Этой ночью Анна чувствовала себя донельзя воодушевленно. Несмотря на то что часы — ярко-желтый круг — показывали наступление двух часов после полуночи, вдохновение до сих пор не покидало ее. Анна сидела за компьютером, чуть склонившись, из-за чего несколько светлых прядей касались лица, и её пальцы быстро стучали по клавиатуре.
"И тогда она сказала ему:
— Я должна уйти. Навсегда. Это — мой долг."
В наушниках играла ритмичная музыка — что-то из зарубежного, но Анна не обращала на нее никакого внимания. Сейчас она жила в своей истории. Она дышала воздухом замка, в котором происходил разговор её персонажей. Чувствовала такое же дуновение холодного ветра, что ощущали и они. Она думала их головами и, кажется, даже шептала реплики вместе с ними.
"— Я понимаю, — вздохнул Илькисар. — Но я никуда не отпущу тебя.
Рижесса качнула головой и отошла к раскрытому настежь окну. А в следующую секунду запрыгнула на подоконник."
Вместе с ней прыгнул кот Анны, Тимофей, вот только не на подоконник, а на клавиатуру ноутбука, и вместо дальнейших действий героини на экране сейчас светилось что-то нечленораздельное.
— Гад лохматый, — вынесла вердикт Анна. Ветер спал, и сейчас она вновь находилась в своей тесной комнатушке. — Все вдохновение испоганил. Что тебе не спится?
Она встала с компьютерного стула, вытащила наушники, не выключая музыки, — те тоскливо свисли со стола. Схватив кота, Анна понесла его в прихожую. Вообще-то можно было унести его и в зал, и в кухню, и в спальню мамы, но прихожая была дальше всего, а, значит, возвращаться в комнату Анны Тимоша будет тоже дольше.
Она старалась идти как можно тише, чтобы не разбудить маму, которой пообещала лечь спать ещё в одиннадцать. К счастью, дверь в мамину комнату была прикрыта, и мама ничего не услышала... Кажется. Иначе она не очень бы и обрадовалась.
Поставив кота на пол, Анна чуть ли не вприпрыжку побежала обратно, к себе, надеясь, что вдохновение сможет к ней вернуться.
"К окну, серебрясь в лунном свете, подлетел дракон. Илькисар стал завороженно смотреть на него, а Рижесса, не медля ни мгновения, заскочила на его спину и скрылась в ночной тьме..."
Анна писала свой первый роман уже целую неделю. И сейчас он насчитывал чуть больше пятидесяти страниц. В нем было все, что только можно придумать: и приключения, и любовь, и интриги... Абсолютно все! Даже немного политики и, конечно, рост персонажей, про который она вычитала в одной из статей. Остается поработать над романом ещё пару недель — и его можно будет отдавать в издательство, а потом купаться в лучах славы. Там такое любят.
"Ильсикар тут же подбежал к открытому окну, восклицая:
— Я найду тебя!"
Немного подумав, Анна стерла последний абзац, напечатав взамен:
"Ильскар бессильно упал на пол. Он отпустил её. Он отпустил Рижессу.
Но он обязательно её вернет!"
Дальше по плану Анны Ильсикар должен был отправиться на поиски Рижессы. И найти, естественно. А сама Анна, решив, что на сегодня хватит, отправилась спать. Сохранив документ с романом, она выключила компьютер и переоделась в пижаму.
Потом, немного посмотрев в тёмное окно и повздыхав, включила свет и легла в кровать.
Спать совершенно не хотелось. Хотелось мечтать. "Все время схватывая нить судеб, событий, жить, думать, чувствовать, любить, свершать открытия" — это были строчки из какого-то стихотворения, которые сами собой возникли в голове Анны.
Красивый стих. И луна на небе красивая. Как в книге.
Перевернувшись на другой бок, из-за чего кровать скрипнула, Анна вздохнула.
Бедный все-таки у неё Ильсикар! И Рижесса бедная. Вроде бы, дети предводителей и властью обладают. Но зачем им нужна эта власть, если они друг друга любят? Пытаются быть вместе… Но теперь Рижессе пришлось уйти, ведь она просто не могла бросить отца в беде.
А как все хорошо начиналось!..
Ничего, Анна напишет им счастливый финал. Самый счастливый, что только можно придумать.
Хотя понятия счастья у всех разные, конечно.
***
Ветер покалывал кожу, трепал волосы: чуть волнистые, рыжие, и идеально прямые, светло-русые. И если рыжие выгодно смотрелись на темно-синем фоне, то русые, цвета пшеницы, блекли — привыкли к солнцу. Луна действительно заглядывала внутрь: ей ведь нужно было смотреть за эльфами. Хотя бы за одной эльфийкой.
Воздух пах безнадежностью, и, как ни грустно это признавать, нотки этой безнадежности давно преследовали двух эльфов, стоящих друг против друга. Раньше они просто перебивались чем-то иным, а теперь…
Все обречено?
Рижесса, та самая обладательница рыжих волос, осознала, что все обречено, когда получила известие от родного клана. Она не могла знать, как то добралось до нее: кто-то послал его целенаправленно или оно достигло Рижессу путем шепотков. Но известие было, и эльфийка знала, что оно правдиво, настолько правдиво, насколько не может быть правдива простая сплетня.
К этому все и вело.
Ослабить — и напасть.
Если бы Рижесса знала…
Она посмотрела на своего спутника — или уже бывшего спутника, а потом вновь повторила:
— Отцу нужна моя помощь.
— Но что ты сможешь? — тихо спросил Ильсикар, эльф с блекло-светлыми волосами.
— Я же смогла оказаться здесь, — она бросила на него краткий взгляд, и ее яркие глаза блеснули синим предвкушающим огнем. — Я смогла оказаться здесь, Ильсикар, и отца спасти я тоже смогу. Правда. Сначала я его спасу, а потом…
Они оба чувствовали, что чего-то не хватало: то ли нормального прощания, то ли предложения со стороны Ильсикара. И Рижесса некоторое время даже ждала это. Но потом внутри что-то сломалось, и она произнесла, но уже в последний раз:
— Я должна уйти.
Слова давались с утром, но прощание все же требовалось, а потому она продолжила:
— Навсегда, — и добавила мысленно: «Может быть». В том плане, что она, может быть, когда-нибудь и вернется хотя бы для того, чтобы увидеть Ильсикара вновь. — Это мой долг.
— Я знаю, — твердо произнес Ильсикар. Но потом он не выдержал — вдохнул и добавил торопливо: — Но я никуда не отпущу тебя.
«Это опасно, — читалось в его глазах. — Ты можешь пострадать».
«Почему же ты тогда не предлагаешь мне свою помощь?» — вопило что-то внутри Рижессы.
Впрочем, они — отец Рижессы и Ильсикар — никогда не испытывали хотя бы взаимной доброжелательности.
Времени действительно больше не оставалось. Рижесса плавно шагнула к окну, и кулон на ее груди блеснул лунным светом. Она чувствовала связь — и с луной, и с небом, и с той, что вот-вот приблизится к ней.
Она приблизилась.
И Рижесса погрузилась в тревожные объятия беззвездного ночного неба.
Она уже не видела, как Ильсикар сделал шаг в ее сторону в мгновение перед тем, когда она села на дракона.
***
Сон Анне снился донельзя странный. Она долго бродила по тёмным коридорам, одетая в ту самую пижаму, с медведями на футболке и штанах. Под её ногами лежал пушистый ковёр, напоминающий снег — он хоть и не холодил, но ничуть не грел ее голые ступни, а от стен тянуло мертвенным холодом. Внутри Анны с каждым шагом нарастала паника, а в коридорах становилось все холоднее.
Кажется, она приближалась к северному полюсу. Или где там обитают такие же белые медведи, что изображены на ее пижаме?
Она шла, шла, шла, и замерзала с каждым все шагом больше, не предпринимая даже попытки согреться. Ей казалось, будто кто-то касается плеч. Но она никак не пыталась это исправить. А потом пропали и прикосновение.
И Анна почти перестала чувствовать холод. Новая стадия обморожения? Она не знала.
Но потом вдруг увидела свет. Тёплый, словно от камина. И пошла к нему, ощущая жар. Ещё одна стадия? Куда уже…
Когда Анна достигла его, то встретила только темноту.
