***
Гело улыбался. Искренне. Впервые за много лет. Он стоял у окна, которое сегодня не прикрывалось иллюзией стены, и смотрел на происходящее во дворе замка. В воздухе, словно гордые птицы, летали драконы. Они то набирали скорость, то затормаживались, то поднимались вверх, то камнем падали вниз, то крутились, словно падающие с деревьев осенние листья, то планировали, расправив широкие крылья. Их чешуя ярко сверкала под солнечным светом, порой ослепляя Гело. Но это не мешало ему наслаждаться. У него все получилось. Точнее, так: начало получаться. То, о чем он так мечтал, то, ради чего рисковал собственной жизнью, наконец-то появлялось в его жизни. Он смог. Верил, что сможет, и смог. Конечно, изначально с девчонкой пришлось немного повозиться. Она, видимо, кем-то себя возомнила — тогда, как только оказалась здесь. Или принимала все за игру. Она просто не понимала, насколько тут все реально. Она ведь сама создала этот мир. Но не додумалась до этого, глупая. Даже согласилась писать так называемые «предсказания» добровольно. Хоть в чем-то она проявила малейшую сообразительность. Гело заправил за ухо волнистую темную прядь волос и резко задернул штору. Он сделал пару шагов по комнате и остановился, наслаждаясь собственным успехом. Ведь теперь история Рижессы и Ильсикара была в его руках. Двое самонадеянных влюбленных находились теперь под полной его властью. И Гело сочинял их историю сам. А глупая девчонка записывала, принимая их за предсказания. В изначальной версии ее романа Гело отводилась всего лишь третьесортная роль, пусть Анна об этом и не помнила. Он должен был появиться лишь однажды — безмолвная тень, один из бесчисленного количества жителей Таинственного замка, до конца жизни пробывший тенью, никому неизвестной и ненужной. И Гело такая роль не устраивала. Он хотел править. Ломать людей, выравнивать ландшафты — в общем, делать так, чтобы его заметили. И ему пришлось действовать самостоятельно. Чем он хуже этого мальчишки, Ильсикара, только и умеющего, что плести косы из волос, скакать на коне и влюбляться в девиц с сапфировыми глазами? Совершенно ничем. Наоборот — он гораздо более достоин и славы, и любви. Для этого у него есть деньги. А теперь ещё и Анна — создательница этого несправедливого мира, в котором Гело по случайности не посчастливилось оказаться. Он устало сел в кресло, и кошка, до того неприхотливо спящая у ножек кресла, подняла голову и тут же запрыгнула к нему на колени. Гело провел по ее серой шерсти ладонью, и та довольно заурчала. У него все обязательно получится. Нужно лишь действовать — умело, и, как бы странно это не звучало, терпеливо. А остальное… Будет!***
— И как я должен это понимать? — Миридан хмурился, не сводя взгляд с Ильсикара. Они находились все в той же зале, где Миридан когда-то принимал гостей; но сейчас в ней оставалось лишь три эльфа, и потому она казалась ещё более огромной, величественной и неживой. За окном бушевал ветер, и высокие деревья то и дело врезались в стекла арочных окон, карябали стекло, будто желали, чтобы те упали на невероятно дорогой мраморный пол. С момента первой встречи Ильсикара и Рижессы прошло около двух лун. Спустя две луны после первого знакомства Ильсикар вновь говорил с ее отцом. Глаза у предводителя эльфов Бескрайних ночей казались гораздо более темными, чем глаза его дочери, и напоминали, скорее, агат, а не сапфир. Ильсикар с радостью бы отвел от них взгляд, но за его спиной стояла Рижесса, и лишь присутствие возлюбленной помогало эльфу сохранить стойкость. — Я прошу юность и верность вашей дочери, взамен отдав ей свою свободу и попечительство. Мы любим друг друга. Ладонь Рижессы касалась запястья Ильсикара. Сама эльфийка молчала, полностью доверившись возлюбленному. И он старался ее не подвести. — Дети мои, — вздохнул Миридан. — Вы ещё слишком молоды и глупы, чтобы задумываться о подобном. — С чего вы это взяли? — не согласился Ильсикар. — Я могу отвечать за собственные слова. Я люблю Рижессу, — произнес он четко, смотря Миридану прямо в глаза, и почувствовал, что пальцы эльфийки на его запястье чуть сжались. — И я принимаю всю ту ответственность, что приходит ко мне вместе с ней. Я согласен ее нести. Способен ее выдержать. Взгляд Миридана, по обычаю, смотрел хладнокровно. Но вот голос… Голос неожиданно стал более грубым. — Я понял тебя, — произнес эльф. — Раз ты намерен разговаривать со мной, как со взрослым, то мы будем разговаривать именно так, ведь я не имею ничего против этого. Что же, Ильсикар, эльф рода ле-Килирьер, сын Зеленеющих лугов, я отвечаю на твое предложение отказом. Ильсикар замер, не в силах даже возмутиться. Миридан кратко посмотрел на Рижессу, приказывая ей подойти к нему. Пальцы соскользнули с запястья Ильсикара, и, встав рядом с отцом, Рижесса принялась смотреть в пол, прежде наградив возлюбленного виноватым взглядом. Будто она была виновата в отказе отца. Но ведь это не так! — Вы против? — не выдержав, спросил Ильсикар. — Что же вы, дорогой мой друг, — с насмешкой отозвался Миридан. — Взрослые говорят по-другому, с титулами и родами, а ещё, что не менее важно, с уважением. Поэтому ты можешь повторить свой вопрос, на этот раз — грамотно, и, может быть, я даже на него отвечу. Разве уважаемый Зинир не учил тебя этикету? Это больше походило на издевательство. Вместо ответа Ильсикар произнес с укором, смотря на Миридана исподлобья: — Разве вам не важно счастье вашей дочери, уважаемый Миридан, предводитель рода ле-Коэльских, сын Бескрайних ночей? — Ну надо же, — Миридан рассмеялся, — твоим обучением все-таки занимались… Хотя вопросы ты задаешь неправильные, мой друг. Я, конечно, беспокоюсь о благополучии моей дочери; но также я беспокоюсь о благополучии моих подданных. Против этого ты ничего не имеешь, я надеюсь? Или вы, Зеленеющие луга, привыкли думать только о себе, благополучии одного против благополучия всех? Ильсикару казалось, что он забрел в тупик. И стены вокруг — гладкие, поэтому по ним невозможно забраться наверх. Зацепится совершенно не за что. Поэтому эльф решил выбить ту стену, что стояла прямо перед ним. Он поинтересовался, смотря на Миридана исподлобья: — Что именно вам во мне не нравится? Я исправлюсь. — Разве, уважаемый Ильсикар? Вы можете перейти в другой клан? Полностью изменить свое мировоззрение? Не верю. Рижесса вновь взглянула на Ильсикара и качнула головой: попыталась сообщить ему, что бороться бесполезно. Но кем будет Ильсикар — даже лично для себя, если он проиграет войну за любимую эльфийку? Разве потом он сможет жить спокойно? Разве за таким эльфом, неспособным победить одного, пойдут Зеленеющие Луга? Нет. Он бы сам за собой не пошел, что говорить об остальных? — Зря, — заметил Ильсикар. — Вы не верите мне, а, значит, не верите собственной дочери, которая смогла меня полюбить. Нужно лишь… — Не учить меня? — довольно грубо перебил его Миридан. — Верно. Я бы с радостью послушал твои доводы, сын Зеленеющих лугов, но, увы, я слишком занят. Мне приказать, чтобы тебе снарядили карету? — Я на коне, — ответил эльф, чуть ли не скрипя зубами. — Отлично. Можешь отправляться. Миридан был категоричен. А Ильсикар продолжал биться. Именно поэтому он произнес: — Сейчас слишком темно. Вы позволите мне переночевать у вас? Предводитель Бескрайних ночей скривил уголки губ, но все же произнес: — Тебя проведут мои слуги. Они же займутся тем, чтобы завтра, рано утром, тебя здесь не было. Надеюсь, увидимся мы с тобой только на деловых встречах. И те пусть произойдут лет через десять - двадцать… Удачи, мой дорогой друг. Надеюсь, ты понял, что больше от меня ты ничего не добьешься. И они разошлись. Миридан с Рижессой, в глазах которой сегодня было особенно много звезд, ушли в одну сторону, а Ильсикар в сопровождении эльфа — в другую. И все? Все закончится именно так? Но ведь у Ильсикара есть ещё один шанс.