***
Несмотря на полученный нагоняй, Гарри обнаружил новый стимул идти вперед — уничтожить Драко и согнать с него эту спесь вечного победителя-мальчишки, прославившегося слишком рано. Без сильных противников он окончательно испортился и местами даже опопсовел. По сути, Гарри проводил по двенадцать часов на катке или в компании Рона и Гермионы, которые пытались подкормить своего друга, который и в четырнадцать выглядел на девять благодаря низкому росту и худощавости. Зато он легче остальных исполнял крышесносные прыжки, быстрее исполнял вращение и выглядел изящнее на льду. — И без микроскопа такую букашку не разглядеть, — мрачно фыркает Драко. — Лучше быть мелким и маленьким, чем блондинистой дылдой, — смело заявляет Гарри и откатывался назад. — Поттер, Малфой! Позакрывали рты и тренируйтесь, — кричит вездесущий тренер Снейп, которому порядком надоела нелепая вражда этих двоих. Гарри и Драко разворачивались и принимались за свои программы — с каждым шагом ожесточеннее, точнее, каждое движение как атака, все элементы великолепны, и агрессия в каждом повороте. И Северус бы радовался тому, что его пустоголовые ученики наконец-то взяли себя в руки, но черт их дери — какая агрессия в прокате про истинную любовь?! Драко его вообще не слушает, лишь кивает головой не в такт и ищет краем глаза Поттера. Северусу хочется уйти из фигурного катания и вести курсы готовки. Приходится срочно переписывать программу ради этого мелкого глупца, которому ненависть — ненависть ли? Северус не нанимался психологом для взрывных подростков — застилает глаза и жажда — не золота, а самого Гарри — завладевает изнутри, заставляя выплескивать все свои эмоции на лед, а не в лицо любимому противнику. Это самый странный пример сублимации в жизни Северуса. — Хей, Поттер, даже твоя бабушка исполнила бы этот прыжок лучше, — громко орет Драко с другой стороны поля, надрываясь, чтобы его недруг услышал. — А ты катаешься на уровне тележки из супермаркета, — тут же кричит в ответ Гарри — прямо посреди прыжка. Северус подавляет стон отчаяния. — Да даже подносы из КФС по столу едут изящнее, чем твои несуразно огромные ноги по льду! Драко скрипит зубами — Гарри попал в точку, Малфой растет слишком быстро, и его коронные элементы теперь не удаются так же изящно. То, что хорошо получалось у хрупкого мальчишки Драко, теперь портит всю программу юноши. Северус прекрасно это видит и снова переписывает старые программы, чертыхаясь сквозь зубы. Драко упрямо бьется коленями об лед, падает, злится на дурацкое тело, вышедшее из-под контроля и ночами молчаливо избивает подушку. Тело меняется — у всех такое происходит, спасибо, что смазливое личико прыщами не закидало, а то и вереница поклонниц рассеется. Но и проблем с программой хватает — не изменившийся ни капли японец с того года точно обойдет его, а уж взрослые гении фигурного катания из разных стран и вовсе не оставят от него и мокрого места. Драко сбивает ноги в кровь. Сквозь зубы повторяет надоевшие до смерти элементы, меняется и даже решается на кардинальные перемены. Тренер Снейп недовольно поджимает губы, но сам дает Драко абонемент в тренажерный зал. Он набирает массу, учит новые элементы, тренируется чуть ли не по ночам, язвит Гарри и пытается сдерживать свою ненависть ко всему сущему. Этот год он пропускает к большому разочарованию родителей и фанатов. И возможно, Гарри, но он никогда в этом не признается. — С тобой точно все в порядке? — настороженно спрашивает Дафна. — Ты решил уйти в бодибилдеры? — Даже не надейся, — коротко ухмыляется Драко, глядя на тренирующегося Гарри. — Весь этот год я работаю на износ, чтобы уничтожить всех. — Смотри, Драко, тяжело голове, носящей корону, — подмечает Нотт. — Особенно в тот момент, когда приходится вступать на эшафот, — холодно подмечает Блейз. — Я был рожден для этого, — упрямо говорит Драко, повторяя эту фразу каждый день — раз за разом. Это почти помогает. Гарри перед ним творит незабываемое волшебство на льду — он точно рожден, чтобы быть легендой, чтобы творить историю и скромно улыбаться под взглядами миллионов и вспышки фотокамер. И пусть он пока еще в юниорской лиге — четырнадцатилетка, фе, думает Драко, всего на два года старше — он идет вперед семимильными шагами. И как бы не было неприятно это признавать — катается он прекрасно. Достойный соперник через пару-тройку лет, который захочет отобрать у Драко законный титул. Снова. Изящное тело выписывает четверной и легко приземляется на одну ногу. Драко с каждым разом все труднее презрительно кривить губы. Поттер достойный соперник, и у него есть все шансы на победу. Пусть даже не надеется. Малявка. — Эй, Поттер, прекрати греметь костями при прыжках! — Говорит человек, который теперь и тройные еле прыгает. Гарри щурится без очков, делая вид, что рассматривает рассерженно жестикулирующего тренера Снейпа, но самом деле вглядываясь в белобрысого фигуриста на противоположной стороне катка. Драко занимается теперь по другой программе — он же взрослый, ему аж шестнадцать лет, пусть футболку себе такую закажет, выпендрежник — а еще он растет как на дрожжах и набирает в массе, так что на девчонку не особо и похож. Да и на хорька тоже. Разве что на стероидного барсука. — Поттер, ногу выше, руку на девяносто градусов! Нет, за такое убожество с тебя снимут полтора балла, не халтурь! — надрывается Северус, мысленно радуясь, что в термосе налит литр кофе. День будет не из легких. — Так, Поттер, тормози! Малфой, вперед! Драко движется навстречу ему. Гарри из чисто практического интереса вместо того, чтобы притормозить на льду, врезается на полной скорости в него. Получается совсем не так, как в детстве — он падает лицом в грудь, а ноги разъезжаются в подобии шпагата, Гарри нервно машет кистями. Малфой бурчит сквозь зубы и как-то неловко обнимает его руками — не особо и накаченными, у Джинни бицепсы больше, отстраненно замечает Гарри. Что, впрочем, логично — он на льду танцует, а не с клюшкой бегает и вагоны разгружает. Тело танцора. Твердое. Наверняка, под его ладонями будет ощущаться рельефным, если забраться под эту дорогущую футболку и провести руками по… — Поттер, ты вообще ослеп? — звучит громкий голос над головой. Гарри подпрыгивает от таких мыслей и резко откатывается в сторону, едва не падая снова. Драко ловит его за руку и неудачно тянет к себе так, что он чуть не навернулся по пути и не провел острым лезвием конька по его ноге. Голова снова врезается в грудь, Гарри панически хватается за его плечи, Драко пытается вырваться из его хватки с нервной дрожью. Он искренне не понимает, почему кожа горит в тех местах, к которым прикасается малявка Поттер. — Извини, меня ослепил блеск твоих седых волос, — язвит Гарри, неловко покачиваясь в его руках. — Это платина, — закатывает глаза Драко и привычным жестом взмахивает челкой. — Ты такой тощий, Поттер, ты врезался в меня как бабочка в скалу… — Предположим, ты сомнительная скала, скорее камушек, — заявляет Гарри, отъезжая от него подальше, но их переплетенные руки не дают ему уехать далеко, к большой досаде. — И ты серьезно пытаешься оскорбить меня сравнением с бабочкой? — Не хочу обидеть ребенка, — ухмыляется Драко, вдруг выпуская его руки и хватаясь за бедра. Гарри вскрикивает и нервно болтает ногами, когда его приподнимают надо льдом. Драко сам едва не валится, когда колено врезается ему в живот, но сжимает зубы и с улыбкой удерживает активно сопротивляющегося Гарри в своих руках. Поттер яростно матерится с таким воодушевлением и богатым запасом, что это невольно впечатляет. Руки Гарри испуганно хватаются за шею Драко, то ли в попытке удушить, то ли спастись от падения — но ощущаются неожиданно приятно. — Смотри-ка, и правда бабочка, — хитро говорит Драко, хотя руки трясутся — воспитание не дает ему показать истинные эмоции. — А за твоими огромными застиранными толстовками и не видно. Это стиль такой или ты просто нищий, Поттер? — Не все из нас носят на тренировки майки-алкоголички от гуччи, — бурчит Гарри, повиснув над землей. — Спусти меня на землю, Малфой! — Это шанель, — поправляет его Драко. — Да хоть Прада, плевать я хотел на все эти ваши бренды для павлинов, — небрежно бросает Гарри, беспечно размахивая ногами. Он всем телом ощущает обуреваемую Драко дрожь. Хотелось бы думать, что это от близости, но мозг подсказывает — его сорок кило тяжеловаты. Надо тоже начать качаться, — мстительно думает Гарри. — Поттер, Малфой, я кому тут ору?! — с возмущенной усталостью гремит голос Снейпа. — Хватит заниматься парным катанием, пока не навернулись и не переломали все кости — живо на трибуны!***
— Поттер, приведи сюда Малфоя из раздевалки и можешь быть свободен, — вздохнул Северус, смотря, как он в семнадцатый раз повторяет прыжок. — Хорошо, сэр, — с явным облегчением заявляет он, подъезжая к бортику. Гарри чувствует себя настоящим преступником, нарушителем и вообще грешником, направляющимся за запретным плодом, когда тихонько пробирается в личную раздевалку Драко — ну кто бы сомневался, что Малфои раскошелятся на это, странно, что каток личный не оплатили. Хотя, возможно, у них есть домашний каток в подвале. Или пыточная. Одно из двух. Гарри не особо хотел сюда заходить — это просто приказ Снейпа. Да кого он обманывал — было чертовски любопытно заглянуть в эту обитель зла. Логово Малфоя. Да и просто почему-то очень хотелось снова его увидеть. Почувствовать. Услышать. Странное чувство в животе — в последний раз Гарри такое чувствовал, когда впервые попробовал пирог миссис Уизли и больше не смог жить без него. На стене висят плакаты с Драко — самолюбование наше все, верно — еще несколько с молодым Люциусом Малфоем, один со Снейпом и к огромному удивлению — с самим Гарри с лилиями в руках. Из душевой — личной, разумеется, Малфои не моются со всякими плебеями — выходит сам Драко в тонкой футболке и спортивных штанах, вытирая влажные волосы полотенцем и абсолютно фальшиво напевая себе под нос что-то и репертуара типичных пафосных певцов «деньги, шмотки, сучки». Гарри краем мозга думает, что мыться перед появлением на катке — глупость несусветная, но остальная часть его мозга занята тихим поскуливанием и тысячью фантазий на тему обтянутого тканью торса Малфоя. Гарри раньше и не замечал за собой такой страсти к мышцам… хотя, хоккеистка Джинни классная, да и фигуристка Чжоу Чанг очень хороша, как и ее партнер по парному катанию Седрик… как там его звали? Кажется, Малфой стал спонсором его амнезии. Гарри машинально облизывает губы. — Любуешься, Поттер? — ухмыляется Драко. — Да не на что любоваться, — из чистого упрямства заявляет Гарри, гордо отворачиваясь в сторону. — Вот у Седрика, эм, Диджори идеальное тело. — Диггори, Поттер, — исправляет его Драко, подходя ближе и врываясь в его личное пространство. — Странный же ты фанат, раз имени кумира не помнишь. — А я на американский манер произношу, — ляпнул Гарри, отшатываясь назад. И врезается спиной в шкафчик, прямо в бесформенную толстовку, выглядящую совершенно неуместно в гардеробе Драко Стиль В Крови Малфоя. Гарри механически сжимает мягкий материал и испытывает острую любовь к одежде не по размеру. Драко приподнимает точеную бровь. — Забирай, — небрежно фыркает он. — Я выбрал только из-за принта змеи, но толстовки — это пошлость. — Да ну, — только и говорит Гарри, чьи познания в моде ограничиваются «зеленый плюс оранжевый — не самый удачный вариант» и «мешковатая одежда — сила, а одежда в обтяжку — могила». — Спасибо, Мал… Драко. Малфой как-то изумленно выдыхает и даже улыбается. Его тонкие пальцы почти ласково проводят по щеке, большой палец поглаживает подрагивающую губу. Или это дрожит его ладонь? Гарри неловко растягивает губы в ответном слабом намеке на улыбку, хватает полюбившуюся с первого взгляда толстовку и несется прочь. Лишь у самого выхода он панически выпаливает, пряча покрасневшие отчего-то щеки в толстовке: — Тебя Снейп звал!***
Драко меняется не только внешне, но и внутренне. Даже взрывной характер постепенно замерзает под коркой льда — и душевного, и физического. На него сваливается осознание, что он не рыжее недоразумение Уизли, не нелепый Лонгботтом, он — Малфой, и он унаследует все деньги и бизнес своей семьи. А еще он обязан побеждать, чтобы сохранить честь своей страны. И мальчишка Поттер тоже кажется каким-то… другим. Драко раньше будто и не замечал, насколько тот тощий — не стройный, а именно тощий — и теперь появилось странное желание завернуть этого ребенка в огромный плед, накормить и унести к себе. Поставить на полку вместе с остальными наградами — добиться, схватить, победить. Драко читал про бунтующие гормоны, но, окей, почему именно Поттер? Почему не какая-нибудь красотка-актриса вроде Александры Даддарио? Почему не модель? Почему хотя бы не Панси? А, Вселенная, что за чертовщина, м? Но Драко не может не признать, что Гарри теперь вызывает восхищение. И невольное уважение. И теперь интерес к нему просыпается с новой силой, желание узнать больше — где он живет, какое любимое блюдо, какие на вкус его губы… Драко едва не роняет бокал посреди ужина от таких мыслей. — Драко! — тихо укоряет его мама, забирая из его рук бокал. — Я знаю, что тебе неприятен этот вынужденный перерыв, но это не повод кидаться бокалами! — Прости, мам, — бормочет он, неожиданно замечая, что изумруды в ее серьгах похожи на глаза Поттера. — Просто задумался. — О девочках, — с уверенностью говорит Нарцисса, ни капли не изменившись в лице. Люциус выглядит так, будто жалеет, что решил отужинать со своей семьей. — Ох, Драко, пусть отношения и являются важной составляющей жизни любого человека, не забывай о своей семье, о своем долге. — Ни за что, мама, — уверенно и гордо говорит Драко. — Я работаю ради себя и вас, и я завоюю золото на следующем гран-при. — Я ни капли и не сомневался в этом, — подает голос Люциус с явным облегчением, что разговор об отношениях закончился. И несмотря на свои слова, Драко как последний влюбленный идиот следит за выступлениями Гарри. Сидит на трибунах рядом с его друзьями, которые держат глупый плакат «Поттер в президенты» — что за чушь, хотя Драко бы проголосовал бы за него — и радостно поддерживающе кричат. Когда он успел так низко пасть. Гарри идеально исполняет программу, полностью погруженный в музыку, и идет только вперед — неудержимо и сильно. Без очков глаза его кажутся огромными, юное изящное тело выписывает невероятные кульбиты, и Драко чуть не падает с трибун. Спасите его кто-нибудь. Он ведь сейчас не выдержит накала страстей, Поттера в тонком костюме — и просто распахнет в восхищении совсем не аристократично рот, выбежит на лед, закинет Гарри на плечо и унесет его к себе. — И ГАРРИ ПОТТЕР ПОБИВАЕТ РЕКОРД СВОЕГО ДАВНЕГО ПРОТИВНИКА! — громко кричит в микрофон ведущий. — Кажется, Драко Малфой снимает свою корону и передает его Поттеру всего спустя год! Изумительный талант. Увы, мистер Малфой больше не самая обсуждаемая звезда фигурного катания! Пьедестал занимает Гарри Поттер! Ой. Уизли и Грейнджер хихикают, насмешливо глядя на напряженного Драко. На льду Гарри машет рукой и приближается к бортику, слепо смотрит на табло и щурится без очков, пытаясь разглядеть свои баллы. Руки его машинально сжимают старого игрушечного совенка Хедвиг — и у Драко сжимается сердце. Разумеется, он уничтожит Поттера в следующем году. Но мягко. Любя. Золото красиво сияет на шее Поттера, но с его зелеными глазами куда лучше смотрелось бы серебро. — Гарри, свою прошлую победу Вы посвятили родителям, кто же вдохновитель Вашей новой программы? — щебечет Скитер и протягивает ему микрофон. — О, эту победу я бы, разумеется, хотел посвятить моим друзьям Рону, Гермионе и Невиллу — спасибо за поддержку! Ну и тренерам Снейпу и МакГонагалл, без них бы я точно не справился. Но вот сейчас я думаю лишь об одном легендарном британском фигуристе, — он явно испытывает неловкость от всех этих взглядов, но глаза шально сияют. Драко застывает в предвкушении. — О Седрике Диггори, безусловно, он легендарен. Драко едва сдерживается, чтобы не пнуть как следует трибуну перед собой. — Как думаете, почему Ваш вечный соперник Драко Малфой в этом году не участвует в состязании? — интересуется Скитер. — Не знаю точно, — пожимает плечами Гарри. — Большие перемены произошли, новые программы, тренировки… да и на мой взгляд Драко недостаточно напористый. Ох, дрянной мальчишка, ты нарываешься.