Лунный свет в ночи

      Когда парни пришли с охоты, то принесли тушку кабана и пару кроликов. Такое количество дичи удивило ребят — они в обычной то жизни не видели столько мяса, а тут на природе, где обычно парни ловили пару кроликов, и то с помощью специальных ловушек. По их взглядам, особенно по взгляду Ника, у которого на плечах забота о нескольких сиротах, парни поняли все сразу, потому предложили остатки еды разделить между собой и забрать к себе домой. По началу они отреагировали неоднозначно — явно стеснялись, но следом согласились, не без напора Гона. Оказывается, мало кто разбирался в разделе туш, лишь по теории знают, что сначала нужно спустить кровь, а потом уже срезать шкурку, потому Гон с явным энтузиазмом взялся за это дело, так и еще подхватил с собой пару парней, чтобы научить.       — А почему вы тоже не купаетесь? — Киллуа по началу, как только пришел, потерял Киру. Глазками искал ее, но по ауре чувствовал, что где-то рядом, а следом услышал звонкий девичий смех. Улыбается еле заметно, безумно рад ее смеху — «хоть на мгновение, но пусть забудет о своих проблемах».       — Ну… чтобы не смущать девочек, — Ник плечами пожал, в это время просто наблюдая за тем, как кровь с кабана сливают, — Понимаешь, у многих девочек нет купальника, потому они купаются в обычном белье.       — А, понятно, — Золдик кивает понимающе, но в глубине души задается вопросом: «И что? Что такого в том, что они в белье? Не голышом же», но спорить не стал.       Разговор шел сам по себе и об абсолютно неважных вещах: как они добывали пеньки для скамеечек; как старались обустроить лагерь по-уютнее; как строили кострище и ставили палатки. По пути парни рассказывали о мелочах, которые происходили в их приключениях, конечно, не рассказывая чего-то шокирующего для обычного человека. Для деревенской молодежи, у которой из интересных новостей — это покупка очередной картины у аристократов, такие рассказы были самыми долгожданными и интригующими. Все парни, которых насчитывается три, с любопытством слушали, попутно представляя себя на их месте, мол, это они были в гуще событий, проживали эмоции и сражались с огромными монстрами и сильными хантерами. Некоторые даже заявили, что в следующем году попытают удачу на экзамене, но парни отреагировали не так доброжелательно.       — Когда сдавали мы, умерло много людей, — Киллуа смотрит в глаза тому, кто воскликнул о своем желании, — На первом же испытании больше ста человек, — от его слов атмосфера сразу поменялась — им явно стало по себе, — Конечно, я отговаривать не буду, но лучше подумайте сто раз прежде, чем идти на экзамен. Мы с Гоном выжили лишь только потому, что имели до этого подготовку.       — Экзамен действительно опасный, — большая часть парней даже не заметила приход девочек — все были погружены в свои мысли. Кира встала рядом с Киллуа и вытирала волосы полотенцем, — Я сдала его в этом году. И могу сказать, что из четырех сотен человек сдало только несколько. Вам может повезти с экзаменаторами, но вероятность такого везения практически нулевая. Даже я там чуть два раза не умерла.       Ее слова вовсе убили атмосферу. Сначала вдохновленные рассказами о веселых приключениях, бескрайней свободе и бесконечном веселье, парни романтизировали жизнь хантеров, ведь это так круто быть сильным! Но потом их грубым пинком вернули на землю, напомнив, что в жизни не бывает ничего веселого и беззаботного. За все нужно платить свою цену, а в случае наших ребят — это детство.       — Но грустить из-за этого не стоит, — Бейкер руками замахала, чтобы привлечь внимание к себе, и с яркой улыбкой продолжила, — Подумайте сами, в каждом деле есть свои хорошие и плохие стороны. Если вы сильно захотите, то можете начинать тренироваться прямо сейчас и, возможно, лет через пять вы будете в силах пройти хотя бы отборочный этап.       — Обнадежила, спасибо, — Ник кивает ей, отвечая в сарказме, а в ответ девушка лишь смеется, — Я двумя руками «за», — благодаря такой шутке, угнетающая атмосфера испарилась, подобно дыму от костра в воздухе.

***

      — Кира, подойди, — сквозь весь шум разговоров и постоянного смеха девушка обернулась в сторону речки. На берегу стоял Киллуа в пол оборота и смотрел на Киру с легкой улыбкой. Его голос был тихим, он даже не кричал, но она смогла отчетливо услышать его.       Оставляет свою тарелку с мясом на лавочке, Гону кивает, мол, отойдет ненадолго и быстрым шагом подбежала к нему.       — Что-то случилось? — с интересом заглядывает в его лицо, замечая там легкий румянец. В груди сразу что-то зашевелилось: такое пушистое, слегка колкое и игривое.       — По пути сюда я заметил кое-что, — не смотрит ей в глаза, лишь задевает их, но тут же отводит взгляд в сторону. Следом, слегка помедлив, протягивает из-за спины маленький букетик цветов, — Я подумал, что они очень подходят тебе — такие же светлые и теплые, поэтому держи, — в его руках, аккуратно сорванные, лежат несколько пышных желтых цветов, чем-то напоминающие собой пионы. Их лепестки раскидисто украшали спрятанный где-то в глубине их пышности пестик, дрожали от любого дуновения ветра, пусть на то будет даже дыхание, но все равно выглядели роскошно, словно им по силам выдержать любой тайфун. В его руках они несли совершенно сокровенный смысл, ведь это это именно он выбрал их по своим ощущениям. Киллуа не стал дарить, как обычно дарят, несколько белых роз, намекая на величавость и элегантность Лунной Девы. Он подарил ей ее частичку, ту самую часть почти исчезнувшей Киры Бейкер где-то в закулисьях легенды; разглядел ее маленькую среди огромных кустов белых ароматных роз с кучей окровавленных шипов.       Смотрит несколько секунд молча на цветы и не может подобрать слов. Следом совсем медленно поднимает взгляд на его лицо — он смотрит ожидающе, поджав губы, словно вот-вот и начнет вредничать «все, забей, просто забери эти цветы».       — Спасибо большое, — кивает ему и забирает букет, прижимая к себе с трепетом, — Мне впервые дарят цветы такого окраса.       — Удивительно, ведь глаза у тебя золотые, да и волосы тоже, как-то глупо дарить что-то другое, — он рукой зачесывает свои волосы, улыбается еле заметно, довольный тем, что ей понравилось. Кира мило улыбается, пальчиком манит к себе, мол, что-то хочет сказать на ушко и тот послушно выполняет.       — Я люблю тебя, — шепчет и аккуратно целует его в губы. В этот момент Киллуа аж напрягся — он никак не ожидал такого! Окаменел весь, просто молча наблюдает за тем, как она отходит от него на шаг, — Всегда помни меня настоящую, хорошо?       — Какая глупая просьба, — от ее выражения лица Золдику стало не по себе — снова это отчужденное лицо, глаза, смотрящие куда-то в пустоту, и закрытая аура. Губы прикусывает и тянет к себе за локти, крепко-крепко следом обнимая, — Не беспокойся по пустякам, я всегда буду помнить тебя, потому что ты будешь рядом. Чтобы ни случилось, я буду рядом, так что дай себе расслабиться хоть на время.       Чтобы хоть как-то спасти букет, Кира экстренно завела руки за спину парня. Слушает его, практически не дыша, и губу нижнюю жует. Расплакаться хочет, но не может позволить себе такую роскошь, потому просто шмыгает, еле заметно кивая. Неожиданно чувствует боль в груди, словно схватило сердце, жмурит глаза от боли, но после голоса в голове резко открывает.       — Не глупый парень — замечает твое исчезновение, — буквально в шаге от них она видит темноволосого парня. Айдек словно тень — иллюзия, созданная лунным светом и ее отражением от водной глади, но его присутствие ощущается всем телом в виде давящей боли в груди. Он стоит с еле заметной улыбкой, руки на груди скрестив, — Хотя… насколько нужно быть тупым, чтобы не заметить такое? ,— голову клонит задумчиво, нос поворотив, но следом туловищем гнется к замершему во времени Киллуа, — Как же повезло, что они похожи внешностью…       Кира уже не выдерживает — внутри по ощущениям уже каша из внутренностей. Все в таком диком напряжении, что еще хоть одно слово Айдека, и она упадет замертво, но в голове пустота: есть боль, из-за которой она дышать не может; есть невыносимый гул, волнами разносивший эту боль по организму, но мыслей и эмоций нет. Пустота, граничившая с неким слабоумием, — ведь Кира уже не понимает, а точнее не чувствует. Может быть, она в данный момент сидит в коконе, лишь бы лишний раз не ощущать как ее сердце раз за разом останавливается.       — Какая умница, - шепчет тихо, растягивая гласные сладостно, с особым удовольствием, при виде такой картины. Он почти победил и эта мысль лучше любого бальзама на душу, ведь он наконец-то добьется желаемого. Добьется того, к чему шел так упорно почти семьсот лет.       — Кира?! — иллюзия исчезла вместе с довольным Айдеком, а значит напряжение тоже, но девушка уже ничего не чувствует. Без сил падает ему на руки и все, что ощутил Киллуа в этот момент — это ее мертвая хватка за руку, которая словно просила помощи, но так и не была услышана.

***

      Чувство сдавленности в груди, словно кто-то жгутом стянул все легкие, сердце прихватив в эту кашу. Оно внутри кровоточит, изнывает и щиплет, рвется наружу всеми силами, лишь бы избавиться от этих оков, но она не показывает этого. Ей нельзя, ни в коем случае нельзя показывать свои эмоции. Уж лучше пусть ее внутри разрывает ее же собственные чувства, чем он.       — Почему ты молчишь?! Отвечай! — громкий стук от удара об стенку дома заставил Деву вздрогнуть и в ужасе поднять глаза на парня. У него вновь выступила вена на лбу — значит он жутко зол.       Она уже выучила все повадки своего Жениха. Если он громко ходит по дому — злится; сжимает в руках подол футболки — недоволен; сидит, закинув ногу на ногу, — ожидает чего-то от Девы. Они знакомы так долго, обручены еще в утробе, потому не трудно догадаться, что он ударит еще второй раз.       — Почему ты ведешь себя так?! Неужели этот черноволосый чужак лучше, чем я?! Отвечай! — второй удар был с такой силой, что шкаф, рядом стоящий, пошатнулся, а пыль сверху взлетела. Девушка сидит молча на коленях, склонив голову вниз, и боится посмотреть на него, — Отвечай, сука!       Одним рывком Жених приближается к ней и с силой хватает за шею. Большим пальцем сдавливает сонную артерию и заставляет смотреть на него, только на него.       — Дева, ты же знаешь, что я люблю тебя, да? У нас с тобой одна судьба, наш союз благословлен самой Луной, — постепенно хватка расслабляется, как и его взгляд. Черные глаза, в которых местами даже жизнь не читается, в такие моменты смотрят всегда жалобно, с неимоверной грустью внутри. Они похожи как две капли воды: серебряные волосы, переливающиеся холодным отливом на солнце, остро выраженные черты лица и черные, словно ночное небо, глаза. Они — потомки Луны — несут в себе ее волю, желание и грехи.       — Я знаю силу твоей любви, — хрипит сквозь боль, — И знаю про благословение, но ты до сих пор не понял чего именно желает Луна.       — И чего же? — пальцы расслабляются, теперь просто скользят по женской шее.       — Она хочет любви, — голову запрокидывает, сквозь отвращение позволяя ему касаться ее. Взгляд устремлен в потолок, туда, где прячется ее Судьба, — Искренней и нежной. Чуткой и ранимой. Луна хочет быть любимой любимым человеком.       — А я разве не любимый человек Луны? Как человек, который приписан самой Судьбой не может быть любимым?       — Ничего в этом мире не достоверно: нет ничего абсолютно правильного и верного. Даже судьба может ошибиться.       — Тогда я докажу тебе силой, что именно я твоя судьба, — мужские руки грубо, по-животному, схватили Деву за ноги и дернули на себя. Белоснежное платье поползло наверх, оголяя все больше участков кожи; рвалось на куски, заглушая девичьи крики.