***
По данным статистики человек в среднем врёт около 200 раз в день. Это три-четыре раза за 10 минут. Ван ИБо презрительно фыркнет, услышав эти смешные данные, и поставит прямо перед вами Сонджу, предварительно налепив ему на лоб наклейку с надписью: «Лжец». — К чему всё это? — спросите вы. Проходите, присаживаетесь, а мы вас просветим.***
ИБо думает, что Сонджу заслуживает «Оскара». Нет. Десяти «Оскаров»! Ведь каждый раз, стоит только камерам включиться, стаффу войти в раздевалку или гримёрную, какой-нибудь удачливой фанатке узнать его на улице — в нём просыпается актёр. Да такой, что от настоящего не отличить. Старший кланяется, улыбается и строит разные кавайные рожицы. ИБо изображает приступ рвоты на слове «кавайный». Сонджу такой фальшивый. И хуже всего то, что этого никто не замечает. Он — прекрасный и чуткий лидер, свой парень в любой компании, понимающий друг и лучший советчик. До тех пор, пока на него смотрит кто-то, кроме его одногруппников. Безупречный актёр. Иногда кажется, что парни будто сидят на бомбе, где таймер тикает всё быстрее и громче с каждым мгновением, грозя взорваться и разнести всё вокруг себя к чертям собачьим.***
Когда среди забитого под самое не хочу расписания у них каким-то магическим образом откуда-то возникает незапланированный выходной — все парни стоят в шоке на кухне и пялятся на менеджера, который только что объявил им столь радостную новость. — Что? — тупо переспрашивает ВэньХань. — Тебе ещё и на китайском повторить? — кидает в ответ Сонджу. Менеджер еле сдерживает смешок. ИБо закатывает глаза. — Мы поняли, — говорит ИСюань с нажимом. — Спасибо, что принесли столь радостную весть, — он кланяется и провожает менеджера за дверь. Когда он возвращается обратно, словесная перепалка Сонджу и ИБо уже в самом разгаре. — Так! Давайте вы хоть сегодняшний день не будете собачиться. Слышать вас двоих не желаю, — он тыкает пальцем в макнэ. — День тишины, иначе обоих придушу. Всеуничтожающего взгляда Сонджу он будто бы и не замечает. Иммунитет просто отличная штука в такие моменты. Ван хочет возмутиться по поводу несправедливости молчаливого обвинения, но слова застревают где-то внутри, будучи придавленными говорящим самим за себя взглядом китайского лидера. Какого бы уважения и старшинства ни было в их группе, а Сонджу боялись абсолютно все, даже если не все этого показывали. Сонджу словно пиранья. Стоит только учуять каплю крови, и нет человека. Он сожрёт всех. ВэньХань на радостях хочет утащить Сынёна на улицу, только вот и так не совсем хорошая ночная погода превращается в утреннюю грозу и ливень непроглядной стеной. Все остаются дома.***
В итоге ИСюань, которого уже какой день мучила бессонница, ушёл спать, ещё раз пригрозив***
Это было похоже на бесконечную игру. Или спор. Кто победит, кто выгрызет победу на этот раз, получит шоколадную медаль и не получит втык от ИСюаня. С каждым разом дров в огне становилось всё больше, костёр разрастался. Когда ИБо в какой уже раз разразился гневной тирадой по поводу поведения их лидера, парни (все, кроме Сонджу) сидели в гостиной. ИСюань вздыхает, устало прикрывает глаза и откидывается на спинку дивана. Он выглядит бледным, измождённым, затасканным и сильно потрёпанным. — И что ты предлагаешь? Ван замолкает, пытаясь проморгаться, будто бы не веря своим ушам. Китаец выдерживает паузу. — Мы — группа. А он — тот, кто он есть. Даже если это ложь от начала до конца. Позже макнэ остается в зале наедине с собой и задумывается о том, всегда ли всё было так плохо? И когда стало настолько ужасно? Он думает о том, каково это, жить в постоянной лжи, тонуть в этом болоте из вранья и притворства. И о том,***
В редкие моменты ИБо подвисал. Переставал дышать и думать, потому что перед ним был настоящий Сонджу. С мягкой, но яркой улыбкой, морщинками в уголках глаз, искренним смехом и ленивыми шутками. Макнэ замирал, пытаясь запомнить Сонджу таким. Его движения были плавными, сонными, будто уставшими. Ребята видели эту смену масок, ролей и беззвучным выдохом вытесняли воздух из лёгких. Но нельзя было понять: правда ли это был настоящий лидер, или это лишь очередная игра, пробная роль, очередное развлечение. Но надежда, кажется, умирает последней? Ночью ИБо доставал этот редкий и сильно затёртый образ Сонджу из своего чемоданчика воспоминаний, что был хорошо спрятан в чертогах сознания. Макнэ прожигает взглядом потолок и думает, думает на повторе. Какой ты на самом деле, Ким Сонджу? В соседней комнате в точно такой же позе лежал виновник всего этого вороха мыслей и нечитаемым взглядом смотрел в тот же несчастный потолок. Бессонница была у всех довольно частым гостем.***
Но всё-таки у Сонджу несомненно был один большой талант. Он мог превратить маленькую ошибку, незначительное место, где ты оступился, в огромную мозоль всей твоей жизни. Ким говорил, вселял мысли, заставляя думать о совершенном провале (даже совсем незначительном) снова и снова, снова и снова. Парой слов ему удавалось опустить чужую устойчивую самооценку до уровня плинтуса, если не ниже. Сонджу ловко манипулировал прошлым, играл на чужих чувствах, сомнениях, прошлых проигрышах. Одними словами болезненно ковырялся в старых или кровоточащих ранах. ИБо постоянно выдвигал теории о том, почему лидер ведёт себя подобным образом. Поджидал за углом, закидывал предположениями, задалбливал словами, словно дятел. Старший ершился. Отталкивал, делал больнее. Но ИБо не прекращал. Не всегда же выигрывать одному лидеру, не так ли? Но когда происходило так, что все ответвления их споров о лжи, правде, правильности поступков и плохом поведении сводились к тому, что ИБо на деле сам-то мало чем отличался от Сонджу, то второе дыхание вселялось в обоих. И те начинали переругиваться с удвоенной силой. Но Ван знал, что он не такой. Совсем нет. Он скорее царственный. Да, возможно, немного высокомерный и самовлюблённый. Но он всегда реально смотрел на вещи и пытался правильно расставить приоритеты. Но главное, он был живым. Реальным. Настоящим. ИБо не врал о том, кто он есть.***
— Посмотри на себя. Ведь ты не лучше. Такой же высокомерный ублюдок, — Сонджу бухущий в хлам. Он взмахивает полупустой бутылкой с пивом. Кажется, пятой… Или? Они уже давно сбились со счёта. — В отличие от тебя, я хотя бы остаюсь тем, кто я есть, — ИБо замолкает, пытаясь подобрать слова. — Я не играю на камеру, являясь при этом лицемерной и лживой тварью. Сонджу морщится, всматриваясь в лицо блондина, стоящего напротив него и опирающегося на раковину. На раковину в ванной. Уже стоит задавать вопросы? Выпивка определённо творит чудеса по перемещению объектов в пространстве. — Ты слишком упрямый, ИБо-я. Это утомляет. Ты слишком утомительный. Сонджу по-детски хмурится и оттопыривает нижнюю губу. ИБо пытается спрятать глупую улыбку в белоснежных прядях, немного склонив голову вперёд. Они оба мутные до невозможности. Объекты вокруг белёсые и режут взгляд. Хочется разбить лампочку над головой. — А вот скажи тогда, — Сонджу возникает перед его лицом так внезапно, что у Ибо появляется чувство дежавю. Только теперь охотник и жертва меняются местами. Лидер опирается ладонями о раковину, буквально вжимая в неё младшего. — Зачем тебе всё это надо? Приходишь. Начинаешь копаться во мне, что-то ищешь, вынюхиваешь. Его взгляд чище, чем пару минут назад. Он смотрит внимательно, не упуская ни одного движения человека напротив. ИБо пытается не забывать дышать. Воздух вокруг них накаляется всё больше. Он чувствует, как предплечья Сонджу касаются его талии через тонкую ткань футболки. Кожа в местах прикосновения плавится. Блондин впервые за долгое время чувствует себя настолько хрупким и беззащитным. Ван приоткрывает рот, пытаясь найти оправдание себе, обвинить Сонджу, просто сказать что-то, защитить себя, выстроить стену. Но ничего не выходит. Он абсолютно растерян и не подготовлен. Лидер опять как-то тяжело вздыхает, разрывая зрительный контакт. ИБо уже начинает казаться, что от него пытаются чего-то добиться, пытаются получить конкретный ответ на интересующий молчаливый (или не очень) вопрос. И да, не стоит расслабляться. Ведь пьяный Сонджу — непредсказуемый Сонджу. В подтверждение этим мыслям старший внезапно заключает ИБо в кольцо своих рук. Сонджу что, обнимает его? Макнэ столбенеет и тупо пялится в стену. Может, если не дышать, то тот отстанет? Но Сонджу не просто не двигается, а начинает обнимать ещё крепче, скользя руками вдоль позвоночника. Он просто так близко. Стоит. Прямо тут, рядом с ним. Через пару слоёв ткани. — Но знаешь, мне нравится такое пристальное внимание с твоей стороны к моей персоне, — внезапно говорит старший, щекоча своим дыханием чужую шею. Он произносит это лениво и касается губами бледной кожи. — Выглядит забавно. Этот разговор явно завернул куда-то не туда. Просто. Что здесь происходит, вашу мать?! Неужели всё это было его планом от начала до конца? ИБо пытается вернуться в реальность ещё на том моменте, когда чужие пальцы крепко цепляются за талию, а шея подвергается атаке из многочисленных поцелуев. Но последние остатки здравого смысла счастливо машут ему платочком и резвым галопом скачут в далёкие голубые дали. Сонджу едва ли касается кончиками пальцев чужих губ. ИБо прикрывает глаза, сваливая всё на выпитый алкоголь. Сонджу даёт; макнэ хочется ещё; так почему бы не взять? Лидер снова не торопится. Делает всё плавно, медленно смакуя каждое действие, ловя малейшие изменения эмоций на чужом лице. ИБо странно. Но вместе с тем слишком хорошо и неудобно. Ладони влажные и грозятся то и дело соскользнуть с края раковины. Сонджу что-то невнятно бормочет себе под нос и перекладывает чужие руки себе на плечи. ИБо цепляется за них, словно за спасательный круг, и жмётся ближе, плавясь под чужими прикосновениями. У Сонджу внезапно широкие плечи, острая и красивая линия челюсти, выделяющиеся скулы и лихорадочный блеск в глазах. ИБо залипает на чужих губах, говоря себе, что надо немедленно проснуться. Сонджу запускает ладони под футболку, скользя вниз по торсу. Руки у него ледяные, заставляют вздрогнуть от неожиданной порции холода. Мурашки табунами проносятся по телу. ИБо приглушённо стонет, когда Сонджу ведёт ладонью вдоль ствола сквозь чёрную ткань джинс. Звук вжикающей молнии оглушает. Ему хочется ещё ближе, ещё интимнее. Сонджу убирает мешающиеся белые пряди с чужого лица и заглядывает в глаза. ИБо хорошо. Он запрокидывает голову, сильнее впиваясь в чужое плечо. Сонджу касается невесомо, но слишком приятно. Целует в губы, оставляет метки на белоснежной шее, ведет пальцами по острой ключице. ИБо содрогается в чужих руках и давится стоном, пытаясь устоять на ногах. Сонджу придерживает его, помогая находиться в более-менее устойчивом положении, и одновременно пытается отмыть руку от чужой спермы. Блондин дышит тяжело и пытается сфокусировать взгляд на старшем. Он почему-то смущается, когда понимает, что проблема Сонджу так никуда и не делась. — Мне стоит как-то… Ну?.. – ИБо бормочет что-то бессвязное, пытаясь не раскраснеться и не стать похожим на помидор. Сонджу оглядывает себя, а когда понимает, к чему клонит Ван, то просто мотает головой. — О, хах, нет… правда, тебе не ст-- ИБо перебивает его поцелуем, одновременно с этим пытаясь стянуть футболку с чужого тела. Сонджу тупо хихикает в поцелуй: — Упс. — Что-то не так? – блондин отстраняется, пытаясь понять, что происходит (какой уже раз). — Я же говорил, — лидер пытается задержать дыхание и привести себя в порядок. — Что? — Тебе не стоило, — но смех всё равно вырывается наружу. — Да о чём ты, блять? – ИБо начинает нервничать. — Я кончил, — Сонджу тупо констатирует факт. – Я кончил от одного твоего поцелуя, — говорит он так серьёзно, что макнэ становится страшно. Но очередной тупой смешок завершает картину так, как надо. — Оу… — Ибо прикусывает губу. – Подожди здесь. Я сейчас... Я сейчас принесу тебе переодеться.***
Утром, с тяжёлым похмельем после бурно проведённого вечера, обозначить своё положение в общежитии становится просто практически невыполнимой миссией. ИБо пытается прийти в себя и привыкнуть к ужасной головной боли, смотря на белый потолок. Он лежит на кровати. Только вот комната кажется немного не его. На кровати напротив обнаруживается спящая (и очень громко храпящая) тушка ИСюаня. Вывод напрашивается сам собой: Ван возлежит на кровати их лидера. — Какого чёрта… — бормочет ИБо, медленно поднимаясь. — Зачем я сюда притащился? Он массирует виски, пытаясь вспомнить события вчерашнего вечера. Грохот бутылок и весёлый смех. Очередной выходной. Пролитое на футболку пиво. Ванная. И Сонджу, который зачем-то потащился за ним. — Блять… — измученно тянет ИБо, когда вся мозаика воспоминаний собирается в целостную картину из событий вчерашнего дня. Чжоу что-то лепечет во сне, а макнэ решает максимально беззвучно покинуть покои китайца, пытаясь не разбудить того, чтобы не сконцентрировать на себе гнев всех известных и неизвестных богов. Тела спящих под обеденные новости, транслирующиеся из оставленного включенным телевизора, Вэньханя и Сынёна обнаруживаются на полу в зале среди моря разносортных пустых бутылок. Нет, кажется, решение выпить было не очень конструктивным. ИБо задумчиво чешет затылок и бредёт на кухню, по пути собирая своим шатающимся телом все углы. Но и здесь Сонджу нет. Макнэ заходит в другие комнаты, которые оказываются такими же пустующими, как и кухня. Как и предполагалось, Ван находит Сонджу спящим на коврике в ванной. Блондин останавливается в дверях в нерешительности. Стоит ли ему будить лидера или же спасаться бегством? — Эй, — ИБо легонько трогает чужое плечо. — Просыпайся… Реакции ноль. — Сонджу, — тянет макнэ. — Просыпайся. Старший дергается и забавно морщит нос: — Что?.. Где?.. Где я? ИБо? — Ты в ванной. Давай, поднимайся, — он помогает Сонджу подняться на ноги, что удаётся не с первого раза. — Голова раскалывается… — лидер стонет от боли и хватается за голову. — И спина тоже, — а потом ещё и за поясницу. Когда они сталкиваются взглядами, ИБо понимает, что Сонджу как чистый лист — он не помнит абсолютно ничего (или того, что помнить в общем-то лучше не надо). — У нас в холодильнике должна быть минералка, — выдыхает ИБо. — Но сначала давай хоть малость приведём тебя в порядок, а то вид тот ещё. Сонджу делает непонятный кивок головой, после чего Ибо тянется своими пальцами к низу чужой футболки, чтобы снять её с хозяина. Он вздрагивает, когда чужие ладони обхватывают его запястья. Сонджу таращится на него своими большими глазищами с такой нескрываемой смесью шока, удивления и непонимания, что ИБо удерживают от падения только чужие руки. — Мы что?.. Мы вчера? — Сонджу неотрывно смотрит в чужие глаза. ИБо сглатывает, нервно передёргивает плечами и давит из себя неловкую улыбку: — Упс.