Один вечер Юкиноситы Юкино

      Наш семейный лимузин я заметила издалека. Здоровенная чёрная с серебром колымага вальяжно отвалила с парковки и укатила. Я невольно поморщилась, глядя ей вслед. Не люблю эту железяку. С тех самых пор, как она… познакомила меня с Хикигаей. И, заодно, сильно усложнила наши с ним отношения. «Ну, по крайней мере, мне усложнила». Хикигая к чудовищу, едва не оторвавшему ему ногу, похоже, не имел никаких претензий.       «Кого принесло по мою душу»? Да понятно, кого. Милую и заботливую старшую сестру. Голова, которая нудно болела с самого утра, взорвалась вспышкой мигрени. Остановившись, прижала пальцы к виску. Пальцы показались просто ледяными, и я зажмурилась, наслаждаясь потрясающим ощущением ослабевающей боли. Такие вот у меня невинные способы получать немного радости в этом… утомительном мире.       Дверь в квартиру оказалась не заперта. «Точно, Харуно. Специально она это делает, что ли? Знает ведь, как меня это напрягает. От одной учительницы Хирацуки, вламывающейся в комнату клуба когда ей приспичит, можно нервный тик заработать. Запираться там начать, что ли. Вот только, с неё станется выломать запертую дверь. Да и Юигахама с Хикигаей подумают, что я окончательно рехнулась».       - Привет, привет, - Харуно, сидя на спинке дивана в гостиной, машет мне ладонью. От Юигахамы заразилась, что ли? Взрослая уже женщина, а ведёт себя как не знаю кто. А уж что она рядом с Хикигаей вытворяет… И этот засранец, вместо того, что бы послать её к черту, охотно ведётся на её флирт. - Что тебе, Харуно? – грубость сама собой срывается с языка. Как вспоминаю, как она с Хикигаей заигрывает, в глазах от злости темнеет. - Да вот, - она довольно хмыкает. – Заскочила узнать, как дела у младшей сестрёнки. Как у вас с Хикигаей? Движется? Скоро я стану его старшей сестричкой? - Шла бы ты домой, - морщусь я. Напрасные потуги. Она ведь сюда не просто так приехала. «Как я устала ждать подлянки от собственной семьи». - Что, - деланно ужасается сестра. – Неужели он предпочёл эту грудастую Гахаму? И сразу закидывает руки за голову и по-кошачьи тянется. «Ну, да, ей то есть, что демонстрировать». С трудом сдерживаю порыв прикрыться, пряча постыдную скромность форм. - Ты, наверное, слишком холодна с ним. Если хочешь, сестрёнка откроет ему глаза на твои чувства. Больно. Словно в грудь вбили дюжину длинных гвоздей. Больно, так что не вздохнуть. «Что ты знаешь о моих чувствах»? Как ни обидно, почти всё. Я для неё открытая книга. Тоненькая такая книжонка, половина страниц которой пусты. - А может, он тебе вовсе и не нужен? – Харуно легко соскакивает на пол. Я столбом стою посреди гостиной, а она медленно нарезает круги вокруг меня. – Может тебе нравится другой? Хаято например? Закрываю глаза. Хикигая мне не нравится. Я его, временами, просто ненавижу. Само его существование разрушает всё во что я верю. Верила. Появившись в моей жизни, он разворотил в пыль моё настоящее и обесценил будущее. Сейчас, без него, я - пустое место. А нужна ли ему я? Хороший вопрос. Ответа у меня нет. Одна надежда, что кроме меня никто не сможет быть с ним рядом. И причем здесь Хаяма? - Юкино-о, - голос сестры вырывает меня из мучительных мыслей. Харуно остановилась передо мной и теперь смотрит прямо в глаза. На губах змеится холодная улыбка, о чем думает, понять невозможно. - Помнишь фестиваль культуры? У меня холодеет в груди. Сколько всего связано с тем фестивалем. И с Хикигаей… - Точно, - Харуно мерзко скалится. – Вижу, догадалась. Ты сама сказала, что будешь мне должна. - И что ты хочешь? – мне изменяет голос. Жалкий писк какой-то. А всё потому, что я уже поняла, что она потребует от меня. Не отдам. Моё. - Оставь мне Хикигаю. Так и знала. Воздух застывает в горле резиновой пеной. Хочу сказать, что она ничего не получит, что я ни за что не откажусь… и не могу. Я такая слабая. И, потом, он мне не принадлежит. - Зачем тебе? – всё, что удаётся выдавить. Глаза жжет, тело словно из ваты. По пищеводу поднимается едкая горечь, язык изогнулся крючком. Даже шевельнуться не могу, боюсь, тошнить начнёт. Смотрю на неё, как кролик на удава. - Я его хочу, - на её лице отвратительно радостная гримаса. Я тоже его хочу. Только она его получит, а я… Что будет со мной? Я же без него пропаду. Исчезну. Растворюсь в тени старшей сестры. – Мама договорилась с тетей Хаяма. Хаято уже дал согласие. Вы можете обручиться хоть завтра. Бах… в глазах темно, в голове круговерть из искр. Голос сестры гаснет в плотном хрусте, забившем уши. Тела не чувствую вовсе. Я ещё стою, или уже упала? Если стою, можно мне упасть? А если уже лежу, можно, наконец, отключиться? Нет, ещё стою, и падать, вроде, не собираюсь. Голос сестры постепенно проявляется сквозь грохот крови в ушах. - …ты же не говорила ему ничего о своих чувствах? Нет, конечно. Как будто я могла. Я же в этом ничего не понимаю. Знаю только, что мне больно, когда мы расстаёмся. Когда он болтает с Юигахамой или Исики. Или с Кавасаки. Это называется ревность? Или я нагло привыкла считать его своей собственностью? Мол, куда он такой никчёмный денется. А куда денусь я? Пойду замуж за Хаято? Меня ведь и не спросят. А я не смогу сопротивляться. Даже сказать ничего не смогу. - И не скажешь. Ты же у нас бесчувственная. Я не бесчувственная. Я жалкая. Несчастная, никому не нужная смазливая кукла. Хотя нет, Хаяма вот готов на мне жениться. Ну, женится он на мне, и что? Будет моим мужем. А спать будет с этой своей Миурой. А что будет со мной? Хотя, со мной он, наверно, тоже переспать не откажется. «О чём я думаю»? - Зачем тебе… - говорить всё ещё не получается. - Тебя что, заклинило? – хихикает Харуно. – Он прикольный, и я его хочу себе. Я даже могу за него замуж выйти. Папа с мамой не хотят, чтоб мой муж был ребенком людей их круга. Боятся, что бизнес уйдёт на сторону. И тут Хикигая подходит в лучшем виде. Он подходит ей и не подходит мне. Ну, они так считают. А моё мнение никого не интересует. Меня саму-то оно интересует? Или я уже готова сдаться? Пытаюсь открыть рот и выпрямить дрожащий окостенелый язык. Ничего не получается. Хуже того, начинает неметь лицо. Похоже, я сейчас действительно отключусь. Надо сесть. А лучше лечь. Закрыть глаза и… совсем, навсегда. Если уж взялись отнимать у меня всё, что мне дорого, забирайте и жизнь… …разз… в лицо прилетает струя ледяной воды. Ага, действительно, отключилась. В глазах густо-черные кляксы, голова пустая и гулкая. Сижу на полу, привалившись к стене. Напротив Харуно. Лицо бледное, в руках стакан с водой. «Контрольный». - И что это было? – сестра смотрит на меня без всякого сострадания. – Совсем с гаек съехала? Не, сейчас ещё ничего. Видела бы она, как меня перед рассветом крючить начинает. Особенно, когда облачность плотная. А если ещё и дождь, то вообще… - Сама хороша, - горло болит – спазм перетянул подъязычные мышцы. Поднимаю бессильную руку, пытаюсь опереться на стену и встать. - Сиди смирно, - Харуно легким шлепком отправляет меня обратно. Морщу недовольную гримасу. Встать всё равно не могу, так хоть недовольство выражу. - Что мне с тобой делать? Врача вызывать будем? Мотаю головой. Нет уж, воздержусь. Протягиваю ей руку. - Помоги встать. - А стоит? Вид мне твой не нравится. Мне он сейчас самой не нравится. Интересно, я, когда грохнулась, головой приложилась, или сестра меня поймать успела? Голова болит жутко, но она у меня последнее время и так всё время болит. Ладно, руку не подала, значит будем сами. Что только с ногами делать? Длинные вялые и тяжелые. Валюсь на бок, переворачиваюсь и вполне удачно встаю на четвереньки. - Идиотка упрямая, - меня подхватывают под мышки, тянут вверх. Упс. С ногами всё хуже, чем думала. Повисаю на Харуно, безбожно растягивая ей тонкий джемпер. Сестра поддерживает меня, помогая выпрямиться. - До кресла, - давлю слова через онемелое горло. – Помоги дойти. Сколько идем – не знаю. По ощущениям час, а может и два. С облегчением осыпаюсь на мягкую сидушку. Чувствую себя намного лучше. Даже голова не так раскалывается. - Воды, принеси… - на «пожалуйста» сил не хватает. Да и говорить вежливости желания нет. В конце концов, я в таком виде её стараниями. Харуно протягивает мне стакан. Беру двумя руками и начинаю осторожно отхлёбывать. Зубы выбивают о стекло неровную чечетку. - И что это было? Не подскажешь, что нас так обрадовало? – сестра внимательно смотрит мне в глаза. – Желание мамы породниться с семейством Хаяма или мои поползновения на Хикигаю? - И то, и другое, - не говорить же ей, что у меня с конца прошлой зимы проблемы с головой. А с приснопамятного похода в океанариум они ещё и обострились. «А врачи врали, что это подростковое, и с возрастом рассосётся». – Вам не надоело надо мной измываться? Стакан приходится поставить на подлокотник – иначе обольюсь. Только Хаямы мне не хватает. Классный такой муженек. Красивый, заботливый, из богатой семьи. Любовница, опять же уже есть, не придётся заново знакомиться. Выпитая вода фонтаном вылетает обратно. Хорошо наклониться успела. На бежевом пушистом паласе расползаются отвратительные жёлтые пятна. - Мда, - мрачно произносит Харуно, придерживая меня за плечо. – Похоже всё хуже, чем я думала. Давай-ка неотложку вызовем. С трудом поднимаю голову. Неотложка, это здорово. Только она не спасёт меня от кошмара, вываленного мне на голову заботливым любящим семейством. - Сестра, - говорить не просто тяжело, а откровенно больно. – Что мне делать? - Меня спрашиваешь? – в голосе Харуно напрочь отсутствует сочувствие. – Выходи за Хаято… упс. Понятно, не вариант. Она дожидается, пока меня перестанет выворачивать, заставляет откинуться на спинку кресла и уходит на кухню. Возвращается со щёткой и пульверизатором средства для чистки ковров. Осторожно дыша я наблюдаю, как она оттирает пятна с паласа. Средство отдаёт аммиаком и голова немного прочищается. - Ладно, - говорит она закончив. – Я понимаю, что через несколько лет совместной жизни, супругов может начать тошнить друг от друга. Но, если это происходит ещё до помолвки, то и начинать не стоит. Она смотрит на моё распростёртое в кресле тело. На мою дохлую тушку. - Что делать собираешься? – сочувствия я от неё точно не дождусь. – Маму ты так не убедишь. А я знаю? Говорить с мамой нет ни малейшего смысла. Через пять минут разговора я буду уверена, что сама попросила её выдать меня за Хаято. То, что я при этом блюю, как заведённая, так надо проверить, не беременна ли. От Хаято, понятное дело... эх, молодёжь... «А что, хорошая идея, сказать, что я залетела от Хикигаи». Видимо, похожая мысль посещает и Харуно. Усевшись на подлокотник она кладёт ладонь мне на живот. - Сестрёнка, а ты часом не того… - Отстань, - спихиваю руку с живота. – Нет и нет. Я не сплю с Хикигаей, и я не беременна. У меня подростковые проблемы с сосудами мозга, у меня куча неврологических проблем, включая мигрень, у меня недостаток мышечной массы и низкая стрессоустойчивость психики. «Токсикоза ранних сроков» у меня нет. Как ни прискорбно, Хикигаю я в плане секса не интересую. Интересно, это из-за размера груди? Хотя, он и Юигахаму не жалует. Впрочем, тут его можно понять – голова у неё совсем пустая. «Зато не болит. Всё было бы проще, будь у меня причина ответить сестре «да и да». Идиотка. Интересно, почему я сразу подумала о Хикигае? То есть, он меня в плане секса интересует»? - А жаль, - спокойно замечает Харуно. – Это был бы выход. Если бы мама вас обоих не прибила. Прибила бы, точно прибила бы. Хикигая ей сразу не понравился. Нет, это не вариант. «Эк меня припекло. Готова к Хикигае в постель полезть, лишь бы не… А что «не»? Я не хочу замуж за Хаято, или не хочу, что бы Хикигая достался Харуно? А что хочет сам Хикигая»? Я жуткая эгоистка. Думать о чувствах других для меня столь же неестественно, как для моей мамы сомневаться в правильности её решений. Женщины семьи Юкиносита такие страшные… - Сестра, - я хватаюсь ватными пальцами за рукав её джемпера. – Если мне придётся… за Хаято замуж… что ты… Так трудно сказать то, что говорить совсем не хочется. - Что я сделаю с Хикигаей? – Харуно пожимает плечами. – Ничего. Ты что думаешь, в Японии он один такой? Такой – да, один. Лицо Харуно меняется. - Вот как, - она задумчиво трёт подбородок, рассматривая меня. Наверное, у меня тоже поменялось выражение лица. – Знаешь, мне нравится издеваться над ним, но всерьёз я не стану заставлять его делать то, что ему не нравится. А мне, похоже, придется. «Он ведь обещал спасти меня. Пришло время исполнить обещание». И когда это я успела решить, что меня надо спасать, и что спасать меня будет Хикигая? «Нужна ли я ему? Ну, хоть чуть-чуть. Боже, ну кто меня за язык тянул? Почему я всё время ему хамила? Почему издевалась? Как мне теперь его о чём-то просить»? Ненавижу зависеть от кого-то. А уж зависеть от него… Что-то я совсем запуталась. Ненавистна даже мысль, что я завишу от него. И одновременно… так сладко и желанно. И больно. К боли мне не привыкать, но эта совсем иная. Хочется испытать её снова и снова... - Харуно, - встаю, на заплетающихся ногах обхожу кресло. Опираюсь на спинку. Так я могу стоять. – Мне нужна твоя помощь. Одна я не справлюсь. - О! – сестра скалится в широкой улыбке. Чисто акула. Порвёт и проглотит – Что я смогу пожелать за это? - Всё, - мелочиться не приходится - я покупаю услугу ценой в своё будущее. – Всё что у меня есть. - И Хикигаю? – яда в её тоне - хоть ложкой ешь. У меня стискиваются челюсти, да так, что на глаза сами собой наворачиваются слёзы. Сестра умеет воткнуть спицу в самое больное место. - Хикигаи у меня нет, - а был бы, не отдала бы ни за что. Хоть режь меня, хоть ешь меня. - Тогда ты не можешь ничего мне предложить, - холодно говорит Харуно, складывая руки под грудью. – У тебя ничего нет. Не думаешь же ты, что меня заинтересуют плюшевые панды или альбомы с котиками? Мы стоим, сцепившись взглядами. Если она не станет помогать мне, я попробую справиться сама. Это будет нелегко, но деваться мне некуда. Совсем некуда. Иногда у меня получается. «Ключевое слово - иногда». - Я… - голос не слушается. Давненько меня так не прижимало. – Я прошу тебя. Мне нечего предложить тебе… Я прижимаю руки к груди. Сердце слабо булькает между рёбер, каждый вдох даётся с трудом. Что мне сказать ей? Какие слова найти? - Умоляю… помоги мне… Ну вот, скатилась до выпрашивания, ещё чуть-чуть, и начну на коленях ползать. Господи, стыд-то какой! Ещё и слёзы текут. Как ребёнок, право слово! «Если потребуется, я буду и на коленях ползать, всё лучше, чем потом всю жизнь жалеть о не сделанном». - Да, - тянет сестра. – А я-то думала, что ты, наконец, повзрослела. А ты опять… - Прошу! – нет же ничего плохого в просьбе о помощи. «Для нормального человека, не для меня. А что бы сделал Хикигая»? Почему все мои мысли возвращаются к нему? - А если откажусь? С трудом расцепляю стиснутые зубы. Голова болит почти нестерпимо, без таблетки локсонина сегодня не обойтись. - Если ничего не выйдет, выйду замуж за Хаято. Не лезть же из-за этого в петлю. Мысль о смерти неожиданно приносит облегчение. Вполне себе выход. Шея у меня длинная и тонкая, веревка легко передавит каротидный синус, почти мгновенная потеря сознания, а там - секунд десять конвульсий и сердце остановится. «И голова больше болеть не будет». - Эй! – Харуно резко распрямляется. – Что за дрянь тебе в голову пришла? Даже думать не смей! - Нет, - слабо машу рукой. – Всё в порядке. - Врёшь ведь, сестрёнка, - Харуно оказывается возле меня и, прежде чем я успеваю отреагировать, сильные пальцы сжимают мой подбородок. – В глаза мне смотри. Меня хватает на пару секунд. Не могу я ей в глаза смотреть. - Уже сдалась? - Нет, не сдалась, - упорно отвожу взгляд. - Просто трезво оцениваю ситуацию. - Юкино-чан у нас такая умная, - гадюка ядовитая, так и стукнула бы её. Вот только боюсь от кресла отцепиться – упаду. – А врать так и не научилась. - Я не вру, - мимические мышцы совсем онемели, но у меня таки получается улыбка. Жалкая и безрадостная, но улыбка. – Понимаю, шансов почти нет, но сдаться прямо сейчас не готова. Отталкиваюсь от кресла и выпрямляюсь. Я не сдалась, и у меня есть, на кого опереться. Пусть он странный и неприятный, и глаза у него как у тухлого карпа… он мой рыцарь. Не на белом коне и не в сияющих доспехах. Неказистый и перекошенный рыцарь. Последний рыцарь нашего неказистого и перекошенного мира. Тот, кто не станет кидаться на ветряные мельницы с дурацкой железкой наперевес, а заманит на них термитов и дождётся, что те сгрызут их в труху. - Не хочу обручаться с Хаято. И замуж за него не хочу. - Уже поняла, - Харуно машет мне бутылкой средства для чистки ковров. – А чего ты хочешь? Если бы я знала, чего хочу. Слишком я умная для простых и явных желаний. Просто «горе от ума» какое-то. Вот Юигахама у нас точно знает, чего хочет. И не стесняется демонстрировать приязнь к объекту своих желаний. Не понимаю, что мешает Хикигае воспользоваться её расположением. «Не может же быть, что он делает это из-за меня. А как хотелось бы…». А мне-то кто мешал делать тоже самое? Собственная дурь, и только. - Не лучшее время болтать о моих желаниях. - Ошибаешься, самое время, - сестра недовольно хмурится. Как-то непривычно для неё, обычно фальшивая жизнерадостность из неё так и прёт. – Другого у нас может просто не оказаться. Так что давай, решайся. Как я тебе помогу, если ты сама не знаешь, чего хочешь. - Поговори с матерью Хаято, - формулирую первую задачу. С моей матерью говорить бессмысленно, значит надо зайти с другого конца. - О чём? – Харуно мерзко ухмыляется. – Что ей сказать? Они с нашей матушкой давно лелеют идею породнить семьи. И что, по-твоему, может заставить её отказаться от этой мечты? Даже если бы ты и правда была беременна от Хикигаи, их бы это не остановило. Времена нынче не те, девичья честь не дорого стоит. Заставили бы сделать аборт, и дело с концом. Зубы стискиваются сами. Чудом не откусываю себе кончик языка. Она права. Права как всегда. Ну, она права, а мне то что делать? Меня же как породистую суку на случку отправляют. Бизнес такой, ничего личного… - Хаято… надо поговорить с ним. - Хаято, значит, - тянет Харуно. – А он будет тебе помогать? Он то уже согласился. Может его всё устраивает? Что ты ему скажешь? Что спишь с Хикигаей? Язык снова спасается только чудом. Во рту какие-то крошки. Похоже, мне светит срочный поход к дантисту. «А, заодно, к психиатру. Попроситься полежать в клинике. Может быть тогда от меня все отвяжутся. Кому нужна умалишенная? Хикигая? А ему я даже здоровая не нужна». - Хорошо, - Харуно плотоядно проводит языком по нижней губе. – Я готова помогать тебе. С одним условием. Во время поставить условие, в этом вся Харуно. Мне с ней в этом не сравниться. - И что я должна сделать? - Должна? – Харуно задумчиво прикасается к подбородку. – Пожалуй, да, должна. Перестать изображать глупую капризную девчонку и начать действовать как взрослая женщина. Хватаюсь за голову. Нет, она у меня сегодня точно лопнет. Они, что, сговорились? Смерти моей хотят? - Харуно! - Двадцать лет Харуно, - огрызается сестра. Похоже сегодня мне удалось здорово её разозлить. – Снова собираешься копировать маму? Она вдруг одним шагом сокращает расстояние между нами до нуля и нависает надо мною. Странно, мы вроде почти одного роста, а кажется, что она на голову выше… - Зачем мне помогать тебе? – в глазах сестры холодная ярость. - Пусть Хаято станет твоим мужем. Вы друг другу очень подходите. Два инфантильных дебила. А Хикигая достанется этой Гахаме. Если тебя не станет рядом с ними, она враз его окрутит. Бах… в глазах темно, в голове круговерть цветных огней. Который раз за сегодня? Если сейчас свалюсь, Харуно успеет меня поймать, или нет? И захочет ли? Да неважно, можно я уже наконец отдохну? Прихожу в себя в кресле. Голова трещит и, кажется, сейчас взорвётся. В глазах радужное мельтешение набирающей обороты мигрени. Тусклый вечерний свет режет глаза, как заправский прожектор. В жгучем полыхании, льющемся из окна колеблется тонкий чёрный силуэт. Глаза потихоньку приспосабливаются и я различаю абрис лица Харуно, обрамлённый просвечивающим нимбом тёмных волос. - Значит всё-таки Хикигая, - задумчиво произносит сестра, разглядывая меня. – Никогда бы не подумала… - Ты о чём? – хриплю я, уже понимая, что она скажет в ответ. - Да всё о том же, - фыркает Харуно. Могла бы и посочувствовать младшей сестре вляпавшейся в… любовные неприятности. Нет, не дождусь. Сестра и сочувствие живут в параллельных мирах и никогда не пересекаются. – И что же ты дура-то такая? Мозгами тебя бог не обидел, а ты их всё норовишь в унитаз спустить. - Локсонин в тумбочке, в прихожей, - с головой надо срочно что-то делать, я даже сосредоточиться не могу. – И воды, запить. - Головка бо-бо? – Харуно привычно ёрничает, но просьбу выполнять идёт сразу. - Экие мы нежные, - она протягивает мне розовую продолговатую пилюлю. Заталкиваю её за щёку и тянусь к стакану с водой. В горле сухо, если попытаюсь так проглотить, точно подавлюсь. У воды противный металлический привкус. Как всегда при мигрени органы чувств сходят с ума. Набираю полный рот воды, глотаю начавшую растворяться таблетку и, таки, едва не давлюсь. Шершавый комок нехотя сползает по пищеводу. Уф, справилась, минут через десять должно полегчать. Прикрываю глаза, расслабляюсь в кресле. Харуно тоже молчит. Хорошо-то как, ещё бы шторы задёрнуть, да кондиционер на полную включить. Сколько раз я вот так засыпала в кресле, вымотанная мигренью и бесплодными мыслями? Не сосчитать. Убаюканная слабеющей болью я проваливаюсь в дрёму...       В комнате совсем темно. Люстра не горит, шторы задёрнуты. Единственный источник света – экран мобильного телефона в руках Харуно. Сижу неподвижно, невольно любуясь её точёным профилем, вырезанным из мрака комнаты неяркой желтоватой подсветкой дисплея. Харуно что-то читает и временами хмурит пушистые, красиво изогнутые брови. - Сестра, - наконец окликаю её осипшим спросонья голосом. - О, проснулась? – Харуно мгновенно оказывается рядом. Прохладная ладонь ложится мне на лоб. – Как самочувствие? Прислушиваюсь к себе. Голова почти не болит, остались только неприятная слабость и дрожь в пальцах. - Приемлемо, - сижу неподвижно, наслаждаясь прохладой ладони на лбу. – Я знаю, что надо делать. - М? – сестра хищно подбирается. – И что? - Я поговорю с мамой. Пусть она подтвердит мне в лицо то, что передала через тебя. - И, что ты ответишь ей? - Скажу, что хочу замуж за другого. - О! – Харуно с довольным видом потирает ладони. – У не за Хикигаю ли? - Да, за него, - можно подумать, у меня миллион вариантов. - Хочешь, значит, - ненавижу, когда у неё такое выражение лица. – Правда, хочешь? - Ты же понимаешь, что это будет фиктивный брак! – и почему я уверена, что он согласится? Не знаю, но он, это то, на что я действительно могу рассчитывать. - Правда, что ли? И ты думаешь, её это остановит? - Мы поймаем её в логическую ловушку. Она всегда утверждала, что хочет, что бы я оставалась собой. Как я смогу оставаться собой, выйдя замуж не за того, кого… Резко обрываю себя. Чуть не проговорилась. Я ведь даже сама себе не признаюсь, что… Ну, примерно так. Это у Юигахамы всё на лице написано. - Какова же моя роль? – сестра смотрит на меня мерцающими глазами. Смеётся, что ли? Странный у нас выходит разговор, в комнате темно, лишь экран смартфона позволяет различить блёклые пятна лиц. Но так даже лучше. - Ты поедешь к тёте Хаяма. Скажешь ей то же, что я маме. Скажешь, что я очень виновата, и потом приеду сама извиняться. - Знаешь, Юкино, - сестра смотрит на меня спокойными холодными глазами. – Ты, всё-таки, редкостная стерва. Ты хоть представляешь, что наши родители могут сделать с Хикигаей? - Я защищу его, - я медленно поднимаюсь из кресла и скрещиваю руки на груди. - Ох, ты, божечки, - Харуно веселится от души. – Да ты даже слово им не скажешь, когда они его в асфальт закатывать начнут. - Не скажу, - я сама прекрасно знаю предел своим возможностям. – Я лягу рядом с ним. Пусть закатывают обоих. - Какая ты у нас смелая, - на губах Харуно змеится жестокая ухмылка. - А тебе не приходит в голову, что Хикигая не заслуживает такой подлянки? Надеюсь, ты догадываешься, что иметь с тобой дело – сущее наказание. Как ты, вообще, представляешь вашу совместную жизнь? - Не знаю, - я и правда не знаю, как мы сможем жить вместе. Я уверена только в одном – рядом с ним я могу остаться сама собой. И ещё. Я никогда и никому не признаюсь, но задуманная родителями помолвка с Хаято – только предлог. Железный повод пришедшийся как никогда вовремя. После того ужасного разговора в заснеженном парке я жила с чувством надвигающейся катастрофы. Я ведь так и не подарила ему шоколад. А Юигахама подарила. Она стала такой смелой и целеустремлённой… Наверное, она тоже любит Хикигаю. Своего Хикки. Мне становится плохо, когда она радостно хватает его за руку и тормошит. Словно от моей души отрывают куски. Скованная своими проблемами я могла только ждать, когда она заберёт его. Но теперь руки у меня развязаны. Мне до зарезу нужна его помощь. Нужен он сам. И, да есть ещё один момент. - Харуно? - М? - Что у тебя там за условие было? - Условие? - Да, условие, которое я должна выполнить, что бы ты стала мне помогать. - А! – Харуно улыбается, я вижу, как в неверном свете дисплея смартфона блестят её зубы. – Не беспокойся, ты его уже выполнила. - Э? - Да ладно, неужели не догадалась? - Нет. - Хикигая. Он и был условием. Хотя, фиктивный брак… как-то гадко. «Это для вас он фиктивный. А для меня… если он спасет меня, я отдам ему всё, что у меня есть. Всю себя». И получу его. Всего.