Они хотят нас найти, но мы оффлайн - Медленно замирает время когда мы летаем, Одна я замерзаю, когда ты рядом - таю, И никто не узнает ни одну из наших тайн... ♥ Kristina Si
7.30. На кухню вливался прозрачный свет из балкона. Я тихо открыла форточку, но, видимо, зря старалась, потому что моя самая любимая девочка встала как десять минут назад и её полусонные шаги в ванную были тому подтверждением. Стеклянный чайник медленно закипал, когда я увидела, что утренний кофе уже был заварен ей раньше меня. Что ж, видимо, она встала ещё раньше и уже даже успела привести себя в порядок. Надо было начинать собираться в школу. Идя обратно в комнату и встретив Катю, я нежно поцеловала её, а запах кофе на её губах ещё раз подтвердил то, что она уже почти готова и ей осталось только одеться. Меня дразнила мысль о том, что если быстро собраться, у нас останется свободное время. Забежав с ускоренным темпом в комнату, я была приятно удивлена тем мелким радостям совместной жизни: Екатерина (как мне нравилось называть её в моменты проявления её натуры) уже успела заправить нашу кровать и собрать раскиданные Зевсом с утреца да пораньше вещи, причём сделала это со своей изюминкой, которая встречается только у коренных перфекционистов и ловких в домашних делах людей – всё бельё было ровно разложено в разные стопки шкафа, ни одна вещь не была помятой и на всякий случай даже ещё раз была проглажена. Я с удовлетворением закрыла шкаф и оглянулась. Всё было прибрано, мне осталось только одеться в школьную форму, взять рюкзак и дожидаться её в коридоре (если не она меня там уже ждёт), но… нужно ли? Я посмотрела на часы. 7:36. У меня было время отблагодарить её за заботу. Найдя свою спутницу собирающейся в коридоре, я взяла её за руку и едва касаясь, как я это называю «с интригой», поцеловала в щёчку, ожидая ответа на мою ласку. Она улыбнулась и прижала меня к себе, но мне хотелось большего, причём как можно быстрее, чтобы не опоздать в школу. Мягким намёком я опустила свои руки с её спины на талию, но её дерзкое игнорирование такого жеста заставило меня быть наглее и опустить правую руку ей на попу. Я поняла, что она уже накрасилась и готова выходить, поэтому не хочет особо поддаваться чувствам, но я ясно давала понять, что без интимной сцены нам отсюда не выйти. Я чувствовала, что она сдаётся, но всё ещё не теряет надежды оставить в целостности свой макияж и выйти пораньше. От нетерпения мне пришлось делать более резкие движения, она была единственной, кто так умел меня позлить утром. Внезапно я почувствовала, что она приотпустила руки и уже во все глаза смотрела в сторону выхода. «Серьёзно?!» - гневно пронеслось у меня в голове. Я обиженно и без усилий опустила её руки и пошла в комнату. Улёгшись поверх заправленной постели, я уставилась в потолок. Кровать пленяюще пахла Катюшой, что подбешивало меня ещё сильнее. Где-то в глубине меня бушевала ярость, но, не доходя до поверхности, она успевала превращаться в обиду и я сама не заметила, как на моих глазах стали проступать слёзы. Точно также, как и не заметила присутствие самой желанной рядом, вплоть до того, пока она не прислонилась ко мне. Не успела я полностью покинуть мир своих размышлений, как она уже прижала меня к кровати и на всякий случай держала мои запястья, но я даже не думала сопротивляться. Всё шло именно так, как я хотела, это утро поистине удалось. У меня легонько начали подрагивать ноги от предвкушения её интимных действий, как это обычно бывает, так что я не упустила момент в порыве страсти забросить ей ноги на спину и скрестить их, чем она тоже была приятно удивлена. Кто как не она умеет так возбуждать? Я уже чувствовала, что давно теку, но с каждой минутой всё становилось только жарче. Она не сильно любила глубину и проникновенность, во всяком случае, все её движения были быстрыми и энергичными, порой даже чересчур резкими и даже грубыми. Лишь в моменты когда она устала, сношение могло быть медленнее, зато в такие мгновения я чувствовала, что она проникает на самую глубину меня и мой души. Бывало и такое, что мы просто на несколько секунд замирали, смотря друг другу неподвижно в глаза. Всё время хотела спросить, о чем она думает в такие моменты, но не было случая. В такие секунды я нахожу ту единственную точку, с которой начинается вселенная её души на дне шоколадно-каштановых глаз и в который раз ловлю себя на мысли о том, что она самая важная в моей жизни. Добавляет чувств к этому моменту и то, что она легонько приотспускает меня, а я в этот момент беру её за руку. Я крепко обняла её и обхватила настолько сильно, что ей ничего не оставалось, кроме как обнять меня тоже. Уткнувшись ей в шею, я нежно ерошила пальцами ей волосы. Она немножко начала злиться, ведь перфекционисты не очень-то любят расчёсываться по несколько раз, но в то же время ей это нравилось. Нежности сладко убаюкивали меня, я чувствовала её убаюкивающее дыхание и лёгкий поцелуй в ушко, после чего я мгновенно отдалась сну.***
Я проснулась и с ужасом поняла, что на часах 10.14. Мы проспали школу. Я не хотела шевелиться, потому что Катя боком обхватила меня и скрестила ноги на моих ногах, а будить её не хотелось. Она мирно посапывала, я чувствовала головой её подбородок и даже не могла повернуть голову. Когда она проснётся, то, конечно, будет безумно злиться и сетовать, раздражённо ходить взад-вперёд и лихорадочно обзванивать всех насчёт уроков на завтра, но мне одновременно и нравилось, когда она злилась. Наверно потому, что любой наш скандал всегда заканчивался постелью или ласками. В школе все опять начнут шутить про странное совпадение того, что мы не пришли в один день. Проспали. Друг с другом. И кто бы из них мог подумать, насколько они будут правы? На лицах некоторых будут лишь многозначные усмешки. Плевать, что они думают, для меня было главное, что мой самый дорогой человек рядом, что я лежу в его объятьях и чувствую себя самой счастливой. Сама же Катя не так равнодушна к распускаемым сплетням, поэтому чтобы она лишний раз не волновалась, придётся остаться завтра дома, будто бы я заболела. Повезло, что сегодня четверг и впереди двое выходных, чтобы ввести окружающих в заблуждение. Меня вывел из рассуждений громкий и быстрый стук собственного сердца. Как будто бы в нём не хватало места для таких бурных и оглушительных чувств, льющихся через край, что я даже испугалась, что это разбудит Катюшу. Стало как-то жарко, но я не спешила назвать это дискомфортом, ведь это было, в первую очередь, тепло её тела. Я вздрогнула, когда из её сумки донёсся звонок. «Что за мудак умудрился позвонить?!» Ну конечно, спасибо большое! Катя проснулась. Она хотела встать и ответить на звонок, но я удержала её, прошептала на ушко слова любви и встала сама. Кто бы сомневался, что звонила Даша. Я с удовлетворением и внутренним злорадством скинула звонок и отключила на всякий случай звук, ложась обратно на кровать. По искоркам раздражения в моих глазах Екатерина догадалась, кто звонил. Её всегда потешила моя ревность, поэтому и сейчас она не упустила возможность довольно ехидно усмехнуться. Я легонько толкнула её коленкой и улыбнулась, хотя на душе все ещё пылало, что всё равно не удалось от неё скрыть. - Моё солнышко, - сонным голосом прошептала она и нежно провела рукой по моей щеке. Пожалуй, только она могла успокоить меня одним движением руки. Пожар ярости затухал во мне в геометрической прогрессии, так что скоро я совсем остыла, но мысли по-прежнему колючим репейником цеплялись за мою голову. Она дождалась момента, чтобы поймать и зафиксировать мой взгляд. - Я люблю тебя, - только от таких слов я могла по-настоящему растаять и забыть обо всём. Она пододвинула мою голову поближе, чтобы поцеловать, а это у неё получалось всегда незабываемо в такие моменты. Удивительно, что в ней есть одна уникальная изюминка – я всегда её ассоциирую с вишней, потому что и после поцелуя с ней остаётся какое-то такое вишнёвое послевкусие, и вообще, всегда когда чую запах вишни или вижу её, вспоминаю о своей единственной. Даже от её тела пахло чем-то резко-вишнёвым и постоянно возбуждающим. Моя наблюдательность не прошла даром – скорее всего, это запах феромонов, и больше всего они как раз и выделяются в области губ и шеи. Катя уже успела встать и взглянуть на телефон. Как я и ожидала, она тотчас спохватилась о времени, даже вздумала побежать в школу к середине третьего урока, но я не думала её отговаривать. Я была довольна этим утром, а пропускать школу никак не входило в мои планы. Но я останусь дома, дабы не вызывать лишних подозрений. Расчёсываясь, я в очередной раз обессиленно вздохнула, видя на расчёске её покрашенные блондинистые волосы. Мне было совсем непривычно видеть её такой, казалось, где-то в глубине души это давало мне ещё один повод для ревности, так как многие из нашего класса были промелированы точно так же. Когда я закончила, Катя уже была готова бежать на урок. Мы быстро попрощались. Я легла на кровать, где прямо этим утром мы придавались страстям, и с очарованием обнаружила, что постель ещё не остыла.***
16.24. Вечер уж точно не удался, кто бы что не говорил про утро. Вернувшись со школы, мы как всегда умудрились закатить серьёзный скандал на ровном месте. Видите ли, из-за меня она опоздала в школу и получила выговор от ОВ (здесь и далее, ОВ – Ольга Владимировна) и пришлось писать объяснительную. Вот и сейчас мы словно по две стороны орбиты – она убирается на кухне и не разговаривает со мной, а я делаю уроки, раз уж особо заняться всё равно нечем. Пропущенная программа дня ничуть не дала о себе знать, учитывая то, что майские деньки мы ничего нового и не проходим, кроме как повторяем пройденное и готовимся к экзаменам. Зевс лежал на кровати и тихо умывал свои по-кроличьи милые ушки, которые так и хотелось затискать, прижать к себе, и вновь представить, будто обнимаешь свою самую-самую. Но такого не будет. Ближайший вечер точно. Зазвонил телефон. - Айтач? – удивленно проконстатировала я. - Привет, почему тебя не было в школе? – послышался с обратной стороны линии сжатенький, несколько писклявый голос Айтач. - Маме нужно было съездить в больницу, а мне посидеть с детьми, - ловко соврала я, даже не думая оправдать себя как-то более достойно и не столь банально и заезжено. Я уже давно живу у моей страстной и любимой девочки, но это было далеко не всегда так. У нас у обеих есть семьи, само собой, но наши родители настолько хорошо дружили, что в один момент решили снимать нам обеим отдельную квартиру рядом со школой, а сами вдвоем жили в частном двухэтажном доме неподалёку. Они не знают наш маленький безумный секрет, да и вряд ли об этом вообще кто-то когда-то узнает. Со временем мы поступим в один и тот же институт, около которого нам снимут ещё одну личную квартиру, а когда начнём работать, то и сами купим себе совместное жильё. Из своих глубоких заблуждений меня вывел вопрос Айтач. - Так значит, придёшь завтра? - Посмотрим, как сложится. Слушай, раз ты позвонила, у меня есть к тебе вопрос… - Ой, совсем забыла, мне тоже нужно тебе кое-что рассказать! - И что же? – я нервно сглотнула. - Ты же поедешь в кино завтра с Катей и Дашей? Я тоже хотела поехать, но они сказали, что в другой раз, там уже все забито на этот сеанс… ты хоть успела? Алло, ты тут? Меня просто швыряло во все стороны в глубине моего сознания. Вот этого я точно не смогу долго простить Кате, чтобы куда-то поехать в разгар ссоры, да и меня не позвать и не предупредить. Я нервно выдвинула с силой ящик, достав оттуда пачку сигарет. Вообще-то я не курю, но уже давно замахиваюсь открыть эту упаковку, случайно попавшую мне в руки, когда я выиграла спор с Антоном. Яростно расцарапав упаковку, я взяла сигарету. Зажигалки под рукой само собой не было, а спички были на кухне, где сейчас была моя обожаемая ненавистница. Порывшись в оставленных брюках моего отца (он частенько приезжает на выходных и хранит тут некоторую одежду), мне удалось найти полудохлую жалкую зажигалочку. Однако я не сильно удивилась, когда спирта в ней не хватило даже на искру в сторону сигары. Взяв в руки пульт от телевизора, я постучала по оконной раме выше. Тотчас оттуда выглянула чья-то удивлённая голова. - Не найдётся спички? – беззаботно обратилась я, даже не смотря наверх. - Одна нужна? – запыхтела старуха с верхнего этажа. - Да, спасибо. Взяв на вооружение, как последний ёбаный бомж, спичку, я закурила сигарету. Вкус был противный и горький, но на душе было так же паршиво, даже намного хуже, что я и вкуса и запаха не могла бы подобрать к своему состоянию. Дымка вонючей гадости заструилась неровным потоком вверх, лаская по пути каждую оконную раму. Дунул ветер, и рука смога интимно набросилась на соседние рамы этажа. Дым властно окутал наш кухонный балкон своими жилистыми мужскими руками, но будто угадав, что мужчинами в нашей квартире не особо интересуются, полез на соседние квартиры. Подумать только, я первый раз курю сигарету. До чего меня довела жизнь. Брезгливо посмотрев на вытянутую белую трубочку с рыжим фильтром, я прокляла всех курильщиков в мире. Успокаивает не само курение, а то, что курящему человеку по-любому придётся выйти на свежий воздух или подойти к окну, а вдыхая свежий воздух улицы, человек ободряется. Само же курение мне показалось каким-то противным, безвкусным и глупым. Докурив полсигары, я брезгливо сплюнула и выбросила бычок.***
А вот и подходит интригующее время сна. Удастся ли помириться в постели, м? Хотя меня это не сильно волновало, поскольку я всё ещё сильно обиделась. В ночнушке было прохладно, поэтому я не стала долго расхаживать и легла в кровать. Когда пришла Катя, не сказав ни слова, она легла ко мне спиной и даже, как я посмотрю, взяла себе другое одеяло. Хм. То ли ночь слишком прохладная, то ли я просто не привыкла заспать где-то, кроме объятий Катюши. Стало как-то тоскливо и непривычно, кровать стала слишком жёсткой, слишком холодной и слишком просторной. Мне это не нравилось. Раньше позу сна обычно определяла наша последняя поза после жарких игр и ласк, а теперь я даже не знаю на каком боку спать. Я старалась не елозить, чтобы она не подумала, будто я не могу уснуть и меня что-то беспокоит. Я затихла и прислушалась. Её дыхание становилось всё более мерным, значит, она уже почти спит. Мне бы тоже не мешало. Я легонько повернулась на спину и закрыла глаза. Мысли плотным потоком пробивали мне голову, жужжали в голове, как термиты. В конце концов я сдалась и встала с кровати, чтобы пойти попить воды. Придя на кухню, я решила не включать свет и прямо в темноте налить себе стаканчик водички. О моём зрении могли бы сложить легенды, если бы кто-то складывал всё ещё легенды про это. Я хотела сесть на стул, но на нём что-то лежало. Хм. Кажется, Катя забыла здесь свою толстовку. Прошло не так много времени, после чего любопытство взяло верх и я решила взять в руки вещицу моей капризной стервы. Прислонив её к лицу, я вновь почувствовала знакомый пьянящий запах вишни. Не настолько сильный, когда её целуешь, но и не настолько смешанный, когда с ней в постели. Какой-то особенный оттенок, без сомнения, нравящийся мне; не прошло и дня, а я уже безумно скучаю по своей второй половинке. Даже не знаю, хорошо или плохо, что никто не слышит мои молчаливые страдания. Я с тоской провела пальцем по рисунку на толстовке, думая о своём. Больше всего мне бы сейчас хотелось обо всём забыть, броситься к ней на шею и чувствовать на себе её любовь и заботу, но я всё ещё свежо помню сегодняшнюю обиду. Та-а-ак, какой там самый лучший способ отвлечься… Точно! Я с ликующей радостью полезла в морозилку, вспомнив, что там меня давно поджидает мое мороженое с арбузом. Что может быть лучше? Послышались неторопливые шаги в коридоре. Сонная Катя, к моему удивлению, ах, какое совпадение – тоже взяла мороженое, купив специально для себя со вкусом клубники. Мы безмолвно стояли друг напротив друга (благо, я успела вернуть толстовку на место до того, как она вошла на кухню), поедая своё угощение. - Дорогое, но вкусное, - удовлетворённо проговорила моя любовница, откусывая очередной кусок от стаканчика. Я была в раздумьях. Продолжить игнорировать или поддержать беседу? Моя воинственная поза оппозиции плавно перетекла на что-то нейтральное и менее злобное. Я так нервничала, что уплела свой рожок всего за минуту, предлога оставаться на кухне больше не было. Нужно было срочно решать сейчас, либо продолжать беседу, либо идти спать. - Дашь попробовать с клубникой? – как ни в чём не бывало, спросила я. - У меня уже конец рожка, тут один шоколадный кончик остался, - равнодушно ответила Катя, намеренно побыстрее съев клубничную часть, да так, что теперь сама вся была в клубнике. Я медленно подошла к ней и заглянула в бесстрастные карие глаза, похожие на утренний остывший кофе. Сейчас или никогда – выбор, от которого зависит дальнейший исход ситуации. Я медленно поцеловала её в губы, пока что не обнимая и ничего не делая. Своим поступком я полностью обескуражила её, она стояла в полном изумлении, с лёгким румянцем на щеках и непониманием. - С клубникой тоже вкусное, - утвердительно подытожила я, облизывая с губ остатки поцелуя и мороженого, - но отдаёт… вишней. По-моему, так даже намного лучше. Наша «холодная война» закончилась: Катюша прижалась ко мне и ещё раз поцеловала, но на этот раз более чувственно и насыщенно, как она умела, когда очень хотела. После приятного для обеих процесса, она поймала взгляд моих глаз и подвела свои итоги: - Арбузное тоже ничего. Только странно, что сигаретами отдаёт, необычное сочетание. Я улыбнулась, потому что она всё поняла. Я знала, что уже завтра она обыщет всю комнату и выкинет папины штаны вместе с поломанной зажигалкой и пачкой сигарет, а для полной уверенности ещё и будет постоянно меня целовать, чтобы контролировать, курю ли я. Но я буду не против. Я властно залезла рукой ей под ночнушку и нежно провела пальцами по спине, трогая каждую царапину, оставленную ей в порыве страсти прошлыми ночами. "Ты только моя".