***
Было это более десятка лет назад. Политика Мирового Правительства вызывала все больше недовольства людей по всему миру, и даже среди офицерского состава Морского Дозора начался раскол. Выбор был невелик: или наступить на горло собственным чести, совести, чувству долга и прочим светлым чувствам и стремлениям и подчиниться, выполняя, что скажут, либо выступить против и пойти под трибунал. Так уж вышло, что среди опальных офицеров оказалась и непутевая Ташиги, главная помощница вице-адмирала Смокера, очутившаяся в самой гуще событий, пока выполняла поручение шефа. Смокер так и не определился, какие конкретно чувства испытывает к помощнице, не до того было, но, пожалуй, она была ему не только боевым товарищем, единомышленником и сподвижницей, в некотором роде он любил ее как младшую сестру или дочь и часто за нее беспокоился, хоть и не подавал вида. Ему было плевать, что станет лично с ним, но то, что могла пострадать она, он так оставить не мог. Хина, несмотря на весь свой норовистый характер, проявила благоразумие и не стала высовываться. Она всячески отговаривала Смокера от необдуманных действий, но напрасно. Когда его вызвали на ковер к главкому, тот высказал Акаину прямо в лицо, что берет всю ответственность на себя, требуя освободить помощницу от обвинений. Глава Морского Дозора, будучи человеком довольно грубым и вспыльчивым, вопреки ожиданиям, отреагировал более чем спокойно и заявил: — Сейчас очень непростые времена. Мне нужны люди, на которых я могу положиться, люди, проверенные временем и закаленные в боях, такие как ты. А надежных сейчас все меньше и меньше. — Акаину пристально посмотрел на Смокера и предложил: — Я вызвал тебя, собственно, вот за чем. Я выдвигаю твою кандидатуру на пост адмирала. Что скажешь? Смокер был в замешательстве. Он понимал, что такую возможность нельзя упускать. Хотя бы по одной причине: если не он займет эту чертову должность, то это сделает другой, очередной карьерист и негодяй, мечтающий подороже продавать родину, каких сейчас в командующей верхушке было пруд пруди. После ухода с поста главнокомандующего Сенгоку, отставки «стариков» и фактического дезертирства Аокидзи все покатилось под откос. Алкавший место Сенгоку Акаину так прогибался под интриги горосеев, что довел Дозор до того горестного состояния, в котором он находился сейчас. Да, несомненно, при нем борьба с пиратами стала жестче и эффективнее, он даже боролся за отмену должностей шичибукаев, но безрезультатно, ибо уж больно выгодна была арифметика: дать волю одному пирату, чтобы тот сдавал семерых. Однако Смокеру, давно и полностью разочаровавшемуся в «справедливости», за которую они так долго боролись, было ясно одно: его карьера — это самое меньшее, чем он готов пожертвовать ради спасения Ташиги. Горосеи велели главкому в назидательных целях сурово наказать всех участников того инцидента, в которой та невольно ввязалась. Зачинщики были приговорены к расстрелу, прочих ждало пожизненное заключение. Говоря по совести, начальство там особенно и не разбиралось. Попались, значит виноваты. Время шло, Ташиги находилась под арестом в ожидании суда, властям пока было не до нее и еще нескольких десятков младших офицеров. Смокер уже задействовал все связи и перепробовал все «цивилизованные» средства, чтобы ее вызволить. Сам Акаину, получив от него согласие на повышение, замолвил за подручную будущего адмирала словечко, но горосеи были непреклонны. Смокер психовал. Он не видел иного выхода, как послать все к чертям и силой вытащить девчонку. А потом… «Податься сперва в бега, а потом и в пираты или охотники за головами?» — от этой мысли ему даже стало как-то отчаянно весело. До чего же они дожили. У Смокера был план. Он действовал один, не желая никого более в это ввязывать. Он организует Ташиги побег. Даже если его не засекут, его причастность к этому будет доказать нетрудно, и вряд ли его даже спасет то, что он успеет вступить в должность адмирала. Да и пусть. Смокер, как ни в чем не бывало, направлялся к режимному объекту, собираясь «навестить» задержанную. И тут случилось то, чего ни он, ни кто другой не смог бы предугадать: на него в сумерках налетел Ророноа Зоро. — Ты что тут делаешь, пират? — угрюмо спросил Смокер, готовый в любой момент выхватить оружие. — Мимо шел, — буркнул в ответ Ророноа. — Заблудился? — догадался вице-адмирал. — А что, нельзя? — Да и черт с тобой, — пыхнул тот сигарами. — Некогда мне. — Погоди, — Зоро загадочно сверкнул единственным глазом. — Слышал, что у вас тут творится. Насчет помощницы твоей, это правда? — Да. — Все так плохо? — Дальше некуда, — проворчал Смокер. — За верную службу пинка под зад дали, как шелудивым псам, — философски заметил мечник. — Над этим даже иронизировать не хочется. — Так и не иронизируй, а вали отсюда, у меня дело. — Да постой ты, — Зоро прищурился, — знаю, что у тебя за дело. — Он почесал в затылке и вдруг предложил: — Слушай, это… давай я сделаю? — Ты?! — искренне удивился Смокер. — Я пират, с меня взятки гладки, — усмехнулся бывший охотник на пиратов. — А ты еще на своем месте нужен. Не будь таких как ты, ваш Дозор скорее бы весь вышел. Ты хороший мужик. — Я не могу доверять пирату, — отрезал Смокер, хотя знал, что именно этот пират слов на ветер не бросает. — Ничего, я привык, — оскалился Зоро, глядя, как Смокер раздраженно и подозрительно фыркает, скрещивает руки на груди и молча кивает в знак согласия, нервно терзая зубами кончики сигар.***
— Что ты тут делаешь?! — почти завопила Ташиги. Бывшего охотника на пиратов она ожидала увидеть меньше всего в своем узилище. Поодаль в коридоре валялась кучка оглушенных стражников. — Тише ты, — шикнул мечник, — спасаю тебя. — Вот уж в чем я не нуждаюсь, так это в том, чтобы ты спасал меня, Ророноа! — тут же заявила Ташиги, не обращая внимания на вполне разумную просьбу быть потише. Зоро закатил глаз. С этой женщиной всегда требовалось столько терпения! А последнее даже у него было небезграничным. — Смокер твой шел выручать тебя, — пока еще спокойно пояснил Зоро. — Что? — встревожилась Ташиги, пытаясь убедить себя, что пират врет. Он просто обязан врать, он же пират. — Ты же не думала, что тебя оправдают? Ташиги, до сих пор уверенная в своей невиновности, притихла. Она надеялась на это. Но раз Смокер-сан пошел на такие отчаянные меры… Значит, все действительно плохо. — Отойди, — велел Зоро, обнажая мечи. Ташиги невольно послушалась, хотя и не собиралась принимать помощь от пирата, очень надо! Легкий, почти неразличимый взмах катан, и Зоро придержал ногой падающую решетку, убирая мечи в ножны, и аккуратно отставил ту, чтобы не шуметь. — Идем, кивнул он. Ташиги еще колебалась. Зоро мотнул головой в сторону, там, прислоненный к стене, стоял ее любимый меч. Как и когда он успел его стащить, так и осталось для нее в тот вечер загадкой. — Я отправлюсь к Смокер-сану и попытаюсь его убедить, что не стоило… — начала она. — Нет, — отрезал Зоро. — Ты его так только подставишь. — Ты еще смеешь… — она осеклась, понимая, что тот прав. — Что же делать? — по-детски расстоенно прошептала она. — Выйдем отсюда, делай что хочешь, — пожал плечами мечник. — Я свое дело сделал. — Послушай, Ророноа, тебя никто не просил! — тут же завелась Ташиги. — Да зачем ты вообще… — договорить она не успела, Зоро, как делал это уже и ранее, взвалил ее на плечо и рванул к выходу. Сзади раздавался шум и настойчивый спешный топот приближающейся стражи. Ташиги только и успела, что каким-то чудом свою ненаглядную катану прихватить. Они пропетляли длинными коридорами, Зоро побегал с ней вверх-вниз по лестницам, как обычно путая направление, притомился и поставил дозорную на ноги, чтобы передохнуть. — Я не могу вот так… дезертировать. Ты предлагаешь сбежать? — все возмущалась Ташиги по инерции и скорее от безысходности. — Не можешь, не надо, только замолчи, — рявкнул на нее Зоро, зажимая ей рот рукой. — Или хочешь, чтобы я покрошил всех ваших дозорных, что сбегутся на шум? — Ташиги замотала головой. — Окажемся за воротами, иди на все четыре стороны, женщина, и не морочь больше голову! Когда они выбрались наружу, уже совсем стемнело. Ташиги чувствовала себя подавленной, бормоча под нос сокровенное «что же делать?», она едва уже в десятый раз чуть не заплутала по пути на волю, доверившись мечнику. Зоро задумчиво посмотрел на ночное небо и кинул: — Ладно, пока. — Ророноа! — Что? — Спасибо, — через силу выдавила из себя дозорная. — Не за что. Ташиги отказывалась верить, что окончательно и бесповоротно стала преступницей. Зоро притормозил, еще раз обернулся и посмотрел на потерянно мнущуюся девушку, и, сам не зная толком, зачем, предложил: — Идем со мной. — Что? — Идем. Я отплываю утром в Ист-Блю. Наш капитан всем дал отпуск, — он усмехнулся. — Давно дома не был, надо бы учителя проведать. Ему как раз помощник нужен, а ты хорошо фехтуешь. — Но… — Ташиги была уже в полном замешательстве, слишком многое обрушивалось сразу на ее тонкую душевную организацию. — Отправляйся с ним, — раздался сзади голос Смокера. — Заодно присмотришь за этим опасным пиратом, — сказал он с явной иронией. — А ты, — обратился он к Зоро, — только попробуй ее обидеть, я тебя из-под земли достану. — Не вопрос, — ответил Ророноа. — Но, Смокер-сан… — Считай, что это приказ. — Слушаюсь, — отрапортовала помощница. — Шевелитесь, вы оба, — добавил Смокер, растворяясь дымом в ночи. Над островом поднимался оглушительный вой сирен.***
— Ророноа, и все же почему ты меня спас? — не отставала от мечника дотошная Ташиги по дороге в их родное Ист-Блю. В конце концов Зоро не выдержал и заявил: — Нравишься ты мне. Достаточный повод? — Я?.. Ты… — у нее не было слов, но она резко и героически собралась с духом, поправила на носу очки и, неожиданно оживившись, выдала: — Насколько нравлюсь? Настолько, что дашь опробовать твои мечи? — просияла Ташиги. — Я?.. Ты… — повторил за ней бессвязную речь Ророноа, но тоже собрался с духом и выпалил: — Еще чего! — Ну пожалуйста! Я буду с ними очень аккуратна! — буквально пропела бывшая дозорная, пытаясь дотянуться до его катан, запнулась о какую-то доску, корабль качнуло, и она благополучно навернулась в объятия мечника...