Сообщающиеся сосуды

Время для поездки было выбрано неудачное. На следующий же день разразилась гроза, а потом погода менялась каждые два часа и никак не успокаивалась. В Вонголе обещали, что все уладят, но уже больше четырех суток ничего сделать не могли. Занзас, может, и предпочел бы вернуться в более спокойную часть Италии и подождать, пока Савада не соберет в кулак свою решимость и не определится, нужна ли ему помощь Варии. Но Сквало купался в этой неразберихе, как рыба в воде, а терпеть его, злого и жаждущего деятельности, рядом с собой в замке Варии было бы слишком утомительно. Поэтому они просто ехали дальше. В Савоне их застиг град, и Сквало, высунув руку в окно, поймал на ладонь несколько крупных ледяных комков, сунул в рот, погонял за щекой. Занзас следил за его действиями с рассеянным любопытством — последние несколько дней с момента возвращения Сквало из Франции и все начало пути они только и делали, что трахались, пока не были в дороге. На побережье сразу за Салерно ночью в свете фар было видно, как ветер носит над асфальтом картонные коробки, пожухлые листья и ветки. Лязгал надорванный до половины дорожный знак. В гостинице, которую они нашли спустя несколько таких же ветреных и пустых часов, крыша гремела так, будто кто-то кого-то на ней убивал. Из-за Сквало, который то ли не трудился сдерживаться, то ли не замечал за собой, у немолодой уже тойоты проржавел капот. Еще два дня в таком режиме — и она развалится на части. — Новую машину, — говорил Сквало, распластавшись на простыне и глядя в потолок, — да, к завтрашнему утру. Да, в Бриндизи. Ждем. Он отбросил телефон в угол кровати и потянулся всем телом. — Часов в одиннадцать уже можно будет уезжать. Занзас шагнул на постель и уселся Сквало на бедра, еще прохладные и скользкие, провел пальцами по его животу и растер влагу на подушечках пальцев. — Прекрати, — поморщился он. — Ну вот еще. — Не то чтобы мне было жаль Саваду, но если будешь продолжать в том же духе, у него ничего не получится. Так что прекрати. И прямо сейчас тоже. Сквало с сомнением посмотрел на Занзаса, но послушался: напрягся всем телом, сжал губы, и через несколько секунд воздух номера сделался сухим и горячим; по бедрам, прикасавшимся к голой коже Сквало, поползло тепло. Савада все-таки позвонил ближе к утру — было еще темно, комнату освещал только без звука работавший телевизор. Кусты за окном мокро шумели под напором ветра. Похоже, ночью Сквало ослабил контроль. Первым делом Савада извинился: уладить ситуацию не выходило. На этой фразе Сквало предусмотрительно отключил громкую связь, вывернулся из-под руки Занзаса и пошел разговаривать в ванную. Вспыхнувший свет на мгновение ослепил, потом сжался до узкой полоски под дверью. Сквало трепался с Савадой муторно и долго, Занзасу показалось, что он успел заснуть и проснуться снова от ора: «Нет, он не собирается с тобой разговаривать, иди нахуй со своими деловыми предложениями! Да, так и сказал». Потом бубнеж продолжился, пока Сквало наконец не сказал снисходительно: «Ну, раз так». Это была общая политика Варии, установившаяся в незапамятные времена: сначала они тянули, набивая себе цену, а потом шли разгребать за Вонголой ее дерьмо. Схема работала и при Тимотео, а из Савады можно было вить веревки при желании. Этой возможностью Сквало, на самом деле, не злоупотреблял. Сквало выглянул из ванной, зажимая микрофон: — Вмешаемся? Думаю, можно. Занзас прикрыл глаза и протянул руку, и Сквало, сделав до кровати несколько мокрых шагов, вложил ему в ладонь холодный прямоугольник трубки. — Ну? — Ох, наконец-то это ты, — сказал Савада. — Надеюсь, это значит, что Вария согласна? Про сумму мы уже договорились со Сквало, ты должен знать... — Переходи к делу, — перебил его Занзас. Савада помолчал, а потом выдал, кажется, все карты сразу: — Мы нарушили соглашение с Песка по среднеитальянской территории. То есть пока не вполне ясно — но, судя по силе последствий, это могли быть либо боссы и приближенные семей Альянса, что вряд ли, либо кто-то из членов нашей Семьи. Песка отказываются принимать извинения и деньги. Они требуют выдачи нарушителя. — То есть, ты облажался, — подытожил Занзас. Савада замялся, но не стал испытывать его терпение дольше разумного и быстро закончил: — Ты, безусловно, прав. Мои люди — моя вина. Мне нужна ваша помощь, чтобы принудительно успокоить все с нашей стороны. Песка не хотят сотрудничать — точнее, боюсь, уже и не могут. Сам видишь, что творится. — Вся граница средней территории? — уточнил Занзас. И тут же ругнулся: — Ну что за дебил придумал такое деление? Последний вопрос Савада вежливо проигнорировал. — Только восточная. И постарайтесь, пожалуйста, сделать все аккуратнее. Если кого-то встретите — избегайте жертв, не хотелось бы накалять обстановку еще сильнее. — Вмешательство? — уточнил Занзас. — Остальные семьи пока что сохраняют нейтралитет, можете действовать свободно. И лучше быстро. Нам уже звонили из Алиталии, Скайбридж и Эйр Уан. И Эйр Итали. До сих пор ситуация была сложной, но терпимой. Сейчас же вылеты больше нельзя задерживать, все европейское направление перекрыто. Скоро дойдет до национальной... — Эйр Итали, — перебил Занзас, — вот уж кого надо слушать. — Я понимаю, — ответил Савада, — но если беспокоятся даже чартеры... Из правительства тоже звонили, — грустно продолжил он, — предлагали помощь и гидрометеоцентры, если понадобится что-то проверить. — У нас что, своих нет? — Я отказался, — объяснил Савада. — Просто рассказываю, как было. Поезжайте в Люцерну, дальше надо будет расставить людей по всем ближайшим шоссе. — Нет, — отрезал Занзас, глядя на экран все так же немо работающего телевизора. По карте прогноза погоды плавно двигалась мешанина циклонов и антициклонов. — Рядовых не ближе А14. Не суйся, куда не просят. Если ты не забыл чего-нибудь важного мне рассказать, — Занзас сделал паузу, и Савада вклинился: — Мы отправим к вам еще два отряда для зачистки. Они свяжутся... Занзас отключил связь. — И все-таки работка, — тут же живо прокомментировал Сквало. Занзас похлопал себя телефоном по бедру. — Днем все нужны мне на местах. Ты все слышал? Или даже успел обсудить? — Сквало кивнул. — Отряд Бельфегора останется в резиденции. Сквало хмыкнул и отвернулся: — Ты мог бы доверять ему и побольше. — К черту. Не хочу с этим затягивать. С доверием разберемся потом. — И без того слишком много урагана? — спросил Сквало странно довольным голосом. — Ладно. Через четыре часа они были в Фодже. Ветер шел потоками, не задевающими землю. Редкие машины проносились по шоссе, стремясь доставить хозяев домой как можно быстрее; вяло стелилась пыль, но уже на уровне третьих этажей звенели стекла и метались оборванные листья, которые, вылетев из струи воздуха, начинали медленно планировать на землю. Еще выше клубились тучи: попеременно, полосами, то тяжелые свинцового цвета облака, то редкие прозрачные перья, сквозь которые проглядывало солнце. Они постоянно мешались между собой, меняли цвет, заворачивались в громадные монохромные спирали. На съезде с холма стало видно, как где-то вдалеке, откуда слышны были раскаты грома, от неба вниз тянулись тонкие нити урагана. — Вот же черт, — произнес Сквало и направил машину к эпицентру бури. На выезде из города к ним присоединилась машина Вонголы; еще через полчаса Луссурия и Леви отчитались о том, что Вария на месте и готова к действиям. Связь работала через раз. Вскоре пошел дождь. По металлическому корпусу забарабанили частые крупные капли; Занзас с недовольством вспомнил, что новую машину так и не успели подогнать, а эта скоро сломается окончательно. А потом вода обрушилась стеной, так что нельзя было различить ни домов, ни дороги, ни вообще чего-либо на расстоянии дальше метра. Пришлось остановиться. Помрачневший Сквало скосил глаза на Занзаса, и тот кивнул. — Не выходи из машины, — сказал Сквало, и, приоткрыв дверцу, нырнул в дождь, оставив за собой волну сырого холода. Сквозь муть на стекле было видно, как его фигура сначала остановилась у обочины, а потом неспешно двинулась вперед и исчезла в сером. Занзас пересел на водительское сиденье. Сквало вернулся через десяток минут — мокрый до нитки, с посиневшими от холода губами. Вода стекала по волосам, по лицу, копилась в складках плаща. — Тошнит, — объявил он и встряхнулся, разбрызгивая по салону тяжелые капли. Стало видно, что дождь за окном ослабевает, а редеющие облака становятся светлее. — На самом деле, это не для меня работа, — пожаловался Сквало. — Лучше бы нашли себе наконец какое-нибудь завалящее Облако здесь, в Италии. Смогли бы просто перенаправить все это куда-нибудь в сторону Индийского океана вместо того, чтобы заставлять меня жрать и давиться. Занзас медленно тронул машину с места. — Через Египет? Ты сам подписывал соглашение в Сиднее. Или не подписывал, крестик поставил? — Подписывал, — буркнул Сквало. На самом деле никаких крестиков он не ставил, но Занзас любил припомнить ему время, когда Сквало учился писать правой рукой. Занзас усаживал его рядом с собой и заставлял копировать все подряд документы, найденные в только что доставшемся им замке Варии, от деловых писем до счетов за электричество. — Нет, ну а что, им в Египте пригодилось бы немного дождя, — Сквало покосился на Занзаса и вздохнул. — Ладно, не смешно, я понял. Сидней был отдельной, не самой приятной темой. Занзас периодически спрашивал Саваду, вызывая у того неизменное смущение, не пора ли переименовать Альянс в Профсоюз, если теперь, кроме мирных договоров, нужна еще и перепись всех основных членов Семей с личным соглашенем для каждого. — А Ямамото сейчас на западной границе, это чтобы ты не думал лишнего, — продолжал трепаться Сквало с кислым, правда, видом. — Савада не настолько бездарный, каким ты его все время пытаешься выставить. Просто сдержать бурю всегда труднее, чем вызвать ее. — Тошнит, говоришь, — произнес Занзас с нажимом, и Сквало замолк. В зеркало видно было, как машина Вонголы, остановившаяся сразу за ними поперек дороги, выпускает наружу троих — они останутся здесь завершать работу. Вглубь Италии было все ветренее, ливень успел пройти, но низкие темные облака таили в себе угрозу нового дождя. Машина двигалась по тонкому слою грязи пригородных дорог. Когда они пересекали какую-то речушку, с моста было видно, что уровень воды поднялся почти до самой кромки каменных плит русла. — К завтрашнему дню тут было бы наводнение. Вовремя же он спохватился, — заметил Сквало. Занзас пожал плечами. Немного позже Леви позвонил, чтобы сообщить, что электричество снято. Эпицентр урагана, распространявшего погодные аномалии, медленно двигался с севера на юг и сейчас находился над заповедником Матезе. Чтобы добраться до него с юга, пришлось ехать по узкой, постоянно петляющей дороге, с одной стороны зажатой домами, а с другой — каменной кладкой, испещренной квадратными дырами, напоминающими то ли бойницы, то ли гнезда насекомых. Напряжение чувствовалось в воздухе, просачивающемся в оконные щели вместе с песком и пылью. мелкие камни и оборванные ветви, какие-то деревяшки и строительный мусор, проволока, детские игрушки, осколки стекла и сморщенные алюминиевые банки бились о бока машины. Один раз обзор закрыла потерянная кем-то кухонная скатерть в синюю клеточку. Занзас начал раздражаться на пятом повороте от города, на седьмом — стал злиться. Когда машина остановилась у озера, он не мог уже думать ни о чем, кроме разгорающейся внутри слепящей ярости, все прибывающей и прибывающей. Не помня себя, он вылез наружу — чуть не выломав дверь, с таким она подалась трудом — и коротким жестом остановил Сквало, сунувшегося было вслед за ним. Машина дребезжала и покачивалась, с приближением вихря готовая тоже подняться на воздух. Занзас несколько раз тяжело выдохнул, склонил голову и сделал несколько шагов сквозь ветер, проверяя устойчивость — на земле его держало пламя. Ветер, бьющий в тело, исчезал в нем, поглощался, концентрировался внутри гневом и ненавистью. Занзас постарался отойти как можно дальше от злополучной хлипкой тачки, чтобы не зацепило находящегося внутри Сквало — этот идиот, словно прилипнув изнутри к стеклу и нисколько не волнуясь, смотрел с жадным, пристальным вниманием. Занзас отвел взгляд, чтобы не искушать себя создать второй поток, которым пламя ярости вырвалось бы наружу. Собиравшееся изнутри, созданное из ветра пламя давило с чудовищной силой, вминалось в ребра, готовясь разорвать грудную клетку, пульсировало в теле. Когда Занзасу показалось, что он заполнен уже до краев, а бесконечный ураган снаружи все еще нависал огромной черной стеной, выбора уже не было: узкий кончик вихря гнездился у Занзаса в груди, ввинчиваясь внутрь с мучительной болью. Прервать поглощение было почти невозможно, а если и возможно, то расцепленный с Занзасом, лишенный точки опоры ураган должен был смести все вокруг — поднять, вырвать, раскидать, раздробить, расплющить о землю. И жидкие приозерные деревца, и дерн на склоне, и узкое ограждение дороги, и асфальтовое покрытие, и камень за спиной, и стоящую у обочины машину с пассажиром внутри. У Занзаса не было выбора. Когда воронка вдруг схлопнулась, оставив за собой лишь чистое, ясное небо, отражавшееся в гладкой поверхности воды, Занзас еще несколько секунд стоял, не соображая, что происходит, неспособный почувствовать ничего, кроме ненависти. Еще несколько секунд он обдумывал, что делать дальше. Возвращаться было нельзя. Возвращаться было нельзя, но Сквало подскочил к нему сам, тут же ощупав, повернув к себе лицо Занзаса, вынудив посмотреть в глаза. Занзас пытался не реагировать — нужно было подождать хотя бы десяток минут, прежде чем пламя усвоится, и он сможет контролировать себя достаточно, чтобы говорить и передвигаться, не разрушая все вокруг. — Меняемся. Срочно, — предложил Сквало. — А то ты сдохнешь тут мне на обратном пути. Да и я не отказался бы от обмена. Занзас не был уверен, что это безопасно, но Сквало уже обнимал его живой ладонью за шею, второй рукой больно вцепившись в плечо. Ярость пульсировала в затылке, долбилась в стенки черепа, пытаясь выбраться наружу, и Занзас позволил ей сделать это — всего на несколько секунд. В глазах потемнело; как сквозь вату, Занзас услышал, как Сквало тихо, почти жалобно стонет, и разорвал связь. Сквало медленно, неохотно разжал пальцы. — Зря ты, — сказал он. — Все в порядке. Еще раз? Хотя бы немного. На вид все действительно было хорошо, но Занзас покачал головой. — Мудак, — выплюнул он и оперся о колени, чтобы отдышаться. Савада не почтил их своим присутствием, но прислал машину, а вместе с ней — приглашение остановиться в ближайшей резиденции Вонголы. Занзас и Сквало предпочли варийский транспорт и ближайшую гостиницу. Cтены здания до второго этажа были покрыты мутными потеками, а внизу отслаивалась и ошметками висела штукатурка. В сплошном месиве грязи под окнами кое-где виднелись головки красных цветов, когда-то росших под окнами. С балкона открывался вид на узкую захламленную улицу. По номеру шлялась серая хозяйская кошка, пугливая и ласковая. Она шарахалась от Занзаса и льнула к ногам Сквало. Сквало чертыхался — все никак не мог снять рубашку. Занзас подошел и помог ему расстегнуть пуговицы на правой манжете. Сквало с недоумением рассматривал пальцы протеза, то сжимая, то разжимая кулак. Видно было, что рука плохо его слушалась. — Сядь, — приказал Занзас, расстегнул ему ширинку и толкнул вниз, в кресло. Сквало тут же дернулся, устраиваясь удобней, сильнее раздвигая колени. Занзас склонился над его бедрами, приспустил трусы и взял в рот. Сквало шумно втянул воздух. Кошка жалобно мяукнула из угла. Занзас задвигал головой вверх-вниз; когда он отрывался от своего занятия, чтобы поднять глаза, Сквало смотрел на него расширившимися зрачками, нетерпеливым бессмысленным взглядом, и кусал костяшки пальцев. На вкус он был водянистым, чуть солоноватым. — Ты точно не хочешь еще раз? Может быть, передумал? — Нет, — рыкнул Занзас. Он все еще не был настроен разговаривать и просто потянул Сквало за собой, ухватив за плечо. Сквало в руках, скользкий, верткий, неподатливый, сильный, раздражал как никогда. — Занзас, — продолжал он гнуть свое, — и все-таки? Они катались по постели, пока Занзас не подмял его под себя, ткнув лицом в подушку. Несколько секунд оба лежали без движения. Потом Занзас прижался щекой к спине Сквало, чувствуя, как мерно приподнимается грудная клетка, и слушал медленный, глухой, как будто они и не дрались только что, стук его сердца. Занзас со стоном потерся лицом о чуть влажную кожу между лопаток. — Ты чего? — испугался вдруг Сквало. — Что с тобой? Он попытался развернуться, но Занзас вцепился в его плечо, снова навалился всем телом, вжался в него бедрами. — Заткнись, просто заткнись, — пробормотал он Сквало в шею, и тот резко выдохнул. Занзас окончательно содрал с него брюки и только тогда вспомнил, что смазки нет. На пробу сунул пальцы между ягодиц, нащупал приоткрытое сухое отверстие. — Сквало, — позвал он, и тот отозвался тихим смешком: — Сам же не хотел. — Сквало, — с нажимом повторил Занзас. Ему хотелось сейчас же, немедленно выебать Сквало, чтобы пульс у него не отсчитывал медленные секунды, а частил. Чтобы Сквало и задыхался, и орал, а не трепался показательно и бесполезно, имитируя живость. Без обмена это в последнее время получалось все хуже. И у них все еще не было смазки. — Уже без разницы. По руке тут же потекло густое липкое пламя; изнутри на ягодицах, на бедрах выступила испарина. — Ну? — Сквало приподнял зад. Занзас не мог больше сдерживаться и толкнулся внутрь, вошел на всю длину. Он еще старался помнить о том, что нужно контролировать передачу пламени и вовремя остановиться, чтобы этого для Сквало не оказалось слишком много. Но скоро мысли исчезли, и Занзас не мог сосредоточиться ни на чем, кроме тянущего, острого возбуждения, резких толчков бедер и точно так же подающегося навстречу Сквало, его частого, хриплого дыхания и теплеющего тела. — Который час? — спросил Занзас, проморгавшись. — Что-то около восьми, — откликнулся Сквало. Занзас с сожалением ощутил, что его нет рядом. Из-за спинки кровати видна была только белая макушка. Сквало, уже одетый, вытянув ноги сидел на полу и смотрел на свернувшуюся в углу кошку. Кошка тоже внимательно разглядывала его, но не рисковала подходить. Занзас слез с кровати, обернул простыню вокруг бедер и уселся рядом. — Боится, — с легким недоумением объяснил Сквало. — Но не уходит. Небо за окном было темным и чистым — должно быть, к этому времени Савада успел привести в порядок воздушные потоки и ликвидировать остатки урагана. — Мне интересно, что они там будут делать дальше с внутренним расследованием, — сказал Сквало, легко пихнув Занзаса плечом, — как обычно или как всегда? — Какая нам разница, — ответил Занзас. Политика Савады никогда не отличалась жесткостью мер. — Я съезжу к нему просто так, погляжу, что решит, — Занзас улыбнулся, и Сквало прыснул в ответ. Савада не любил, когда он приезжал. — Но я бы на его месте закопал урода живьем за такие выходки. Еще не успев закончить фразу, Занзас понял, что не испытывает привычного раздражения. Проблемы Савады его никак не касались, у него хватало своих. — Что с твоей рукой? Сквало скосил глаза на пальцы, повернул кисть тыльной стороной ладони, посмотрел еще, а потом сказал: — Не знаю. Мне кажется, что-то не так с внутренностью. — Как с машиной? — уточнил Занзас. — Да нет, — Сквало пожал плечами, — я уже столько лет этот протез ношу. Мне пообещали, что с пламенем дождя он будет совместим. У нас даже гарантия где-то валяется. Занзас перехватил его запястье и притянул к себе. Рука была теплой. — А с другим? Сквало промолчал. Года полтора назад, когда окончательно стало ясно, что никакая Вонгола Занзасу не светит, все это началось одновременно. Он сообщил Сквало, что если тот поставит еще хоть один эксперимент над своим телом, лишится ноги, еще одной руки или последних мозгов, то Занзас убьет его лично, потому что никакой рост силы пламени не будет того стоить. Наследником Семьи был выбран юный Савада, никчемный в делах, но обладающий чистым, ровным пламенем без сторонних примесей. К тому же его поддерживал Реборн — так уж повелось, что тон итальянской погоде всегда задавали сильнейшие обладатели пламени солнца. Занзас тогда постоянно пребывал в такой ярости, что избыток пламени Сквало оказался даже кстати. Однако это время прошло. Медлено наплывающая кромка гор почти сливалась с небом, за окнами мелькали светлые кубики домов. Кое-где были выворочены ограждения, где-то — разбиты стекла. По встречной проезжали друг за другом огромные старые мусоровозы. — А глупо вышло тогда, — говорил Сквало, и Занзас почти не прислушивался к словам, — когда у Савады старый дон Песка выпросил грустный дождливый день на похороны внучки. У них фамильный склеп в Риме, хотя это давно территория Вонголы. Ну он и попросил, скажем так, не то чтобы по дружбе — по мирному договору. А Ямамото не успел приехать, и у них до самого вечера радостно светило солнце. Это же надо было так облажаться. Вот хуже этого точно ничего быть не может. — Ага, — ответил Занзас. Историю с похоронами он помнил очень смутно. Сбор последних сплетен он всегда оставлял Сквало. — И потом Песка еще полгода не приезжал на встречи Альянса — ну, мне рассказывали, — а Савада все никак не мог объяснить, что самому хуже будет. Ну он и вернулся через полгода, когда приперло, но прямо с тех пор имеет зуб на Вонголу. Занзас ничего не ответил. На совещание Занзас опоздал — не потому, что задержался, просто захотел. Входить в кабинет посередине разговора, когда все неизменно замолкали на полуслове и обращали к нему взгляды, испуганные или неприязненные, нравилось Занзасу больше. В этот раз шла речь о планировании погоды на ближайшие месяцы. — ...нехорошо выходит, — говорил Савада, — я еще весной успел пообещать синьору Веласкесу, что с его урожаем все будет в порядке. — Савада, — вздохнул Занзас, усаживаясь в оставленное ему кресло. — Ты когда запомнишь: никому нельзя обещать, что его сорняки правильно вырастут? Речь идет только о погоде: три дня в неделю ясно, четыре пасмурно, стандартное отклонение — десять процентов. С учетом того, что твое Облако живет где-то на задворках цивилизации — пусть будет двадцать. Савада поглядел на него виновато: — Я помню, Занзас. Не всегда получается. — Ну-ну. Савада разгладил перед собой лист бумаги. — Ты все же приехал, поэтому давайте пока перейдем к другим вопросам. Занзас, — комнату затопило гробовое молчание. Савада явно готовился сказать что-то неприятное. — Ты прекрасно понимаешь, — сказал он, — что без тебя мы не справляемся. Занзас слушал, подперев голову рукой. — Я хотел бы... — Савада замялся. — Нет, думаю, это все-таки лучше в личном порядке. Могу я попросить вас?.. — Когда хранители один за одним вышли, он продолжил: — Ты единственный из нас, кто обладает таким набором сильного пламени: небо, ураган, дождь. Занзас хотел было приподнять бровь, но передумал. — Мне многое известно, — сказал Савада, скорбно посмотрев на него снизу вверх, — в том числе о манере Варии вести дела. Понимаешь, вы бесценны как члены нашей Семьи, но от вас требуется в том числе и осторожность. — Ты о чем это, сопляк? — нахмурился Занзас. Вечное топтание Савады на месте, хождение вокруг да около раздражали его. Савада предупреждающе поднял руки. — Думаю, ты должен и сам знать. Я все понимаю; разумеется, ты хочешь защитить Сквало, и кто бы на твоем месте не хотел. Нет, за этим ничего не последует — все будет как и прежде. Но я хочу попросить тебя: постарайтесь так больше не делать. Мы разобрались с Песка сейчас, разберемся и с последствиями еще одного такого конфликта, но все это немалого стоит... — Еще раз ляпнешь такую чушь... — медленно произнес Занзас, предоставив Саваде пугаться самостоятельно. — Я очень надеюсь на вас, правда, — примирительно ответил Савада. — Нет, подожди, — разъярился Занзас. — С чего ты вдруг взял, что к этому причастна Вария, а не кто-то из ваших же дебилов? — Не хочу тебя огорчать, — Савада смотрел на него задумчиво, будто пытаясь измерить на внутренних весах степень его честности, — но у ЦЕДЕФ есть неопровержимые доказательства. Записи камер слежения на дорогах — ну, пока они еще не вышли из строя. Один из младших членов семьи в тот момент находился не так далеко от места, где все произошло. — То есть вот это, — произнес Занзас, откидываясь на спинку кресла, — ты называешь доверием и надеждой, Савада? В отличие от тебя, я могу сказать честно: не верю ни одному твоему слову. Доказательства. Тот вздохнул и достал из стола диск, затем подвинул его ближе к Занзасу. — Мое доверие выражается в том, что это единственный комплект записей. А остальное — всего лишь вопрос нашей эффективной работы. — Эффективность, — процедил Занзас, подтягивая к себе диск. — Доходность. Ты как, Савада, прогнозами погоды для желтой прессы еще не начал торговать? А не собираешься? Савада оставался спокоен. — Чем вообще должна заниматься приличная мафия? «Мы сейчас разъебашим ваши виноградники, если не заплатите» — вот чем, а ты: «бизнес, бизнес, общественный договор», — Занзас попытался изобразить жалобный голос Савады. Савада густо покраснел, но промолчал. — Шучу, — сказал Занзас, отсмеявшись. Диск сплавился в его руке, едва Занзас вышел из здания. Возвращение в Варию — сейчас это чувствовалось особенно остро — погрузило Занзаса в атмосферу влажного удушливого холода. Рядовые старались лишний раз не входить в замок, тренировки шли на открытом воздухе. Занзас нашел Сквало в его комнате. Не церемонясь, прошел до кровати, стянул ботинок с одной ноги, потом со второй, неторопливо расстегнул рубашку у горла и стянул ее через голову. Подошедший Сквало смотрел на него сверху вниз. — Отключи кондиционер, — съязвил Занзас, и Сквало тут же послушался. В комнате стало теплее. Занзас притянул его к себе за ремень, прижался щекой к животу и крепко обнял. Сквало неуверенно положил живую ладонь ему на затылок и спросил: — Злишься? Занзас подавил порыв до боли вцепиться в бока Сквало, ударить его, может быть, укусить. Вопрос был глупым. — Очень, — процедил Занзас. — Хочешь? — Да. Сквало зарылся пальцами в его волосы. Занзас глубоко вдохнул; перед глазами поплыло, смазались очертания входной двери, стула с резной спинкой, огромного зеркала, в котором отражалась противоположная стена и они сами. На секунду Занзас успел увидеть хмурое выражение своего лица. Придя в себя, он откинулся на кровать и вытянулся. Гнева больше не было, только мягкий, спокойный шум в голове, напоминающий звук прибоя или шорох влажного леса. Сквало лег сверху, потерся всем телом; глаза у него горели. Занзас видел в них отблески собственного пламени. — Лучше? — спросил Сквало, и Занзас моргнул. — Хочу тебя трахнуть. Поговорим потом, хорошо? Занзас прислушался к своим ощущениям. — Валяй, только делать все сам будешь. Сквало полез снимать с него одежду. Руки у него оказались неожиданно горячими, но использовал он только правую. — Мое пламя действует на тебя как-то не так, — сонно сообщил Занзас. — Только что заметил? — Сквало поднял голову от его живота. — Мое на тебя тоже. — И как это? — Занзас пошевелил пальцами в воздухе. — Как это чувствуется? Сквало уселся прямее и запустил живую ладонь Занзасу под резинку трусов, погладил член у основания. — Как, — задумчиво произнес он. — Как будто постоянно носишь в себе огромный тяжелый аквариум — он твердый, ледяной и тянет тебя книзу. А внутри шевелятся рыбы, медленные, пучеглазые. — Сквало наконец освободил его член полностью, обхватил и начал изматывающе медленно дрочить. Его движения нагоняли скорее сон, чем возбуждение. — И я иногда так хочу, чтобы он лопнул, — говорил Сквало, глядя на Занзаса широко открытыми глазами, продолжая водить рукой, — чтобы вода изнутри выкипела, а рыбы сварились заживо, чтобы у них свернулись глаза, и чешуя сошла, а потом стекло бы треснуло и от жара взорвалось изнутри. Я ненавижу держать свое пламя в себе. Столько пламени. Сквало отвлекся, чтобы нашарить под матрасом смазку, а потом положил ноги Занзаса себе на плечи и вздернул повыше зад. — А сейчас я чувствую, — сказал он, нажав между ягодицами скользкими теплыми пальцами, — как они бултыхаются, подпрыгивают внутри, — а потом вынул пальцы и толкнулся внутрь членом; речь сделалась прерывистой, он, казалось, уже почти не думал, что говорил. — Потому что. Вода. Горячая. Возбуждение то отступало, то накатывало слабой волной. Занзас закинул руки за голову и наблюдал из-под полуприкрытых век за редкими сильными движениями Сквало, который удерживал его за бедра. Сквало растолкал его через некоторое время, когда Занзас уже успел посмотреть сон про целый океан ухи, мерно колышущийся в такт его дыханию. — Ебать тебя спящего совсем не интересно, — сказал Сквало. — Я бы даже сказал, грустно. Никакой реакции. Кажется, я перестарался с передачей пламени. Я кругом мудак, да? Ничего не могу исправить, даже когда знаю, что не так? — спросил он и с надеждой уставился на Занзаса. — Да, — не стал разочаровывать его Занзас, обхватил за шею и притянул к себе. Сквало ухмыльнулся и засопел ему в ухо. * Кошка все так же жалобно мяукала из своего угла — то ли хотела жрать, то ли чего-то еще хотела. — Слушай, — сказал Сквало, вдруг замерев. — Похоже... Черт, похоже, это я виноват. Занзас покосился на него, натянул простыню на коленях. — Я же как раз возвращался через север — ну, из Франции, как раз перед тем, как мы уехали. Я не был в центральной Италии, только на границе, но ветер шел в нужную сторону. За сутки-двое выброс пламени как раз успел бы переместиться. Тогда меня все так взбесило, что... Занзас отвернулся. — Заткнись. Я не хочу этого знать. Сквало пересел совсем близко и заглянул ему в лицо, придерживая волосы, дотронулся до плеча. — Ты что хочешь сказать? Если думаешь выпереть меня из Варии, сейчас самый подходящий момент. У меня как раз срок сиднейской лицензии истекает, обойдется тебе без проволочек. И с контролем у меня все как-то хреново последнее время. Тебе даже проще будет. Сквало болтал еще что-то, явно нервничая, а внутри словно оборачивались огромные тяжелые жернова. — Не было этого, понял? — сказал Занзас, дождавшись, пока он выговорится; поднялся и уже на пути в ванную повторил на всякий случай: — Не было. Собирайся, пора ехать домой. — Хорошо, — пробормотал Сквало обескураженно. — Хорошо.