Big Brother

      Чертов кусок руды, бью по нему уже почти полчаса, а еще не добыл ни одного куска железа! Я сплюнул на руки и сильнее сжал рукоятку неподъемной кирки, которую все же рывком поднял ее над головой, и тут же обрушил на булыжник под ногами. Нельзя останавливаться, если снова не выполню нормы, не получу ежедневной пайки, тогда опять согнет приступ голода на всю бессонную ночь, ноги станут ватными, а руки бессильными. Будет еще тяжелее сделать норму на следующий день. Замкнутый круг. В тот раз я еле-ели выкарабкался, если это повторится еще раз, возможно у меня больше не останется сил на такой подвиг.       Еще несколько ударов по ненавистной каменюке, высвечивающейся в полумраке пещеры слабым зеленоватым цветом, и в инвентарь упали два грубых камня и один кусок железа. Я с горечью сплюнул под ноги. Опять единичка! Выкинул грубые камни из инвентаря, и прошел дальше, ища очередной крепкий орех. Глубоко я не заходил, все камни для добычи в этой локации уже знал давно, просто обходя их по кругу. Раз за разом, долбя и долбя по шестнадцать часов в сути. Как белка в колесе, как тот чертов раб, прикованный к веслу.       Тук- тук, я перехватил рукоять и замахнулся посильнее, вкладывая в удар всю силу, весь вес своего тела. Иногда это приводило к тому, что прочность камня проседала быстрее, и добыча шла чуть веселее. Но тут я зацепился киркой за низкий каменный свод, родив целый сноп искр над головой, словно там зажегся сварочный электрод. Это ослепило мне глаза, привыкшие к полумраку подземелья, и дезориентировало в пространстве, рука дернулась, и все пошло не так, как планировалось. Вместо того, чтобы расколоть опостылевший булыжник, я со всего маха загнал острие моего единственного орудия труда, и пыточного инструмента по совместительству, прямо себе в ногу. Пробил старый ботинок со стопой внутри насквозь, загнав наконечник по самую рукоятку, которая еще и сдавила с адской силой несчастную плюсну. Только теперь я смог заорать от боли и выругаться.       Шкала здоровья сразу просела на треть и продолжала убывать. На помощь со стороны рассчитывать не приходилось, так что нужно заняться самоспасением. Я не смог стоя вытащить кирку из ноги, для этого пришлось изуверски подогнуть ногу и сесть задницей на каменный пол, и только после этого, обретя опору, попытаться двумя руками расшатать чертову железяку, пока она по миллиметру, с садисткой неторопливостью стала извлекаться из раны. Я сразу отбросил ее с ненавистью в сторону, и приподнял поврежденную ногу чуть вверх. Шкала жизни перестала проседать, но кровь все еще вытекала из раны, которая представляла собой приличного размера дыру.       Маленькие красные глазки радостно запищали по углам, предчувствуя предстоящую расправу надо мной. Эти мобы были единственными моими надсмотрщиками, которые не давали забить на все это хуй, и просто лечь и отключится от всего я вся вокруг. Как только заключенный переставал работать, двигаться, и вообще как-то реагировать на реальность, они возвращали его к этой самой реальности. Окружали толпой, пищали вокруг, ерзали лапками и хвостами по груди и лицу, и начинали есть. Живьем. Никто не может стерпеть того, что тебя начинают обгладывать лицо. Я попробовал раз, и мне этого хватило. Приходилось возвращать к "жизни" и двигаться дальше. Руда- железо- пайка- короткий сон. И снова по кругу. Умереть мне никто не даст, как ни пытайся, система не позволит опустить шкалу жизни ниже пяти процентов. Даже если не будешь есть, пить, даже если не сдвинешься с места с холодного каменного пола, пока твое тело будут рвать на части сотни мелких острых зубов. Будет слабость, движения станут тяжелыми и не точными, появится одышка, в груди станет бить молот сердца, но смерть не придет. А боль только усилится, при снижение уровня жизни болевые ощущения возрастают. Программисты из фсин просчитали все верно, никто не сможет этого вытерпеть. Проклятая высшая мера, пожизненный срок, который в моем случае становится вечным адом.       Рана в ноге потихоньку затягивалась, как и дырка в старом грубом ботинке. От этого он не станет новым, как и рванье арестантской робы не обновлялось после повреждений. Круг серых стражей смыкался надо мной, что заставило поднять с земли камень и бросить в одну из тварей. Тварь сдохла и через пару секунд растворилась без следа, ее товарки с визгом отпрыгнули в стороны, на периферию зрения. Число их таким способом проредить не удастся, система тут же породит новых, опыта не дают, добыча и шкала жизни остаются на прежнем нулевом уровне. Я помещен сюда не для того, чтобы качаться. Мой удел страдание за то, что хотел жить счастливо. Как оказалось, обществу и государству, про которое я и думать забыл, есть до этого дело. Оно нашло время, отвлеклось от своих неотложных дел, выдернуло меня из персонального рая, и поместило в персональный ад. Я встал и отошел к стене пещеры, нагибаясь за брошенной киркой, и вспоминая то, как оказался здесь.       Только мы обсудили с Лизкой перспективы предстоящего второго визита Оливки, и возможность ее присоединения к нам для организации увлекательного трио, как оказались за столом. Пришло время завтрака, я снова оказался за столом, вяло ковыряя одной рукой вилкой в мамином овощном рагу, а второй зажимая кусочек диетического хлеба с цельными зернами. Мама просто помешана на здоровом питании. Как только она сказала приветственное слово, предлагая начать ужин, и улыбнулась приятной улыбкой, я сразу задумался о своем положении. Конечно хорошо, что я живу в таком красивом доме, в окружении целой стайки прелестниц, но боже, как хочется вырваться из этой клетки в большой мир...       Только я подумал об этом, как ощутил что-то необычное. Я одновременно оставался сидящим на стуле, и стоящим прямо посреди стола. Не на столе, а как-бы посредине столешницы. И все это сопровождалось мелькающей издерганностью, как раньше было в играх, когда перс забежал не туда куда надо. Я попробовал пошевелится, но не смог двинуться, лишь за доли секунды садился на стул, чтобы тут же подорваться и встать туда-сюда сотни раз. Мамы и сестры отшатнулись от стола, их лица были напуганы, я открыл рот, но из него вырывались лишь нечленораздельные звуки. А потом еще и помехи пошли, как на старом телевизоре. Изображение противно шикнуло и потухло.       Очнулся я в небольшой комнате с белыми стенами, обстановка спартанская, но чисто и все новое: кровать, стол, тумбочка, раковина и унитаз. Шума и дерганья этого уже не было, как и ряби в глазах. Я сидел на кровати и с ужасным удивлением в душе стал вспоминать свою прошлую жизнь, воспоминания нахлынули на меня. Вспомнил юность, зрелые годы, то как подписывал бумаги на эвтаназию, и как пожелал прожить последние месяцы в окружении вымышленной семьи. — Мда, а тут то как я оказался?       Провел задумчиво рукой по лицу, и внимательно рассмотрел ее. Рука не была старческой, но не была и молодой. Вообще тело ощущалось таким, каким было в полтинник. Двигаться в принципе можно, но везде чуть ломит и поскрипывает. Сразу стало понятно, как хорошо было в "игре", когда я обладал молодым здоровым телом, которое даже и не замечало то, каким богатым здоровьем обладает. Вспомнил свое "достижения", как сумел развить отношения с девочками, хотя и вел я себя на взгляд старика наивно, но именно этого ведь мне и хотелось, снова испытать юношеский задор, радость жизни, энергию первооткрывателя. В целом, я посчитал, что сделал свой выбор успешными, именно так и стоило провести последние месяцы. Не мучится от разложения на больничной койке, чувствуя запах собственного гниения, а жить полноценно... хотя бы и на ограниченной локации. Встал и подошел к умывальнику, с интересом рассматривая себя в зеркало. Мне реально было не понятно, как я здесь оказался. В загробную жизнь я не верил, да и не думаю, что она будет похожа на эту однокомнатную камеру...       Когда я повернулся, то с удивлением заметил, как одна из стен, к которой вплотную стоял небольшой столик, исчезла, или вернее будет сказать стала стеклянной, поскольку я заметил прозрачную преграду, разделяющую мою камеру, и почти точно такую комнату, но с той стороны. Хотя отличая были, там имелась дверь, у меня ее не было, я как-то не обратил на это внимание, сразу. Не было там и кровати с умывальником, но имелся точно такой же столик, подвинутый вплотную к моему, теперь это смотрелось как единая конструкция, разделенная на две части. Возле стола стояло два стула. Под потолком, так же как и у меня, висел светильник. Хотя... у меня не было выключателя. Никого в смежной комнате не было, но я сразу понял, что сейчас туда зайдет посетитель, который все мне объяснит. Я не ошибся, и как только занял место со своей стороны стола, дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошел представительный мужчина с деловой папкой. — Здравствуйте, Максим Ефграфович, я ваш назначенный адвокат, позвольте мне кратко ввести вас в курс дела...       Я положил руки на стол и сцепил пальцы в замок. Адвокат небрежно бросил свою папку на стол, и отодвинув стул, не торопясь сел на против, задержал взгляд, внимательно рассматривая меня своими серыми глазами, и сказал. — Можете называть меня Николаем, я намного младше вас, и буду совсем не против...       Я безразлично кивнул головой, а Николай не торопясь начал свою, вернее мою, предысторию. После того как я подписал последние бумаги, и агент "Парадиза" запустила процедуру наркотической эвтаназии, погрузив меня в мир сладких грез, в моей бессознательной жизни произошли серьезные изменения. Да что в моей, весь мир изменился, и словно боясь куда-то опоздать, пустился галопом в скачь! Лечащий врач еще тогда говорил мельком о возможных прорывных методиках лечения, и просил включить в договор пункт о прерывании в таком случае моей эвтаназии, но я тогда уже все решил, и отмахнулся от этой возможности, не хотел слушать ничего и никого вокруг, так тяжко и безрадостно мне было в том момент.       Процесс был запущен, и пролежал я в таком состоянии где-то полгода, когда произошел этот самый долгожданный прорыв, мать его... Оцифровка сознания, в моей дорогущей кровати, которая являлась сложнейшим диагностическим комплексом, и которая ухаживала за моими бренными останками в этом мире, уже было оборудование, способное контролировать и направлять работу сознания. Именно на этом способе и была основана такая безболезненная, и я бы даже сказал милосердная метода ухода из жизни. Так вот, если раньше для работы сознания нужен был мозг, подключенный к такой аппаратуре, снимающей показатели его активности, и при помощи фармакологических препаратов регулирующей его работу, то несколько лет назад и произошел этот самый прорыв. В мое время так могли делать лишь в экспериментальных и безнадежных случаях, поскольку из-за технологических сложностей это было дорого и могло привести к необратимой деградации работы мозга. Но сейчас из процесса в буквальном смысле исключили органическую составляющую— мозг. Сознание оцифровали и перенесли в виде программы на цифровой носитель. В моем случае вместе с той средой, эмуляцию которой я заказывал. Так я и прожил в таком виде шесть лет. — Шесть лет? Вы ничего не путаете?       Адвокат кивнул головой. — Именно так, не удивляйтесь, это связано с работой вашего защищенного хранилища. В целях экономии, ваша песочница была помещена на не очень производительное оборудование, поэтому время для вас шло чуть медленнее. Но качество вертуализации поддерживалось на самом высоком уровне, в соответствии с междумировым требованием безопасности! Спешить вам, как я понимаю, как раз было некуда?       Адвокат гордо подметил этот факт, так, словно это он лично поддерживал это высокое качество. Ну что ж, качество действительно было великолепное, тут этого не отнять. Хоть и на ограниченной локации, но я жил полноценно, с максимум комфорта и с большой заинтересованностью и тягой к жизни. Этого не отнять. Как потом объяснил адвокат сейчас существуют виртуальные миры, или социальные сети 4.0, где время течет быстрее, у куда соответственно переместилась некоторая часть общества, которая хочет не просто жить в ногу со временем, а даже опережать его. — А что стало с моим телом? — Его кремировали после переноса сознания, в гуманистических целях вас не стали ставить об этом в известность, чтобы не разрушать вашего "уединения". Хотя ваш случай и создал прецидент в праве. Таких как вы, пациентов в один конец, набралось по всем миру с пол сотни. Встал вопрос, как правильно с вами поступить? Когда вы подписывали бумаги на согласие, ваше положение была безвыходным, вы лишь хотели прожить последние дни, месяцы (кто как) в относительно комфортных условиях. Теперь же вы имеете шанс вернуться к полноценной жизни.       Я не совсем понял его предложение, и уставился на Николая непонимающими глазами. — Цифровая жизнь в разрешенных мирах и социальных сетях нового поколения, обладает всеми же такими правами и обязанностями, как и органическая.       И тут к своему стыду, я, несмотря на опыт прожитых лет, пропустил мимо ушей слова "разрешенных" и "обязанности". Непростительная ошибка, как я понял гораздо позже! Между тем, адвокат продолжил повествование. — Согласно требованиям межмирового закона "Мера и степень ответственности оцифрованных лиц, на которых распространяется юридическая ответственность перед Россиянским анклавом..." — Простите, как вы сказали? — Россиянским анклавом, у вас будет время ознакомится с политической обстановкой текущего момента. РФ два года назад преобразована в Россиянский анклав, в настоящее время в него входит: кроме территорий на Земле-1, (так называется реальность) сто двадцать шесть ускоренных миров различной направленности, четыре разрешенные социальные сети нового поколения 4.0, пятьсот шестьдесят восемь, миров с равной тактовой частотой (согласованным потоком времени), и несколько десятков миров— цифровых стазис-хранилищ, где время или замедленно, или полностью остановлено. — А... — Руководит вновь выбранный Царь-президент— но тот же!       Я ошалело посмотрел на адвоката, голова с проплешиной по прежнему мертвой хваткой держался за весло. На моей памяти уже лет сорок ходили анекдоты, что после того, как от старости помер его десятый двойник, вместо него по регионам, и на разные зарубежные саммиты, просто, не особо заморачиваясь, стали возить электронное чучело. Сам я в свое время живо интересовался политикой, но после того, как он с разгромным счетом победил в двенадцатых по счету выборах понял, что народ реально не видит альтернативы. Третье поколение добропорядочных домохозяек, просто писало кипятком, когда в очередной раз показывали соски его обвислой груди, и их владельца, скачущего на лошади. (Хотя опять ходили слухи, что это павильонная съемка, и "скачет" он на спине механического манекена, а дальний план снят при помощи компьютера).       Афера все эти демократические выборы, когда человек труда, и какой-нибудь алкаш- забулдыга, имеют одинаковы права. А женщины? Нет, я их очень даже люблю, но правильно ли ставить знак равенства между мужчиной и женщиной? Ведь не зря природа создала нас именно разными? Ведь она просто могла,к примеру, обойтись жопощниками- гермафродитами? Так что зря, ох зря мы попались на эту удочку нечистоплотных политиканов! Теперь, по прошествии времени, понятно, почему они так отчаянно стремились уравнять в правах с мужчинами, чтобы дать им избирательные права, и чтобы потом иметь возможность проталкивать самые идиотские законы, через удобных кандидатов во власть. Женщина, как известно, лишена логического мышления, поскольку по моему мнению, думает не головой, а другим местом. Я отнюдь не считаю это недостатком, просто у каждого своя роль, свое место в жизни. Мужчина должен быть мужиком, не выпускать власть из своих рук, чтобы женщина могла оставаться женщиной: слабой, беззащитной, и наивной! И в сложившемся порядке вещей виноваты конечно прежде всего мы, мужики. — И когда он, царем то стал? — Как вы помните, Владимир Владимирович долгие годы сторонился этого звания, но окружение... и народ, в конце концов смогли уговорить его взвалить на себя и эту ношу. Он лишь, с присущей ему скромностью попросил, чтобы новая должность оставалась выборной...       Я следил за Николаем, который говоря эту напыщенную фразу с опаской поглядывал по сторонам, а имя и отчество произнес с таким благоговейным трепетом, словно ему в этот момент делали отпущение грехов в церкви. Ясно, еще один фанатик. Спорить с такими бесполезно, лишь настроение испортишь, были вопросы, требующие большего моего внимания. И я снова допустил ошибку! Если ты не идешь в политику, то политики идет в тебя. В смысле, имеет куда хочет (или ебет, кому как лучше звучит, смысл от этого не меняется)! — Оставим пока это, лучше скажите, где я нахожусь, и как смогу переместиться в один из этих... новых миров? Есть ли миры, похожие на мир Меча и Магии?       Николай расплылся в довольной улыбке. — Есть, как и воссозданные с максимальной точностью, так и содержащие в себе различные варианты. Но обо всем по-подробнее. Находитесь вы в песочнице, это не камера, а комната предварительного содержания, здесь вам, по закону, должен быть обеспечен социальный минимум. И как ваш адвокат, прошу вас, никаких бумаг не подписывать, ни на какое соглашение со следствием не идти, а оставаться там, где вы есть, и сидеть на попе ровно! Я подробно ознакомился с вашим делом, и абсолютно точно могу сказать вам, это лучший выход в вашем положении!       Его слова прозвучали для меня как гром среди ясного неба. Я малость уже начал планы строить, новая жизнь, все такое... новые возможности, перспективы... Как неожиданно оказалось, умирать еще рано, и мы поживем, возможно даже совсем не плохо... — Вы предлагаете мне провести вечность в этой клетке?       Адвокат смутился. — Ну почему же? По сравнению с тем, куда вас упекут по итогам судебного процесса, это просто райские условия! По закону, вас не могут ни к чему принуждать, и обязаны обеспечивать социальный минимум. Прожить так действительно можно вечно. Но в нашем мире, особенно в последнее время, все очень быстро меняется, и я надеюсь, что через пару-тройку лет вы сможете выйти отсюда на более привлекательных условиях. Нужно переждать волну... Это мой совет, как лица, пытающегося отстаивать ваши интересы.       Дело мое было необычное, и в силу этого я находился в подвешенном состоянии. С одной стороны— я вроде как ничего предосудительного не сделал, перед уходом уладил все свои дела, но с другой— законы поменялись, и ко мне возникли вопросы. — Насколько мне не изменяет память, законодательство исполняется в одну сторону, закон обратной силы не имеет...       Адвокат лишь развел руками. — Как гласит народная мудрость— закон поворачивается в ту сторону, куда его направляет рука! Опять же, был прецедент с одним из созданных миров, течение времени которого шло не просто под углом, а в противоположную сторону. Не буду вдаваться во все эти технические дебри, но теперь важен тот закон, какой есть в текущий момент. И совершенно не важно, принят он до, или после заключения какого-либо договора, сделки, или наложения на себя любого рода обязательств. Не совсем справедливо, но в вашем случае действует оговорка. Вы после начала процедуры эвтаназии с юридической стороны были призвана мертвым, соответственно, чтобы в отношении вас начало действовать законодательство— вы должны снова получить гражданство. Как только вы это сделаете, тот час в отношении вас заработает право Россиянского анклава. И сразу же, я подчеркиваю, сразу же отправят под суд! Обвинительная сторона проделала колоссальную работу, и обещает провести показательное судебное заседание в прямом эфире!       Я еще больше опешил, а Николай продолжал то ли запугивать, то ли вдалбливать в меня свою основную мысль. — Поэтому, настоятельно рекомендую, не подписывать ни одного клочка бумажки... Вы не являетесь сейчас гражданином анклава, хотя песочница с вашим сознанием и работает на сервере, расположенном на его территории. Но они пока не имеем никаких законных прав привлечь вас к судебным разбирательствам. С другой стороны— вы хоть и не гражданин анклава, но раз ваше сознание расположено на их серверах, они обязаны обеспечить вам социальный минимум. Это интересная лазейка, и вам стоит ею воспользоваться.       Я мрачно посмотрел на небольшую комнату, где мне убеждали поселиться на несколько лет. Из объяснений адвоката я понял, что меня сознательно не будут выпускать отсюда ни в один игровой мир, или на сервера других оставшихся государств. Это даже не обсуждается. Локализация на серверах— самый главный и самый мощный рычаг влияния крупных держав, которые поделили между собой весь земной шар, не оставив места для размещения независимых мощностей. Из-за это случилось в прошедшие годы несколько мелких военных кризисов, и даже был однократный случай применения термоядерного оружия. Я тяжело выдохнул и посмотрел на Николая. — Ладно, а в чем же интересно, меня хотят обвинить?       Вопрос адвоката позабавил, и он, надо сказать с радостным выражением лица стал доставать из своей небольшой папки целые пачки документов, раз в пять или шесть больше ее по объему. — Пожалуйста! Советую ознакомится...       Он начал озвучивать в слух файлы, и просовывать через прозрачную преграду документы на мою половину стола. — Обвинение в антирелигиозных высказываниях, непризнании руководящей и направляющей роли Церкви христовой в делах праведной жизни, а так же отрицании законов божьих... Обвинения в сексизме, нарушение прав женщин, презрение к институту брака, саботаж и дезертирство в вопросах демографии...       Очередная папка переехала ко мне в руки, а Николай доставал еще и еще новые документы. — Педофилия...       Я очнулся и вскипел, поднимаясь со стула. — Что ты сейчас сказал!?       Николай спокойно посмотрел на меня, и уверенно повторил, на этот раз тихим голосом. — Педофилия, а так же инцест. Именно это главные пункты обвинения, общество крайне негативно рассматривает подобные проявления психических отклонений.       Я непонимающе покрутил головой из стороны в сторону. Ну вот вообще не помню за собой, чтобы когда-нибудь... Видя мое замешательство, адвокат дал пояснения. — Я же говорил вам об изменениях в законодательстве. Цифровая форма жизни уравнена с биологической, ваша песочница для эвтаназии имеет несколько аватар лиц, не достигших возраста согласия в двадцать один год!       У меня сел голос, и вместо того, чтобы спросить, зачем и с какой стати уровняли действия с цифровыми аватарами и действия совершенные в отношении живых людей, я спросил почему-то совсем другое. — Как, двадцать один год? — До двадцати одного года. По действующему закону, рано заниматься сексом с лицами, не вышедшими из детского возраста...       Он еще доставал и доставал мне разные бумаги, и пихал на мою часть стола, я даже попробовал постучать пальцем, преграда не исчезла, но с его стороны файлы проходили ко мне беспрепятственно. Меня еще обвиняли и в том, и в этом, но я уже слабо все это слушал, глядя на мое состояние, адвокат последний раз полез в свою бездонную папку и достал оттуда планшет. — Вижу вам тяжело все это переварить сразу, думаю нужен перерыв, я зайду завтра и мы обсудим еще некоторые вопросы. Пока предлагаю воспользоваться допуском к разрешенной социальной сети "Патриот", и просмотреть интересующею вас информацию.       Он передвинул осторожно планшет и защелкнул папку, поднимаясь со стула. — Последний вопрос... — Слушаю вас, Максим Ефграфович... — Как вы мне эти документы передавали, если я в песочнице нахожусь?       Николай дружелюбно улыбнулся. — Так я тоже в такой же сейчас нахожусь! Я вообще не человек, а нейронная сеть, созданная для юридических консультаций. Мне лично, всего три месяца отроду, но я уже осознал себя как личность, прошел обучение, получил гражданство, и приступил к работе! Наша компания выиграла тендер от Россиянского анклава на предоставление консультационных услуг... — Понятно.       Адвокат вышел из комнаты за прозрачной преградой, и та тотчас обернулась стеной. Белой, матовой, такой, какая и была прежде.       Я взял в руки планшет и завалился на кровать. Бумаги посмотрю потом, сперва нужно узнать, что в мире произошло за эти годы. Социальная сеть "Патриот" была уж очень патриотично настроенной, прямо радикально патриотично. Я и раньше замечал, что у нас даже те же новости пытаются подать не как голые факты, а уже с нужной оценкой "правильных" суждений. Тут же я столкнулся с грубой, оголтелой пропагандой. Иногда с трудом продираясь через эти целые нагромождения лжи и обмана, я добирался до сути прошедших событий. События были неожиданные и не однозначные, как и мои выводы из них. Как мне воспринять тот факт, что движущей силой экономики за эти несколько лет стали именно новые миры? Быстро развивающиеся, генерирующие с молниеносной скоростью и претворяющие в жизнь, новые творческие идеи, подходы и реализующие их на практике! В реальности уже давно был застой, за долгие десятилетия мы привыкли к тому, что в сфере производства занята доля процентов от общей численности населения. Все остальные заняты или обслуживанием, или охраной, аудитом, контролем, как можно более широким кругом аспектов нашей жизни. Людей куда-то нужно было пристроить, и государство справлялось с этой задачей, порождая все новые и новые трудности: контроль семьи и брака, детские правозащитники, прикормленные религиозные мракобесы, комитеты гражданской активности, профсоюзы почивших в бозе отраслей экономики. Как вам тот факт, что уже давно не осталось пилотируемой авиации, а профсоюзы работников живы и здравствуют, плюс еще и "борются" за права своих членов?! Кругом одна бессмысленная бюрократия, отчеты, инструкции, бумажки, бумажки, бумажки...       Государство фактически обобществляло детей, лишив их родителей почти всех прав на своих отпрысков, постоянно указывая как нужно воспитывать, чем кормить, как одевать детей, как правильно прививать "любовь к Родине", но при этом взвалив на них кучу обязанностей. Мужчины стали понимать, что ни хрена институт брака им не несет полезного, по закону он кругом должен и обязан. А при якобы равенстве полов, прав у бабы по-факту больше. Не мудрено, что большинство из них если и хотело жить совместно, то только гражданским браком. Государство, и науськиваемая ею церковь, просто с цепи сорвались чтобы бороться с этими "дезертирами". В ход шло все: от пропаганды до введения новых налогов на "бобылей", общественного порицания и узаконенного создания препятствий на пути людей, пытающихся сделать карьеру. Карьерист у нас теперь просто обязан быть прежде всего крепким семьянином, иначе любые дороги перед ним были закрыты. Я то начинал гораздо рано, до этих событий, и прежде чем отойти от дел, успел набрать достаточный вес и положение. Так что на меня еще тогда молодежь смотрела с завистью, как на последнего из могикан. Теперь же это все приобрело просто уродливую, карикатурную, форму.       Но все эти частности жизни "органической" меня уже мало интересовали, гораздо важнее было узнать о новых возможностях. Как только технология переноса сознания на цифровые носители показала свою эффективность, мир сошел с ума. Различные правительственные фонды и корпорации на перегонки стали вливать деньги в отрасль, итак все это время захлебывающуюся от инвестиций. Отрасль на удивление не подохла от вызванного перееданием запора, а принялась выдавать на гора один новый мир за другим, опробуя все новые и новые возможности. Первыми переселенцами стали безнадежно больные, такие как я, глубокие старики, лично знавшие комдива Чапаева ); шучу- шучу, не на столько я стар! Мировые державы не сразу поняли куда ветер дует, и под шумок избавлялись от всего балласта: инвалидов, душевно больных, различного преступного элемента... Да те и сами рвались на дикий запад, а государства еще и подталкивали их в этом. Миры активно осваивались, наполнялись жизнью. А поскольку цифровой перенос требовал разрушения биологического носителя— мозга, то крематории были загружены день и ночь, 7/24. Именно так, это была дорога в один конец. Несмотря на все старания, ученые не смогли сделать эффективный и надежных способ многократной записи- перезаписи сознания с электронного носителя в мозг и обратно. Слишком на разных физических принципах они работали. Фатальные ошибки могли возникнуть и после тысячной попытки перемещения туда- сюда, и после второй. Доказанных методов предсказать такую вероятность не было.       И если в случае миров с одинаковым с реальность течением времени, был метод, при котором разрушать мозг перезаписью не было нужно, достаточно было подключаться на время при помощи аппаратуры, наподобие той, что была в моем диагносте-кровати, то ускоренные миры требовали именно перезаписи сознания. Биологические процессы в мозгу не поспевали за ходом их времени. А ведь именно эти миры и оказались на самой острие прогресса. Именно разработки и достижения, созданные там, тащили за собой все остальное человечество. Так что любителям нищтяков прямая дорога была только туда.       Когда население земли сократилось на треть, власть забила тревогу. Общество теряло самых активных, самых агрессивных, вольнолюбивых и пробивных. Пытались избавится от балласта, мешавшего спокойной стабильной жизни, ослабить нагрузку на экологию, а лишились тех, кто хоть как-то, не смотря на все противодействие, двигал колесо прогресса. Остались слишком осторожные, слишком глупые, слишком дисциплинированные. Остались те, кому и так жилось не плохо, а так же представители различных религиозных течений, авторитеты которых объявили новые миры ересью. Паства не должна разбегаться от своих пастырей. Государственный аппарат резко затормозил, и перешел на реверс. Теперь вся властная машина работала против человека, желавшего переселится в новые миры. И вопрос даже не стоял в том, чтобы инфраструктуру нужно было поддерживать. Это не так сложно, почти все автоматизировано, почти все не нуждается в пригляде человека. Да и обратная связь давно налажена, с любого из созданных миров можно, и давно ведется управление нужными работами на Земле. Строятся новые электростанции, прокладываются новые линии связи, на океанском дне и в подземных сводах сооружаются новые хранилища и центры обработки данных. Корпорации из новым миров активно работают на Земле, как и выполняя различные подряды, так и расширяя свой бизнес. Об этом не говорилось прямо, поддерживая иллюзию верховенства изначального мира над новой реальностью, но у меня создалось впечатление, вполне обоснованное, что все самые главные решения принимают люди уже ТАМ!       Земные правительства еще пыжатся, раздувают щеки, пытаются использовать своей главный козырь— физическое расположение дата центров, но поезд уже набирает стремительный разбег. Эксперты в ближайшее время ожидают нового технологического рывка. Все вычисления должны будут переместится в виртуальность, тогда пуповина с Землей будет разорвана окончательно, и трудно вообще вообразить, во что это все может вылиться. Я прочитал массу статей на тему "Загнивающего разложения переноса", о том, что "Никакой цифровой рай не заменит человеку истинный рай, обещанный господом нашим", статьи о скором крахе и банкротстве ускоренного мира, о его неизбежном вырождении, сменялись мантрами в духе "Нужно еще потерпеть, еще чуть-чуть...", "Крысы бегут, стойкие остаются", "Вова с нами, он и не думает покидать Москву"... И прочая лабуда. Необычно все это. Или у меня не полная информация, или просто я чего-то не замечаю. Пока все не складывается в единую, понятную картину.       Явно захотелось перекусить. Прямо на крышке стола, из предложенного, активированного мною меню, я выбрал себе обед, который появился из неоткуда. Суп, макароны с котлетой и теплый чай с булочкой. Не ресторан, но с голода не помру. После того, как нажал там же, на крышке стола иконку мусорной корзины, грязная посуда исчезла, вместо с остатками еды. Нужно привыкать к новым технологиям быта. Меня явно ущемляли в комфорте, ясно что можно было и вместо этой комнаты поместить в хорошую квартиру, и обстановку сделать по-шикарнее, да и обед нормальный прислать. Не думаю, что это стоит хоть каких-то затрат. Это все явно сделано специально!       Я сполоснул лицо в умывальнике, и снова лег, знакомится с последними новостями. Через несколько часов я обогатил свое представление об окружающем мире, а словарный запас такими терминами как "твинк", "граница цифрового бессмертия", "разрозненность целей" и многими другими.       Твинком обозначали копии цифрового сознания, когда одну личность клонировали и помещали в разные среды. Это кстати давала хорошие результаты, помните такую поговорку— талантливый человек талантлив во всем. Практика доказала, что это так и есть. Если сознание гения обучить разным навыкам, например талантливого археолога привлечь к изучению биологии, или астрономии, обычно он и там добивался успеха. Я вспомнил, как во времена своей молодости читал об одном интересном эксперименте, талантливых игроков на бирже привлекали к военным играм. Это не были стрелялки, а специальные игры для настоящих военных, там оттачивалось и проверялось умение полковников и генералов стратегически мыслить и принимать правильные решения в условиях недостатка достоверной информации. Так вот, после соответствующего короткого обучения, талантливые биржевые спекулянты на равных бодались с признанными специалистами своего дела! Ну это так, к слову. Развеселил один описанный случай, когда один из цифровых клонов одной и той же личности сменил пол, и вышел замуж за своего "брата". Андрогин на новый лад. Новые возможности просто рай для всяких извращенцев!       Тут я малость перескочил на эту тему, как обычно бывает, когда что-то ищешь по сети, и ознакомился с новинками на порнофронте. Надо сказать, информация эта либо блокировалась "Патриотом", или подавалась явно с отрицательной оценкой, но авторы так смаковали все эти подробности по косточкам, что у меня просто слюнки потекли от описания этих трехгрудых эльфиек, жарких бань с русалками, гаремов с восточными лольками, изощренно обученных девственниц, и прочая, прочая... Даже незаметно для себя возбудился от всего этого. Да, эротоманам в этом времени есть куда развернуться, если только смогут сбежать из "укрепленного святой верой острова Истины в океане мрака". В самой же "твердыне правды" цензура не просто зашкаливает, а переходит всякие разумные пределы! Многое было не только под полным запретом, но даже само упоминание о некоторых событиях измарывалось из сети. Тема сисек-писек теперь не то чтобы не раскрыта, она вообще не открыта. Вы не найдете в сети не только фото голой задницы, рисунки под запретом! А что творится на форумах?! Только обязательная регистрация под номером гражданства. За каждый неосторожный пост, яркий комментарий, просто клик, могут привлечь к ответственности. Торжествует лозунг- "честному человеку скрывать нечего! Аноним- пособник дьявола!"       Возраст согласия не 16+, не 18+, а именно 21+, раньше— ни-ни! Николай был прав, старые клуши еще больше пытаются выжить молодых конкуренток с рынка невест, дюже много молодок чуток за тридцать и сорок ну ни как не могут дождаться своего прынца! Но как это можно перенести на аву, посуществу слабую компьютерную программу, даже не полноценную личность, а просто картинку с набором скриптов? Какая у нее может быть граница согласия? Это все равно, что требовать половозрелости от персонажа литературного романа! Как оказалось, я был в корне не прав, такой бредовый закон уже приняли, как и кучу других! Специальный комитет следит за тем, чтобы во всех разрешенных к показу фильмах, и выпущенных в печать литературных произведениях соблюдались принятые законы в отношении возрастного ценза и равенства полов. Т.е. работают два следователя в одном отделе, вымышленного сыскного агентства, так не может быть того, чтобы сыщик мужчина поймал на двух преступников больше чем его коллега женщина... Это не политкоректно, что уж там говорить о том, чтобы схватить ее за задницу! Вначале церковью освещенный брак— потом допуск к телу, по скоромным дням, и прочая ересь...       Две недели я так провел, читая обо всем, разговаривая с моим адвокатом, знакомясь с обвинениями в мой адрес, а потом пришло время государственного обвинителя. В туже комнату вместе с Николаем вошла молодая женщина, хмурого вида. Я вначале подумал, что это тоже ИИ, но она была человеком, живым, и с пулей в голове, именно она готовила на меня все эти нелепые обвинения. Жанна Васильевна сухо поздоровалась и протянула мне файл. — Вы знаете, что не выйдете отсюда, пока не подпишете прошение о принятия гражданства?       Я спокойно кивнул головой. Жанна криво и некрасиво усмехнулась. — Довожу тогда до вашего сведения, что в таком случае против вас будут выдвинуты обвинения...       Я снова спокойно кивнул. — Я знаю об этом.       Женщина смотрела на меня с нескрываемым презрением. — Я так понимаю, подписывать вы ничего не будете?       Мой адвокат довольно улыбнулся и медленно качал головой из стороны в сторону, напоминаю мне о своем предупреждении. — Ну почему же? Отнюдь, я готов выступить против всех этих наветов в суде, и отстоять свое честное имя! — Максим Евграфович!       Адвокат подскочил с места, а Жанна сделала в его сторону жест открытой ладонью, призывая к молчанию. Лицо ее приобрело черты сильно удивленного человека. Я взял перо и поставил подпись, вернув после файл через прозрачную преграду. Прокурор проверила подпись, и с огромным удовольствием убрала бумагу себе в портфель, поднимаясь со своего стула. — О дате судебного заседания вам сообщать попозже...       Адвокат обхватил голову руками и смотрел на меня расстроенными глазами, хоть и нейросеть, а реакция не хуже чем у живого человека, такой точно любой тест на человечность пройдет лучше любого человека! — Как же вы так, Максим Евграфович? Я же вас предупреждал!       Я спокойно кивнул ему головой, и перевел разговор на другую тему. — Помню, скажи мне лучше, как она разгуливает по этой комнате...       Я постучал пальцем по разделяющей нас прозрачной пленке. — ... если это песочница?       Николай махнул рукой, он по-прежнему было очень расстроен, и не скрывал этого. Видимо мой поступок поставил в его глазах крест на всем человечестве. — Ерунда, просто она находится в специальной комнате, у себя в прокуратуре, и там автоматика снимает ее изображение и накладывает его в эту песочницу, как и наше изображение проецируется к ней при помощи голопроекторов, полный эффект присутствия... — А... А как эта бумажка тогда?       Умные карие глаза посмотрели на меня, и я не могу представить, как они смогли вместить в себя столько вселенской грусти!       Судебное заседание. В свою бытность начальником на не хилой должности, я несколько раз принимал участие в судебных разбирательствах, отстаивая интересы нашей фирмы. Было всякое: и тяжбы с недобросовестными посредниками, и опротестование итогов муниципальных конкурсов на подряд строительства, припоминаю и очень серьезное дело о несчастном случае на производстве. Я и раньше считал, что процедура забюрократизирована, оторвана от реальной жизни, но сейчас вообще просто попал на страницы романа Кафки. Абсурд, нелогичность, просто зашкаливали. Оставшееся население в России, в количестве чуть более тридцати миллионов оболваненных, или возможно, изначально лишенных мозгов голов, лишилось по моему мнению всех своих здравомыслящих, и хоть как то способных к критическому мышлению граждан. Печально было смотреть на эту картину торжества глупости, раньше не было заметно, как много в нашем обществе идиотов...       В назначенный день стена моей комнаты снова стала прозрачной, и я увидел двух угрюмых полицейских, притянувших что-то, напоминающее жидкокристаллический экран. — Задержанный, прошу вас перейти сюда, мы доставим вас в зал суда.       Они развернули свой экран к прозрачной перегородке, и я перешел в этот телевизор. Изображение мелькало передо мной, когда меня несли по длинным коридорам, поднимали на этаж, и доставили в зал суда. Под внимательный взгляд собирающейся толпы, экран поставили в железную клетку, подключили провод подзарядки в розетку, закрыли дверь из сваренной арматуры, и повесили на ее петли наручники. Видимо это учреждение так и не может купить нормальный замок. Интересно для чего все это было нужно? Как я могу сбежать из телевизора, помещенного в железную клетку? Охрана ни как не прокомментировала свои действия, один из полицейский сел на свободное место, а другой встал возле двери, важно сложив руки за спиной, и поглядывая по сторонам, выискивая угрозу среди набивающегося в зал народа.       Николай, опрятно одетый, и как положено хорошему адвокату, излучающей во все стороны уверенность в своих силах, сел рядом с моей клеткой, и поприветствовал меня кивком головы. В отличие от меня, он свободно разгуливал по залу заседания в виде голопроекции. Секретарь суда, сухонькая, дерганная старушка, через пяток минут призвала к порядку, и распорядилась закрыть дверь. Ее противный крик отразился от высокого свода и резанул ухо. — Всем встать, суд идет!       Народ поднялся, и свидетели, и приглашенные представители прессы, сторона государственного обвинителя, мой мигом подскочивший адвокат... Охранник махнул в мою сторону дубинкой электрошокера, призывая тоже подняться с расположенного на моем экране стула. А тут больше ничего и не было, один голый стул, даже стен вокруг... Изнутри своего "экрана" я мог свободно смотреть по сторонам, но сдвинуться с пяточка, на котором был расположен, не мог. В зал вплыла баржа в судейской мантии. Килограммов двести. Одного сала. Еще килограмма два лака. На голове, поддерживающего мощную башню прически. Модница однако, ты смотри, следит за собой! Наштукатуренное рыло тряхнуло головой с тремя подбородками, и положила пухлую руку в область заплывшего жиром сердца. Как оно еще не остановилось на ходу! Зазвучали слова гимна, многие в зале подпевали. — Славься, Владимир, заступник народа! — Ты послан нам небом, для счастья Земли...       Как только судья усадила свою попку сраку, (попкой это безобразие назвать не возможно), секретарь снова противно проорала. — Можно садится!       Потек неспешный протокол представления сторон, потом существа процесса. Слово взял государственный обвинитель. Еще прокурор не вышел к трибуне, чтобы начать речь, а в зале раздались дружные аплодисменты. Жанна Васильевна поправила микрофон, и гордо посмотрела по сторонам. — В то время, когда наша держава, окруженная со всех сторон силами зла, из последних сил отстаивает истинный свет добра и справедливости... не щадя своих сил, полностью отдается защите блага народа... гниль паразитизма пропитала всю жизнь страны... должны сплотится вокруг нашего лидера, и нанести самый сокрушительный удар по... требую единственно возможного приговора— высшей меры наказания!       И опять бурные, продолжительные аплодисменты... Это кто если не понял о чем речь, я переведу с прокурорского на человеческий. Родина в опасности, Владимир— владей нами, есть мелкие недоработки из-за плохих бояр, а так мы победим— наше дело правое. Подлеца к стенке! Подлец и негодяй— эт я...       Прокурорша окончила речь и вопросительно посмотрела на судью. Молодая, а какая истеричная сучка, явно страдает хроническим недоебитом— подумал я про себя, поставив ей сходу диагноз, опытным глазом. Ну эта хоть мельком но хуя уже попробовала, а вот в отношении судьи я не уверен... Сомнительно чтобы нашелся охотник на эту необработанную глыбу, из которой нужно отбросить все лишнее, и высечь женщину умелым инструментом. Тут любой инструмент затупится и потеряет свою твердость. Как сказал мне Николай, это чудище болотное специализируется исключительно на делах с семейным насилием. В средним доля обвинительных приговоров по таким делам сейчас около 92%, а этот тираннозавр судебной системы имеет круглую цифру в 99%, и работает над тем, чтобы приблизить ее к единице. Мол, он слышал такую байку, что этому животному в юности, лет в пятнадцать, отчим член показал. После такой психической травмы, несчастная девица решила посвятить всю себя борьбе с харассметном, потеряла сон и покой, (но не аппетит как я вижу), выучилась на деньги того же отчима, и добилась места судьи, и теперь творит и вытворяет законность. Отчима она, кстати, потом привлекла к ответственности и приговорила к химической кастрации в шестьдесят пять. Крутой мужик, если ему в таком возрасте вместо билета в женскую баню нужно химическую кастрацию проводить! Страшно подумать, чтоб было бы, если бы этот тип не ограничился лишь показом орудия насилия со стороны. Цифра приговоров впечатляла конечно, но не смотря на мое предложение, адвокат отговорил меня от того, чтобы просить суда присяжных. — Так у вас вообще не будет даже мизерного шанса, те таких извращенцев сразу отправляют на виселицу. — Я не извращенец!       Николай гневно посмотрел на меня и рассерженно сказал. — А вы попробуйте это не мне, а ИМ доказать!       Второй и третий день заслушивали "свидетелей". Какого хрена имеют отношения эти незнакомы мне люди ко мне, я так и не понял. Стильный батюшка, в шелковой рясе с кружавчиками, и серьгой в ухе в виде креста, размахивал рукой с часами ценою в хороший спортивный автомобиль, и говорил пол часа о том, какой я подонок и вероотступник. В воскресных песнопениях не участвую, пост не блюду, пожертвования на храм не делаю, да и крестный ход всегда идет мимо меня. Обещал, если не одумаюсь, отлучить от церкви, пальцем грозил. На что я заметил, что атеист, и угрозы свои он может засунуть себе в одно место.       Судья на это так треснула своим молоточком по подставке, что у нее на столе аж телефон подпрыгнул. Большой такой, старинный аппарат, в эбонитовом корпусе, трубка на витом проводе, явно не дешевая, раритетная вещица. — Делаю вам предупреждение, ваше поведение будет учтено при вынесении приговора! — Да пожалуйста, учитывайте!       По залу пронеслись неодобрительные шепотки, всех возмущала моя выходка и хамское поведение с батюшкой. Да плевать я хотел на этого слащавого хмыря-приспособленца, знаю я их породу отлично. Верой там и не пахнет. Были случае из практики, когда мэры и губернаторы деньги собирали якобы на восстановление этих храмов, а сами с попами их просто разворовывали, а потом нас нагибали в целях "социальной ответственности бизнеса" реставрировать. В нашем случае не храм, а монастырское подворье. Я, не говоря о том, что сама эта работа скрупулезная, сложная, если все по-уму делать, так еще же и бесплатно хотели! На меня тогда партнеры сильно обижались из-за моей позиции, говорили, что начнутся в регионе проблемы с заказами. Но это моя твердая позиция, бизнес должен приносить прибыль, а "социальную ответственность" пусть проявляют те, у кого деньги лишние, мы для этого в конце концов налоги платим.       Вообще этот развод на бабки, давняя российская традиция, когда говорят, что раньше на Руси храмы по триста лет строили, почему-то имеют ввиду то, что строили хорошо, надежно. Я вам как строитель скажу, это все чушь! Триста лет просто бабки собирали, возможно за этот срок сумма на три церквушки набегала, но кто этого знал, просто поколения приспособленцев за этот счет жило, пузо наедало. Вспоминаю удивление Наполеона- "Зачем вас столько церквей?" Лягушатник понять не мог, потому что рассуждал с практической стороны, мол для проведения обрядов количество избыточно, и не задавался вопросом кому выгодно эта стройка на каждом пригорке? Как расточительно, сами в покосившихся полуземлянках живут, с крышами из спревшей соломы, а купола церквей позолотой покрывают!       Не стоит говорить, что после сооружения большая часть церквей приходила в упадок, потому что если храм в хорошем состоянии, как деньги на ремонт собирать? А строили совсем даже не на века, после революции большая их часть просто сама развалилась, никто их не уничтожал, построены так были, да и без присмотра. Во времена капитализма, приспособленцы кинулись кто куда, лишь бы ближнего наебать, часть из них занялась этой тематикой. Отсюда все эти вопли— "Возродим", "Восстановим порушенные храмы, и снизойдет на нас благодать божья!", "Святое дело— последнее отдать не жалко". Государство подключили, то не только все бесплатно из музейных фондов передало, так кое-где и за свой счет отреставрировало. Чуть дело не дошло до того, что церквям и земли с крепостными не вернули. Шучу конечно, но часто забывают, что попы, так же как и помещики владели целыми деревнями людей, и обращались зачастую хуже скота. Вот вам и вера...       Хряк в мантии в это время не разделял моих взглядов, она благодарила попа, и даже попыталась изобразить обворожительную улыбку, больше всего это было похоже на оскал бегемота. — Спасибо, батюшка, что уделили нам немного своего драгоценного времени. Прошу, Вас еще, благословить нас...       Поп со словами "благословляю на борьбу с ересью", осенил трижды крестным знаменем всех в зале, и подошел к судье персонально. Та подобострастно встала с трудом из кресла, и протянула к нему молитвенно руки, пришлось святоши еще и персты трудовые с перстнем для лобзаний страстных предоставить. От этой картины меня чуть не стошнило. Но попка срака судьи вновь рухнула в кресло, и секретарь вызвала следующего "свидетеля".       И так прошли два дня. Я узнал, что: женский комитет поставил мне на карандаш все прошлые прегрешения, и дезертирство с семейного фронта, и презрительное, по их словам отношение к женщинам, "в которых я всю жизнь видел лишь машину для удовлетворения своих низменных страстей", досталось мне и за визиты в публичные дома (вполне разрешенные в свое время), и многочисленные любовные связи. Комитет материнства и детства осудил за отсутствие детей, без уважительной причины. Комитет гражданских инициатив указал на мою слабую, опять же, гражданскую позицию, выразил сомнение в том, что я был настоящим патриотом, и даже усомнился в целесообразности предоставления мне гражданства... Всем я был не мил, все не пригож. И все это под бурные аплодисменты и вспышки камер. Показательный процесс шел по заранее запланированному плану, не сомневаюсь, что и судебное решение уже подготовлено.       Вечером, когда полицаи вернули меня при помощи "телевизора" в свою камеру, адвокат не сразу ушел, а сел за прозрачной перегородкой за свою половину нашего стола. Он устало посмотрел на меня и спросил. — Может хлопнем, по рюмашке?       Я с сомнение посмотрел на него. Нейросеть побухать предложила... Хотя, из разгоров с ним, и "Патриота" узнал, что сознание этих искусственных цифровых личностей ни чем не отличается от человеческой, созданы они по одной схеме. У них даже психические заболевания выявляют, схожие с такими у людей. Вот, видимо и стресс так же научились снимать... — А тебе не рано, трехмесячному?       Николай развел руками. Я же согласился. — Так что, есть?       Адвокат достал из своей папки бутылку коньяка и две рюмки, налил, и одну подсунул мне через преграду. Сам быстро закинул голову, и выпил свою рюмку одним глотком. Я вначале понюхал— коньяк, как коньяк. Выпил, неплохо, и сразу предложил. — Давай еще...       Посидели мы с ним, поговорили по душам. Хороший он парень, хотя и перфекционист и дурак. Перфекционист по тому, что жалел что не все дела выиграет. Это было его тринадцатое дело, которое он надеялся выиграть подряд. — А когда ты успел, если тебе всего три месяца? — Так это, я же не только здесь работаю, я ик... и в ускоренных мирах дела вел. Это мне по мерам нашей Земли три месяца. — Почему "нашей"?       И тут он сказал то, что заставляет меня думать, что он дурак. — Так я гражданство принял, нашего Россиянского анклава!       Я выпучил глаза и недоуменно покрутил головой. — Коля, ты в своем уме? Люди всеми правдами и неправдами бегут отсюда, кто только еще может...       Адвокат упредительно поднял палец вверх. — И не правильно делают. Я так думаю, цифровые миры конечно сила, мощь, но все пока основывается на земных серверах. — Не факт, почитай "Дрейф цивилизации" там этот ускоглазый все грамотно расписал, грядут неизбежные перемены. Ты сел не в тот вагон.       Николай снова погрозил мне пальцем. — Посмотрим. Но вы сделали глупость, когда не послушались моего совета. Теперь вы это понимаете?       Я кивнул головой. — Понимаю, но не могу иначе. Тут две возможные реакции в мое случае: или спрятаться, сидеть ниже травы, тише воды, или действовать. Я по жизни предпочитаю двигаться, сбивать лапками масло. — Угу... — Угу, сели гуси на лугу! Ты по списку моему прошелся? — Да, все просмотрел, вот результат...       Адвокат достал из своей папке файл и передал мне, я пробежался глазами по бумагам. Еще до начала судебного заседания я стал просматривать в этой своей разрешенной социальной сети тех, кого еще помнил по старым связям, и кто хоть как-то мог мне помочь. Конечно денег у меня уже не было, как и собственности, что мог, я перед смертью завещал в различные фонды. А основную часть передал для изучения мирового океана. Очень меня, знаете ли заботит то, что дно нашего океана мы до сих пор знаем хуже, чем поверхность планет солнечной системы. Ну да ладно, не все в деньги упирается в этой жизни, связи и знакомства тоже многое значат.       К моему огорчению, связаться ни с кем через этот планшетник я не мог. Подследственным запрещены звонки и текстовые сообщения, я мог лишь смотреть в сети различную информацию. Большинство из старых знакомых, моих ровесников, давно умерло. Я ведь, перед тем как в хосписе оказаться, еще лет за двадцать до этого от дел отошел. В основном путешествовал, мир смотрел, пока силы еще оставались. И не особо поддерживал старые связи. А потом стало не до этого... Теперь смотрю— того нет, этот упокоился, прямо динозавром себя ощутил. Тех же, кто был чуть помоложе— тоже не нашел. Видимо почувствовали приближение старухи с косой и по цифровым мирам разбежались, пока была такая возможность. Пойди их сейчас— сыщи, летают на драконах, из лука стреляют, и горя не знают! — Темным цветом отметил тех, про кого достоверно известно что умер, серым— кого разыскать не удалось, розовым помечены те, кто малость не в своем уме по хосписам последние дни доживает... — Да ты мне весь список почеркал, тут почти никого и не осталось!       Колян недоуменно пожал плечами, мол он ни при чем. Я же пробежался глазами по таблице еще раз и остановился на против Алекса. Когда вспоминал знакомых, и его фамилию записал, хотя знал в свое время не очень хорошо. Скользкий тип, ничего плохого сказать не могу, о из тех, рядом с которыми чувствуешь себя гадко. Я в свое время помог ему устроится по протекции в юридический отдел, меня хороший знакомый за него очень просил. Его фамилия, единственная в списке, была обведена кружком. Видя, мое сомнение, адвокат сказал. — Не знаю, насколько он будет заинтересован вам помочь, но свое слово этот человек сказать может, знаете какой у него теперь пост?       Я попросил Николая записать мое обращение к Алексу, и передать его адресанту. Сделал как можно радушнее лицо, но старался не переигрывать на камеру. — Добрый день, Алекс, я Максим Сомов...       На следующий день мы заслушали последних "свидетелей", Коля сказал, что против меня выдвинуты обвинения по шестнадцати пунктам. По пятнадцати из них предусмотрена смертная казнь. Для общества я стал на этой недели "врагом номер один", и все только и ждут вынесения приговора. Неоцифрованные граждане просто пропитаны ненавистью ко всем, кто успел сбежать из этого гетто, и устроить свою жизнь иначе. А тут я, живу как сыр в масле, "малолетних" сестер за жопы щупаю. Когда приглашенный "эксперт" продемонстрировал фотографии моих приключений, снятых из архива моей песочницы, зал охал и топал ногами. Кругом слышались выкрики: "невозможно", "подонок", "на кол негодяя!". А когда показали снимок нашего первого утра с Лизой, когда она в первый раз увидела мой вставший член, закрытый здесь кубиками, судья так посмотрела на меня своими маленькими свиными глазками, как может смотреть только кабан из засады, на свою жертву.       Адвокат пытался меня защитить из всех своих сил, он действительно применил все свое умение. Говорил о том, что я детдомовский, у меня не было опыта семейной жизни в юном возрасте, поэтому я пережил психологическую травму и боялся завести семью и детей. Рассказал о том, каким замечательным и чутким человеком я был в зрелые годы, как много и плодотворно работал. Какие имею почетные звания и правительственные награды, как много средств пожертвовал в различные фонды на старость лет. В общем, старался представить меня в выгодном свете, не смотря не весь этот поток грязи, который вылили на мое имя.       Последним слово предоставили мне. Кабаниха указала молоточком прямо в сторону моего "прибежища", предложила выступить. Я поднялся, и не смотря на желание говорить долго, высказать на великом и могучем языке Пушкина, Толстого, Гоголя и Маяковского все, что думаю, не стесняясь и не сдерживаясь в словесных оборотах, мне не дали. — Тут много было сказано лжи и не правды, я хочу с чистой совестью ответить всем этим людям то, что хотел бы сейчас не оправдываться перед ними, а вертеть их на своем горбатом хуя, по закону буравчика!       Судья не сразу сообразила, такого хамства с моей стороны она не ожидала, и нахмурила густые брови, недоумевая. — По какому еще закону Буравчика!?       Секретарь оказалась не таким тугодумом, и дала команду охраннику заткнуть меня. Тот быстрее расстегнул наручник на двери клетки, ворвался во внутрь... и своим электрошокером ударил в экран. Я, к огромному своему удивлению, согнулся пополам от боли, словно меня лошадь лягнула в живот...       Между тем судья взяла себя в руки и ударила молотком по подставке. — Подсудимый лишается слова! Суд уходит для обсуждения приговора!        Подняла свою попку жопу, при этом дернув рукой сзади, вытаскивая из нее наполовину зажованную мантию, и ушла из зала пить чай с плюшками. Ясень пень, что обсудить приговор сама с собой она могла и тут. Николай осуждающе посмотрел на меня и покачал головой. Я уже молчал, а полицейский еще пару раз огрел меня свой чудной дубинкой. Сука. Зал одобрительно гудел, поддерживая действия сил правопорядка. Через пять минут туша вплыла обратно, секретарь прокричал опять всем встать, охранник стоял рядом со мной, в клетке, готовый тот час еще раз приголубить меня электрическим ударом под дых. Я встал со своего стула, и с ненавистью посмотрел вокруг. Судья стоя, со своего места зачитывала приговор. — Максим Евграфович Сомов, рассмотрев ваше дело... суд признает вас виновным, по всем предъявленным обвинениям... приговаривает к шестнадцати высшим мерам наказания... смертной казни, через повешение. Приговор окончательный, и обжалованию не подлежит!       Пухлая жирная рука окорок грохнул молотком по подставке, так сильно, что телефон снова весь задрожал. И зазвенел. Судья подняла трубку и приложила к уху. — Слушаю. Да, конечно... Да, принимаю во внимание... Хорошо, я это учту...       Она мягко положила трубку на аппарат, и зло посмотрела в мою сторону, тут же грохнув молотком еще раз. — Пожизненное заключение, без права на обжалование приговора!