправлялся то на плантации, то уходил в короткие однодневные плавания с учеными и Рейесом. Кажется, за остров действительно всерьёз взялись, и Райдер был благодарен судьбе за эту передышку. Он полностью прекратил одеваться в скучные тряпки и старался подчеркивать достоинства своего сильного молодого тела. И хотя они с Видалем не могли в открытую флиртовать друг с другом и прикасаться, жаркие взгляды контрабандиста порой бросали Скотта в дрожь.       Несколько раз ученые предлагали ему отправиться на интересную прогулку всей семьёй, да с маленькими сорванцами, но офицер всегда находил предлоги, чтобы не оставаться в компании своего «супруга», так как он частенько любил приобнимать Райдера за талию на показ всем. Видаля это раздражало. Он всегда отворачивался и злился, а потому Скотт уважал его чувства (и боялся, что в какой-нибудь погожий день контрабандист всё же оторвет голову рыжему) и оставался дома, стараясь найти для детишек интересное занятие.       И в один из погожих дней случился бунт.       — Ты никогда не делаешь то, что мы хотим! — заявил Джеф, отшвырнув от себя надоевший учебник. — Если бы с нами был Рейес, он не заставлял бы нас заниматься этим дерьмом!       — Где ты научился этому слову? — вспыхнул молодой лейтенант, понимая, что управляться с детьми — явно не его конёк.       — Мы хотим гулять!       — И купаться!       — И чтобы Рейес поймал для нас ящерицу!       Дети носились вокруг офицера, поднимая гвалт и капризничая, и даже опытный Фидель покачивал головой и старательно закрывался на кухне, чтобы и ему не досталось от маленьких сорванцов. Эта шумиха в конце концов доконала и Скотта, потому он сгреб всех троих в кучу и заявил:       — Всё, объявляю этот день выходным от учёбы! Мы пойдем туда, куда вы захотите!       — И мы сами сможем выбирать дорогу? — прищурился Джеф, а когда уставший от детских криков лейтенант кивнул, то старший братец довольно заулыбался, отвернулся и начал что-то втолковывать близнецам.       Воспользовавшись минутой тишины, Райдер заказал Фиделю дневной паёк воды и бутербродов, а сам сложил в большой рюкзак полотенца и прочие принадлежности для купания. Он отчего-то был уверен, что дети обязательно потащат его к воде, так как маленькие сорванцы уже несколько дней не купались всласть в соленом море. Дети радовались вылазке и как-то странно переглядывались, но офицер подумал, что это не больше чем предвкушение приключений.       Они отправились в путь. Скотт немного недоумевал от выбора дороги, так как они шли по заросшей тропе, которой по всей видимости никто не пользовался с полгода. Временами то тут то там проглядывала пожухлая трава и обугленные стволы деревьев от давнишнего пожара, и ничего даже близко интересного мужчина в этом не видел. Они шли уже больше получаса, но им так и не встретилось место, чтобы сделать привал и отдохнуть.       — Ребята, вы точно знаете, куда идти? — было глупо спрашивать подобное у детишек, но ведь он пообещал, что они отправятся именно туда, куда они захотят.       — Мы уже почти пришли! — отозвался старший мальчишка и хихикнул.       Скотт осматривался, чувствуя, что это место не совсем подходит для детских игр, но все-таки продолжал путь, стараясь держать малышню в поле зрения. Впереди показалась небольшая поляна, окруженная высокими пальмами и раскидистыми папоротниками, на листьях которых поблескивала роса. Посреди этой поляны находилась странная конструкция, напоминающая своим видом то ли барак, то ли большую железную клетку с мелкими решетчатыми окошками на боку. Рядом валялись пустые ящики и контейнеры, разбросанные шнуры и провода. Возможно, мальчишкам и хотелось поиграть тут, но это место вызывало у Райдера большие сомнения.       — Что же. Не могу сказать, что я впечатлен… — проговорил мужчина, внимательно вглядываясь в странные штыри, торчащие из земли в высоту на полметра, — но если вы хотите остановиться именно тут…       Кажется, дети его не слушали, а только переглядывались и смотрели на свои ботинки. Райдер скинул сумку с плеча и присел на одно колено, вглядываясь в беспечные лица мальчишек.       — Мы хотим вернуть свой мяч, — сказал Джеф.       — А, вот в чём дело, — рассмеялся Скотт, у которого свалился огромный камень с души. Он с готовностью поднялся. — Мы пришли сюда, чтобы найти мяч! Давайте же сделаем это поскорее и пойдём к морю, хорошо?       — Мы знаем где он, — сказал один из близнецов и показал на большой железный бокс, — он укатился прямо туда. И я боюсь его доставать.       — Правильно сделал, что не полез за ним сам, — одобрил офицер и потрепал мальчонку по волосам.       Он направился к железному вместилищу и заглянул в него. Оно было достаточно большим и темным — свет проникал только из-за прохода, в который смотрел Скотт. Внутреннее чутьё военного говорило ему о том, что это место, несмотря на ветхость, может быть опасным. Да и дети вели себя странно. Мужчина пожалел, что не взял с собой фонарик, а потому включил сканер и начал просматривать через него пустое хранилище. В углу показался какой-то странный предмет, и Райдер зашел глубже. Что-то тихо запищало под его ногой, и вдруг захлопнулась дверь, которой раньше даже и в помине не было!       Сработало какое-то странное устройство, и в шею и руку военного что-то резко и больно впилось тонкими иглами, а затем неизвестное вещество впрыснулось в его тело. Глухо прорычав, офицер обхватил пальцами тонкие дротики с неизвестным лекарством и выдернул их, чувствуя, что его сознание начинает мутиться, а перед глазами в кромешной тьме начали мелькать яркие цветастые пятна.       — Джеф! — хрипло воскликнул он. — Дверь захлопнулась! Поищи… — он покачнулся и оперся рукой о стену. Она была влажной и скользкой, и ладонь проехалась по ней, отчего Скотт не удержал равновесие и упал. Тело перестало его слушаться.       — А он точно выберется? — послышалось с той стороны двери. Кажется, это был один из близнецов.       — Конечно. Он же военный. Их этому обучают, — беспечно отозвался Джеф, и тотчас же послышался веселый смех и топот удаляющихся ног.       Райдер глухо застонал, с трудом приподнимая голову и не веря, что безобидные дети так хладнокровно загнали его в ловушку. И что это за вещество, парочку доз которого он только получил? Вряд ли это были витамины. Руки и ноги мужчины будто налились свинцом, и он даже не мог шевелить ими некоторое время. Самое ужасное было и то, что он находился в сознании, ощущая, как это чёрное неизвестное оцепенение охватывает его тело всё сильнее. Скотт будто бы вернулся в то состояние комы, только вот вряд ли заботливая сестренка теперь может связаться с ним.       А что, если он так и останется парализован? При мысли об этом, мужчина запаниковал, но он все равно ничего не смог бы поделать. Места, куда ранее впились иглы, горели и дико пульсировали, а потом сердце начало ускорять свой бег. В какой-то момент офицер подумал, что эта бедная мышца разорвётся от натуги, а вдобавок к этому вскоре его начали охватывать дикие спазмы в суставах, будто бы его выкручивали, словно безвольную куклу. Ощутив солоноватые капли на губах, Райдер с трудом провел по ним иссушенным языком и похолодел: это была кровь.       После, казалось бы, вечности мучений, пульс начал замедляться, а кончики пальцев начало покалывать, будто в них проникали сотни маленьких иголочек. Кажется, Райдер ненадолго провалился в спасительно беспамятство.       Ощутив на лице яркие полоски света, Скотт с трудом разлепил глаза и почувствовал, что может шевелиться. Он попытался подняться, но смог только встать на четвереньки, так как его сильно мотало из стороны в сторону. Щека болезненно ныла, и офицер прикоснулся к ней ладонью, ощутив неглубокие ссадины и подсохшую на них корочку крови. Свет проникал через тонкие решетчатые отверстия в этой ловушке, но его все равно было недостаточно, чтобы взгляд зацепился хоть за какую-нибудь деталь. Дышать было очень тяжело. Солнце, высоко поднявшееся в небе, нещадно нагревало железные стены этого хранилища, и Райдер ощутил себя куском мяса, которое засунули в печку, предварительно отмолотив как следует. Безумно хотелось пить, и молодой мужчина отчаянно выдохнул, понимая, что единственный источник воды находился за дверью этого саркофага — в брошенном рюкзаке, который он скинул несколько часов назад. Скотт с трудом отполз в самый холодный угол и обессиленно лег там, чувствуя под собой мелкие камешки и ветки, некогда принесенные сюда ветром. Если он отлежится, может быть, станет лучше? Господи, как же хотелось пить…       Он тяжело дышал через раз, терял сознание от нехватки воздуха, а затем снова приходил в себя. Пару раз он подумывал о том, что если ему суждено сдохнуть тут, то лучше бы это произошло поскорее, потому что терпеть жажду, боль, лихорадку и чудовищную духоту, было невозможно. Мальчишки, конечно, не знали, насколько дерьмово может быть заключенному тут человеку, а потому офицер даже не надеялся на их возвращение. Все взрослые мужчины были заняты островом, а Фидель даже не подозревает, в какую беду угодил молодой мужчина. Ждать помощи было неоткуда, и офицер мог рассчитывать только на себя.       Неизвестно, как он продержался так долго в этой душной коробке, но, когда свет медленно угас, и стало заметно прохладнее, Райдер понял, что уже наступила ночь. Где-то вдалеке заверещали цикады и сверчки, пробудившиеся после дневного пекла. Он уже не обращал внимание на темноту, окружающую его. Его перестало знобить, но жажда не отпускала, и, вновь подумав о живительной влаге, оставшейся снаружи, лейтенант разочарованно выдохнул. Он не переживет еще один день в подобном состоянии. Чертовы дротики… Из-за неизвестной инъекции он очень ослаб, но, по прошествии десяти-двенадцати часов Скотт ощутил, что оцепенение начало спадать, и он может неуклюже и неловко, но двигаться.       Вдруг он услышал чей-то голос и торопливые шаги недалеко отсюда. Опасаясь, что это игра воображения, Скотт прижался ухом к двери, затих и прислушался.       — Я хочу знать, что здесь произошло, — по интонации в голосе было слышно, что мужчина очень рассержен.       — Мы всего лишь хотели повеселиться, — жалобно ответил Джеф. — Он нас раздражал!       — Нельзя так поступать с человеком, даже если он тебя раздражает.       Раздался резкий железный лязг, и двери ловушки неожиданно разъехались в стороны. Райдер не удержал равновесия и упал вперед, но крепкие руки Рейеса подхватили его. Судя по испугу на его лице, вид офицера был достаточно плох. Рядом с контрабандистом стоял Джеф. Увидев измученного мужчину, ребенок пришел в ужас. Шена осторожно помог ему сесть на прохладную землю, и, едва только пальцы Скотта прикоснулись к траве, покрытой вечерней росой, он тяжело выдохнул, а после стал искать взглядом рюкзак.       — В сумке. Вода, — хрипло прошептал лейтенант и попытался улыбнуться. — Хочу пить.       Бандит кинулся к рюкзаку, который до сих пор сиротливо валялся на траве, и достал бутылку воды. Оживившись, Райдер протянул к ней руки и, как только Рейес открутил крышку, жадно прижался губами к горлышку, поглощая теплую, но такую желанную жидкость. Кажется, он даже пару раз жалко мычал, испытывая невероятное блаженство, насыщаясь тем, о чем мечтал почти половину суток, хотя часть воды почти сразу же пролил на себя. Голова все еще кружилась, но жажда больше не истязала его. Он случайно выронил бутылку из рук и хотел было откинуться на спину, почти теряя сознание, но Видаль, присевший рядом, удержал его и приобнял. Смуглый мужчина зарылся носом в волосы офицера и поднял свои дикие волчьи глаза на Джефа, который стоял напротив, понимая, что наделал.       Вдруг Рейес моментально выхватил свой пистолет и направил его на мальчишку. Тот обмер, распахнул глаза и затрясся.       — Нет! — испуганно дернулся Скотт, быстро приходя в себя.       — Будь ты немного постарше, — тихо проговорил контрабандист, прижимая к себе Райдера свободной рукой и глядя в глаза мальчонки, — мне следовало бы убить тебя.       Видаль направил дуло пистолета вниз, и Джеф развернулся, а после быстро убежал прочь. Райдер, на плечах которого до сих пор лежала ответственность за ребенка, попытался встать, но контрабандист не позволил ему:       — Пусть идёт.       — Но ведь сейчас темно! Он может заблудиться.       — Джеф прекрасно знает дорогу домой. Тем более, — Рейес усмехнулся, возвращая пистолет в кобуру, — он предпочтет темноту, нежели встречу со мной. Черт возьми, Скотт, как же ты паршиво выглядишь. Сколько времени ты проторчал тут?       — Где-то с десяти, — тихо проговорил Райдер, чувствуя, что у него не осталось сил спорить. — Я думал, что ты с утра отправился с учёными на север острова.       — Так и есть. Мы вернулись к полуночи. Я думал, что ты занят чем-то, но увидев, что малышня бегает без надзора, засомневался. Джеф отчего-то нервничал, и, когда я спросил о тебе, он начал петлять, пока я не вытряс из него правду. — Рейес нахмурился и посмотрел в голубые глаза молодого бойца. — Почему ты не использовал биотику, чтобы выбраться? Ни за что не поверю, что эти стены так просто удержали тебя.       Скотт отстранил от себя бандита, после чего дотянулся до двери своей западни и поднял с пола один из тех дротиков, которые попали в него. Не говоря ни слова, он протянул его Видалю, и тот заинтересованно вскинул брови. Мужчина со знанием дела раскрутил пару частей, а после осторожно принюхался к остаткам вещества в капсуле.       — Чёрт, довольно мощный транквилизатор. Наверняка местные использовали эту ловушку для того, чтобы поймать адхи. Теперь всё понятно, — казалось, что Видаль рассердился еще больше, но, когда Райдер опустил ладонь на его плечо, умолк. — Я отведу тебя домой.       — И нам придется придумывать правдоподобную легенду, чтобы объяснить, почему ты гуляешь с женатым мужчиной посреди ночи? — хмыкнул Скотт и поднялся, ощутив небольшой прилив сил. — Вернемся в дом, когда все улягутся и уснут.       Офицер уговорил Рейеса отправиться к побережью, так как был уверен, что прохладная вода придаст ему сил. Без стеснения раздевшись донага, лейтенант медленно зашел в прохладную воду, смывая с себя усталость, пыль и грязь, а после немного поплавал. Соленая морская вода делала его тело почти невесомым, а потому, когда он начал выходить на берег, и силы гравитации вновь начали действовать, ноги Скотта подкосились под тяжестью собственного веса, а перед глазами всё поплыло.       Через секунду Видаль оказался рядом, заботливо накинув на его плечи полотенце, которое лежало в рюкзаке, и помог офицеру нормально сесть, после чего фыркнул:       — Я совсем свихнулся, раз позволил тебе залезть в воду в таком состоянии.       Скотт рассмеялся, откинув голову на его широкое плечо и закрыл глаза, так до конца не понимая, отчего ему стало легче — от купания или же от заботы Рейеса. Тишина на пляже убаюкивала, а высокие звезды, скопом отражающиеся в воде, явно оправдывали название этого острова. Бандит обнимал его одной рукой за плечи, также любуясь окружающим великолепием. Ощутив прикосновение к своей руке, Райдер опустил взгляд вниз и сплел его пальцы со своими, совершенно расслабившись. Идиллию разрушило громкое и протяжное урчание в животе офицера, и мужчины рассмеялись.       — Кажется, у меня завелись киты, — хохоча, произнес Скотт и потёр глаза тыльной стороной ладони. — Безумно захотелось жрать.       — Да у тебя начался полноценный отходняк от того дерьма, «милашка», — ответил Видаль, передразнив интонацию Гила, а после этого поднялся. — Подожди меня здесь, я сейчас приду.       К тому моменту, как он вернулся, Райдер успел подсохнуть и вытереться, но надевать грязные вещи ему жутко не хотелось. Он обмотал бедра полотенцем и вытянул ноги, наблюдая за волнами, которые облизывали берег с тихим шумом. Судя по розоватой дымке на горизонте, скоро должен был начаться рассвет, и Скотт решил остаться тут еще ненадолго, чтобы увидеть это. Услышав знакомые шаги, мужчина повернул голову в сторону, но, прежде, чем он мог что-то возразить, на его плечи опустилась знакомая куртка.       — А я всё гадал, куда же она делась. Неужели прихватил как трофей? — спросив это, Рейес опустился на песок. В руках его был небольшой ананас и широкий нож.       — На самом деле мне нечем было укрыться от дождя, — не стал лукавить Райдер, ощутив, как у него потекли слюни при виде сладкого фрукта. — Я собирался вернуть. Можешь забрать её прямо сейчас.       Он взялся за полы куртки, чтобы скинуть её с себя, но контрабандист остановил его и вручил большой ломоть ананаса, очищенного от кожуры.       — Оставь себе, раз тебе так нравится носить её, — на губах его заиграла знакомая обаятельная ухмылка.       Можно было развенчать тот миф, что сочинил недавно Гил, но офицер занялся ананасом, блаженно жмурясь. Фрукт был невероятно сочным, и сок стекал по его пальцам и подбородку. Вскоре всё было липким и сладким, и офицер устал утираться, а когда почувствовал, что живот наполнился, а язык начало пощипывать, то и вовсе отложил оставшийся кусок. И тут он увидел первые лучи солнца, поднимающегося из-за горизонта. Оно было ярко-алым и будто выплывало из самой глубокой морской бездны.       Завороженный этим зрелищем, Скотт замер. Да уж, такое невозможно было увидеть в космосе, и, как бы ни любил Райдер печальный и холодный вид галактики, рассвет на Кадаре показался ему самым прекрасным зрелищем за последнее время. В голову пришла глупая мысль, что он никогда не целовал Рейеса. То есть они целовались, конечно, но всегда это была инициатива Видаля. Контрабандист будто почувствовал что-то и посмотрел на Скотта. Сейчас его взгляд был тёплым, а к желтоватому цвету глаз примешивался еще легкий оттенок охры.       — Пора возвращаться? — спросил он, а когда офицер легко кивнул, то стал подниматься. Райдер вдруг остановил его, и Рейес вопросительно поднял брови.       Вместо ответа лейтенант прильнул к его губам своими, обхватив за шею одной рукой, а пальцами второй зарылся в прохладный песок. Видаль прикрыл глаза и улыбнулся в поцелуй, после чего мягко коснулся языком до сладких от сока губ. Они приоткрылись, и Скотт еле ощутимо коснулся до кончика его языка своим, а затем сдался и углубил поцелуй. Ему казалось, что он готов вечность ласкать эти губы своими, когда яркий опаляющий восход постепенно окрашивал темное небо и золотил прибрежный песок.       Добравшись до своей комнаты в тишине полусонного дома, Скотт повалился на кровать и уткнулся лицом в подушку. Никому и никогда не удавалось взволновать его настолько сильно, как это делал один нагловатый бандюга. Впрочем, уже засыпая, Райдер списал все на дурацкий транквилизатор и наркотический эффект от оного.