Серая обёртка, сладкая начинка.

      В классе было довольно жарко. Ну как сказать. Жарко по сути тут было только мне. Красные уши, слава звёздам, прикрытые отросшими до плеч, и не понятно когда последний раз стрижеными, волосами, были тому подтверждение. Я всеми силами старался впитать в себя новые знания по истории, о которых так профессионально и с явным восторгом рассказывал наш преподаватель. Время тянулось слишком медленно.       Все бы нечего, но взгляд невольно цеплялся за моего обалдуя одноклассника, что развязав галстук и приспустив его, открывая вид на свои прекрасные, как две ровные стрелки, ключицы, сладко покусывал, начинающую краснеть от частых терзаний, нижнюю губу, пытаясь понять хоть что-то из ранее перечисленного учителем.       Ну вот, допрыгался. Прикусил настолько сильно, что хлынула кровь. Язык медленно пришёлся по маленькой ранке. Не знаю, как окружающие девчонки, которые явно пришли сюда не учится, а наблюдать за этой горой идеальных мышц, в перемешку с нереально потрясным цветом глаз. Я был готов тут же подавиться воздухом, и мне почти это удалось. Такое пугающие увлечение с моей стороны им меня вовсе не напрягало. Скорее наоборот, хотелось засмеяться, встать, подойти к его парте, наклониться, притянув к себе за галстук, и целовать, целовать, целовать, пока наши губы не посинеют, а от нехватки кислорода не разболятся лёгкие.       Услышали бы мои мысли одноклассники, все разом попадали. В классе все поочередно и дружно принимали меня за девственную зубрилку. Если не брать в расчёт мой странный все время меняющийся характер, то таковым со стороны я и являлся. Очки в круглой оправе, серые свитера и чёрные потрепанные джинсы. Постоянно прикрытые отросшими патлами глаза, и вечные избегания каких-либо контактов. Но мои наивные сверстники и понятия не имели, какой я на самом деле. Под тихими волнами, бушует целый смерч эмоций в перемешку с сюрпризами. И большая их часть совсем не утешительная.       Если копать по глубже, то с раннего детства жизнь моя не задалась. Отец спился, мать же старалась его избегать, уходила из дома надолго, а в один день даже вовсе не вернулась. Маленького мальчишку все дружно забыли. Я отдался сам себе, стараясь быть выше всех, дабы доказать, что подобным отношением меня им не сломить.       Район в котором я жил, да и вообще родился, в прямом смысле гнил. Тут и там разбросан мусор. Пустые бутылки дешевого пойла, в большей частности баночки из-под пива. Так уж вышло, что девственность и чувство совести потерялись во мне солидарно. Это был самый ужасный день в моей жизни. Настолько униженным я ни чувствовал себя еще никогда. Но то, что тяга к женскому полу разом пропала, просто испарилась, я понял, как только весь этот кошмар закончился. Стоит ли сейчас вспоминать свое тёмное прошлое…       Прозвенел звонок. Я быстро отвел взгляд от зеленоволосого, собрав вещи, помчался на выход, дабы скорее очутиться одному, перевести дух, и унять сильное возбуждение в штанах. Да, вы не ослышались. За то короткое время, что я просто наблюдал за ним, у меня не хило так встал. Опять же, как жаль, что вместе со всем в тот день я потерял и всякий стыд.       Кто бы мог подумать, что лишь один его вид, то, как нежно язык обводит припухлые губы, или как медленно кровь струившись, капает на идеально белую рубашку, могло так не хило вздернуть.       Дрочкой я с роду не занимался. Подобный способ удовлетворения, считал ужасно мерзким и противным. Как же я до этого справлялся? Все просто, старый и проверенный способ. Холодный душ. Но так как в школе подобной роскоши не наблюдалось, все что мне оставалось сделать — это уединиться в каком-нибудь забытом богом месте, с бутылкой воды, дабы перевести свой дух.       Через пару минут, я уже стоял около дверей кладовой, ибо знал, что это единственное место, в которое никто не заходил. Сделать это чем-то на подобие собственной берлоги не составило труда. Старый матрац на полу, пару журналов, спрятанных за тумбочкой, бутылка с газировкой в углу на полке, и пачка печенек под шкафом. Мало ли, вдруг все же какой-нибудь герой сунется в моё чистилище и с хомячит все к чертям. Что моё, то моё и точка! Уж такой я собственник.       Потянув дверную ручку на себя, я с улыбкой на лице уже собирался пройти в свои покои, как со спины довольно сильным напором меня грубо толкнули, навалившись сверху, залетая в подсобку, не забыв прихватить мое жалкое существо за собой (раз попался под руку, почему бы и не прибрать?), при это умудряясь закрыть на замок дверь и вжать меня в противоположную стенку весом своего тела. (хочу заметить, не из перьев сделанного)       « Ну супер, хотел избавится от стояка, а получилось так, что он стал в разы больше, эх, Айден, голубоглазый маленький ублю…»       Мой веселый монолог, сводящийся к одним только оскорблениям с самим собой, вдруг резко прервали. Я даже дернулся, мысленно всадив себе затрещину, поняв, что все это время говорил в слух. Да, со мной такое часто бывает, особенно если не высыпаюсь. Но сегодня вроде бы спал неплохо. Тогда какого хрена?! — Стояк? А я то уже думал, что ты у нас белый и невинный. Но видимо, — горячее дыхание неожиданно пришлось по ушной раковине — и у тебя есть скелеты в шкафу, конфетка. — Значит плохо думал, и вообще, Тед, Какого хрена! — над ухом послышался лишь наигранный смешок. Длинные пальцы рук, прижали мои плечи к стене, а колено по хамски расположилось на довольно опасном расстоянии от моего пульсирующего паха. Такая близость с предметом моего обожания вовсе не радовала. Хотелось выть, и кричать от досады. Да, вот такой я странный тип, а вы что думали, девчачий роман читаете? Наивные! Единственное что на данный момент я мог — это тихо зашипеть, впиваясь ногтями в его запястья, пытаясь оттолкнуть от себя.       Красавчик красавчиком, но это мудила был в разы сильнее, от чего несчастные плечи под таким напором начинали ныть. — Тише ты, — на этот раз, прошипел он, у самого уха, случайно задевая кончиком носа щеку. И тут всплывает вопрос. А случайно ли? Сердце больно сжалось. В кладовой накалялась обстановка, меня тянуло к нему.       Из полу закрытых жалюзей пробивались маленькие лучики света, попадая зеленоволосому на лицо, открывая взор прекрасных серых глаз, в которых на данный момент читалась животная дикость. Пульсация внизу живота так не вовремя напомнила о себе, не давая покоя. Я хотел его, этого самовлюбленного мудака, по которому течёт большая часть нашей школы, здесь и сейчас, и плевать на то, что он скажет, даже если он мне врежет, я был уверен — это мой единственный шанс. А интуиция уже во всю кричала: «Действуй»  — Если они нас услышат, я тебя… — Трахнешь…трахни меня, пожалуйста, — Глаза его расширились, уставившись на меня удивлённо, будто я некое восьмое чудо света. Думаю, от неожиданности я бы и сам так же таращился, услышь я на его месте подобное. Мне даже стало интересно, что этот тип предпримет.       Ведь, как я уже говорил, в лице одноклассников я являюсь самым обычным серым зубрилкой, хотя на самом деле жуткий бунтарь, с неожиданными, порой даже безумными заскоками. Докучающий вечно старшему брату. Как сказать, такой вот киндер сюрприз в голубой блестящей обертке. Ну на кой-черт мне сдалось чужое мнение?  — Ты слышишь меня, Тед? Хватит уже кусать свои долбанные губы всякий раз как задумаешься, найди им черт подери другое применение!       Я вжался в своего одноклассника как можно сильнее, чтоб тот мог с лёгкостью почувствовать моё дикое желание. Две серые радужки, смотрели на меня удивлённо, не веря. Зеленоволосый застыл, стараясь вычитать в моих глазах хоть каплю насмешки, а может даже ложь. Но на кой-черт искать то, чего попросту нет? Надо бы «разбудить» его.       Воспользовавшись тем, что он на пару минут потонул в собственном замешательстве, пытаясь понять весь смысл моих слов, я, как можно уверенней запустил руку в его шелковистые локоны, вставая на носочки, притягивая к себе поближе. «Ишь, гад, надо же было так вырасти. Не поцеловать нормально, не дотянуться, что бы хорошенько врезать». А если вообще сравнивать нас с ним со стороны, то тот по всем параметрам меня превосходил. Ну кроме ума, тут и так ясно, что я выигрываю. Ладно, Тед, один — один.       Через считанные секунды, я почувствовал как его ладонь медленно легла мне на бедро. Легонько сжав, поглаживая и приподнимая над полом, заставляя тем самым обвить ногами, он углублял поцелуй, проникая горячим языком внутрь рта, покусывая нижнюю губу, выпуская капельки крови, попутно зализывая, тем самым как будто извиняясь за столь не значительный нанесенный ущерб.       Наши тела горели. Жар равномерно разливался по телу, принося тем самым неимоверные ощущения. Одна мысль о том, что сейчас происходит, разжигала во мне ещё больший азарт. Он уже вовсю изучал мой рот, а я собственно отвечал лишь взаимностью.       Тед тем временем нежно спускался губами к подбородку, покрывая дорожкой из поцелуев, проводя ее все ниже, оставляя за собой красноватые пятна. Запрокинув голову назад, я тихо вздохнул, открывая ещё больший доступ к покрасневшей коже. (И это было далеко не из-за смущения!)       Постепенно начинала ныть спина от столь неудобной позы. Проведя руками по плечам, медленно спускаясь вниз, ненароком задевая через ткань набухшие соски, он потянул края моего свитера вверх, тут же откинул его куда-то в сторону, с интересом приступая рассматривать моё стройное и подтянутое тело. — Если бы я знал, что ты такой сладкий, давно бы завалил тебя где-нибудь, и жестоко поимел, — обворожительно улыбнувшись, обнажая ряд ровных зубов и сверкая своими белоснежными клыками, пролепетал он, нежно поглаживая меня по спине. Припоминается, я упоминал что-то про слащавый женский роман? Кажись, я был не прав.       От этой улыбки внутри все дружно сжалось и разом вздрогнуло. Я потянулся вверх к его лицу, тихо шепча, прижимаясь ближе. — Тебе ничего не мешает сделать это прямо сейчас, — выдохнул я ему прямо на ухо. Парень тут же притянул меня к себе за подбородок, завлекая в поцелуй. Забывшись и отдавшись его ласкам, я сам не заметил, как он, быстро развернувшись, сметая все со стола, усадил меня поверх него, толкая на ровную гладь, осторожно нависая сверху. — Ты прав, конфетка, так и сделаем, — Тихо бросил он, не теряя времени, раздвигая в разные стороны мои ножки, удобно устроившись между ними.       Из приоткрытой форточки подул лёгкий ветерок. По спине табуном поползли мурашки. Приподнявшись на локтях и возмутившись, что на нем все еще слишком много одежды, шустро стянул с него рубашку, наклонившись в низ, дразня, языком повел от шеи до соска. «Какое все же у него охренительное тело».       Сдавлено зарычав, Тед, не церемонясь, содрал с меня штаны в пару с белыми боксерами. Не успел я и глазом моргнуть, как руки его сомкнулись на моей разгоряченной плоти, пальцами надавив поверх члена, из которого сразу же показались густые капли смазки.       От таких резких действий я выгнулся, вцепившись ногтями в его плечи, стараясь лишний раз не дергаться. — Скажи, конфетка. Я же у тебя не первый? — ухмыльнулся сероглазый, приводя свои ладони в действие, сильнее сжимая у основания и медленно надрачивая, большим пальцем задевая головку, размазывая по её основанию белесую смазку.       Я тихо застонал, толкнувшись навстречу, в его горячие руки, прикусывая нижнюю губу, совсем как он утром, чувствуя металлический привкус на языке, стараясь удержаться на этом старом, проклятом столе, который в такт нашим действиям постепенно начала покачиваться. — Хах, на большее я и не рассчитывал.       Я готов был кричать от столь плавных и горячих движений с его стороны. Я стонал, выгибаясь, не обращая внимание на то, что мы в школе, и нас запросто могли услышать.       Тед отстранился одной рукой, притягивая меня к себе поближе, надавив на нижнюю губу, проталкивая внутрь три пальца, горячо шепча на ухо. При этом сжимая мой член у основания, не давая тем самым наконец-то кончить. — Вот так, конфетка, оближи-ка их получше.       Стоит ли говорить о том, что я тут же послушался, смачно посасывая слегка холодные фланги, ничуть не брезгуя, как точно бы сделал раньше, забыв в этот самый момент обо всем, умирая внутри от огромного, нарастающего желания почувствовать этого кретина внутри себя.       Решив не медлить, Тед сразу вставил в меня два пальца, слегка сдвигая внутри, надавливая на стенки. Первое о чем я подумал было: « Какое облегчение, что я не девственник», а дальше: « Как же, черт подери, приятно».       Не сказал бы, что боли не было, скорее всего из-за того что, я довольно давно не занимался подобным, она слегка присутствовала, но как таковая не ощущалась.       Он же двигался сначала медленно, поглаживая внутри, растягивал проход в разные стороны, разводя пальцы ножницами. Я лишь, находясь под ним, молил поскорее забить на это и перейти к главному.       Не выдержав, Тед стянул с себя оставшуюся одежду, резво хватая под ягодицы, переворачивая, заставляя уткнуться лицом в открывшийся локоть, попутно нависая сверху, придерживая за бедра, медленно проводя своим членом то вверх, то вниз по моей заднице. — Хочешь его, конфетка? — гаденькая ухмылка озарила его прекрасное лицо. Он наклонился, соприкасаясь с моим телом, проводя носом от лопаток вниз по позвоночнику, тихо вздыхая, нежно покусывая, — Тогда хорошо попроси. — Да трахни меня уже, самодовольный индюк — зашипел я, сжимая руки в кулаки, растворяясь в его нежных ласках. — Не то, чего я ожидал, но думаю, сойдёт, — А дальше мне окончательно сорвало крышу. Он медленно проник в меня, почти до конца, кусая при этом за плечи. Я тут же застонал, дернувшись к нему, призывая не тянуть кота за яйца, а наконец-то начать двигаться. Парень послушал меня, постепенно набирая обороты, сначала совсем медленно, за тем все быстрее наращивая темп.       Наше дыхание сбилось. Я чувствовал пульсацию его члена внутри себя, метался по столу, стонал в голос, насаживаясь глубже.       Тед, схватив меня за копну волос, потянул на себя, запрокидывая мою голову назад, впиваясь в приоткрытый рот страстным и обжигающим поцелуем, ритмично водя языком внутри, легонько посасывая. В один момент, он неожиданно и резко задел простату, от чего я выгнулся сильнее, вцепившись ногтями в свои ладони.       Мой крик утонул в нашем сладком, как карамельная конфета, поцелуе.       Зеленоволосый, поняв, что двинулся в нужном направлении, продолжил вбиваться в меня под этим самым углом, выбивая все новые стоны. — Какой же ты узкий, конфетка, — зашептал мне на ухо он, не оставляя на моем теле ни одного забытого места.       Через какое-то время почувствовав минующую развязку, я насадился в последний раз полностью, содрогаясь всем телом, изливаясь в ладонь любовника. Тед кончил следом, выходя из меня, перенеся нас на матрац, плюхнувшись рядом, притянул за покрасневшие плечи к себе, тяжело дыша.       Повисло неловкое молчание — каждый думал о своём. Заговорить никто так и не пытался. Через пять минут все это начало меня изрядно напрягать. Вспомнив, о чем хотел спросить с самого начала, я повернулся к нему, слегка поморщившись, всматриваясь в лицо. — Тед, а от кого ты прятался? — пробубнил я, устраиваясь на его груди, прижимаясь к нему всем телом. (Все же хотелось знать, что с подвигло его с такой силой затолкать меня сюда, чуть ли не сбив с ног) — М? — с полу прикрытыми глазами выдавил он, нежно обнимая в ответ. — от Бетти и ее банды раскрашенных цыплят. Она совсем сбрендила, заявила, что я обязан на ней жениться.       Парень лениво накрыл нас пледом, лежащим неподалеку, и тихо засопел, улыбаясь. — А ты не хочешь? — выдавил я, уставившись на его красивое лицо. (И все же, он сам ангел в людском теле.)       Зеленоволосый открыл одни глаз, уставившись на меня, приподняв бровь, а затем ухмыльнувшись, выдавил: — Конечно нет, у меня уже есть невеста, — приподнявшись, он нагнулся к моему лицу, так что наши носы соприкоснулись. Я заметно напрягся с издевкой спросив. — И кто же эта несчастная? — Не несчастная, а очень даже счастливая, — облизнувшись оскалился он — Правда ведь, конфетка, ты будешь для меня счастливой жёнушкой? — Иди к черту! — Я тут же залился краской, отпихнув его. — Я тоже люблю тебя. — Расхохотался он, притянув меня к себе, нежно целуя.

Какой же он идиот…