curiosity

Когда Минхек во время обеда говорит о том, что самые вместительные рты в группе у Хосока и макнэ, Чжухон неловко давится и закашливается. Шону мягко прихлопывает по спине рэпера, в то время как сам Минхек хохочет и продолжает усердно работать челюстями. У того частенько теряется связь между языком и мозгом, но чтобы вот так… Чжухон даже думает, может это он ненормальный, думать за столом не совсем о еде, после такой, как ему кажется, двусмысленной фразы. К вечеру становится хуже, Чжухон, измученный собственной фантазией, мертвой колбасой валится на кровать, утыкаясь лицом в подушку в надежде немного отдохнуть, но привалившийся к боку Чангюн мешает все карты, шумно выдыхая на ухо. – Хееееен… У Чжухона волосы дыбом от этого, не в первый раз, но он, казалось бы, уже свыкся с привычкой младшего прижиматься теснее положенного, да что говорить, нашептывать шуточки друг другу на ухо уже было как само собой разумеющееся. А теперь, будь проклят гребанный Минхек с его похабным языком, Чжухон просто смотреть спокойно не может на красивый, четко очерченный рот макнэ, но тот не отлипает, лягает коленом, требует к себе внимания. – Ну, хеееен, – голос у младшего низкий и от того, как он на распев его зовет, больше похоже на стон. Чжухону откровенно плохеет, он мычит в подушку, чтобы младший отвалил, и почти жалеет, что позволил Чангюну так бесцеремонно нарушать личное пространство, когда тот закидывает свое бедро ему на ноги и тараторит, вместе с этим тыча пальцами в его плечо. – Хен-хен-хен-хен-хен. – Блядь, Кукуни, – Чжухон поворачивается корпусом и мгновенно понимает, что их поза на постели оказывается слишком откровенной, ему еще бы ладонь переместить на бедро младшего, это же доказывает вошедший и присвистнувший Вонхо. – Пардон, ребят, не знал, – он выходит, прикрывая дверь, и Чжухон успевает поймать хитрое подмигивание. В списке потенциальных трупов пополнение, думается Чжухону, но, когда он переводит взгляд на младшего, хочется самоубиться – Чангюн с интересом наблюдал за ним, прикусив нижнюю губу. – Хен, ты не заболел? – из прострации выдергивает теплая ладонь, опустившаяся на лоб Чжухона, и он рефлекторно мотает головой, отодвигаясь от тела макнэ к стене. – Нет, – отрезает он и готовится стартануть в стратосферу, потому что Чангюн не верит и приближает лицо, заглядывая в глаза рэперу. – Ты странный сегодня, хен, – младший хмурит брови, но не отодвигается, не убирает свою чертову ногу, и только ерзает, закидывая на него еще и руку, от чего Чжухон хочет взвыть не своим голосом. Потому что, да, черт возьми, он странный, он хочет проверить рот Чангюна на вместительность, а еще не только рот, кажется. Чжухон зависает от последней мысли и скашивает взгляд на чужое бедро. У Чангюна красивые ноги, стройные бедра и узкие щиколотки, которые, наверно, удобно обхватываются ладонями. Старший чувствует давление в груди от таких мыслей, и все ухудшается, когда Им хлопает по плечу и гневно дуется. – Хен, ты меня вообще слушать собираешься? «Нет, – хочется ответить Чжухону. – Я собираюсь тебя трахать», но он молчит и смотрит в чужие глаза, и отчего-то думает, что Чангюн умнее, чем он полагал, когда взгляд младшего горячеет, а небольшая ладошка соскальзывает с его плеча и забирается под воротник, касаясь шеи, где зашкаливающе долбится пульс. – Хен… – Чангюн оттягивает ткань, задумчиво прикусывает губу и щурится. – Как думаешь, Хосоки-хен ведь предупредил ребят, чтобы нам не мешали, да? – Чангюни, – Чжухон постарался выговорить чужое имя как можно серьезнее, но вышел какой-то низкий хрип, и глаза младшего загорелись еще больше, а нервы Чжухона не выдержали и с треском начали надрываться. Он почти не удивляется тому, что Им не сопротивляется, а наоборот ластится, когда он, переворачиваясь, почти наваливается на него и вытягивает навстречу руки, притягивая к себе ближе. Чангюн красиво низко стонет в чужой рот под напором жадных губ, и раздвигает под старшим бедра, приподнимая их, нетерпеливо потирается. Младший сам задирает на нем футболку, тянет и отбрасывает, так же охотно избавляясь от своей одежды, вплетает пальцы в короткие волосы, требовательно сжимая пряди, и шумно дышит, когда тот прилипает губами к чувствительной шее. Чжухон хрипит чужим именем, когда Чангюн пробирается под резинку домашних штанов и без стеснения обхватывает пальцами твердый член, а потом старший и вовсе забывает, как дышать, оказываясь на спине. Чангюн оказывается инициативным, он хитро улыбается, облизывает губы, стягивая со старшего оставшуюся одежду, и на немой вопрос в чужих глазах смешливо фыркает: – Хочу удовлетворить твое любопытство, хен. Чжухон пытается смотреть на младшего, но, когда тот устраивается удобнее и наклоняется, он бьется затылком о подушку и силится вжаться в нее головой, потому что рот у макнэ оказывается не только вместительным, а еще жарким, влажным и настойчивым. Чангюн любопытен и неопытен, зато энтузиазма у тонких горячих губ через край, и у Чжухона трясутся руки, когда он пытается остановить младшего, цепляясь за растрепанные волосы, но отчего-то толкается глубже в горячий и жадный рот, не в силах обуздать собственные инстинкты. Чангюн отрывается и дико улыбается, ровно в тот момент, когда руки старшего начинают непослушно дрожать и до боли напрягается низ живота. У Има раскраснелись щеки и припухли губы, он смаргивает с ресниц несколько слезинок и шумно вздыхает, подчиняясь рукам Чжухона, удобно усаживается на его бедрах. – Хен, – голос Чангюна звучит хрипло, он облизывает покрасневшие опухшие губы и смотрит вызывающе дерзко, почти требовательно, от чего пальцы Чжухона сами собой цепляются за чужие бедра, во избежание лишних движений, но тут же слабеют, стоит младшему снова позвать его. Чжухону хочется спросить, какого черта и насколько далеко готов зайти младший, но вместо этого он хрипло матерится, потому что Чангюн запрокидывает голову и, трется голой горячей задницей о его пах, и выглядит неожиданно пошло и чересчур охуенно. У Чжухона в голове происходит какой-то взрыв от тихого и хриплого «не надо, хен», когда его пальцы касаются чувствительного и влажного входа, старший едва удерживает в себе рычащий возглас, потому что мысль о том, что делал с собой Чангюн, прежде чем прийти к нему, окончательно срывает все заслонки. Чжухон сжимает пальцами ягодицы младшего, останавливая дразнящие движения стройных бедер, и, кажется, даже закусывает губу, когда толкается в жаркое тело. Чангюн роняет первый грудной стон, и Чжухон напрягается всем телом, потому что внутри оказывается обжигающе горячо и крышесносно узко. Младший самостоятельно опьяняюще медленно качает бедрами и приоткрывает глаза. У Чангюна шальной взгляд и неразборчивый шепот, Чжухон больше чувствует, чем слышит, как он нетерпеливо зовет его, и удовлетворенно стонет, когда старший окликается и двигается, сжимая ладони на бледных бедрах. Он срывается довольно быстро, резко и глубоко толкается внутрь горячего тела, от чего Чангюн едва не падает на него, цепляясь за постель по обе стороны от Чжухона. Им жмурит глаза и дышит открытым ртом, его бедра вздрагивают от каждого толчка, и когда у Чжухона от напряжения покалывают мышцы, он резко выходит и грубо валит младшего на спину, прижимая к кровати. Чангюн заходится несдержанным стоном и поддается бедрами навстречу, когда Чжухон снова входит одним сильным движением. Чангюн вжимается затылком в подушку, сводя брови к переносице, почти скулит и содрогается, Чжухон требовательно кусает почти под подбородком и впивается в яркий рот сумасшедшим поцелуем, практически вбивая его в кровать, до тех пор, пока младший не цепляется за крепкие плечи, вонзая в кожу короткие ногти с протяжным всхлипом. Чжухону показалось, что он даже зашипел, замирая и позволяя себе ощутить, как по телу оглушительной волной прокатывается дрожь, и уткнулся лицом в шею младшего, совершая последний глубокий толчок в пульсирующую узость, прежде чем покинуть его тело. Он непроизвольно улыбается, когда улавливает тихий хнык Чангюна, и пробирается руками под его тело, чтобы прижать к себе покрепче и чувствовать, как он отходит от оргазма и лениво шебуршится, перебирая прядки его волос ослабевшими пальцами. – Хен, я останусь спать с тобой, – устало бормочет Чангюн, и Чжухон давит ленивую улыбку в его плече. Он переворачивается, позволяя младшему устроиться удобнее, и гладит ладонью вспотевшую поясницу. – В душ не хочешь? – старший скользит пальцами вниз и тихо смеется. – Чангюн на секунду сжимает пальцами его свободную руку и тут же прячет лицо в изгибе шеи старшего, обжигая кожу рваным вздохом. – А ты хочешь, хен? Чжухон чувствует кожей шкодливую улыбку и задумчиво хмыкает. Может и хочет.