Тяжело в учении

— Это не то, что ты думаешь! — воскликнул Юра, врываясь в раздевалку вслед за Отабеком. В груди жгло, словно он пробежал кросс, а не пару десятков метров, лицо горело, наверняка красное и испуганное. Ему было пиздец как неловко. И да, страшно тоже. Потому что Отабек увидел то, что никогда и ни за что не должен был увидеть. — Все нормально, Юр. — Отабек не смотрел на него, медленно стянул куртку, расстегнул рюкзак с формой. Юра взвыл — сначала мысленно, а потом и вслух: — Да нихуя не нормально! Он слишком хорошо знал Отабека и умел различать малейшие изменения на вечно невозмутимом для остальных лице. — Нихуя не нормально, — повторил Юра и вздохнул. — Слушай, это... правда не то, чем кажется. И вообще дурацкая затея. Надо было просить не Милу, а Катьку — та хоть и возглавляет «Ангелов», но девчонка ничего такая, своя. И помогла бы, и не растрезвонила, что знаменитый Юрий Плисецкий в свои шестнадцать целоваться не умеет. Но про Катьку Юра утром как-то не подумал, а Мила была рядом и даже согласилась. Целоваться с ней было... странно. Непонятно что делать, как голову вертеть и куда девать руки. От нее пахло какими-то сильно сладкими духами и совсем немного потом — тренировка у нее была утром, как раз перед Юрой с Отабеком. Юра потому и двинул на каток раньше, застать хотел. А потом их застал Отабек — прямо в разгар поцелуев, будь они неладны, через секунду после того, как Мила, закатив глаза, устроила деревянные Юрины руки у себя на талии. Юра сглотнул сухим горлом и снова посмотрел на Отабека. Тот спокойно переодевался, все еще не глядя на него. Будто Юры и не было тут. — Бека... — Мила — хорошая девушка, — натянуто сказал Отабек одновременно с ним. — Вы красивая пара. — Да блин! Не встречаемся мы. Она мне даже не нравится! Отабек все же поднял на него глаза, и его левая бровь слегка дрогнула. В удивлении — перевел на понятный язык Юра и тяжко вздохнул. Он не мог. Просто не мог признаться и сделать этот шаг, потому что после этого жизнь навсегда изменится. Это вам не золотую медаль выигрывать или ставить мировой рекорд. То почему-то само выходило. «Отчаянные времена требуют отчаянных мер!» — провозгласил внутренний голос, противно похожий на голос Никифорова. Следом в памяти всплыл и его образ — пьяного и с трясущимися от волнения руками. Он тогда вылакал больше, чем обычно себе позволял, чтобы решиться и сделать-таки Кацудону предложение. Не то карикатурное, как в Барселоне, а настоящее. Юра и кольцо видел — изящное, красивое, с какой-то гравировкой на японском. Тогда он решил, что Никифоров — конченный идиот, раз так боится отказа и не видит, как Кацудон пожирает его глазами и светится от счастья рядом. А теперь таким же конченным идиотом Юра был сам. Он снова вздохнул и подошел ближе. Отабек уже надел коньки и теперь, выпрямившись, был выше Юры. — Один мой знакомый — настоящий идиот. Ему очень нравится его друг, так нравится, что он сходит с ума и жить без него не может. И пусть мой знакомый — тот еще трус, но он давно бы сделал первый шаг, если бы не одна маленькая проблема. — Юра подошел почти вплотную и уперся взглядом в футболку Отабека. На черной ткани виднелись несколько светлых кошачьих волосков — Юрина Мотя очень любила вещи Отабека. И самого Отабека тоже. — Этот мой знакомый совсем не умеет целоваться. Так-то он во всем хорош, но поцелуи — это ведь важно? Лицо по-прежнему полыхало, и сердце рвалось из груди как после самой тяжелой тренировки. Юра вздрогнул, когда Отабек положил ладонь ему на лопатки. — И твой знакомый думал, что друг будет над ним смеяться? — тихо и хрипло спросил он, и у Юры мурашки побежали по спине. Он замотал головой. — Никогда. Мой... его друг, он хороший. Он бы не стал. Но мой знакомый не хотел ударить в грязь лицом. Он хотел подготовиться... потренироваться с кем-то... менее важным. — Почему? — Отабек ласково коснулся волос на затылке, и у Юры подозрительно защипало в носу. — Потому что мой знакомый — идиот? Отабек не выдержал и рассмеялся, и Юра прыснул вслед за ним. Господи, какой бред он несет. Накатило облегчение, и ноги стали совсем ватные. — Юр. — Отабек взял его за подбородок, вынуждая поднять голову. — Посмотри на меня. Юра посмотрел — и едва не захлебнулся теплом, которое излучали его глаза. Это было... — Ты мне тоже очень нравишься, — тихо сказал Отабек. Сердце все-таки рвануло из груди, и Юра бы точно рухнул на пол, если бы Отабек не придерживал его за пояс — мягко, но уверенно, как все, что он делал. — И я тоже не умею целоваться, — закончил Отабек, и Юра улыбнулся в ответ. — Может, будем учиться вместе? И они учились — в раздевалке, пока за ними не пришла Мила, тут же вылетевшая обратно с возгласом «Мои глаза!», в пустом вагоне метро, когда ехали домой, и позже, в квартире, прямо в прихожей и дальше в спальне. Может, у них пока получалось неидеально — Юре не с чем было сравнивать, и он больше не хотел сравнивать, — но процесс нравился им обоим. Очень. А Милу Юра все-таки завтра поблагодарит.