We met in August

Май 2016. Жизнь большого мегаполиса. Шумная, быстрая, не оставляющая многим времени на сожаления, дурацкие идеи и такие же дурацкие мечты. Большие города поглощают тебя, иногда заставляя теряться среди серой и унылой толпы. Но только не меня. Меня зовут Анна или Энн - так я привыкла слышать свое имя последние 16 лет жизни здесь, в Торонто. Однако родилась и первые 4 года своей жизни я провела за океаном. Я практически не помню того времени. Моя семья переехала в Канаду из-за работы, так как отцу предложили выгодный вариант трудоустройства, а ситуация в России тех времен, откровенно говоря, не оставляла слишком большой надежды на успешное будущее. Мой отец - архитектор с теперь уже достаточно успешным именем здесь, в Северной части континента, а мать - человек, целиком и полностью посвятивший себя семье после моего рождения. Звучит почти идеально, правда? Образцовые отец и мать, чей ребенок получал все, даже если не особо хотел этого. Все, за исключением, пожалуй, внимания и заботы со стороны папы в самом основном понимании этого слова. Не то чтобы он не любил и не баловал меня. Но в детстве мне постоянно казалось, что отец любил работу больше, чем собственную дочь. Тогда я видела его, в лучшем случае, два-три раза в месяц в редкий выходной, когда мы выбирались куда-нибудь за город. Мама же достаточно часто составляла мне компанию, но была строга ко мне с самого рождения, утверждая, что я должна развить в себе хорошие манеры. Как бы то ни было, ее надежды по поводу меня оправдались далеко не сразу. Малявка, попавшая в совершенно другую обстановку, с чужими обычаями и языком, я проводила много времени в окружении репетиторов английского и французского, затем в окружении недружелюбно настроенных детей в начальной школе. К классу третьему ситуация наладилась - встретив решительный отпор моих кулаков в ответ на их нелепые насмешки над моим акцентом и веснушчатым носом, мои обидчики оставили меня в покое. Я все же обзавелась немногочисленной компанией друзей и подруг, двое из которых также были иностранцами, переехавшими в Канаду из-за работы родителей - Кэрри эмигрировала из Англии, Джин У - из Кореи. Наша интернациональная троица всегда была на одной волне, а дружба только окрепла с возрастом. Того неловкого акцента давно нет, и вот я, самодостаточная, умная, недурно прекрасно выглядящая в свой почти 21 год девушка, к тому же отлично владеющая тремя языками. Ну, самооценка у меня точно не страдает. Несмотря на кучу работы у отца, годам к четырнадцати, я все же стала более близка с ним. Да, он был по-прежнему бесконечно занят, но стал понимать и поддерживать меня сильнее мамы. Помню, с каким терпением он всегда выслушивал истории, в которые я вляпывалась, лишь иногда с улыбкой качая головой и говоря, что маме лучше об этом не рассказывать. Мне нравилось, что папа не ругал меня и всегда мог дать дельный дельный совет. После расставания с Майком (который являлся самой большой ошибкой, совершенной мной за последние три года) я поняла, что была наивной дурочкой, ждущей принца на белом коне. Мои друзья как один твердили мне об этом, но я была слишком твердолобой идиоткой. Отец помог мне залатать душевные раны юношеского максимализма инфантилизма, взяв внеплановый отпуск и отправившись со мной в поход с палатками на целую неделю в горы. Я была очень тронута. Но, несмотря на все его наставления, я все же закрылась. Удобно устроившись в коконе одиночества, я скептически стала относиться к мужской половине человечества и поставила под вопрос саму необходимость романтических отношений с кем-то. *** Сегодняшний летний вечер не предвещал в целом ничего хорошего, так как не заладилось с самого утра. Я получила беспочвенный, но нехилый выговор от босса за какую-то фигню. Якобы один из крупнейших заказчиков должен был получить от меня рукопись французской книги еще три дня назад. Я, как вы догадываетесь, об этом информирована не была. Я спокойно попивала кофеек за экраном ноутбука в офисе, будучи уверенной в том, что у меня есть еще моя законная неделя. Мне оставалось закончить всего две главы. После 30 минут профессионального абьюза недоразумение себя исчерпало, но ушат словесных помоев, вылитый мне за шиворот, оставил гаденькое впечатление на весь остаток дня. Я пыталась вспомнить, почему я вообще решила там работать. Ах, да - финансовая независимость и попытка самостоятельно оплатить оставшиеся два года обучения в университете. Платили очень недурно для частичной занятости, и не надо было торчать в офисе постоянно. Я подумала, что могу наступить себе на горло и чуточку потерпеть. Финальным аккордом дня, как я думала, стало то, что на выходе из метро какой-то идиот зацепился молнией портфеля за мою любимую кофту. - Окей, что еще поджидает меня сегодня, пока я наконец-то не достигну дверей своего дома?? - скалилась я про себя, бредя по через парк. Как назло, на улице стоял невыносимый зной, и весь Торонто плавился словно в дымке. Мне хотелось с разбегу нырнуть в большой бассейн с прохладной водой. Я решила, что даже холодный душ будет неплохим вариантом. Скинуть кеды и марш в ванную, смывать весь негатив этих суток - все мои помыслы были только об этом. Бросив ключи в прихожей и наконец избавившись от обуви, я уныло поплелась наверх переодеться в худи и шорты. Снова спустившись вниз, я осознала, что дома сегодня необычайно тихо. - Мааам, ты дома? - задала я вопрос, не получивший ответа. Обычно меня с порога встречал обалденный запах маминой готовки, приказ быстрее мыть руки и садиться к столу. Мы обычно всегда ужинали вдвоем без папы, если я не приводила друзей. - Ее нет, - резко оборачиваюсь от испуга и голоса отца. - Пап, ну ты умеешь застать врасплох! У меня чуть сердце из груди не выскочило. Ты уже дома, так рано? - я улыбнулась и обняла его. Но отец почему-то не улыбнулся в ответ, он просто молча стоял и смотрел на меня, не шелохнувшись. - Анна, ты знала?.. О своей матери? - в руках у него была какой-то листок бумаги, который он изначально видимо смял, но затем снова расправил. Я сразу инстинктивно напряглась. - Что я должна была знать о маме? Я не понимаю тебя... - Ты догадывалась, что у нее кто-то есть? - тон отца был усталым и злым одновременно. Внутри меня все словно оборвалось, и я поняла, что мелкие неурядицы сегодняшнего дня уже не кажутся мне чем-то действительно ужасным. - Что? Кто-то есть? Догадывалась? - я машинально повторяла фразы за отцом. Как у мамы мог кто-то быть? У той, которая всю жизнь посвятила семье после моего рождения? Чего я не знаю о ней? Отец снял очки и устало потер переносицу. Подошел ко мне, отдав записку, и молча скрылся в кабинете. Руки начали предательски дрожать. Я вдруг поняла, какая же я на самом деле трусиха, маленькая девочка, не способная перебороть себя. Мой испуганный взгляд упал на последние сроки письма, почерк которого, хоть и немного дрожащий, несомненно принадлежал матери. ... Времени почти не остается, поэтому я спешно уезжаю. Передай Ане, чтобы не слишком злилась на меня, как взрослая девушка, она должна понять меня. Надеюсь, что поймет, когда я расскажу ей. Прощай, Алексей. Берегите себя. Я опустилась на пол гостиной, глаза моментально наполнились слезами. Как взрослая девушка?? Да ничерта я не взрослая! И причем здесь это? - я сама не заметила, как перешла на крик. Что происходит прямо сейчас, черт возьми? Что, блядь, происходит, здесь и сейчас?! - было плевать, что отец услышит мои маты. Не обращая внимания, на то, как он снова вышел из кабинета и пытался успокоить меня, я решительно вырвалась и оттолкнула его руку. Обув кеды и схватив телефон, я выскочила навстречу уже вечернему городу. Голова раскалывалась - я до последнего не хотела верить в происходящее с нашей семьей. Это ведь розыгрыш, уверена - бормотала я сама себе, тем временем срываясь на бег. Куда я вообще бегу и зачем? Может стоит позвонить ей? Я вытащила айфон и начала судорожно водить пальцами по экрану, листая журнал вызовов. Господи, я осознала, как давно не звонила ей - мы виделись каждое утро и вечер дома.. Что вдруг могло произойти? Как она могла так поступить с отцом? Позвони, и все спокойно выясни. Резко остановившись посреди бульвара, я рисковала быть сбитой велосипедистом, не ожидавшим, что я встану как вкопанная. В тот момент меня это мало волновало. Тринадцать гудков, показавшихся целой вечностью, прежде чем она сняла трубку. Мое сердце замерло. - Мам! Слава Богу. Где ты? Я пришла домой, а тебя нет! Давайте поужинаем все втроем, отец пораньше вернулся с работы! - слова сыпались сплошным потоком, я боялась остановиться и до конца продолжала надеяться, что это дурацкое недоразумение. Анна... Прости меня. Я больше не могу добавить к тому, что я написала в записке твоему отцу. Если не сейчас, то однажды ты меня поймешь. Я не готова обсудить это сейчас, дай мне время. Я позвоню тебе и обязательно расскажу обо всем, что ты захочешь узнать. Ты уже взрослая и самостоятельная. Я должна торопиться, скоро мой рей- - Ты вообще любила меня? Любила папу? Мы для тебя - пустое место?! - сквозь снова подступившие слезы перебиваю ее, переходя на крик и распугивая прохожих. - Анечка... Я...Конечно, о чем ты говоришь? Я и сейчас люблю тебя! - Тогда зачем записка?? Не уезжай, не оставляй меня и отца! С кем ты?? - истерика захлестывает меня, и сама я первая нажимаю на сброс вызова. Шок, снова накрывший меня, подобно снежной лавине, заставил сесть на обочину шумной авеню и горько заплакать от обиды на собственную мать. Я глотала сопли, наблюдая за огнями плотного потока машин. Куда едут все эти люди? Домой к семье, которая их ждет? Или наоборот, не попрощавшись, уезжают от тех, кого разлюбили? Она даже ничего не сказала мне. Просто написала записку, словно мы чужие люди. Она даже написала эти слова не мне, а только отцу. Как может собственная мать так себя повести? Она притворялась? Как долго? И зачем? Что я вообще знаю о собственной семье? Я, видимо, была настолько слепа, раз не видела, к чему движутся взаимоотношения в ней. Я вдруг резко поднимаюсь и замечаю, что успела собрать вокруг себя небольшую толпу. Люди топчутся на месте, не решаясь подойти и спросить, все ли со мной в порядке. Осознаю, что на меня сначала опять накатывает волна сначала злости, а потом так же резко сменяется безразличием. Ну и эмоциональные качели устроил мне этот долгий гребаный день. Я зла и на родителей, и на себя. За то, какой слепой я была. Жила как инфантильный подросток, не желающий взрослеть. Плакала как дурочка из-за парня, который сказал, что я незрелый ребенок. А Майк был прав, как ни крути. Чертов засранец, всегда был прав. Я должна поговорить с отцом, но не сейчас. - Да катитесь вы все к черту! - неожиданно кричу я на всю толпу по-русски. Люди меня не понимают, и видимо, думают, что я все-таки сошла с ума. Мне абсолютно плевать. - Энн, привет, подруга! - наконец слышу голос Джули, поднявшей трубку только после десятого гудка. Собравшись и глубоко вдохнув, я все же решаю набрать ее. - Где ты? - коротко спрашиваю ее, зло размазывая тушь по щекам и шмыгая носом. - Что с голосом, детка, и где ты? И почему ты вдруг говоришь на русском? - Где бы я ни была, ты должна забрать меня отсюда в течение получаса, а потом мы напьемся, понятно? Ну, или только я, если ты за рулем - я быстро перехожу на английский. - Твой генеральский тон не оставляет мне выбора. Обещай мне все рассказать. Я скоро буду, где ты находишься? - Я в парке, прямо возле дома. Жду. - сбрасываю, все еще злясь на себя и весь мир. Как же все достало. Сама себя достала. Снова резко выдыхаю и плюхаюсь на лавку. Жалею, что наушники остались в сумке. Стараюсь заглушить внутренний голос и агрессивно тру виски. Голова раскалывается. - Не могу оставаться одна сейчас, иначе с ума сойду, - устало думаю про себя, прикрывая глаза и откидываясь на спинку скамьи в ожидании подруги.