Я попала в Undertale

Было больно. Больно от осознания того, что ещё одна душа погибла из-за меня. Слёзы текли ручьём, тело дрожало от напряжения, а оставшиеся души закрыло мраком отчаяния. Всё катилось коту под хвост, поэтому надо было что-то предпринимать, и как можно скорее. Я быстро взглянула на шкалу уверенности. «Сила души», как обычно, покоилась на нуле. ОЗ после смерти Справедливости пополнились до конца, и это было странно. Раньше здоровье оставалось на том же уровне, что и перед смертью души. Может, ещё не всё потеряно? Я начала потихоньку «восставать из мёртвых», опираясь на стенку. Санс, ухмыляясь, стоял спиной ко мне и разговаривал с Гастером. Видимо, он думает, что я померла, поэтому решил стать спиной ко мне. Папайрус поспешил повернуть брата и показать ему мои попытки подняться. Гастер нахмурился вместе с Сансом, скрывая под этой маской удивление. У Сани это получалось хуже. — Ну зачем вам это? Жёлтый вас даже не покалечил! А вы его отправили на тот свет… — Меня больше интересует то, почему ты всё ещё жива? — Санс посмотрел на мою шкалу здоровья, ожидая там увидеть одну десятую процента, или, даже, одну тысячную, но ОЗ была до краёв наполнена, — Как ты это… Хех, ладно. Ты всё равно умрёшь. Против нас у тебя нет шансов, — Санс поднял свою руку, вызывая кости и направляя их в мою сторону. — Умри! — А я назло не буду умирать! И вам, и Чаре — всем назло! — мои ноги мне говорили совершенно обратное, но я взяла себя в руки и сделала из них «щит», закрывая лицо и тело. Руки засияли, и кости, летящие в меня, ломались об серо-буро-малиновый цвет. Я почувствовала, как к моим ногам приливает сила. — Играешь крутого, да? Здесь только я самый крутой и сильный! — Папайрус вышел на передний план, взмахнув рукой. — Уж поверь, не будь всего этого, оспаривать твоё первенство не пришлось бы… — ответила я, пробурчав эти слова. На меня начали идти то большие, то маленькие, то быстро движущиеся, то, как бы невзначай, медленно идущие кости. Я засучила рукава, почесала затылок и начала уклоняться. Однако подвох не заставил себя долго ждать. При повторном махе руки Папируса моя душа выскочила, перекрасившись в синий. Я была «очень рада» таким развития событий. Нет, ну правда, может это знак? — «Надя, ты там как?» — «Знаешь, даже и не надеялась, что ты спросишь!» Тут я снова проваливаюсь в себя и недоуменно смотрю на окружающих. (из которых всего-то двое осталось) — «Я… это… как бы пошутила» — «Как видишь, Надежда поняла твои слова вполне в серьёзном смысле» — ответил Храбрость Голова «моего» тела поднялась и посмотрела на реальность синими глазами. Хотя, если честно сказать, из-за маленьких прорезей цвет было не разглядеть. Можно было догадаться по, внезапно появившейся, ровной стойке и потрепанной балетной пачке. Санс закатил глаза. — Ну сколько же можно? — и поднял руку. «Я» сделала балетной знак приветствия, на что мне был ответ: «Давай-ка без фамильярности!» После этого рука опустилась и в меня помчались кости. Надежда изящно уклонялась от каждой, исполняя движения из балета. Это очень сильно раздражало ширококостного. Его глаз заполыхал синим, и в «мою» сторону были направлены бластер-гастеры. Не теряя самообладания, синяя стала в боевую стойку. Медленно идя к вездесущей тройке, она поднимала руки, а из земли медленно вырастали пуанты. Когда они были уже над землёй, а Надежда была достаточно близко, послышалось: — Моя очередь. Пуанты сорвались с места и полетели в тройку. Чтобы защитить своих напарников, Саня встал перед ними, направив в сторону особо опасной обуви бластеры. Те выстрелили, но вред нанести не смогли, так как грозная балетная обувь, обогнув ЧЕРЕПушки Сани, полетели дальше по заданному курсу. Санс и Гаст успели увернуться, а вот Папсу досталось по первое число. Видимо, обувь действительно опасная. Тут до моих ушей донёсся крик Моры и Польяны. Мора стояла вся в слезах, а Польяна грозно на меня посмотрела. Надежда поклонилась. Если честно, лучше бы она ничего вообще не делала. Было ужасно неприятно. Не знаю почему, но мне было больно. СТОП! В смысле «почему»? Как бы Папирус тут вообще ни в чём не виноват. На-адя, давай там поаккуратней, что ль?! Что-то я тут со всем этим совсем соображать перестала… — Ну что, теперь понимаешь, Анела? В смысле, Чара? Что я должна пон… Чёрт! Так, Надежда Батьковна, давай-ка свали с моего места! Контроль поменялся очень быстро. Вместо того, чтобы упасть, моя уверенность из-за слов Чары начала усердно подниматься вверх. — Я тут… это, сделала глупость, поэтому прошу прощения. — извинения казались насмешкой даже для меня. — Что, прости? Я не расслышал! — меня окружили кости поочерёдно с бластерами. — Понятно, извинения отклоняются. — я почесала затылок и вместо меня повисла пыльная завеса. Я подпрыгнула и приземлилась на летящий бластер. Понятное дело, что не как ковбой на коня, а как бомж на мусорный бак, то бишь еле удерживалась за костяшку двумя руками. Причём очень вовремя, потому что в это время вся свита ширококостного понеслась в атаку. — Воу, а я ведь просто хотела попросить прощениЯ! — тут бластер погнал вперёд на всех парах. Левая рука отцепилась и вся надежда осталась на правую. — Ничего, я спрошу у брата. — Санс сделал что-то своими костяшками и для меня начались американские горки, но в четыре раза страшнее и больнее. Бластер то подлетал высоко вверх, то резко опускался вниз и тормозил над самой землёй так, чтобы мои через чур длинные ноги бились об землю. Затем эта костяшка взмывала вверх и пролетала около стены сарая, чтобы сбить меня об выступы стен. Этот ужас продолжался бесконечно долго. Желание Санса отомстить за Папируса гоняло меня с бластером по пять кругов по моему двору. Весь ужас в том, что уже на первом круге моя рука начала отдаваться в свободный полёт. Ещё один удар копытами об землю, и прощай бренный мир! ОЗ тоже напоминало о себе после каждого стука об стену или об землю-матушку. Так дальше продолжаться не могло. При очередном полёте около стен сарая, моя рука засветилась серо-буро-малиновым, помогая второй руке так же ухватиться за нижнюю часть бластера. В итоге, я уже висела под бластером, не отбивая себе ничего около стен. Затем бластер-гастер помчался к небу до самого верха купола. Я перебралась на другой бок своего костного «коня», ожидая захватывающий полёт к недрам земли, однако бластер начал крутиться, выполнять брыкающие движения. Я себя почувствовала тореадором и, ухмыльнувшись, залезла сверху на уже «быка». В мгновение кристалл перекрасился в жёлтый, и я помахала появившейся ковбойской шляпой. — Да чтоб тебя! — Санс прокряхтел эти слова. — Она же должна была умереть просто от касания твоего бластера, Санс? — Гаст подошёл ближе. — Как видишь, живая и невредимая. — Санс, ты уставший. — Папирус немного обеспокоенно поинтересовался. — Может, хватит? — Нужно ещё время. И силы, а ваша помощь был бы как раз кстати. На лицах Гастера и Папируса появились самодовольные улыбки. — Хей, ребят, я жду продолжения! Так… что-то мне не нравятся ваши ухмылки. — я прищурилась и увидела распределившихся по всему двору Гаста и Папса. Бластер полетел вниз, но остановился на середине пути. Тут надо мной появились ещё бластер-гастеры и подо мной кости. Те, что сверху, раскрыли пасти и направили свои страшные морды на меня, а те, что снизу, закрутились и направились остриём в бластер. После щелчка, и те, и другие полетели по заданному курсу. Я на автомате спрыгнула на бок и, раскачавшись, на инерции перенесла свой бластер в сторону земли. Взрыв был, как в кино! Правда, взорвалась только одна пушка да пара костей. Долетев до родимой, я начала раскручивать свою «кобылу». Накрутившись, я отпустила её к сородичам. Добродушной встречи не получилось, потому что она столкнулась с другими, и те ушли в мир иной. Надо сказать, что всё это время я сияла цветом своей характеристики. Это было очень круто! Хочу ещ… Я увидела запыхавшегося Санса. Он выглядел потрёпанным и злым. Мне его было жаль, хотя внутренний голос говорил обратное. Да, он меня ненавидит, да, он пытается меня убить, да, Саня в игре отличается от Санса сейчас, но… Ведь он же под влиянием Чары… Хотя, как сказал Справедливость, они понимают что делают. Значит, эта мелкая костлявая зараза даже и не сопротивляется! И, в подтверждение моей мысли, тут же летит острая косточка со стороны ширококостного. ЧТД (что и требовалось доказать), господа присяжные! Еле увернувшись, я подпрыгнула и схватилась за кость, любезно предоставленную Папайрусом. Рука засияла уверенностью, чтобы не дать ОЗ уйти в отрыв. Второй рукой, заранее засиявшей, хватаюсь и подтягиваюсь, умудряясь сесть. М-да. Сияющий пятая точка выглядит не очень «устрашающе». Лучше пускай кость будет серо-буро-малиновой. Тут же она покрывается светом уверенности, а я расслабляюсь, потому что теперь могу кататься на ней. Иметь собственную кость — вот уж не думала, что буду этим гордиться! С высоты видно многое: мой разрушеный дом, чудом уцелевший сарай (вот что значит: «строили на века!»), капсулы с монстрами и Мораны с Польяной, уставший Саня, побитые взрывом бластеров Гастер и Папирус, причём у второго ОЗ ни к селу, ни к городу… Нет, это уже геноцид получается! Не стану больше драться! Достали со своими бо… Внезапно, меня отшвыривает к стене. Я замечаю краем глаза Гастера с горящими глазами. Тут же понимаю, что я отвлеклась, и эта мысль начинает вызывать ужас. Я не успею поставить барьер! Последнее, что встало перед глазами — отталкивающий меня в глубину Храбрость. Он начал расходится трещинами, а его ты последние слова таковы: — «Ну, я, конечно, знал, что до этого дойдёт, однако речь не продумал. Раздолбай, что поделать. А тебе стоит быть немного внимательнее, потому что побочный эффект безмозговья — неоправданная храбрость.»