Новое лицо в клубе "Молодой Ганимед"

       Ни один хоть сколько-нибудь порядочный слуга, будь то дворецкий, камердинер или даже лакей, не наденет нечищенную обувь в первый день представления перед господами. Если уж говорить прямо, то если слуга и вправду порядочный, он никогда не станет носит грязные туфли. В конце концов слуга - это лицо хозяина.       Примерно такую мысль донёс до только что нанявшегося коридорного глава клуба “Молодой Ганимед”. Он был возраста более чем преклонного, седые волосы были безупречно уложены, выдающийся подбородок был слегка вздернут вверх во время ходьбы. Сильная боль в почках нисколько не повредила скорости его перемещения, и он всё так же стремительно, как и сорок лет назад, появлялся в различных уголках “Молодого Ганимеда” на несогнутых ногах и раздавал поручения и советы. Зайдя в одну из многочисленных комнат клуба, его глава раскрыл на столе, с которого предварительно убрал небывалый по размерам том сочинений Спинозы, Большую Книгу Клуба, в которой сам ничего не писал уже достаточно давно.       "Даже неприлично давно” - пронеслось в голове.       Пробежав глазами несколько страниц он осторожно вывел на пустом листе фамилию “Уэйн” и задумался: респектабельная чета американцев приехала в Лондоне,и им требуется слуга, а в “Молодом Ганимеде” чрезвычайный их дефицит. Размышления прервал стук в дверь       - Да-да?       На пороге образовался худощавый заикающийся мужчина средних лет.       - Дживс, прибыл новый работник, вы говорили, что хотели принять его лично.       - Благодарю вас, Пулсон, сейчас же встречу его, - Дживс поднялся, не обращая внимание на внезапный приступ боли в почках, и поспешил встретить новоприбывшего.       Стремительно проходя через помещения клуба и создавая слабые порывы ветра, Дживс думал, что новое лицо в “Молодом Ганимеде”, бесспорно, лишним не будет. Несмотря на то что новый работник американец, судя по документам, у него приличный для его возраста послужной список, к тому же служба в армии, а военную выправку глава клуба уважал, хотя и тут, по его мнению, должна быть своя мера: слишком жёсткий и непреклонный слуга не сможет завоевать расположения господина, несмотря на пунктуальность и чистоплотность. Если подытожить, отношение Дживса к новоприбывшему было неопределённым.       Войдя в кабинет, он увидел молодого человека слегка за двадцать с короткими тёмными волосами, в прекрасно отглаженном костюме, и имеющего на лице аккуратно подстриженные усики, которые, как ни странно, не вызывали у Дживса непреодолимого желания удалить их с лица собеседника.       - Мистер Пенниуорт, рад, что вы уже здесь.       - Благодарю, Мистер Дживс.       - Итак, мистер Пенниуорт, вы прибыли из, - глава клуба на долю секунды приподнял бровь, - Соединённых Штатов.       - Точно так, - юноша сложил руки за спиной и по-армейски выпрямился.       - И опыт работы у вас имеется.       - Небольшой, Мистер Дживс.       - Что же в таком случае, позвольте мне дать вам несколько рекомендаций прежде, чем вы приступите к делу.       - И что же Вы можете мне порекомендовать? - Альфред Пенниуорт сделал акцент на слове “Вы”, и уголки его губ слегка поднялись.       - Первая рекомендация, - молниеносно среагировал Дживс, поняв, что новый работник пытается проверить его, Реджинальда Дживса, на прочность, - прежде всего первоклассного слугу отличает умение оценить эрудицию и интеллектуальный уровень собеседника. Освойте этот навык, Мистер Пенниуорт, или он может стоить вам жизни или хуже, - он чуть помедлил, - вашего места, - ухмылка мгновенно стёрлась с лица Альфреда, он понял - перед ним достойный противник. Хотя и сдаваться американец был не намерен.       - Поверьте, Мистер Дживс, у меня нет проблем с оценкой моего собеседника, я способен поддерживать любой разговор, - чуть повысив голос, Пенниуорт продолжил наступление. Вторая рекомендация, - голос главы клуба оставался всё таким же ровным и спокойным, но неумолимо давящим на собеседника, - первоклассный слуга не должен быть на видном месте. Ботинки хозяина должны быть начищены, бельё выглажено, гости довольны, а вас никто заметить не должен. Не. Обращайте. На себя. Внимания, -многозначительно отчеканил он. Атака Альфреда полностью захлебнулась в контрнаступлении Дживса, который, дабы увековечить свою победу, непринуждённо пригладил и без того идеально отглаженный воротничок.       Мистер Пенниуорт решил сменить тактику. Свою молодость он с лихвой компенсировал опытом и аккуратными усами. Памятуя, что он находится в Англии, а перед ним стоит человек, чьего терпения, судя по скромным оценкам самого Альфреда, хватило было не менее, чем на четыре десятка первоклассных камердинеров и трёх недурственных лакеев, американец посчитал разумным прекратить боевые действия. Юноша принял менее воинственную позу, смиренно сложив руки перед собой, и одарив собеседника примирительным взглядом.       - Я учту ваши рекомендации, Мистер Дживс.       Удовлетворившись переменой обстановки, Реджинальд одарил Альфреда ответным взглядом. Завсегдатаи различных пабов после порядочной стычки, в которой они размазывали по лицам друга-друга кровь и недопитый виски, обнимают друг-друга за плечи и покупают примирительную выпивку. Профессиональные слуги, которые большую часть времени остаются в тени, не могут позволить себе подобного, поэтому они вынуждены развивать многозначительность взглядов и мимики. Взгляды с обеих сторон полностью убедили обоих собеседников в заключении мирного договора лучше, чем любая купленная выпивка и братание в пабах.       - Тогда позвольте задать вам вопрос, Мистер Пенниуорт. Чем является для слуги жизнь его господина?       - Работой, Мистер Дживс, - отрапортовал Альфред.       - Верно, - Реджинальд остался доволен столь быстрым ответом.       Затем оба мужчины проследовали в кабинет Дживса, где тот задал ему несколько конкретных вопросов. Бомбардировку заданиями американец выдержал достойно. Его не выбила из колеи даже такая задача: “что вы сделаете, если вам, по каким-то немыслимым причинам, не удалось удержать хозяина от прыжка с парохода?”       - Последую за ним, разумеется.       - И ещё, Мистер Пенниуорт, вы, вне всяких сомнений, знайте, что камердинер - это лицо хозяина, - чрезвычайно опрятный вид Альфреда выдавал, что с этим правилом он, безусловно, знаком.       - Но также вы должны помнить, что хозяину следует появляться на людях так, чтобы соответствовать не только своим, но и общественным стандартам внешности.       - Оксфорды, но не броги, - со знанием дела произнёс Пенниуорт.       - Именно, - одобрил Дживс.       - Будьте уверены, Мистер Дживс, если я буду у дел, то мой господин не будет носить вызывающей одежды.       Что ж прекрасно, в таком случае, у меня уже есть для вас место.       Глава “Молодого Ганимеда” приоткрыл дверь, приглашая Альфреда выйти.       - Благопристойная чета, Господин Томас и Госпожа Марта Уэйн, обратились с просьбой, им необходим дворецкий. Думаю, вам будет сподручно взяться за это дело, они - ваши земляки.       - В таком случае, не вижу причин медлить, - произнёс новый дворецкий Уэйнов, поднимаясь со стула и выходя из кабинета.       - Позвольте дать вам последнюю рекомендацию, Мистер Пенниуорт, - внезапно сказал Дживс всё тем же ровным, но пугающе серьёзным голосом, - вы сможете понять её только после довольно долгой службы, но, если вы станете действительно первоклассным слугой, то это будет вашим главным правилом: чего бы хозяин не делал, чего бы не просил и как бы ни поступал, помните его жизнь - это ваша Жизнь.       Альфред на минуту задержался в проходе. Он и правда не понял сути, но видя серьёзность в не по возрасту живых глазах Реджинальда Дживса, кивнул.       - А теперь, если не возражаете, я представлю вас новым господам, -оживился Дживс, следуя за Альфредом. Перед уходом он бросил взгляд на шкаф, на одной из полок которого лежала выцветшая соломенная шляпа, которую камердинер так и не смог выбросить.       Дождь нещадно обстреливал каплями землю старого английского кладбища. Перед одинокой гранитной плитой стоял, смиренно сложив руки перед собой, старый дворецкий семьи Уэйн. Он утратил свои короткие волосы, а аккуратно подстриженные усы покрылись сединой.       - Вы были правы, Мистер Дживс, - скорбным голосом проговорил Альфред.       - Его жизнь, действительно и моя, - продолжал он, вспоминая все окровавленные бинты, которые сменил, все пули, которые вытащил, всех друзей хозяина, которых похоронил. Все ночи, когда он сидел в пещере думая, что Господин уже не вернётся.       - Но не все ваши рекомендации были выполнены - кулаки сжались, - он всё же носит на людях всякие тряпки. Альфред вздохнул и печально улыбнулся. Люди, посещающие кладбища, часто поддаются эмоциям: рыдают или падают на колени. Профессиональные слуги, которые большую часть времени остаются в тени, не могут позволить себе подобного, поэтому они вынуждены развивать многозначительность взглядов и мимики. Альфред Пенниуорт посмотрел вниз, как первоклассный дворецкий на первоклассного камердинера. И его туфли были начищены до блеска.