Если это сон, то я не хочу просыпаться

      Дождь стучал в окно, оставляя широкие борозды на стекле. «Он подходит к моему настроению,» — подумал Англия, наблюдая за движением очередной капли. - … и так я стану героем! Америка сел на свое место, сияющим взором обводя других членов совета. Артур вздохнул и устало посмотрел на Альфреда. За столько лет он так и не изменился. Такой же веселый, уверенный в себе и мечтающий непременно стать героем, подросток с сияющими глазами. Только теперь эти небесно-голубые глаза сверкали за линзами очков. «Он что, хочет выглядеть взрослее или действительно посадил зрение? Говорил же ему не читать ужастики на ночь под одеялом...» - поток мыслей прервался, веселым: - А что ты думаешь, Англия? - и сапфировые глаза нетерпеливо и испытывающе воззрились на него. Англия вздохнул и в очередной раз стал объяснять, как неразумному ребенку, почему его план никуда не годится. «Впрочем, в душе он действительно все еще ребенок,» — с нежностью подумал он. ***       Когда после собрания Англия вышел на крыльцо, дождь все еще лил. Он улыбнулся, вспомнив, что взял с собой зонтик. - Ну вот, а я надеялся, что к концу конференции дождь закончится, — раздалось над самым его ухом и Артур, повернувшись, увидел Америку. Альфред рассеяно копался в сумке в поисках чего-нибудь, что помогло бы ему дойти до дома более или менее сухим. Но похоже ничего подходящего у него не было и оставалось только надеяться, что он не простынет после такой пробежки под дождем. Артур вздохнул, расправил зонт и, в свойственной ему холодной манере, позвал Америку: - Что ты там стоишь, придурок? Я не собираюсь тебя ждать целую вечность. Альфред удивленно застыл, глядя вслед медленно удаляющемуся Артуру, и с криком: - Какой ты сегодня добрый, Англия! — побежал за ним. ***       Дождь лил с самого утра. Казалось он хочет омыть всю землю. В стоках журчала вода, и голуби теснились под крышей, недовольно курлыкая, когда на них падали крупные дождевые капли. Машины проносились, оставляя за собой брызги и отсветы задних фар. Под зонтом шли двое. Америка сначала пытался завести разговор, но его спутник, как бы соответствуя погоде, был задумчив и неразговорчив. Альфред, украдкой, взглянул на него. Привычная зеленая форма обычно так хорошо сочеталась с глазами цвета весенней зелени, но сегодня они были темнее обычного и их обволакивала пелена задумчивости. Пушистые волосы, как правило, слегка растрепанные, поникли от влаги и чуть прилипали к щекам, густые брови были хмуро сдвинуты. «Что это с ним?» — подумал Америка, пока не заметил, что рука Артура уже трясется сжимая зонтик. «Ах, я же так вырос. Ему теперь неудобно нести зонт, но он так и остался упрямцем, который ни за что в этом не признается и не даст слабину. Ну да попытка, не пытка,» — вздохнул Альфред. - Ох, ты знаешь, у меня в последнее время появилась странная тяга носить зонты, а дождя, как назло, все не было! Может, уступишь мне эту привилегию хотя бы сейчас? — осторожно спросил он, надеясь что Англия не обидится. - Ладно, бери, — Артур недоуменно посмотрел на него, но сегодня он был не в настроении спорить, так что без пререканий отдал зонт Америке, приблизившись к нему. «Ох, он не стал со мной спорить! А с другим бы обязательно начал. Все потому, что я самый близкий для него человек,» — удовлетворенно подумал Альфред забирая зонт. И от этого незамысловатого умозаключения по его телу разлилось нежное тепло. Внезапно, где-то вдалеке сверкнула молния и прогремел гром. Америка вздрогнул и зонт в его руке, покачнувшись, задел Артура по голове. - Ай, больно! Что с тобой? — недовольно воскликнул Англия. - А, нет, ничего. Просто, внезапно, мне пришла в голову идея пригласить тебя в гости. Что скажешь? — смущенно пробормотал Альфред. Не мог же он сказать, что до сих пор боится грозы. «Я уже взрослый и не завишу от Англии,» — уговаривал сам себя Америка, глядя в настороженные зеленые глаза, обдумывающие его предложение. - Ладно, почему бы и нет. До моего дома еще далеко, а в такую погоду что-то не хочется гулять, — неожиданно согласился Артур, и они свернули по направлению к дому Альфреда. ***       «У меня дома чай точно лучше,» — подумал Англия, ставя чашку на столик рядом с креслом, в котором сидел, - «Но этот чай и обстановка вызывают ностальгию. Раньше я так же сидел в этом кресле и этот “придурок”, бывало, сидел у меня на коленках,» — в его перед его внутренним взором тут же возникли картинки из воспоминаний о его поездках сюда. Он потряс головой прогоняя ненужные мысли. Артур повернул голову и посмотрел в окно, за которым по прежнему лил дождь. Он вспомнил как они шли под одним зонтом, и как вздрогнул этот “придурок”, когда прогремел гром. «Неужели он до сих пор боится грозы? Когда он был маленький, то как только начинался дождь, он всегда бежал ко мне,» — Англия откинулся в кресле, предаваясь нахлынувшим воспоминаниям. - Англия, Англия! — плакал маленький, белокурый ребенок, сидя на руках еще молодого Артура. - Ну-ну, не плачь, Альфред. Я же с тобой, а если что-то случится, я всегда приду к тебе и спасу! — уговаривал трясущегося Америку Англия. - Всегда, всегда? — заплаканные, ярко-голубого, словно небеса, цвета, глаза с надеждой смотрели, в такие теплые и надежные изумрудно-зеленые. - Всегда, всегда! Обещаю! — засмеялся Артур, потрепав маленького Америку по волосам. - Я тебя очень-очень люблю! Больше всех на свете! — Альфред счастливо прижимался к теплой, родной груди хозяина его колоний.       - Англия? Англия? Артур? — легкая тряска за плечо, вырвала англичанина из ностальгической дремы. - А? Что? — встрепенулся он, сонно взглянув на своего бывшего подопечного. - Если ты хочешь спать, то можешь лечь у себя в спальне. Там, где ты раньше жил, когда приезжал сюда. Но вообще я хотел спросить, будешь ли ты еще чай или мне уносить чашку? — спросил Америка, стоя рядом с Артуром и держа его чашку в руках. - А, нет, я больше не хочу, — ответил Англия, специально игнорируя первую часть вопроса. От нее возникали неприятные и ненужные воспоминания, которые хотелось забыть, но это было невозможно. - Хорошо, я тогда ее уберу, — Альфред повернулся и отправился на кухню, но в тот момент сверкнула молния и прогремел гром, от которого чашка выпала из рук и, со звоном, разбилась на тысячу осколков. - Ты в порядке? Неужели ты и впрямь до сих пор боишься грозы? — Артур подбежал к трясущемуся Америке и, слегка наклонив его голову, так чтоб она оказалась у него на плече, нежно обнял: - Ну-ну, все в порядке. Старший братик всегда будет рядом, — шептал, словно ставшему вновь маленьким Альфреду, Артур, заботливо прижимаясь и гладя по волосам. Америка от неожиданности застыл, все еще не совсем веря в происходящее. Было так невероятно тепло и приятно, хотелось стоять так всю жизнь, не размыкая объятий. - Всегда, всегда? — спросил он, еще плотнее прижимаясь к самому дорогому для него человеку. - Да, всегда-всегда, — отстранился Англия и доверительно посмотрел в нежные голубые глаза перед собой, в то время как его рука осторожно гладила мягкие платиновые волосы.       Внезапно, подчиняясь какому-то неведомому инстинкту, Альфред стал медленно наклоняться, сокращая расстояние между их губами. Артур видел, как приближается Америка и что еще буквально пара сантиметров и он его поцелует. «Нужно сопротивляться, нужно его оттолкнуть, он же мой младший брат, пусть бывший, но все равно,» — пока Англия боролся с собой в его голове возник образ маленького мальчика с платиновыми волосами, длинной рубашке, казавшейся на нем платьем и невинными глазами небесно-голубого цвета. Он не мог предать его - своего младшего брата на секунду поддавшегося эмоциям. Не мог осквернить его образ, что остался у него в голове. Артур вырвался из объятий уже выросшего Америки: - Ты что творишь, придурок? - Я... — попытался что-то сказать Альфред. - Что ты? Вырос? Гормоны взыграли? — не давал и слова ему сказать смущенный и рассерженный Артур. - Я... — сделал еще одну попытку Америка, но его опять перебили: - Да, ты сошел с ума, идиот! - Я тебя люблю! - наконец смог перекричать Артура Америка. - Это что еще за бред, ты меня лю... — тут до него дошел смысл слов и он растерялся: «Америка его любит? Что за бред? В смысле, он его тоже любит, но как брата...Хотя, он же и сам чуть не поддался, когда последний пытался его поцеловать! Да и вообще, наверняка это не правда, скорее всего это просто шутка или спор какой-нибудь. Точно, он наверное с кем-то поспорил, сможет ли сказать мне нечто подобное,» — мысли проносились у него в голове, одна хуже другой, когда сам он растерянно стоял и смотрел на Альфреда. Наконец он выдавил: - Это что, шутка? — эти слова тут же отдались болью в сердце. - Нет, я не шучу, и это не бред, я правда люблю тебя. Любил с самого детства, но вот только с возрастом моя любовь изменилась, а ты по прежнему видел во мне только младшего брата. Я захотел независимости, хотел чтобы ты меня принял, признал. Чтобы ты мог мной гордиться, любить меня. Но не как младшего брата, а как сильную и независимую страну, как личность, в конце концов, как я всегда любил тебя, — пока Америка говорил, Артур медленно пятился, пока не почувствовал, как упирается спиной в стену и отступать уже было некуда. Он смотрел в глаза Альфреда, обычно небесно-голубые, но теперь потемневшие от страсти, и не мог отвести взгляд. Он не мог убежать, не мог противостоять ему, он оказался заперт в клетке этих сапфировых глаз. Америка подошел вплотную и легонько коснулся губ поцелуем, как бы проверяя не убежит ли Англия. Но он только вздрогнул от неожиданности. Да и как он мог убежать в такой момент? Когда все, чего он желал сейчас, сводилось к тому, что бы Америка поцеловал его еще, и что бы Альфред думал только о нем, любил только его, принадлежал только ему.       Америка легонько провел языком по нижней губе англичанина, прося приоткрыть рот, и скользнул языком внутрь. У Артура кружилась голова. Единственное, что еще удерживало его на ногах это стена к которой он прислонялся и горячие руки Альфреда, прижимающие его к себе. Сначала за талию, постепенно спускающиеся все ниже, пока, вконец осмелев, не сжали упругую попку, вызывая протяжный стон обладателя оной. Америка оторвался от губ Англии лишь за тем, чтобы лизнуть его соблазнительную шею и прикусить чувствительную кожу, оставляя засос. Пусть Артур будет потом ругаться, он переживет, но завтра ему понадобится подтверждение, что все это было не сном. Затем он скользнул рукой под куртку англичанина, касаясь бледной, так редко видевшей солнце кожи, на что Артур тихо застонал и Альфред понял, что он больше не выдержит. Он хочет Англию прямо сейчас и не секундой позже. ***       На полу валялись куртки, брюки, рубашки. За окном по прежнему была гроза, но они ее не слышали. Весь мир перестал для них существовать. Только страстные поцелуи, жаркое дыхание друг друга и соприкосновения обнаженной кожи. Они словно хотели раствориться в друг друге, чтобы время остановилось и никогда не восстанавливало свой бег. Они мечтали, чтобы этот сладкий сон никогда не кончался... ***       Когда Америка проснулся и взглянул в окно, то обнаружил, что ночь еще не закончилась, и перевернувшись на спину он уставился в потолок, слушая как дождь стучит в окно. Гроза уже заканчивалась, лишь вдалеке изредка гремел гром. «Интересно, это был сон?» — подумал Америка, вспоминая этот вечер. Изумрудные глаза, что плавились под ним, горячее дыхание Англии, его чувственные стоны и то, как он произносил его имя. Внезапно он почувствовал какое-то копошение под боком. Альфред повернул голову и увидел Артура, жмущегося к нему в поисках тепла. Его пушистые золотые волосы щекотали щеку, а шею обдавало его горячим дыханием. Америка повернулся и прижал его к себе. Последнее о чем он подумал, прежде чем Морфей снова раскрыл для него свои объятья: «Если это сон, то я не хочу просыпаться....»