День четвертый.
Время одиннадцать часов, а солнце уже во всю светит. Госпиталь буквально кипел работой. И Сакура тогда поняла только одно — она останется здесь до конца и будет делать всё, что необходимо: проверит некоторые бумаги, почитает свитки, сделает несколько обходов, поможет в проведении операций, а также раздаст указания и другим работникам больницы. У Харуно было довольно много обязанностей, и только человек с серьезным искажением ума смог бы отказаться от такой должности, учитывая, каким бывает гнев Хокаге, если до той дойдет эта весть. И всё же она здесь. Не в госпитале, а снаружи, на тренировочной площадке. Глядела на то, как Саске и Наруто тренируются. Как это всегда и было — с уж слишком большой интенсивностью тренируются, поэтому-то она тоже там. Чтобы, конечно же, залечить их раны. Вздохнув, Харуно попыталась не жаловаться на то, как сильно ей надоело поведение товарищей, которые то кричали друг на друга, то оскорбляли. У неё здесь цель — и она, чёрт возьми, собралась осуществить её. — И долго они это ещё будут делать?.. — спросила Сакура, стараясь контролировать свой тон. На самом деле подобное поведение чем-то похоже на нытье ребенка, но вникать в своё прошлое никак не хотелось. Особенно в воспоминания о том, как она плакала. Рядом сидел Суйгецу — единственный из присутствующих, кто просто наблюдал за боем. Блондин склонил голову и задумчиво всматривался. Он опирался на свой меч, который только что заточил. — Разве сегодня мы не слишком расстроены? — пробормотал он с улыбкой на лице. Хорошо. Возможно, она была немного плаксивой. Самую малость. — Всё в порядке, — пробормотала розоволосая, даже не взглянув в его сторону. Она сложила руки и посмотрела прямо, туда, где двое мужчин дрались друг с другом. — Просто я надеюсь, что они, наконец, остановятся и отдохнут. Тишина, лишь дружеские оскорбления витали в воздухе. — Ты расстроена, — настаивал Суйгецу, его голос звучал уверенно. Харуно лишь покосилась на блондина, а тот сразу же заухмылялся. — Ты не спала, не так ли? Да. — Конечно, я спала, — насмешливо ответила девушка. — Не похоже. Я не виню тебя, — его глаза заблестели. — Бьюсь об заклад, что с переездом вы, ребята, были активны, как кролики. До самого рассвета — ауч!.. Из его рук выпал меч, а руки сразу же начали гладить ушибленное место. — Так значит это правда? — Это не правда! — огрызнулась Сакура, раздраженно глядя на него. — Ну… Вы ведь любовники, разве нет? Карин жаловалась на то, что ей так хотелось оказаться на твоём месте… Хорошо, не прям вот жаловалась, но ты понимаешь о чём я. Она хочет быть девушкой, которая могла бы быть очень близка с ним, и конечно же, чтобы завести маленьких Учих. Образы наследников Учиха с красными злобными глазами и ртами, такими же грубыми и громкими, как и у этой рыжеволосой куноичи, заставили Сакуру содрогнуться — так, что ей не хотелось даже и думать об подобном. Розоволосая раскрыла рот. — Мы не… — она тут же закрыла рот и мысленно прокляла себя. Но Хозуки наблюдательный парень. — Хочешь сказать, что Саске всё ещё не покорил тебя? — воскликнул блондин, его глаза широко раскрылись. Нет. Девушка молча на него покосилась, а щеки моментально покраснели. — Ребята, у вас всё ещё не было секса?! — продолжил он. — Да он чёртов безумец! Горячий кусок… Эм, я имею в виду такая девушка, как ты, в одном доме, в одной постели с ним… А он всё ещё ничего не сделал?.. — Мы не… — спим в одной постели. Сакура вновь закрыла рот, краснея ещё больше. — И не говори мне, что вы не спите вместе. Нет, конечно нет. — Конечно, мы спим!.. — огрызнулась куноичи. Суйгецу посмотрел на неё, а пальцы снова нащупали шишку на затылке. Но потом он вдруг наклонился и поднял свой меч. После чего снова посмотрел на Харуно. И усмехнулся. — Хм… это странно, а? Ну, по крайней мере, мне есть чем подразнить очкастую. А сейчас я пойду. Есть ещё преступники, над которыми мне надо поработать. Увидимся, Сакура. Молчание. И девушка была очень рада, что никто не видел, как её лицо из красного превратилось уже в фиолетовый оттенок. Через полчаса, когда поговорить было уже не с кем, а оскорбления и борьба друзей стали жестче, куноичи не могла больше оставаться на месте. — Эй, ребята, — крикнула она, округлив руками рот, чтобы звук был громче. — Отдохните давайте уже! Но, как обычно, её просто проигнорировали. — ЭЙ! Наруто! Рамен! И тогда тренировка тут же закончилась — по крайней мере со стороны Узумаки. Очертания парней стали более отчетливыми, оба с нетерпением бежали в сторону Харуно. — Привет, Сакура-чан! Я и не видел тебя! Розоволосая лишь закатила глаза и жестом попросила блондина снять футболку и сесть, чтобы подлечиться. Куноичи опустилась на колени и принялась тщательно залечивать раны (по большей степени царапины). Справа от них Сакура почувствовала присутствие Саске, расположившегося на земле. Однако его она предпочла некоторые время игнорировать. — Хех, Сакура-чан… Почему ты сегодня выглядишь такой измотанной? Девушка лишь на него покосилась и продолжила лечение. — Я имею в виду, что ты выглядишь прекрасно, но эти мешки под глазами не очень… — Я поняла тебя, хорошо? — перебила она его, закатывая глаза. — Хватит говорить. — Прости. Но… Эй! — голубые глаза устремились в сторону Учихи. — Разве Теме не относился к тебе хорошо в первую ночь после переезда в его дом? — Добе. — Теме! Ну так что, Сакура-чан? — нетерпеливо спросил Наруто, хмурясь. — Он плохо к тебе относился? Да. Он был полным придурком. Раздражающим придурком. — Он отнесся ко мне хорошо, Наруто. Не волнуйся, — ответила Харуно, стиснув зубы. И, к счастью для неё, Узумаки этого не заметил. Ещё несколько минут она потратила на исцеление, а потом накинула футболку, чтобы тот мог одеться. Блондин быстро натянул её и встал. Затем помог подняться и розоволосой, протянув той руку. — Я совсем забыл — Хината сегодня должна придти! Я не смогу пойти с вами на ужин… Я обещал пригласить её на свидание! Саске усмехнулся, а Сакура засияла. Она была рада видеть, что Наруто наконец нашел время, чтобы сблизиться с Хьюгой. Она действительно удивительная девушка и заслуживает счастья. Отмахнувшись от друга, Харуно быстро остановила непрерывную болтовню Узумаки. И посоветовала ему поскорее сменить свой наряд — блондин тут же устремился в сторону дома. И оставил их вдвоем. И Сакура начала сразу же нервничать. — Саске-кун, нам нужно поговорить. И она старалась не показывать своей слабости. Ни за что. — Хм. По правде говоря, Сакура не просто не спала прошлой ночью, она и глаз нормально сомкнуть не смогла. Не на физическом уровне, конечно же. Это не было болезнью или чем-то ещё, это было настоящее сумасшествие. Конечно, прикрыть глаза не было особой проблемой, но вот сам сон никак не шел. Вместо него был целый поток мыслей, которые заставляли сразу же широко раскрыть изумрудные очи. И каждый раз, когда Харуно закрывала глаза… страдала от появлявшихся образов. Приятных образов. Как тело прижимается к ней, мокрое и удивительно горячее. Образ человека в душе, что руками промывал кожу. Поскольку у куноичи было сверхактивное воображение, ей не потребовалось много времени, чтобы представить, как эти самые руки потирают какую-то определенную часть тела, заставляя самого себя корчиться и стонать. Представить, как за короткое время этот человек бросит её на кровать и не позволить выбраться на свободу. Из-за этого девушка ворочалась и проклинала всё, что только можно было проклясть. Это было так приятно, это было так ужасно. И некого винить. Кроме Саске, конечно же. Оторвавшись от этих мыслей, Харуно попыталась собраться с духом и не позволить этим образам повлиять на неё. Она обернулась и посмотрела на упомянутого мужчину, который просто стоял рядом, скрестив руки на груди. Он даже не смотрел в её сторону, что не особо-то и удивило. — Ты должен перестать относиться ко мне, как к дерьму, — выпалила она без лишних забот. В сравнении с Наруто, Учиха не выглядел побитым. Исключая лишь парочку ссадин. Конечно, нельзя было полностью быть уверенным в этом, учитывая, что всё его тело было скрыто тренировочной одежной — темными рубашкой и штанами. — Ты должна перестать врываться в мой дом, как тогда, — хрипло ответил он, повернувшись и взглянув на розоволосую без всяких эмоций. — Я не это имела в виду, — запротестовала Сакура, чувствуя, как её лицо краснеет и как она начинает раздражаться. — Ты бы всё сразу понял, если бы хотя бы позволил объясниться. Ты повел себя настоящим придурком, а я ненавижу это. Ну, она всё ещё спокойна. — Ты была надоедливой. Ещё минуточку потерпеть. — Я всегда раздражаю тебя, даже когда не рядом! — огрызнулась она, уставившись на брюнета. Тот же не ответил взаимностью, что ещё сильнее огорчило Харуно, учитывая то, как сильно ей хотелось испепелить парня взглядом. — Почему ты всегда такой? Нет ответа. Отросшие темные волосы заколыхал ветер, а ониксовые глаза сосредоточились на тренировочных полях. Вздохнув, Сакура смахнула с лица выбившиеся пряди, представляя, как её гнев медленно сходит на нет. Успокойся, девочка. Будь рациональнее. — Пожалуйста, Саске-кун. Давай объявим друг другу перемирие. Больше никаких оскорблений. Или грубости. Он всё ещё не смотрел на неё. Харуно предположила, что это означает отказ. И хотя это её сильно раздражало, но ничего нельзя было поделать. Стараясь не вздыхать, она отвернулась, думая, что приход на тренировку Наруто и Саске — это пустая трата времени, и что ей следовало просто оставаться в больнице. Но рука на запястье остановила её. Удивившись, розоволосая посмотрела прямо на два ониксовых глаза напротив. — Подлечишь меня? — спросил Учиха. Это значило, что он принял перемирие. Раздражение Харуно тут же исчезло и она даже улыбнулась парню. Но улыбка иссякла, когда Саске не опустил взгляд и не разомкнул руку на её запястье. Всё бы ничего, если бы не пробежавший ток по всему телу от этого контакта. Сакура поспешно отстранилась и жестом пригласила шиноби присесть. — Конечно, — ответила она, предлагая Учихе сделать всё то же самое, что Наруто совсем недавно. Он осторожно опустился вниз. Но как оказалось вскоре, он не собирался проделывать все те же самые действия. Сакура кашлянула и присела рядом. — Эм… рубашка, Саске-кун. Бывший экс-мститель осторожно посмотрел на куноичи, заставив ту покраснеть — и тут же разозлиться на саму себя за то, что не сдержалась. Она вздрогнула. Уже через секунду брюнет послушно кивнул и схватился пальцами за ткань. Это было выше её сил. Харуно старалась не пялиться на подрагивающие мышцы, на любые его движения. Во рту пересохло. Девушка видела это уже миллион раз. Другие шиноби спокойно оголяются, и особенно перед медиками. Сакура должна привыкнуть к этому. И к тому, что она видела прошлой ночью. В душе. Когда Саске был голым и его кожа блестела… — Я не был грубым. Ты действительно вывела меня прошлой ночью. Выйдя из задумчивости, Харуно попыталась сосредоточиться на Учихе и поддержать разговор. Когда куноичи поняла смысл его слов, настроение снова ухудшилось, что заставило её нахмуриться. — Я не была надоедливой, придурок! — выпалила розоволосая. — Ты слишком эгоистичен… — И кто тут теперь груб? — Я… Ты… Я не могу поверить! — а теперь она просто вышла из-под контроля. Девушка гневно уставилась на парня, тыча в ребра. Он прошипел от боли. Изумрудные глаза расширились. — О, Ками! У тебя сломано ребро?! — настроение стало ещё хуже, и теперь Сакура была просто в ярости. Нет. В ярости и в ужасе. — У тебя чертово ребро сломано, а ты просто стоял там, как идиот какой-то, и даже ничего не сказал?! Ты что, мазохист что ли? — но после сказанного Сакура немного успокоилась. Она поняла, что не заметила его боли, когда тот снимал рубашку, ибо была занята… эм. И теперь Харуно была просто в ужасе. — Глупый придурок, — пробормотала она, приблизившись и касаясь кожи. Саске лишь поморщился. — Ублюдок. Чертова твоя гордость. — Ты раздражаешь. — Заткнись, — зарычала медик, оглядываясь. Затем она продолжила лечение, вливая в свою ладонь чакру. Конечно, всё не так уж и плохо, но Саске должен был об этом сразу же сказать, ещё даже до лечения Наруто. В конце концов, подобные травмы легко усложняются, если их не лечить мгновенно. Стараясь больше не бубнить себе под нос, Сакура попыталась вновь сконцентрироваться на лечении. — Ты мог пострадать, — пробормотала она рассеянно. — Хм. — Тебя это не волнует? — Ты не прекратишь бубнить? — Ты вообще когда-нибудь перестанешь быть ублюдком? — Ты раздраж… — И прекрати уже с этим. Она знала, что он смотрит на неё, хотя и не могла этого увидеть. И Сакура позволила это ему, а сама сосредоточилась на поставленной задаче. Девушка прекрасно знала, что исцеление может быть болезненным, особенно если без применения каких-либо обезболивающих лекарств. Поэтому, основываясь на инстинкте медика, она увеличила поток используемой чакры, притупляя чувство боли. И уже через несколько минут ребра и иные внутренние травмы были, наконец-то, вылечены. Для собственной уверенности Харуно продолжила ощупывать тело Саске, от ребер до груди. Так и не заметив повреждений, розоволосая тут же прикрыла в изнеможении глаза, а зеленое свечение угасло. Отсутствие сна прошлой ночью действительно плохо отразилось на ней. Но хорошо, что она дежурила только лишь полдня, хоть и чувствовала вину, что не осталась ещё хотя бы на часик поработать. Но это уже не так важно. Будет лучше, если остаток дня Сакура проведет в отдыхе, а потом уже вернется в больницу и… — Что ты делаешь? Изумрудные глаза открылись. Сакура в замешательстве посмотрела на брюнета. — …исцеляю тебя? — Ну, ты вроде это уже сделала, разве нет? — усмехнулся парень. — Так что можешь убрать свои руки. Харуно глянула на свои ладони и к своему полному удивлению она заметила, что они всё ещё касались мужской груди. Нет, не просто касались, а именно трогали. Когда до мозга дошло осознание происходящего, девушка тут же отстранилась, словно ошпаренная. — Я… Я не… — заикалась куноичи. — Если тебе так нравится прикасаться ко мне… — парень впился в неё взглядом. — Что?! — возмутилась Сакура, не веря своим ушам. — Ты слышала… — Как ты думаешь, мне действительно нравится прикасаться к тебе? — прошипела медик, пихнув Учиху в ребра. Но на этот раз тот не вздрогнул от боли, лишь сузил черные очи. — Ну уж нет! И если… — Сакура. — Заткнись! Никого нет рядом, чтобы могли услышать! Как будто по команде, куст поблизости зашуршал. Звук был совсем слабым, но оттуда был слышен какой-то шепот, смешавшийся с шелестом листьев. Но звуки довольно быстро утихли. Они оба замерли. — Тебе лучше всё исправить, — пробормотал Саске. Совсем тихо, так, чтобы только Харуно смогла его услышать. — Это не моя вина, — так же в ответ прорычала она, продолжая хмуриться. — Хм. — Ну, я не думаю… — Перестань отступать, Сакура, и хоть раз будь полезной… Если раньше девушка была просто раздражена, то уже сейчас она была просто в ярости от происходящего. — Прекрасно! — закричала розоволосая, набирая побольше воздуха в легкие. — Если ты так сильно хочешь меня, то я не расстанусь с тобой!!! Его глаза широко раскрылись, словно он не верил в то, что сейчас услышал. А Харуно просто не знала, что именно заставило её сказать подобные слова. Да и вообще, сделать то, что она сделает вскоре. Возможно, это происходит потому, что Учиха вновь оскорбил её. Или из-за того, что он никогда не воспринимал куноичи всерьез. Или из-за того, что в последнее время голова Сакуры забита только этим парнем. И рано или поздно, но это должно надоесть. Пришло время проявить себя — и доказать, что этот выпендрежник ничего не значит для неё. И что она ничего-ничего-ничего не чувствует к нему. Именно поэтому Сакура совершила самое немыслимое действие, на какое только была способна. Без дальнейшей церемонии Харуно дернула Саске за уши. И прижалась к его бледным губам. Кажется, это сильно удивило брюнета, поскольку он начал не сразу, но сопротивляться. Но упрямая и очень решительная розоволосая крепко ухватилась за мочку уха, потирая её. Она целовала его со всей страстью, гневом и силой, которую только могла собрать. Он не отвечал, но в данный момент Сакуру это особо-то и не волновало, она лишь продолжила начатое. Продолжила целовать, закрыв глаза, и желая отгородиться от всего, кроме единственного сладкого прикосновения губ. И ничего другого она не чувствовала. Просто огонь. Просто голод. Просто покалывание от нахлынувшего жара. И оно росло. Но нет ничего такого, с чем бы Сакура не смогла справиться. Когда показалось, что Саске перестал сопротивляться, то тот просто застыл на месте. Харуно нежно коснулась шеи, поглаживая тонкую кожу. И всё это было не для неё, нет — это всё делалось лишь для того, чтобы чёртовы фанатки поверили им и просто ушли. Если они увидят, как она вытворяет подобные вещи с Учихой, то, возможно, поймут, что он принадлежит только Харуно и никому более. В конце-концов они просто сдадутся. Вздохнув, куноичи провела кончиком языка по покрасневшим губам, чувствуя, как Саске напрягся. Волна триумфа прошла сквозь неё, но не раньше, чем ей пришлось отогнать от себя необоснованно опьяняющий мужской запах. О да. Она, определенно, могла справиться даже с этим. Изображения прошлой ночи был простой случайностью. Просто слишком много гиперактивного воображения, и всё. Конечно, она сошла с ума, думая, что на неё это всё сможет повлиять. Посчитав, что поцелуй затянулся настолько, чтобы удовлетворить себя и скрытых наблюдателей и даже Саске, который-то как раз и просил исправить сложившуюся ситуацию, Харуно коснулась губ последний раз и отстранилась. Но это ещё не конец. Прежде чем она смогла двинуться дальше, руки крепко обхватили её талию. Медик была так удивлена, что открыла рот, чтобы спросить, что он делает. Но вопрос покинул розоволосую голову, когда девушка увидела ониксовые глаза, пристально наблюдающие за ней. И тлеющие. Нет. Они не казались бесчувственными, в них загорелась искра вызова. У Харуно пересохло в горле. Внезапно, эти же руки притянули её ближе, так резко, что вырваться шансов не было. Куноичи прижалась к его груди, вцепившись руками в плечи. Сакура практически оседлала намеренно выставленную вперед ногу. И прежде чем она успела хоть как-то среагировать, лицо напротив быстро приблизилось. И он поцеловал. Её. В губы. Сам. От шока девушка просто замерла на месте. Его губы были горячими, жесткими и очень убедительными. Настолько убедительными, что это должно было просто начать раздражать Сакуру. Но оказывается, подобный поступок её никак не вынудил раздражаться. И вообще, это была последняя эмоция, о которой бы она вспомнила, учитывая, как происходящее вскружило голову. Учитывая, как сердце бешено билось. Оглушительно. Бодряще. Покалывание в теле, что Харуно испытывала до этого, в считанные секунды превратилось в самый настоящий взрыв эмоций. Мужские руки скользнули под рубашку, где кожа мгновенно стала гусиной. Губы напротив стали настойчивее, а зубы острее. У Сакуры перехватило дыхание и она чуть не захныкала. И где-то в глубине души девушка старалась себя убедить, что это хныканье означало большое и четкое «нет», которое она так и не сможет сказать. Его горячий язык коснулся её губ. Зубов. Языка. Он дразнил, вынуждал коснуться в ответ и, как будто, попробовать на вкус. Сакура не захныкала. Она тихо-тихо застонала. Куноичи больше не могла нормально видеть, слышать или обонять — она была полностью отрезана от этого — слепа, единственное жужжание засело в ушах, и он был всем, что она могла чувствовать. От этого голова шла кругом, а живот болезненно сжимался, ожидая чего-то большего… — Сакура, — прохрипел он ей в рот. — Саске-кун, — прошептала она, вцепившись в темные волосы. — Сакура, — Учиха прорычал, кусая опухшие губы. — …Саске-кун? — её ладошки гладили напряженную грудь. — Остановись. — Что?.. — И отпусти. — Я… Что? Потребовалось немало усилий, прежде чем слова смогли прорваться сквозь окутавший их туман. Харуно даже не понимала, что после этого ещё крепче прижалась к Учихе. Настолько крепче, что тепло тел ощущалось через одежду. Сакура замерла, когда Саске приблизился к её уху, едва касаясь кожи. Это её не задело. Это её не задело. Это её не задело. Его губы шевельнулись. — Перестань, — пробормотал Саске совсем низким голосом. Сакура вздрогнула. О, Ками. Она была задета.***
Он не знал, что ощущал сильнее — прикосновение её губ к своим… Или невинное колено, прижавшееся очень близко к паху. Очень близко. Её запах был повсюду. Лимоны. Сладкие лимоны. Она была как… воздух. Такой освежающий. И такой бодрящий. Такой опасный. В глубине души Саске понимал, что это должно было рано или поздно закончиться. Потому что сейчас это неуместно и это не то, что он планировал сделать в своей жизни. Вообще. Нет. Быть Учихой означает постоянный контроль, решимость. И будь он проклят, если позволит ей всё испортить. Когда её колено опасно приподнялось ближе и когда его руки скользнули туда, где ему больше всего хотелось прикоснуться, Саске понял, что наступило время, когда он всё ещё может остановиться. Прежде чем самоконтроль полностью покинут тело и разум. Прежде чем он полностью сломается. Он никогда не позволит этому случиться. — Остановись, — тихо приказал шиноби ровным голосом, изо всех сил стараясь не застонать от разочарования. И ещё кое-что. Он почувствовал, как она задрожала. И уверил себя, что это от холода. Что ей холодно и её тело так реагирует. Вот и всё. Руки медленно отстранились от тепла её кожи, как раз у самого края мягкого кружевного лифчика. Пальцы сильно чесались. Но Саске просто не обращал на это внимание. Он лишь осторожно накрыл запястья Харуно и оторвал её ладони от своей обнаженной груди. Парню было всё равно на исчезновение тепла, на возбуждение, на пульсирующую кровь. На неровные удары сердца. Сакура… Он отстранился и встал ровно, опустив руки вниз. А через несколько секунд и Сакура выровнялась. Учиха всячески сдерживал себя, чтобы не подойти обратно и не притянуть к себе, чтобы не закончить начатое. — Что это было? Брюнет одернул чесавшиеся руки и посмотрел в растерянные и потемневшие изумрудные глаза. — Ничего, — ответил он, отвернувшись в сторону тренировочных полей. — Это ничего не значит, Сакура. Ничего особенного. Это абсолютно ничего не значит. Ничего. Шиноби старался не смотреть на Харуно. Он не хотел видеть этот растерянный взгляд, как он меняется во что-то другое, и как Сакура старается с этим совладать. Тишина. — Я… — Иди спать, Сакура. Тебе нужно отдохнуть. И не надо меня больше беспокоить. Он кивнул один раз. Затем пошел в своем направлении. Учиха ждал момента, когда она последует за ним. Ведь Сакура была всегда просто Сакурой. Девушка всегда возвращалась к тому, что он сказал или сделал, возвращалась к нему. И сейчас парень ожидал, когда она начнет кричать, шипеть на него, требовать, чтобы парень, наконец, начал вести себя подобающе. Вместо этого она спокойно сказала. — Мы ещё не закончили, Саске-кун. Мне всё ещё нужно поговорить с тобой. — Нет. — Сегодня в восемь вечера. Мы пойдем гулять. — Са… — Это окончательное решение, Саске-кун. И нежно поцеловала в щеку, параллельно протягивая рубашку. Напоследок девушка прошептала: — Грубость, знаешь ли, не очень очаровательна. Я не перестану избавлять тебя от этого раздражающего качества. Затем, сложив несколько печатей, Харуно исчезла в вихре ветра и бледно-розовых лепестках. Лишь её запах остался витать в воздухе. Именно тогда Саске понял, что Сакура впервые спустя много лет пригласила его на свидание. И впервые он не сказал нет.***
— Ино? — Да, Тентен? — Это было очень горячо. — О, Ками… Тентен, ты что, извращенка? — Заткнись! Это ты пригласила меня пошпионить. Я и так умираю от этой жары, да ещё и в кустах каких-то пришлось сидеть. — О, так у тебя течка, м? Почему бы тебе просто не позвать Неджи?.. — Ино… — предупреждающе позвала брюнетка. — Ладно-ладно, я просто шучу. Я просто должна была убедиться в этом. В конце концов, мы поспорили с Харуно. — Ну, теперь то ты убедилась, маленькая сплетница? Во всяком случае, вся Коноха говорит, что они вместе. Поэтому я не до конца понимаю, что ты пытаешься вынюхать тут. Голубые глаза озорно заострились: — Хм. Когда Саске тоже исчез, Такахаши вздохнула и попыталась размять мышцы, что успели заныть, находясь в неудобном положении долгое время. — Ино? — Что, Тентен? — Ты будешь бегать голышом вокруг Конохи! — она озорно заулыбалась. — Посмотрим! Обе тихо рассмеялись над глупостью всего происходящего. Но в глубине души Яманака начала задаваться вопросом, правильно ли она поступила, решив поспорить. Ведь блондинка знает Сакуру и знает, что означают эти потемневшие изумрудные глаза. И теперь Ино надеялась, что её наивная и невинная подруга в конце-концов не упадет слишком глубоко.***
В другой части леса послышался шепот: — Ты же знаешь, что она должна опуститься, не так ли? — в нем были слышны нотки ревности. — Да, — ярость. — Эта сука заслуживает этого. Она ведь заплатит за всё, да? — Конечно, — третий же голос был абсолютно спокоен. Тишина. — И мы позаботимся о том, чтобы это было очень болезненно. Все трое безжалостно рассмеялись, погрузившись в свои мысли. Месть.***
И в другой части тренировочных площадок, рядом с толстыми стволами деревьев и обширными кустарниками, стояла одинокая девушка. Она наблюдала за всем происходящим, бессознательно роняя слезы. Она наблюдала за парочкой с того момента, как они поцеловались и до самого их исчезновения. Девушка в ярости. Она ревнует. Она ранена. И была убита горем. И это для неё самое гнусное чувство в жизни.