Правило сильнейшего

*В 90х смертная казнь, расстрел, проводилась в маленьких коридорах, без окон и одной дверью. «Вход» только для персонала», можно так описать это место. Выйти преступнику оттуда не представлялось возможным. **Фаны Soul Eater не пытайтесь капать на мозги. ***Для тех, кто не знает, когда вскрываешь любое животное (а человек это животное), из тела идет очень неприятный запах. — Как?! Как ты могла так поступить?! Пощечина. И еще одна. Девушка в его руках только презрительно хмыкнула. — За что? … — шепотом спросил молодой человек. Он сжал плечи хрупкой девушки, стоящей перед ним и опустил голову, чтобы не было видно слез, которые собирались на глазах. — За что? Ты издеваешься? Меня никто никогда не замечал. Никто! И ты в особенности. А они пошли за мной, признали меня. И не только как лидера, а как человека. — Человека? — пришло время удивляться мужчине, — Да что ты говоришь? Ваши действия сравниваются только с животными инстинктами… — Возможно, а я до сих пор слышу голос, говорящий мне «Убей! Уничтожь! Если это не сделаешь ты, то это сделают с тобой!». Тем более что ты сам говорил, что я уродина, и у меня нет права на жизнь… — Чт… — он не успел закончить вопрос. Судья встал и сказал: — Уведите их. И они не должны контактировать до исполнения приговора. Двадцать человек в форме стали выводить из зала суда девять преступников. На каждого по 2 работника правоохранительных органов и еще один шел впереди всей колонны, другой сзади. Родственники погибших, сидели и сотрясались от беззвучных рыданий. Да, преступников убивших их детей скоро казнят, но их больше не вернуть. Нас презирают. Нас ненавидят за то, что мы убили больше 36 человек. Мы разрушали семьи, счастье в них. Мы просто шли по головам, не обращая внимания на других. Мы уничтожали, крушили, ненавидели… И мы жестоко поплатились за это. Меня, как главаря группы, человека, убившего всех этих несчастных людей, приговорили к смертной казни. Завтра, после обеда, меня заведут в тот узкий коридор без окон, с небольшой дверью, над которой написано «Вход», ведь «Выхода» преступникам оттуда нет*. Моим подопечным дали пожизненное, не взирая на все мои признательные показания и попытку доказать, что они не виновны. Обидно, ведь мы просто хотели внимания. Просто немного внимания со стороны старших, а получилось так, что мы стали самой опасной бандой двадцать первого столетия по всей России. Меня зовут Лиза. Мне 16. Родилась и выросла на окраине Москвы. Увлекалась спортом и рисованием. Ненавидела школу и одноклассников в том числе. У меня было одна подруга, но очень быстро мы друг другу надоели. Я стала одиночкой. В девятом классе к нам перевелся новый ученик, Женя. Многие стали с ним дружить, остальные общаться. Я тоже попыталась наладить нормальные отношения, но ничего не получилось. Мы возненавидели друг друга практически сразу. Знаете, иногда простое слово или фраза человека, может изменить всю жизнь его собеседника. — Заткнись, не то хуже будет… — мы как обычно перепирались. — Знаешь, а ты просто уродина. Ха-ха-ха, — циничный смех, гадкая улыбка и триумф в глазах. Это все, что я помню с того дня. Тогда-то все и началось. Начался никому не слышный, кроме меня, голос, увлечение холодным оружием, новые друзья и тихо кипящая ненависть внутри меня. Самый первый человек, который пошел за мной, был друг детства, Виталик. Неплохой человек, интересный собеседник, хороший друг. Именно он выслушал меня, успокоил. Не дал гневу разрушить меня. Именно он спросил, а не хочу ли я создать свою компанию, не думая, что она перерастет в банду. Я согласилась. С тех самых пор, после школы мы ходили в центр города и знакомились с людьми, в глазах которых было отчаяние и непонимание значения их в жизни. После недельного поиска мы нашли четырех человек: Лелик, Оля, Ян и Дима. Лелик был старше всех, ему было 17, поэтому меня в качестве «заводилы» не воспринимал. У него, как я поняла, были проблемы с друзьями и одноклассниками. Мне было понятно это чувство, поэтому не особо бесилась, когда Лё, так мы его решили называть, пытался привлечь к себе внимание. Оле было 14. Ее отец был наркоторговцем, поэтому дома его никогда не было, а мать проституткой, которая не интересовалась дочерью совсем. Она не особо распространялась, но было понятно, что ей очень одиноко без друзей, и особенно без родителей. Яну было 15, он мой ровесник и, если можно так выразиться, правая рука. Помогал сразу, как только стала воплощаться идея на создание преступной банды. Он был очень умным, стратег. Вытаскивал из таких ситуаций, из которых не вытащили бы не одни связи. Меня признал сразу и всегда шел за мной. Ни я в нем, ни он во мне, ни разу не усомнились. Диме тоже было 15. Немного сумасбродный и наглый. В нем чувствовалась вера в меня. На сколько я знала, дома у него была прекрасная, любящая его семья, влияние, красивая внешность… Но однажды он сказал, что все это сделано на публику, не настоящее… Ему просто нужны были друзья, люди, к которым он может обратиться даже ночью и они его не отчитают за позднее появление, а просто выслушают и дадут отдохнуть. Так пролетели две с половиной недели. Дима снял маленькую квартирку на окраине города, там мы собирались каждый день. Часто в ней кто-то оставался ночевать, ведь дома его никто не ждет. Мы, наконец, стали ощущать себя людьми, стали кому-то нужными. Наш девиз был, пусть и не оригинально, «Один за всех, и все за одного». Если у кого-то неприятности - помогали и не требовали чего-то взамен. Потом к нам присоединились еще три человека: брат Лё Коля, Артем и Миша. Им всем было по 16, и они хотели жить. Именно жить, а не существовать. Я их приняла сразу. Стоило только на них взглянуть и становилось понятно почему. Высокие красивые в нужные моменты, когда надо они становились «маленькими и незаметными». Возможно, уже в этот момент я подсознательно старалась собрать именно банду. Но они вошли в компанию и все их полюбили, как своих. Но однажды, во сне, я услышала голос, от которого кровь в жилах стыла. Холодный, безразличный, но в тоже время, голос, пропитанный презрением и гневом. Если честно, то я впервые испугалась до такой степени, что не могла не вымолвить ни слова. А тем временем голос сказал: — Убей их! Убей! — З…з…за-зачем? — я не владела собой в этот момент. — Убей! Или убьют тебя! В этом мире есть только одно правило, правило сильнейшего. А ты такой не являешься. Ты должна убить. — Н-нет! — начинаю приходить в себя. -Ты убьешь! Даже если сейчас не можешь, ты все равно убьешь! — в голосе было что-то, что заставляло ему верить. После этого я резко села в кровати. Пытаясь отдышаться, я уговаривала себя, что это просто сон, кошмар. Такого не будет. Что я никогда не стану убийцей… Жаль только, что это были лишь пустые слова, у которых не будет будущего… Так прошло еще около месяца. Голоса больше я не слышала, поэтому почти забыла о нем. Нам всем было весело. Мы впервые почувствовали себя живыми. И все было бы отлично, если бы не одно происшествие. — Лиз! Лиза! — пытаясь вернуться в реальность, я нечаянно кого-то задела рукой. — Лиз! Ну сколько можно спать? — Ян? А что случилось? — голова гудела и не хотела успокоиться. — Как что случилось?! Ты хоть знаешь, как мы попали? — в голосе слышу неподдельный страх. — На Димана и Михана напали! — Что? Как? — резко сажусь на маленьком диванчике. — Сейчас едем в больницу и узнаем. — Ян схватил меня за руку и потащил к выходу. Больница была в центре, и ехали мы днем, поэтому попали в пробку. Я начала злиться. Ян решил не доводить меня и мы, выскользнув из автобуса прямо на проезжей части, побежали. Благо было не очень далеко. В прямом смысле, влетев в палату, я увидела всех наших около стены. Они смотрели на лежащих товарищей в кровати. Сказать, что я была в состоянии шока и ужаса пополам, ни сказать ничего. Я не смогла ничего выговорить. Но все было понятно и без слов. У обоих все лицо было похоже на кровавое месиво. Кровью были залеплены глаза, нос сломан, волосы местами просто выдраны. Поверх всего этого была очень много грязи и копоти. Подойдя к кроватям, я взяла их руки в свои, некрепко сжала, все тело было похоже на что-то неописуемое. В этот самый момент во мне проснулись ненависть и гнев, которые я прятала в последнее время. Захотелось убежать, найти этих сук и убить их. Сделать им намного больнее. Мое плечо легонько сжали знакомые пальцы, давая понять, чтобы я успокоилась и не лезла на рожон одна. Махнув головой в знак согласия, я опять посмотрела на моих товарищей. В этот момент я поклялась себе, что найду и уничтожу тех, кто так издевался над ними. Сижу на полу в больничном туалете. Внутри меня что-то ужасно жжет, болит. Не дает нормально вдохнуть. Это продолжается уже сорок минут, а я не могу прийти в себя. Вдруг, я опять услышала тот самый голос. — Убей! Убей! Они все равно не должны жить! — Нет, это уже слишком… — А не ты ли поклялась, что убьешь их? Будешь издеваться над ними? — Ну, я просто хотела уничтожить их морально… — запинаясь, пытаюсь придумать что-нибудь поубедительней. -Твоя ложь, может подействовать на кого угодно, только не на меня. Ты хотела их убить, в прямом смысле этого слова. — Но я даже не знаю, кто так избил мальчишек… — чувствую страх. Мне кажется, я знаю, что сейчас услышу… -Это не проблема, — в голосе чувствуется неприкрытый триумф. — Я знаю, где они. Следуй за мной. — Подожди, а кто ты? — Не важно, важно то, что ты должна убить их! Издеваться над ними так долго, чтобы они просто умоляли тебя о пощаде. Чувствую, что отступаю. Понимаю, что еще чуть-чуть и сдамся. Пойду за этим голосом. — Да, да. Вот что я от тебя ждал. Идем же, убьем их, — оно уже не сдерживает радость переполнявшего его. И мне становиться понятно, я сдалась. В моем разуме вдруг поселилось нечто, что я не могла остановить. А голос противно нашептывал: — Не пытайся, не сможешь. Ты уже в моей власти, во власти безумия**… — Да, — я уже не считаю, что если этот голос будет управлять мной, я многое потеряю. Я это уже потеряла. Я вышла из здания больницы и направилась к одному из зданий, расположенных напротив. Перейдя через дорогу и направившись к одному из подъездов, меня вдруг окликнули. Это была моя компания, сейчас больше напоминавшая именно банду. Встретившись глазами с Яном и Виталиком, я кивнула и вошла в дом. Все последовали за мной. Никто не переговаривался, только иногда кидали тревожные взгляды мне в спину. Поверив голосу, я подошла к одной из дверей на 8 этаже. Повернувшись к ребятам, я показала на дверь и сказала: — Здесь, — в голосе чувствовалась вся неприязнь к этим людям. Никто не осмелился спросить, откуда я знаю. Но и никто не повернулся и не ушел. Все хмуро посмотрели на дверь. Оля подошла и несколько раз позвонила. Никакого движения я не почувствовала. Тогда пришлось уже стучать в дверь. Открыли нам только после того, как Ян и Лелик немного «обласкали» «друзей» за дверью. Перед нами предстали два представителя мужского пола. Нельзя сказать, что они были какими-то «амбалами» или «переростки», нет. Один высокий, немного ссутулившийся и безразличным взглядом. Другой, так же высокий, с острым подбородком и подклеенными огромными очками, которые делали его очень похожим на стрекозу. Не особо беспокоясь на счет манер, я вошла, слегка задев их плечами. Пройдя на «кухню» (кухней это сложно было назвать, единственное чему соответствовало это название, был старый холодильник) мой взгляд упал на вдрызг пьяных четырех парней. Скользнув по ним взглядом, меня переполнила ненависть, которая стала почти осязаемой. Пытаясь успокоиться, я взглянула на стол и тут… мои губы расползлись в ухмылки. Я заметила набор отличнейших ножей. Подойдя к ним, я взяла один, самый большой, так как всегда испытывала слабость ко всему острому и большому. Повернувшись к новым знакомым, которые, в свою очередь, стали приходить в себя, я направилась к одному, у которого были самые разбитые костяшки пальцев. Повернув нож в руке, и, схватив руку моего «подопечного», я резанула острой сталью по теплому телу. -ААААА…! Было много крика, и меня это стало раздражать. Увидев на полу какую-то тряпку, я ее скрутила, сделав что-то вроде кляпа, и засунула ему в рот. Он пытался отбрыкиваться, но хорошая физическая подготовка помогла, поэтому он не особо преуспевал в попытках вырваться. На крик сбежались остальные ребята и… от увиденного замерли. Постояв так несколько секунд, Виталик первым попытался оттащить меня от моей жертвы, но, напоровшись на мой взгляд, который был красноречивее всех слов, отпустил. Не чувствуя препятствий, я продолжила издевательства. Ребята молчали, не в силах пошевелиться. Мне было неприятно это осознавать, но на самом деле было очень интересно резать что-то живое. Что-то, что пыталось продлить свою жизнь таким странным способом. Я чувствовала горячую кровь, которая струилась из его вен, капая на пол и брызгая на меня. Это было неизведанное чувство, которое я пыталась продлить. Из-за этого я не сразу услышала обращения ко мне: — …чь. А? — это была точно Оля. Хоть голос был и очень тихим, там была решимость. — Оля, ты что-то сказала, — себя я слышала как будто со стороны. Оля отшатнулась, но, взяв себя в руки, сказала: — Я могу тебя помочь. Что надо сделать? — Оля, я уже практически убила человека. Тебе не стоит брать с этого пример. — Нет. Мы его уже взяли. — Что? Что произошло? — та самая приторная нотка в голосе, которая была на протяжении всего разговора, исчезла. — Мы уже убили… Помнишь тех, которые открыли дверь… Я… я просто не смогла сдержаться… — Как?! — понимаю, еще чуть-чуть и я сойду с ума. Оля и Ян протянули руки, в которых были два, измазанных в крови, ножа. Посмотрев на них, я поняла, все, что они только что сказали, чистая правда. Мне стало не по себе. Совладав с собой, я кивнула и сказала: — Перенесите их в дом, и квартиру закройте. Никто не отказался, и мальчики пошли исполнять поручение, а Оля, ничего не сказав, собрала какие-то валявшиеся тряпки и заткнула рот остальным пьяным хозяевам. В это время, я сидела и не могла понять, что меня больше беспокоит: то, что мы стали убийцами или то, как мне поиздеваться над этими уродами. Взглянув на нож в моей руке, ярость, которая немного успокоилась, вновь забурлила во мне. Что с ними сделать я придумала практически мгновенно. — Зачем? Ей же будет больно! — у маленькой девочки в руке был нож, а перед ней лежала сильно побитая дворовая собака. — Как зачем? Если ты убьешь ее, то она больше не будет мучиться, — стоящий перед ней мальчик гадко ухмылялся, переводя взгляд с девочки на собаку и обратно. — Ну она же хочет жить! — девочка срывается на крик. — Ты не видишь, ей жить недолго осталось. Ты должна ее прикончить. — Нет! — Если это не сделаешь ты, это сделаю я. Только тогда эта «собачка» будет тебя ненавидеть. — Нет, — девочка пытается бороться, понимая, что это никому не поможет, — Ты не должен это делать! Ты не можешь ее убить! Мальчик подошел к девчонке и несколько раз сильно ударил ее по голове. — Замолчи. Если не можешь это сделать сама, то смотри и не смей кричать! — Н-нет… Не-не надо так поступать, — из раны в голове шла кровь, сильно пропитывая волосы. — Нет, просто смотри, слабачка, — у мальчика в глазах пляшут огоньки какие-то ярости, — Просто смотри, и поверь, ты это когда-нибудь повторишь. Тут мальчик взял из ослабевших рук девчонки нож и подошел к дворняжке. — Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты родилась на свет. С этими словами мальчик замахнулся ножом и ударил острием прямо в центр живота. В разные стороны брызнула горячая кровь. Собака скулила, пыталась отползти от нападавшего, но ее остановил новый удар. И еще, и еще. Ударов было столько, что из живота вылезли все кишки. По глазам мальчика можно было сказать, что ему все еще мало. Не беспокоясь о чистоте рук, он стал вытаскивать из живота все внутренности. Когда все было сделано, он просто прошелся по ним, а потом обратился к девочке: — Так случится с каждым, кто перейдет мне дорогу, — он ухмыльнулся, — с каждым. Выделяя последнее слово, он повернулся и пошел к высокой многоэтажке. Девочка сидела, не в силах даже пошевелиться от увиденного. Шок и ужас сковывали горло, не давая воздуху поступить в легкие. На глазах собирались слезы, но она не плакала, она боялась. Страх перед жестокостью этого мальчика был огромен. После этого девочка с родителями переехала в другой город, но забыть то, что произошло в тот день, так и не получилось… — Перенесите их в комнату, и возьмите вон те ножи. И лучше сделать еще несколько кляпов, — давая довольно скудные поручения, я обреченно вдохнула. «Мы убийцы. Мы Убийцы…» только эта фраза металась у меня в голове. Больно. Больно не за себя, я знала, что пойду этой дорогой, больно за друзей, которых я втянула с это занятие. — Лиз, — кто-то тряс меня за плечо, — мы закончили. — Да, Ян, я иду. С этими словами я встала, пошла в одну из немногочисленных комнат. Это был зал. Диван и небольшой столик, это все что находилось в нем. На полу лежали эти парни. Подойдя к одному из них, я присела и взяла нож. Но, подумав, повернулась и сказала: — Ребят, это мои проблемы. Вы не должны в них участвовать. Вы не должны больше пятнать свои ру… — мне не дали закончить. — Лиза, — спокойный голос остановил мою триаду, — мы знаем, что хотим, и именно поэтому мы идем за тобой. Ты наш предводитель, «Босс», мы тебя не предадим, — сказал Лелик, и все согласно загудели. — Хорошо, — я тепло улыбнулась. Но в этот момент тело рядом со мной изогнулось, в попытке избавиться от кляпа. В глазах читался страх и отчаяние. Повернувшись к нему, на мое лицо легла гримаса злости. Занеся руку с ножом за голову, я, что было сил, ударила в живот. Потом еще раз. Со слезами вспоминала того несчастного щенка, который умер ни за что. Он погиб из-за моей нерешительности и слабости. В этот момент я уже не могла себя контролировать, успокоилась лишь тогда, когда в нос ударил очень специфический запах внутренностей***. Взглянув, даже я сначала была в шоке: лужа крови, одежда вся пропитана ей, внутренности превратились в сплошное месиво, и глаза. Я никогда их не забуду, смотрящие вдаль и как будто видящие меня, они смотрели с укоризной. — И это… это все, что нам надо будет делать? — слабым голосом спросила Оля. — Нет, я думаю, надо все разделить. Кости сложите здесь, — я махнула на диван, — а внутренности положите на стол. Но ребят, если вы хотите, то лучше отступить сейчас… — Мы же договорились, — хоть неуверенность еще есть, но она сполна перекрывается волной решимости. Ребята взяли по ножу и стали подходить к одному из этой шайки. Сначала было неприятно дотрагиваться до всего, но к концу этой «работы» я почувствовала удовлетворение. — И что нам с этим делать? — Оля говорила спокойно, но, пока мы расчленяли этих несчастных, ее несколько раз вырвало. И, насколько я поняла, ее мутило до сих пор. — Кости лучше помыть и сложить в прихожую, внутренностями я займусь сама, — мне не верилось, что это была я. Человек, который в свои 15 ни разу и мухи не обидел, смог так легко лишить жизни шесть человек… — Так что мы будем с этим делать, — Ян изрядно волновался, и было понятно почему. — Ян, сколько времени? — Уже больше двух часов. — Ночь, я люблю это время суток. А теперь, мы это возьмем и выйдем на улицу. — А зачем? — в голосе уже слышна паника. — Узнаешь, — и странно улыбнувшись, я вышла из квартиры… На следующий день во всех московских газетах на первой странице был заголовок: Шесть человек. Убийство сатанистов? А под всем этим фотография деревьев, на которых висели внутренности и кости пострадавших.Это было похоже на новогоднюю елку, только игрушки были не совсем обычные. Многие нас проклинали, ненавидели, а мы просто сидели в квартире и пытались понять, зачем мы это сделали? За дело взялись лучшие специалисты. Стали отрабатывать все возможные и не возможные версии происшедшего, но ни одна из них не была верна. Нас не нашли. А мы уже не могли остановиться. Мы убивали одних за другими. После них была еще одна банда, гремевшая на всю округу своими нападениями на дорогие магазины. Мы продолжили убивать. Убивать, не щадя ни кого. Нас звали «Всадниками апокалипсиса» или «Потрошители», а мы не обращали на это внимания. Так прошел год. Всех все устраивало, но меня иногда посещало чувство, что мы не правильно поступаем. Поэтому однажды я просто собралась и ушла в ночь. Ночь. Я так ее люблю. Именно ночью мы с ребятами стали единым целым, именно ночью, я поняла, что значит жить… Парадокс, но я решила, что раз ночью я «родилась», то и ночью мне надо умереть. Подойдя к какой-то компании молодых парней, я достала нож, приставив к боку, как мне показалось, главаря, и сказала: — Ведите на квартиру. Не рыпайтесь, убивать никого не собираюсь. Просто отдайте мне все ваши сотовые и ведите на квартиру. На них, в этот момент, было очень смешно смотреть: напуганные, как котята, которые сейчас получат за свои проказы. Но на самом деле я не хотела их убивать, мне просто надо было сдаться, так, чтобы показать, что значит моя банда, и что значу я, как ее глава. Пройдя в квартиру, я взяла домашний телефон и спросила у моих новых друзей, адрес моего местонахождения. Испугавшись, возможно того, что я могла позвонить свои ребятам, они сначала что-то невнятно промямлили. И очень удивились тому, что я расхохоталась. — Нет, своим я звонить не буду. Мне надо продиктовать адрес для милиции, чтобы они приехали сюда. — Зачем? — «главарь» несказанно удивился. — Ну, как, главарь самой известной банды, которая прогремела своими убийствами на всю страну. Тебе не кажется, что меня должны поймать? — Так ты из «Потрошителей»?! — в голосе ужас и… уважение? — Ну да. А пока правоохранительные органы не приехали, вы будете моими заложниками. Согласны? Хотя возражений все равно не потерплю. Так какой адрес? Я набрала номер и, дождавшись пока на том конце провода подняли трубку, я сказала: — Я знаю, где находятся «Потрошители», — хоть голос был безразличным, но в нем все равно проскальзывала обида. — Да?! — на том конце заметно оживились, — и где они? — Они находятся по адресу… И тут меня прервали. Дверь в прямом смысле выломали. И я не удержалась от удивленного выкрика: — Ребята? — Да… — потупив глаза, сказал Коля. И тут до меня дошло: — Какого черта вы здесь?! Сейчас сюда приедет милиция, и вас схватят… — мой рот накрыла теплая рука Яна. — Мы знаем, но без лидера, мы не сможем существовать. Без тебя у нас ничего не получится, — в его глазах было тепло и обожание. — Как хотите, но нас не пожалеют перед судом. И не говорите, что я вас не предупреждала. — Да… Все прошли в комнату и стали ждать. Оставались считанные секунды до того, как схватят, но мы не горевали. Я познакомилась с новыми ребятами. Они оказались очень даже ничего. С ними было весело, жалко, что милиция слишком быстро отследила звонок, поэтому нас схватили и спросили, это ли мы, те, кто убивали так много и так зверски. Получив утвердительный ответ, нас посадили в милицейский козлик и, по прибытию, сразу отправили на допрос. На суде была тишина, лишь редко прерываемая всхлипами от рыданий родственников погибших. На все вопросы я старалась отвечать честно, но где дело касалось количества человек в группе, я всегда говорила, что я одна, но мне не верили, и продолжали допрос. В конце, когда мне сказали, что я приговорена к смертной казни, меня судья спросил: — Почему Вы это делали? И испытываете ли Вы хоть немного угрызения совести? Я ответила честно: — Я делала это, из-за того что я хотела чтобы меня заметили, в про угрызения… Нет, я их не испытываю, я испытываю лишь боль, щемящую в груди. Во время слушанья, я не всматривалась в зал. Но когда я проводила взглядом по макушкам, я замелила одну, до боли знакомую. Когда нас стали выводить из камеры, я оказалась первой на выходе. И неожиданно меня схватили за плечи, и я узнала в этом человеке знакомого. Женя?! Сначала я потеряла дар речи, но потом посмотрела на него и поняла: сейчас будет серьезный разговор. — Как?! Как ты могла так поступить?! Пощечина. И еще одна. Я только презрительно хмыкнула. — За что? … — шепотом спросил молодой человек. Он сжал плечи хрупкой девушки, стоящей перед ним и опустил голову, чтобы не было видно слез, которые собирались на глазах. — За что? Ты издеваешься? Меня никто никогда не замечал. Никто! И ты в особенности. А они пошли за мной, признали меня. И не только как лидера, а как человека. — Человека? — пришло время удивляться мужчине, — Да что ты говоришь? Ваши действия сравниваются только с животными инстинктами… — Возможно, а я до сих пор слышу голос, говорящий мне «Убей! Уничтожь! Если это не сделаешь ты, то это сделают с тобой!». Тем более что ты сам говорил, что я уродина, и у меня нет права на жизнь… — Это неправда! Я… я…правда тебя люблю. — Что? Не смеши меня. — Это прав…— он не успел закончить вопрос. Судья встал и сказал: — Уведите их. И никто не должен контактировать до исполнения приговора. Двадцать человек в форме стали выводить из зала суда девять преступников. На каждого по 2 работника правоохранительных органов и еще один шел впереди всей колонны, другой сзади. Родственники погибших, сидели и сотрясались от беззвучных рыданий. Да, преступников убивших их детей скоро казнят, но их больше не вернуть. Воспоминания… Они прекрасны. Жаль только, вспоминать пришлось немного. — Сколько времени? — я спросила у проходившего мимо охранника. — До твоей смерти, уже 9 минут. А, вот кто и будет тебя сопровождать, — охранник радостно кивнул на подошедших 5 человек в форме. От них веяло смертью, или мне это показалось. Но, выйдя из камеры, меня повели вдоль коридоров, за которыми так же угадывались преступники. А вот и лестница, "Ну что ж, немного осталось" — проноситься невеселая мысль у меня в голове. — Лиз! Лиз! Какой знакомый голос. Поворачиваю голову и вижу ребят. Всех. Они машут и говорят, чтобы я не отчаивалась, что они все равно пойдут за мной, что они до сих пор любят меня… На сердце становиться тепло, и я спокойно прохожу в тот самый коридорчик, с гордо поднятой головой. Шаг. Еще один. И еще. Слышу команду: — Остановись! Я останавливаюсь. — У тебя есть что сказать? — Да… — Говори! — Я люблю вас, ребята! — и я широко улыбнулась. В этот момент слышу, как зарядили оружие, и чувствую, как все прицелы были наведены мне в спину. — Огонь! Последнее, услышанное мной слово в этом мире и резкая боль в сердце, последнее чувство испытанное мной в этом мире…