El tango de la muerte

Ни слова. Именно это правило становилось главенствующим, как только Двойной Чёрный переступал порог комнаты, являющейся отдельным залом для игры в бильярд. Ставка, как и всегда, одна и та же – смерть одного из них. Так почему же оба до сих пор живы? Никто не знал, даже они. Просто каждый раз, когда они вдруг резко и синхронно подскакивали с кресел, чтобы покинуть Штаб, все только провожали эту парочку взглядом, делая ставки на то, умрёт ли кто-нибудь в этот раз. И каждый раз одно и то же. Они будто возвращались на самом деле с битвы, но оба живые, оба целые. Именно поэтому, наверное, в последнее время на подобные выходки остальные члены Портовой Мафии перестали обращать внимания, выпустив из виду их и в этот раз. А когда опомнились, то лишь где-то вдали услышали свист шин. Что ж, да начнётся игра! Бильярд был, есть и будет стихией Накахары. В этом ему уж точно не было равных, и Дазай это прекрасно понимал головой, но никогда не признавал этого вслух. Ведь иначе игра просто потеряет смысл. Они стоят друг напротив друга: один натирает кий мелом, второму же будто и вовсе плевать на происходящее здесь. И нет, это отнюдь не шатен. Как раз Чуя был уверен в себе, каждый раз переступая порог комнаты. Взгляд глаза в глаза. Надо выпить. Оставляет кий на столе, сам отходя к мини-бару. Вино, красное. Определённо нет ничего лучше. Перед Осаму же опускают бутылку с хорошим виски. Они знают друг друга лучше, чем кто бы то ни было, потому вполне могут обойтись и без слов. Труднее только рыжеволосому, ведь не может покрыть отборным матом за то, что и как делают. Точнее за то, что и как делают неправильно. Потому может только прожигать глазами. И ведь каждый раз взгляд синих глаз, сравнимый с арктическими льдами, хлещет так же, как и кнут: резко и болезненно. В ушах даже звенит также. Вот только Дазай уже привык к подобному и потому только улыбается, не сводя взгляда с напарника. Что ж, эта игра началась давно, даже слишком. И закончится она отнюдь не здесь. Каждый поход сюда скорее как новый этап чего-то большего. Чего? А чёрт этих двоих знает… Тишину нарушает глухой удар кия о шар. Первый ход всегда по праву достаётся Чуе, и он обходит стол ещё пару раз прежде, чем промахнётся, тем самым передавая тот Осаму. Шатену интересна не столько игра, сколько его соперник. Пылкий, яркий, страстный. Они особо и не скрывают, что периодически вместе спят, об этом свидетельствуют весьма недвусмысленные засосы на шее одного и периодически исцарапанное лицо второго, когда рыжеволосому не хватает остального тела. Ну, или когда эмоции хлещут через край. Именно это, наверное, в Накахаре и манит. Он не скрывает ничего внутри, всё его пламя вот оно, на поверхности. В глубине можно найти, разве что, Адово пеклище, которое обжигает до самых костей. Вот только Дазай тот ещё садист, по отношению к себе особенно. Это можно даже назвать сумасшествием, если кому-то так больше нравится. Суть от того не меняется: есть пламя, и пока он не выпьет его до дна, не отстанет. Но и огонь этот никогда не иссякнет, хотя это всё уже нюансы. Шатен же по-своему манит и завораживает шляпника каждый раз, когда оказывается рядом. За его напускными спокойствием и безразличием скрывается ещё большая буря, чем сам Чуя. Он это знает, он это чувствует каждой клеткой своего тела, когда над ним склоняются, опаляя дыханием светлую кожу, оставляя укус за укусом, явно желая оторвать от парня побольше. И ох, каких сил ему стоит этого не сделать. Мышцы на спине перекатываются каждый раз, когда Осаму что-то не нравится, Накахара научился это замечать. И теперь только улыбается каждый раз, когда этот монстр со спокойным лицом стирает кого-нибудь с лица земли. Пара ударов, снова ход Чуи. В синих глазах легко читается насмешка, вот только Дазаю не до этого. Голова его занята тем, что сегодня рубашка обтягивает жилистое подтянутое тело слишком сильно, слишком туго затянуты ремни поверх неё, слишком сильно выгибается эта чёртова сука каждый раз, когда делает удар. Всего рыжеволосого можно описать одним словом: «слишком». Оно как нельзя лучше описывает и внешность, и характер Накахары. Случайно? Да нет, вряд ли. Эта стерва не упустит возможность поиздеваться над гением преступного мира. Особенно, когда прекрасно знает, что ничего с этим сделать не смогут. И слышит рык, а это первый сигнал к тому, что рыжеволосый победил. Этого ли он и добивался? Возможно, кто его знает. Но с каждым разом пальцы Осаму хрустели всё громче, с силой сжимая края бильярдного стола, вот-вот грозясь его сломать. Отлично, всё именно так, как и хотел парень. Вот только кое-что он не учёл. Готовится к удару, как вдруг на бёдра ложатся чужие руки, а загривок опаляет горячим дыханием. Тишина, шеи касаются губами, запечатляя поцелуй, после лишь немного оттягивая зубами кожу, что по телу бегут мурашки. Кажется, последние несколько минут действительно были лишними. Хотя не сказать, что шляпнику не нравится. Кий опускается на стол, и в него же упираются руками, которые шатен уже накрывает сверху своими, переплетая пальцы. Ладони Чуи маленькие, изящные, почти как у девушки, руки же Дазая куда больше, что сейчас было видно ещё лучше. Мгновение, и его уже дёргают, поворачивая к себе лицом так резко, что излюбленная шляпа падает на пол с характерным стуком, и рыжие кудри рассыпаются по плечам. Ещё соблазнительнее. Губы трогает слишком дьявольская улыбка, и всё сразу становится ясно. Или же не в этот раз? Определённо, не в этот. Сейчас к лицу лишь подносят чужую руку, касаясь кончиком пальцев губами, а после едва прикусывая, вместе с тем стягивая ненавистную чёрную ткань, откидывая в сторону. То же самое и с другой рукой, тут же принявшись их осматривать. А кожа в мелких рубцах и порезах, которых не избежать при их работе. Вот только шатена это всё равно злит. Видно по глазам, что буквально кровью наливались. И вот она, черта, за которой пропасть. Разве что прыгать туда каждый раз головой вперёд они оба готовы вечно. Чую от себя буквально отталкивают, что он едва не заваливается, опираясь о стол за спиной. Секундный взгляд глаза в глаза, и Дазай уходит оттуда, оставляя дверь открытой. Это не побег и не просьба, он будет ждать, что пойдут следом. И ведь Накахара пойдёт. Пойдёт, как только соберёт шары, а перчатки вернёт на их законное место. Их игра всегда была похожа на танец. Убийственно красивый танец, который определённо должен закончиться смертью одного из них. Так было раз от раза, когда они приходили, чтобы сразиться, но не сегодня. Не в этот раз. Сегодня ночью он снова выползет из комнаты шатена немного помятый, но явно довольный. Вот только, кажется, это будет последний раз, когда под спиной будет привычная, немного жёсткая постель. В следующий раз его отымеют здесь, с самого порога нагнув над обожаемым бильярдом. Потому что нельзя быть такой соблазнительной сукой. Потому что нельзя будить зверя в Осаму Дазае. Особенно, когда зверь знает, какого это, держать Это тело в руках.