Перезапуск

      Планета под кодовым названием «Жилище-7» встретила их… хм, неприветливо. Швырнула в самый центр бури. Обрушила на головы дерзких пришельцев, явившихся из другой Галактики, всю ярость шквалистого ветра, что в порывах достигал трехсот метров в секунду. Извергла огромные молнии, расчертившие разреженную атмосферу.       Это было удивительное место, красивое, но смертоносное. В воздухе постоянно висела завеса пыли, поднятой ветром. Изглаженные бесконечными песчаными бурями скалы выступали над поверхностью земли… и висели в воздухе. Смещение гравитации оставило их парить в небесах, придавая пейзажу отчетливый оттенок сюрреализма.       Молодой, ещё дикий мир, необузданный в своей ярости и красоте. Кого-то это зрелище испугало бы, но Скотт Райдер определённо не принадлежал к их числу.       Он был Первопроходцем. Освоение новых, доступных для обитания, планет было не просто его профессией. Это был стиль жизни. Путешествия по Галактике приносили ему удовольствие, разжигая жажду исследовать незнакомые миры. Не открывать их, не отыскивать новые места, а именно осваивать, создавая там благоприятные условия.       Может быть, это было не так захватывающе, как миссия Первооткрывателя, но Скотту нравилось идти тропой неизвестности, заглядывая в самые отдалённые уголки неисследованных миров. Заходить туда, куда не ступала нога человека. Отыскивать ресурсы, преодолевать трудности и, конечно, любоваться великолепными пейзажами.       В такие моменты ему казалось, что человеческая цивилизация осталась в где-то там, позади. Словно в другом мире. Предоставленный сам себе, Райдер следовал лишь неумолимой логике физических законов, которая сталкивала между собой звезды, заставляя таких вот смельчаков идти вперёд и стремиться к неизвестным планетам.       Этот азарт и жажда нового были у него в крови. Поэтому парень позволил себе потратить несколько минут, чтобы оценить дикую красоту, раскинувшуюся вокруг.       Он стоял, гордо выпрямившись и расправив плечи. Высокий, стройный и прямой. Несгибаемый. Истинный лидер, готовый повести людей в неизвестность. Борт верного «Кочевника» защищал своего владельца от ветра, а броня, собранная из абляционных керамических пластин – от вездесущей пыли, летевшей по воздуху тёмными волнами.       Полукруглое забрало зеркального шлема сверкало в свете молний, громыхавших над головой Райдера. На одной из пластин нагрудника красовалась эмблема «N7».       Почти против воли Скотт коснулся её, скользнув пальцами по гладкой керамике.       «Жилище-7» – именно отсюда началась история семьи, когда-то отправившейся в космос вместе с тысячами других семей, чтобы начать жизнь с чистого листа среди звёзд. История людей, каждый день сталкивавшихся с опасностями, к которым они не были готовы, в мирах, о которых они ничего не знали. История его семьи.       Именно здесь когда-то Скотт Райдер дрожащей рукой вывел первые её строки. Поэтому было бы правильно, если бы здесь он и закончил главу. А затем перевернул страницу и взялся за следующую. Вернуться сюда было все равно что пройти по временной петле, достигнув точки, где Конец сливался с Началом. Странная мысль.       — Идём. Нам надо двигаться, – женский голос, изобиловавший щелчками, коих не способно было воспроизвести человеческое горло, вывел Скотта из задумчивости.       Он обернулся и посмотрел на девушку, тихо приблизившуюся к нему и вставшую рядом. Высокая, выше него, но при этом худощавая, она великолепно смотрелась в своей сделанной на заказ броне, красиво сочетавшей коричневые и белые цвета.       Природная гибкость движений придавала ей неуловимую, текучую грацию. Она бесшумно скользила сквозь пыльные вихри на своих тонких лапках, выгнутых в обратную сторону. Длинные, трехпалые руки свободно покачивались вдоль тела.       В отличие от самого Райдера, её массивный шлем, начинавшийся над плечами, не был зазеркален. Под ним можно было разглядеть закрытое белой костяной маской лицо. Молодой человек улыбнулся. Он любил это лицо со всеми его особенностями.       Любил угловатую гладкость отражающих пластин, украшенных фиолетовыми полосами клановых отметин. Любил улыбку, экзотично дополненную мандибулами, и спокойный, чуть пристальный взгляд жёлтых глаз, закрытых сиянием двойного визора.       Ветра Никс, турианка присоединившаяся к Инициативе «Андромеда» и ставшая напарницей Скотта, его лучшей подругой и возлюбленной, как всегда спасала его от самого себя. Не давая отвлекаться и «залипать» на очередной инопланетный пейзаж.       Райдер улыбнулся, ощутив, как течение мыслей меняет русло, сосредотачиваясь на Ветре. Путешествовать с турианкой, промышляющей тёмными делишками, было… весело. Помимо неплохих боевых навыков Никс обладала уникальной способностью достать что угодно и где угодно. Нет, действительно, без каких-либо преувеличений.       Райдер был уверен: если бы жизнь забросила их на ледяную планету, которая, к тому же, оказалась необитаемой, Ветра без труда раздобыла бы для них пару чашек горячего кофе. Этот полезный навык не раз выручал их в затруднительных ситуациях.       К тому же, благодаря своему серьезному характеру Ветра часто выступала в роли «здравого смысла», удерживая Первопроходца от опасных глупостей. Иногда Райдера заносило, и он сам прекрасно это понимал. А потому был благодарен любимой.       Быть Первопроходцем оказалось здорово, но это так же значило чувствовать себя отрезанным от остального мира. Огромная пропасть, отделившая его от Инициативы «Андромеда», будто бы говорила об отречении от всего Человечества.       Скотт хранил в тайне свои впечатления, и это отдаляло его от товарищей. Вдали от командиров миссии он стал нарушать правила и поощрял это в других. Всё больше стремясь к одиночеству во время исследований, он замыкался в своем личном мире.       Им овладевала мания величия. Скотт словно перешагнул Время и Пространство. Он чувствовал эйфорию, казался себе венцом творения, без пяти минут Создателем. Его мечты и помыслы были обращены в космические дали. Ему представлялось, что он стоит на побережье звёздного моря и видит остров, которого должен достичь.       А когда достигнет, покажется следующий остров, и так вперед, до самых далеких глубин Галактики Андромеда. Оставаясь наедине со своими мыслями Райдер, порой, забывал о главном из-за опьяняющей жажды покорения новых планет.       Вот в такие моменты на помощь и приходила Ветра. Спокойная, терпеливая и осторожная турианка оказалась лучшей компанией для него. Они не просто ладили, они дополняли друг друга. Обладая холодным и расчётливым умом, турианка была ещё и весьма наблюдательна и хорошо ориентировалась на местности.       Очень важное качество для подруги Первопроходца. А ещё, для того, чтобы выжить в жестоком мире контрабандистов и наемников, потребовались недюжинная смекалка, хитрость и приспособляемость. И жесткость. Ветра была способна убить, не моргнув и глазом. Что не мешало ей оставаться преданной друзьям и товарищам.       Опыт научил девушку ценить тех, кто мог прикрыть ей спину. Такой Никс знали многие, но Скотт видел и ещё кое-что. Он видел в ней девушку, которая нуждалась в защите и поддержке. Которая, как и многие другие, хотела любить и быть любимой. Эту её часть видел только он. Потому что она открылась лишь ему.       А он ей. Без Ветры жизнь Скотта уже не была бы полной. Он не смог бы, как раньше, довольствоваться лишь ролью Первопроходца. Ему было бы очень грустно чувствовать себя актером в абсолютно пустом театре, где некому было аплодировать его беспримерному героическому подвигу. Разве что сестре. Да и то, в шутку.       Райдер думал об этом и понимал, что теперь не смог бы стоять в одиночестве где-нибудь на пустынной планете и с тем же удовольствием, что и прежде, любоваться неподвижными звездами. Ощущать, как целый Космос смотрит на него в эту минуту и поражается его отваге. Мириады звёзд, блестящие, словно чудесные жемчужины в тёмно-синем небе, поблекли в сравнении с жёлтыми глазами Ветры.       Турианка заставила его забыть о космических далях, за что Скотт был очень ей благодарен. Наверное, после смерти отца он просто замкнулся в себе, пытаясь справиться с утратой, сосредоточившись обязанностях и всецело отдав себя тому, для чего он и был рождён – Космосу. Её появление вернуло ему себя самого.       — Идём, – кивнул Райдер и, повинуясь въевшемуся в кровь инстинкту, двинулся вперед, указывая подруге путь. Молнии хлестали по пустынной местности, оставляя на песке выжженные отметины. В местах их ударов песчинки просто спекались в единую стекловидную массу, оставляя причудливые образования в виде ветвящихся трубок.       Стеклистые кристаллы фульгурита хрустели под ногами парочки, продвигавшейся вперёд несмотря на ветер, поднявший в воздух тонны песка. В конце концов Скотт и Ветра достигли подножия громадной конструкции, возвышавшейся посреди пустыни. Путь составлял менее километра, но к его концу оба уже порядком устали.       Однако, сам Райдер едва ли заметил это. Его вниманием завладело сооружение, напоминавшее величественную башню, высота которой достигала полукилометра! От одного её вида захватывало дух и парень замер, пытаясь прийти в себя после тяжёлого путешествия по фульгуритовой пустоши и одновременно любуясь Монолитом.       Даже после всего, через что ему пришлось пройти, Райдер так до сих пор и не привык к этому зрелищу. А может вообще не привыкнет и будет испытывать лёгкий трепет всякий раз оказываясь в тени подавляющего величия реликтовых сооружений, возносящихся на небывалую высоту, словно стремившихся достичь грозовых облаков.       Впрочем, Монолит был лишь одной из вершин Убежища. Терраформационного комплекса, большая часть которого была погребена под поверхностью планеты. Два других Монолита виднелись на приличном расстоянии – грозные и сумрачные тени, едва различимые сквозь песчаную дымку, вихрящуюся в наэлектризованном воздухе.       Не теряя времени, Скотт и Ветра прошли внутрь комплекса, оказавшись в чуждом и для людей, и для турианцев мире древних машин – реликтов. Мире гладкого чёрного камня, поверхность которого каким-то непостижимым образом была отполирована до жутковатой матовой гладкости и поглощала любой свет, падавший на неё.       Лишь зеленоватое сияние управляющих схем, покрывавших буквально каждый дюйм внутренностей огромного комплекса, рассеивало темноту. Светящиеся линии разбегались по стенам и потолкам коридоров только затем, чтобы сойтись вновь, описав расположение проводящих цепей в некой поистине исполинской схеме.       Испускаемое ими зеленое свечение рассеивало темноту, позволяя Райдеру и его спутнице свободно ориентироваться в коридорах Убежища, однако те предпочитали пользоваться фонарями. Электрический свет помогал им увереннее чувствовать себя в этом странном месте, где всё было каким-то… слишком правильным, что ли.       Сочетание безупречной симметрии и строго выверенных пропорций создавало странное, чуть тревожное ощущение нереальности, но всё же… это место не просто завораживало, оно захватывало дух. И спускаясь всё глубже в недра казавшегося им бесконечным комплекса, Скотт и Ветра видели множество поистине странных вещей.       Им пришлось идти по туннелям, стены которых сплошь были исписаны глифами. Пробираться между конструкциями, представлявшими нагромождение шестиугольных стержней. И даже балансировать на мосту, который сам выстраивался перед ними. Пару раз дорогу им преграждали заграждения, построенные из движущихся стержней.       Всё это… впечатляло. Но не так сильно, как путь к основанию постройки. Центр управления находился так глубоко, что спуститься туда можно было только в специальном Гравитационном Колодце. Чтобы управлять спуском им пришлось встать близко друг другу. Турианка обернула руку вокруг шеи Райдера, а тот – вокруг её талии.       Обнимая прижавшуюся к нему Ветру, мужчина с интересом смотрел по сторонам, оглядывая поражающее воображение пространство, заполненные странными вещами. Его взору открылись стены, целиком покрытые схемами, светившимися таинственным зелёным светом. Шестигранные колонны, выступающие над бездонной пропастью.       И конечно – атмосферные регенераторы. Громадные пирамидальные сооружения на дне огромной пещеры, затянутой голубоватой дымкой. Они испускали зловещее сияние, совершенно непохожее на темноту, обволакивавшую всё остальное. Ледяное, серебристо-голубое, оно очерчивало контуры толстых труб, опоясывавших их.       — Любуешься видом? – поинтересовалась Ветра, привлекая к себе внимание. При этом её хватка на его шее чуть заметно ужесточилась. Чтобы помнил, с кем связался.       — Нет. Только тобой, – соврал Райдер, встретив смеющийся взгляд жёлтых глаз. Восходящие потоки воздуха свистели в ушах, а невесомость придавала дерзости.       Шлемы они сняли, едва переступив порог Убежища. По непонятной причине в пределах всех Реликтов всегда сохранялась пригодная для дыхания атмосфера.       — Хотелось бы верить, – ухмыльнулась Ветра, одарив возлюбленного зубастой улыбкой, которую он любил. Ощущение полёта действовало на неё схожим образом.       — Так и есть, – заявил мужчина, покрепче прижав к себе турианку к себе. Та лишь фыркнула в ответ и, дёрнув мандибулами, всем своим видом продемонстрировала, что не верит.       — Докажи! – Скотт рассмеялся. Ему нравилось зажигательное и злое чувство юмора Ветры. Понимая, что не может сдерживаться, он прижался губами к её губам.       Сухая гладкость костных пластин, влажное скольжение её языка, длинного и голубого, словно какой-то кислотный леденец, действовали так… возбуждающе.       Особенно в сочетании с ощущением полной свободы, рождённой инверсией гравитации. Страсть вспыхнула, швырнув человека и турианку в объятья друг друга.       Вот так, слив губы в горячем поцелуе, они достигли зала, купавшегося в зелёном свечении. Он не был огромен, в сравнении с другими помещениями комплекса, но, в отличие от них, оказался заполнен странного вида устройствами, находившимися за гранью понимания Райдера. Большинство из них испускало неяркий зеленый свет.       Из всего многообразия реликтовых приборов он узнал только округлую консоль управления. По поверхности пульта на ней проходила рябь – управляющие стрежни поднимались и опускались, создавая иллюзию волнового эффекта. Парня передёрнуло от этого зрелища. Он мигом вспомнил отца, работавшего с этим самым пультом…       Именно здесь Алек Райдер подключился к одному из атмосферных регуляторов неисправного Реликта… и расстался с жизнью, обменяв её на жизнь своего сына…       Подойдя к выступавшей из пола конструкции, Райдер с благоговением коснулся гладкого корпуса и низко опустил голову, отдавая дань уважения человеку, который навсегда останется для него примером самоотверженной доблести и мужества.       — Думаешь о своём отце? – то ли спросила, то ли отметила Ветра, осторожно, даже слишком осторожно коснувшись его напряженного плеча. Он коротко кивнул.       — Да… я скучаю по нему… – ровный голос Скотта смолк и помещение заполнила хрупкая тишина. Ветра несколько минут смотрела на него, желая, но решаясь помочь.       Затем осторожно коснулась мужской ладони, лежавшей на пульте управления. Только так, через прикосновение, она могла выразить свою заботу о нём. Слова были не нужны, излишни. Они только испортили бы глубокую трагичность момента.       Несколько минут двое просто стояли вот так, сплетая пальцы на консоли. Затем Никс убрала руку и развернулась, собираясь тихонечко выйти из зала. Позволить Скоту побыть наедине со своей скорбью и памятью о великом человеке. Алеке Райдере.       — Подожди, – ладонь Райдера легла на плечо Ветры, мягко удерживая её на месте. – Останься. Ты тоже моя семья. Ты заботишься обо мне не меньше, чем о Сид.       — Я… – турианка смущённо опустила голову, не зная, что сказать. Порой её саму поражала сила любви к этому человеку и ей приятно было услышать от него такие слова.       — Не надо… не говори ничего… – Скотт мягко развернул Никс и обнял её. Прижал к себе, позволяя обвить себя тонкими, но жесткими и довольно сильными руками.       — Спасибо… – после недолгого колебания, девушка всё-таки прошептала это короткое слово ему на ухо и склонила гребнистую голову на крепкое мужское плечо.       Сложно было понять, кто из них сейчас больше нуждался в поддержке – молодой человек, потерявший отца и вынужденный взвалить на свои плечи непосильную ношу ответственности за колонистов и жителей Андромеды, или же девушка, осознавшая глубину своих чувств. Да это и не имело значения. Главное – они были вместе.       — Я хочу, чтобы ты была счастлива, – произнес Первопроходец, когда они всё же нашли в себе силы разомкнуть объятья и посмотреть друг от другу в глаза.       Его слова словно прорвали некую плотину в её сознании. Турианка вцепилась человеку в плечи и прижалась сухими губами к его рту, ощущая, как пульс срывается в бешенный пляс. Это была вспышка любви и счастья, такая же внезапная и яркая, как зигзаги молний на поверхности, ярящиеся между плавучих скал. И такая же короткая.       — Скотт, пожалуйста… мы не должны… здесь… – прошептала Ветра, отодвинув от себя Райдера. Она хотела, чтобы её голос звучал уверенно и твёрдо, а потому была не очень приятно удивлена его хриплостью и легкой дрожью. Привычный самоконтроль изменил ей. И всё из-за этого мужчины, обладавшего слишком большой властью над ней.       — Это из-за моего отца? О! Я уверен, он не был бы против, – парировал Скотт, коснувшись её щеки с широкой, мальчишеской улыбкой. – Знаешь… папа бы не хотел, чтобы это место ассоциировалось со смертью. Он бы хотел, чтобы здесь была жизнь.       — И всё же… я не уверена… – девушка опустила голову, пытаясь обдумывая его слова, но Райдер не дал ей времени. Взял пальцами за подбородок и развернул к себе.       — Доверься мне, – шепнул он и Ветра, уступив этой просьбе, снова придвинулась, оставив короткий поцелуй на губах парня. Затем усмехнулась, глядя ему в глаза.       — Ты раньше когда-нибудь был с турианкой? – вопрос, заданный столь резко и прямо, заставил парня смешаться. Райдер пригладил волосы и сбивчиво промямлил.       — Нет… у меня… не было подобного опыта… – начал он и вскрикнул, когда острые турианские когти чувствительно кольнули его ягодицы даже сквозь защиту.       — Тогда тебе следует кое-что знать… – с истинно хищным выражением лица протянула Никс, притягивая Райдера к себе. – …турианки любят быть сверху!       С этими словами она толкнула его к консоли и припечатала бедрами, вырвав у Райдера болезненный вскрик. Эта девушка знала, как занять ведущую роль, а потому без промедления принялась избавлять парня от его брони, чувственно скользя когтями по телу. Опомнившись, Райдер принялся проделывать то же самое с её бронёй.       Избавиться от защитных костюмов было не просто, но вместе, в четыре руки, им удалось раздеться достаточно быстро. Каждая секунда промедления подогревала их аппетит, а потому, когда их обнажённые тела, наконец, соприкоснулись Скотт и Ветра были уже достаточно распалены, чтобы не тратить время на долгие прелюдии.       Парень пошло ухмыльнулся, когда его рука оказалась промеж её ног, а пальцы – принялись неспешно исследовать внутреннее пространство, пока турианка корчилась и постанывала в его руках. Удовлетворённый эффектом, Скотт ткнулся в шею Ветры, покусывая нежную кожу между костяным воротником на плечах и маской на лице.       — Так значит, турианки любят доминировать? – как бы между прочим спросил он, усиливая давление пальцами. Ветра дёрнулась. С её губ сорвался громкий стон.       — Духи, глубже! – Райдер не отреагировал на её отчаянный призыв и улыбнулся, когда Никс схватила его за руку, пытаясь обеспечить более глубокое проникновение.       — Вот так? – новое движение чутких пальцев заставило Ветру со стоном откинуть голову к потолку. Звуки, которые она издавала, были музыкой для ушей парня.       — Да… сделай это своей рукой… – хрипло попросила девушка и взвыла, когда он убрал пальцы. Впрочем, предпринять что-либо по этому поводу Ветра так и не успела.       Скотт развернул её, прижал к консоли и усадил на пульт. Мгновение и он уже был в ней, заполняя и растягивая там, где это было нужно. Турианка напряглась, издавая приятный гул, похожий на рычание, но быстро пришла в себя. Жёлтые глаза, не защищённые сейчас голубым сиянием визора, сузились и опасно сверкнули.       Когти цепко впились в плечи Райдера. Костяные пятки вжались в его ягодицы, заключая бёдра в крепком захвате. Лишая подвижности. Запирая в себе. Молодой человек застонал, борясь с волной накатившего наслаждения, но сумел пересилить себя и, стиснув девичью талию, принялся совершать ритмичные движения бёдрами.       Она принимала его по самое основание, с каждым толчком оставляя всё больше царапин на спине и плечах. Оба стонали, вспотевшие и потерянные в своём желании. И в ритме их движении начали мигать проводящие цепи на стенах Убежища. Объединенные единым ритмом они засветились колеблющимся зелёным светом.       Отреагировав на их эмоции повреждённые системы перезапустились, возвестив о готовности к работе во время финальной вспышки страсти, заставившей человека и турианку тесно-тесно прижаться друг к другу, огласив просторный зал криком. Его эхо ещё долго металось в гулкой пустоте. Скотт с Ветрой приходили в себя ещё дольше.       Наконец, обменявшись коротким поцелуем они принялись собирать разбросанную вокруг консоли одежду. Заметив, что управляющие кристаллы больше не отплясывают свой лихорадочный танец, Скотт хитренько улыбнулся. Надев броню, он скосил взгляд в сторону Ветры, которая только что закончила облачаться, и, на всякий случай, спросил:       — Готова? – получив утвердительный ответ, Первопроходец нажал ряд глифов на консоли и воскликнул. – А теперь бежим! Пока нас не очистили вместе с микробами!       — Райдер! – громыхнула Ветра щелкнув мандибулами. – Я убью тебя!       Но парень не слушал её. Просто схватил за руку и бегом потащил к Гравитационному Колодцу.       — Да брось, ты же любишь гонки! – усмехнулся он на ходу, припомнив её фразу, сказанную у вершины скалы. – И никаких прыжковых ранцев. Всё по старинке.       Громадные сооружения из чёрного металла начали испускать молнии. Странные, серебристого цвета конструкции начали выпускать пар. Терраформация началась.       — Можешь прощаться с жизнью! – пригрозила Никс, когда они выбрались на верхний уровень и со всех ног помчались к выходу. Пригрозила, но руки не отняла.       Скотт Райдер лишь улыбнулся в ответ на эту угрозу. Он знал, что ей это нравится ничуть не меньше, чем ему. Ведь бег наперегонки со смертью это так весело!