Я вернулся из-за тебя, Стайлз

      С тех пор как Тео Рейкен неожиданно вернулся в Бикон Хиллз, хрупкое душевное равновесие Стайлза здорово пошатнулось. Да, прошедшие полгода не были богаты какими-то сильно радостными событиями, но и плохими их явно нельзя было назвать. Наверно со стороны казалось, что Стайлз вполне доволен своей жизнью. Хотя на поверку все было гораздо менее радужно. Отношения с Малией уже давно зашли в тупик и больше походили даже не на дружеские, а на приятельские. Тем более что сама Тейт, так и не смогла понять, что любить кого-то – значит заботиться о нем, интересоваться его делами, проблемами и желаниями. Хотя Стайлз, откровенно говоря, и не мог ее в этом винить. Он хотел научить ее быть человеком, в полном смысле этого слова, помогал научиться в полнолуние остаться собой. Но в его собственном сердце для девушки просто не было места. Но кем же на самом деле оно было занято, Стилински не рисковал даже задумываться. Потому что понимал, стоит ему начать анализировать, то ступив на эту скользкую дорожку, обратно он уже не вернется. Впрочем и думать особо было некогда, не тогда, когда вокруг творилась всякая чертовщина. В эту неожиданную передышку он просто плыл по течению, стараясь не загадывать наперед. Но в первую же секунду когда его взгляд встретился с пронизывающими серыми глазами Рейкена, Стайлз понял: период регрессии к среднему значению закончился и, увы, этот скачок будет явно не в лучшую сторону. Он попытался заручиться безмолвной поддержкой Скотта, но тот, по своему обыкновению, мгновенно поверил внезапно вернувшемуся "другу". В этом был весь Маккол, сложно было ожидать от него чего-то иного.       Последующие дни закружили Стайлза безумной каруселью. Тео вроде и не предпринимал ничего компрометирующего, но интуиция Стилински буквально кричала: "Он лжет. Я знаю, он лжет!". Но все тесты и проверки не дали положительных результатов, они лишь заставляли Скотта, которого Стайлз безуспешно пытался убедить в фальшивости Тео, все более скептически смотреть на попытки лучшего друга. И это, пожалуй, было болезненней всего. Наверно Стайлз и сам уже усомнился бы в своей правоте, несмотря на чутье будущего копа, но взгляд Тео, которым тот одаривал его, пока никто не видит, сводил на нет все попытки поверить. Этот взгляд словно говорил, что все старания тщетны, что они игроки разных лиг. Это высокомерие бесило Стайлза, заставляя предпринимать все новые и новые усилия, и в этом стремлении он едва ли не доходил до края.       Стилински понял, что переступил рубеж, когда преследование Тео привело его и Лиама к мосту, возле которого утонула старшая Рейкен. Поспешно отступая, Стайлз думал о том, что перегнул палку. Но лишь до тех пор, пока Тео не появился прямо перед ним, спрыгивая на землю с животной грацией. В этот момент Стилински понял, что взгляд парня изменился, теперь Рейкен смотрел на него не снисходительно насмешливо. Он смотрел на него как на добычу. Казалось еще секунда, и он сорвется с места и, впившись клыками в тонкую кожу, перегрызет горло перепуганному Стилински. Сердце зашлось в бешеном стуке, и лишь близкое присутствие Лиама не позволило Стайлзу окончательно потерять связь с реальностью. Данбар тоже что-то почувствовал, глухо зарычав на ухмыляющегося Тео, но тот был слишком хорошим игроком. Он с легкостью развеял все подозрения и превосходно сыграл свою роль, но от глаз Стайлза не укрылось, что делал он это исключительно для Лиама. Стоило настороженности в глазах волчонка чуть уменьшиться, как Стилински был незаметно одарен таким взглядом, от которого кровь подростка буквально застыла в жилах. Стайлз никогда не подумал бы, что когда-нибудь будет так рад присутствию Лиама. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не вцепиться Данбару в руку и не бросится бегом от этого неожиданно пугающего Рейкена. Когда Лиам, слегка озадаченный странным поведением старшего друга, отправился домой, Стайлз опрометью бросился к дому Скотта. Единственное, о чем он мог думать в этот момент это то, что Маккол непременно должен со всем этим разобраться. Он привык полагаться на своего лучшего друга как на самого себя. И пусть раньше Скотт не слишком прислушивался к его подозрениям, сейчас, он уверен, тот не сможет отмахнуться от его слов. Если бы он знал, насколько в неподходящий момент он направился к дому Маккола.       – Прости меня, Скотт, – промямлила Кира, нервно теребя рукава длинной кофты.       – Ты ни в чем не виновата, – немного грустно улыбался Скотт, стараясь заглянуть в глаза девушки. – Я сам сказал, чтобы ты ни о чем не волновалась. И, в конце концов, мы ничего друг другу не обещали, – преувеличено бодро произнес он. А что еще ему оставалось, после признания девушки в том, что их чувства не прошли испытания расстоянием и временем.       Несколько минут неловко потоптавшись на месте, Кира произнесла еще пару ничего не значащих, извиняющихся фраз и, получив в ответ прощение, поспешила прочь. Едва дверь за нею закрылась, Скотт в бессильной ярости ударил по столу, оставляя на его поверхности глубокие царапины. Устыдившись своего порыва, он сжал ладонь, глубоко вогнав длинные когти в неё. И именно в эту секунду раздался громкий шум со стороны окна и в него буквально вкатился шумно дышащий Стайлз. Он, не успев перевести дыхание, затараторил:       – Скотт, я был прав, Тео что-то скрывает. Я еще не понял что, но точно пойму, потому что при мне это его лицо "типа я ничего не скрываю" не работает, и я вот-вот догадаюсь, зачем он хочет всех обмануть. Но ведь он определенно не тот за кого себя выдает, и это значит что он кто-то другой и...       – Подожди, – перебил его и без того взвинченный Маккол, – что-то произошло? Он что-то сделал?        – Ну, пока что еще не сделал, – чуть сбавил обороты Стилински. – Но мы с Лиамом за ним следили, и хотя он просто ходил к мосту, где погибла его сестра, я знаю, что это не просто так, – он возбужденно махал руками и благодаря своему состоянию даже не заметил, как друг еще сильнее нахмурился.       – То есть ты все-таки следил за ним? – спросил Скотт, пряча окровавленную руку за спиной и желая лишь поскорее остаться наедине с самим собой.       – Ну да, но...       – Сколько можно, Стайлз! – взорвался Маккол. – Ты никому не доверяешь! Завязывай с этой слепой неприязнью к Тео! Мог бы хоть попробовать дать ему шанс! – подросток наступал на Стилински и тот мог только ошарашено пятиться, не понимая, чем так резко разозлил лучшего друга. Откуда ему было знать, что произошло в этой комнате несколькими минутами ранее. Но Маккол уже не на шутку разошелся и в запале произнес:       – Ты просто ревнуешь!       И этим вызвал полный ступор у Стилински. Ему даже в голову не пришло, что Скотт имел в виду Малию, которая явно с интересом поглядывала на Рейкена. В этот момент Стайлз осознал, что да, вот оно чувство, которое никак не давало ему покоя, заставляя снова и снова приглядываться к Тео, искать его слабые места. Новый друг с легкостью оттеснял его от Скотта, заменяя буквально во всем. Он был умный, находчивый, и имел недюжинную силу оборотня, о которой Стилински оставалось только мечтать. И Стайлз действительно ревновал Маккола к этому выскочке, но признать это, особенно перед источником своих переживаний было выше его сил.       – Что за глупость ты городишь, чувак, – слегка севшим голосом произнес подросток, и, взяв себя в руки, продолжил уже более твердо. – Можешь мне не верить, если хочешь. Увидимся в школе, – и с этими словами Стилински вышел тем же путем что и зашел, через окно, оставив Скотта со всеми его невысказанными словами бездумно смотреть вслед. Такая яркая реакция на намек о ревности привела Маккола к мысли, что Стайлз видимо серьезно влюблен в Малию. И почему-то от этого на душе было как-то неприятно и муторно. За этими размышлениями он как-то и не заметил, что до странного мало думает о собственном разрыве с Кирой, который произошел так недавно, но, когда прошла минутная ярость, оставил так мало следа в душе. Словно он и до этого понимал, что подобное все равно случится рано или поздно.       Тем временем Стайлз, словно в бреду, брел, почти не разбирая дороги. Не заметно для себя он добрался до дома, поднялся к себе в комнату и прямо в одежде лег в кровать. На сознание давило слишком много вопросов, и в голове была полная каша из каких-то событий, обрывков слов и чувств. И собрать все это воедино, чтобы получить цельную картинку, никак не удавалось. Он и не понял, как заснул, но даже во сне кто-то без конца звал его по имени и смеялся до боли знакомым смехом.       Утром младший Стилински проснулся совершенно разбитым, но когда он подумал о том, что его ждет целый день в школе со, скорее всего, недоумевающим Макколом, и нахально усмехающимся Рейкеном, ему захотелось взвыть не хуже оборотня. В начале все оказалось не так плохо, по крайне мере попытка пока что избегать Скотта удавалась на все сто процентов. Складывалось ощущение, что их усилия в этом плане обоюдны. Но когда дорогу Стайлзу преградил Тео, он понял, что рано обрадовался. И возможно, избегая Маккола, он совершил ужасную ошибку. В глазах Рейкена почти не осталось былого насмешливого высокомерия, но то, что появилось в них теперь, было в тысячу раз хуже. Стилински непроизвольно прижал к себе руки и отступил на пару шагов, врезаясь в шкафчик. Но он не заметил этого, и даже не почувствовал, как врезался чей-то замок ему в спину. Его вниманием всецело владел Тео.       – Ты не видел Скотта? – чуть растягивая слова, нарочито небрежно произнес Рейкен, подходя достаточно близко, чтобы пульс Стайлза зашелся в бешеном темпе. Тот сам не понимал, какого черта Тео так его пугает. Это было что-то на уровне инстинктов, кричащее "Беги! Спасайся!". Но Стилински не был бы собой, если бы не попытался взять ситуацию под свой контроль:       – Понятия не имею, – почти не дрогнувшим голосом произнес он. – Тебе надо ты и ищи, – с этими словами он попытался оттолкнуть Рейкена, чтобы пройти. Но его рука была моментально взята в захват, и сам он оказался припечатан лицом все к тому же шкафчику. Вывернутую руку прострелило болью, но не это волновало сейчас Стайлза, а то, что в опустевшем коридоре Тео наклонился к его уху и угрожающе прошептал:       – Не забывай у кого из нас сила оборотня.       Спустя мгновение, на которое у Стилински, кажется, остановилось сердце, хватка на запястье исчезла. Когда он осторожно повернулся, коридор был совершенно пуст.       Остаток дня прошел как будто на автомате. Мысли крутились вокруг проклятого Рейкена, неизвестно зачем выбравшего его своей целью для угроз. Конечно, Стайлз предполагал, что тот хочет нейтрализовать его как единственного человека не купившегося на его "милый фасад", но было что-то еще, что настораживало подростка, заставляя думать, что план Тео не так прост. И хотя Стилински подспудно был готов к новой «атаке» и без конца оглядывался, в этот день парни больше не пересекались. Путь домой тоже прошел относительно спокойно и, подъезжая к дому, Стайлз даже слегка расслабился, предвкушая предстоящую встречу со своей кроватью. После всех переживаний и волнений его начало клонить в сон и, поднимаясь по лестнице в свою комнату, подросток думал лишь о том, как упасть на постель и проспать до завтрашнего дня. Но непонятное шестое чувство заставило Стайлза выглянуть в окно. На соседней улице под раскидистым деревом, сверкая абсолютно желтыми глазами, стоял Тео и улыбался. Стайлзу показалось, что все внутри него заледенело от этой жуткой улыбки, застывшей на совершенных губах. Непослушными руками он не с первой попытки задернул жалюзи и обессилено рухнул на кровать. Кончики пальцев подрагивали, и в голове по кругу звучала чужая вкрадчивая фраза: "Ты от меня не спрячешься". Именно это говорили глаза Рейкена, стоящего, казалось бы, далеко, но так ужасающе близко.       Весь вечер Стилински так и не отважился снова выглянуть в окно, пытаясь заставить себя заняться тысячей дел, на которые раньше никак не хватало времени. Но ни уроки, ни компьютерные игры не могли достаточно отвлечь его от настороженного созерцания закрытых жалюзи каждые десять минут. В конце концов, дождавшись, когда отец поужинает и ляжет спать, Стайлз решился на крайние меры. Он достал припрятанный в доме, на всякий случай, рябиновый пепел, и тщательно пересыпал все пороги и подоконники. И пускай он чувствовал себя достаточно глупо, уверенность в том, что теперь Тео точно не сможет проникнуть к нему домой, перевешивала все доводы против. Несмотря на все предосторожности, нервозность не покинула Стайлза полностью и, в минуту слабости, уже лежа в постели, он потянулся к телефону, привычно набирая номер Скотта, но в последний момент Стилински сбросил вызов, так и не набрав последнюю цифру. Он понимал, что ему по-прежнему нечего сказать лучшему другу, кроме своих бездоказательных подозрений.       Следующие несколько дней слились в сплошную череду попыток сбежать от настойчивого внимания Рейкена, оказывающегося где-то поблизости, словно по мановению волшебной палочки. Особенно опасался Стайлз остаться с Тео наедине, поэтому предпочитал как можно чаще сливаться с толпой. Кажется, его поведение и со стороны начало казаться странным, судя по взглядам которые бросал на него Маккол. Ну еще бы, даже с темпераментом Стайлза было необычным постоянно дергаться, и преувеличено бодро размахивать руками. Но пока Скотт не решался заговорить с ним, Стилински не предпринимал никаких попыток объясниться с лучшим другом. Тем более не планировал он обсуждать это с Тейт, но та все решила за него, попросив подвезти ее до школы, поскольку Лидия, по каким-то причинам, в первую половину дня была занята. Когда девушка села в машину, Стайлз ощутил внезапную неловкость от того, что совершенно не вспоминал о ее существовании последние несколько дней. Ему захотелось как-то сгладить ситуацию:       – Как у тебя с математикой? Помощь не нужна?       – Нет, – совершенно спокойно отозвалась девушка, даже не взглянув на него.– Мне Лидия помогает. Да и у тебя своих проблем сейчас хватает.       – В смысле, – ошарашено произнес парень, чуть не забыв остановиться на красный сигнал светофора.       – Ну, твои какие-то дела с Тео, – Малия небрежно скользнула взглядом по побледневшему Стайлзу и вернулась к созерцанию дороги. "Надо мне попросить Лидию научить меня водить машину", – отметила она про себя.       – То есть ты заметила? – тихо уточнил Стилински.       – Да, но это меня не касалось, – так же ровно безэмоционально ответила Тейт. Остаток дороги подростки молчали, но перед тем, когда джип остановился, и Малия уже взялась за ручку, Стайлз негромко произнес:       – Но это касалось меня.       Этой фразой он поставил окончательную точку в их недолгих и противоречивых отношениях. И даже плохо понимающая подтексты Малия это осознала. Она наклонилась и скупо обняла его на прощание, после чего решительно вышла из машины и едва не столкнулась с неведомо откуда появившимся Скоттом. По лицу смуглого подростка сложно было что-то прочитать, но когда они встретились взглядами, Малия отметила, что обычная теплота исчезла из карих глаз. Решив не заморачиваться чужими делами, девушка спокойно направилась к школе.       – Что ты здесь делаешь? – спросил Стайлз друга, захлопывая дверцу.       – Хотел поговорить. Увидел джип, не знал, что ты будешь не один, – Маккол и сам не понимал, почему его голос звучал практически обвиняюще.       – Да мы с Малией просто... – начал было Стилински, неизвестно с чего оправдываться, но Скотт не дал ему продолжить, перебив:       – Это не мое дело. Но вижу, вы все-таки помирились, так что ты, наконец, прекратишь винить Тео во всех грехах, – он немного криво улыбнулся, сам себя ненавидя за тон, которым разговаривал со своим лучшим другом.       – При чем тут вообще Малия? – так и не понял Стилински и, перебарывая желание ввязаться в ссору, попытался еще раз достучаться до Маккола:       – Тео действительно что-то скрывает, и я мешаю его планам. Он преследует меня!       – Не говори ерунды, зачем это ему нужно? – произнес Скотт, все еще не отойдя от вспышки ревности. Ему сложно было признаться даже самому себе, что именно она завладела его сознанием в тот самый момент, когда он увидел, как Малия обнимает Стайлза.       – Откуда мне знать?! – начал выходить из себя Стилински.       – Ты помешался на нем. Никто тебя не преследует, – отрезал Маккол и резко развернувшись, пошел прочь, понимая, что стоит ему задержаться еще хоть на секунду, он совершит что-нибудь ужасно глупое. Потому что клубок эмоций, которые он ощущал по отношению к другу, заставлял его желать совершенно противоположных, но одинаково безумных вещей.       Оставшийся возле джипа Стайлз неподвижно стоял и смотрел на удаляющуюся фигуру Скотта. Он понимал, что это была его последняя попытка объясниться с лучшим другом и внутри него расширялась абсолютная пустота.       – Конечно никто. Кому я нужен, – почти неслышно пробормотал подросток.       – Мне нужен, – раздался над ухом вкрадчивый голос. Занятый своими переживаниями, Стилински как-то пропустил тот момент, когда на опустевшей стоянке не осталось никого, кроме него и вездесущего Тео.       – Ты талантливо прятался от меня эти дни, – Рейкен медленно обошел парня, откровенно разглядывая, от чего и без того перепуганный Стайлз и вовсе замер каменным изваянием. Тем временем Тео продолжал, – но ты поддался эмоциям, и допустил ошибку. Типично для человека, даже для такого умного как ты.       – Спасибо за комплимент, Рейкен, – борясь со сковавшим тело ужасом, произнес Стайлз, и даже попытался ухмыльнуться,– но мне пора.       Он сжал ладони в кулаки, чтобы была не так заметна дрожь, и сделал шаг к школе. Но тут же оказался буквально впечатанным в собственный джип чужим горячим телом.       – Стоять, – глаза Тео угрожающе полыхнули желтым. – Я тебя еще никуда не отпускал, – продолжая прижиматься к несопротивляющемуся от шока подростку, Рейкен наклонился к самой его шее, с наслаждением втянув запах, и отчетливо ощущая в нем волну ужаса.       – Ч-Что тебе от м-меня н-нужно, – губы плохо слушались Стайлза, словно в них вкололи лидокаин.       – Ты еще не понял? – почти рассмеялся Тео, запуская руку под рубашку Стилински и слегка поглаживая через футболку. – Мне просто нужен ты. Я хочу тебя. Всеми возможными способами и во всех доступных позах.       Когда до Стайлза, через пару мгновений, дошел полный смысл сказанного, его сердце буквально упало в пятки. В отчаянном движении он вырвался из недвусмысленных объятий слетевшего с катушек Рейкена, и опрометью бросился к школе, к людям, прочь от этого безумия.       Весь день Стилински провел как на иголках, постоянно оглядываясь и реагируя на малейший шум. Пару раз Скотт порывался заговорить с ним, но Стайлз хватался за любой повод не дать этому случиться. Он понимал, что вежливый Маккол, скорее всего, хочет извиниться за свое резкое поведение, но не был уверен, что хочет сейчас затевать этот разговор. Обида на лучшего друга, не давшего ему шанса объясниться, была еще слишком сильна, хотя не шла ни в какое сравнение со страхом перед странным поведением Рейкена. В конце концов, Маккол бросил свои попытки, и Стилински даже не знал рад ли он этому или наоборот. Главным вопросом, занимавшим сейчас все его сознание, было то, зачем он вообще понадобился идеальному Тео.       Полагая, что опыт предыдущих дней кое-чему его научил, Стайлз старался делать все в точности так же, и надеялся, что увиливание от проблемы даст ему достаточно времени. А там, того и гляди, Тео образумится и перестанет играть в свою извращенную игру, непонятно с какой целью затеянную. Но его чаяньям не суждено было сбыться. Возвращаясь с обеда в потоке шумных одноклассников, он потерял равновесие от чьего-то мощного тычка, и даже вскрикнуть не успел, как оказался втянут в пустой класс, а к его губам уже прижималась чужая холодная ладонь. На периферии сознания мелькнула мысль, насколько эти руки отличаются от рук Скотта, всегда горячих и очень осторожных. Но, не успев задержаться и на мгновение, эта мысль была сметена ураганом неконтролируемого страха. Из-за него, Стилински даже не сразу понял, что над ухом раздался быстрый шепот, и Тео пришлось довольно сильно встряхнуть парня, заставляя слушать:       – Ты не произнесешь ни звука, когда я уберу руку. Ты меня понял? – он еще раз грубо встряхнул замершего подростка. Стайлз нашел в себе силы кивнуть, и едва Рейкен убрал ладонь и разжал хватку на плече, отскочил на добрых полметра, судорожно вытирая губы рукавом рубашки:       – И почему, интересно, я должен молчать? – спросил Стилински, плохо маскируя за злостью подступающую панику.       – Ну, можешь и не молчать. Но я полагал, что ты не захочешь, чтобы я делал все эти вещи с тобой при свидетелях, – Тео искушено облизнулся, позволяя глазам вновь мигнуть желтым огнем. У Стайлза мгновенно пропало желание спрашивать, какие именно вещи, вместо этого он отчаянно пытался найти выход из ситуации. Он понимал, что попытка позвать на помощь, явно обречена на провал. В лучшем случае он опозорит сам себя, той картиной, которая явно предстанет перед свидетелями их взаимодействия. В худшем же Стилински подозревал, что Рейкен может решиться на убийство совершенно невинных людей, даже не моргнув глазом. Поэтому Стайлз не проронил ни звука, даже когда Тео приблизился почти вплотную. Ноги словно приросли к полу, как в кошмарном сне.       – Почему ты делаешь это со мной? – прошептал он, уставившись на Рейкена как загнанный охотниками дикий зверь.       – Я уже сказал. Ты привлекаешь меня. Такой сильный и одновременно такой слабый, в этом хрупком человеческом теле, – с этими словами Тео поднял одну руку и, едва касаясь, провел тыльной стороной ладони по щеке Стилински. Это легкое прикосновение заставило Стайлза резко вздохнуть, мороз пробежал вдоль всего позвоночника, заставив натянуться как струна. Он словно знал, что в следующую секунду после, казалось бы, невинной ласки, ладони Рейкена сомкнутся на его шее. Тео медленно душил подростка, и на его губах играла улыбка достойная настоящего маньяка, которым он, по сути, и являлся. И в ту секунду, когда паника окончательно охватила Стайлза, и он раскрыл рот в безуспешной попытке схватить хоть немного кислорода, губы Рейкена прижались к его собственным в безумном поцелуе-укусе. А после, наступила абсолютная темнота...       Когда Стилински пришел в себя, в кабинете кроме него никого не было. Кое-как приведя себя в порядок, Стайлз отправился на урок, но вряд ли в этот день он понял хотя бы слово из сказанного учителями. В голове вертелось лишь одно, если Рейкен захочет закончить начатое, он сделает это. Парень не льстил себе глупыми надеждами, что сможет вырваться из захвата оборотня. Он знал, насколько те превосходят его физически, чувствовал это в шутливых потасовках со Скоттом. Правда с Макколом он никогда не осознавал насколько это угрожающая сила, ведь тот никогда не использовал ее во вред другу. От силы Скотта, как и от него самого, шло ровное тепло, успокаивающее и заставляющее чувствовать себя в безопасности. Сила Тео напротив, заставляла Стайлза застывать от ужаса и беспомощно сжиматься в безуспешной попытке раствориться в воздухе. Мысленно, парень ненавидел себя за эту свою слабость, перед лицом надвигающейся опасности. Ведь он привык всегда находить выход, выкручиваться из любой, казалось бы, даже совершенно проигрышной ситуации. Но когда рядом оказывался проклятый Тео, вся умственная активность словно блокировалась прожигающим взглядом, и в голову не лезло ни одной стоящей мысли.       После уроков Стилински повинуясь движению толпы и судорожно вертя головой чтобы случайно не оказаться поблизости от Рейкена, направился по коридору к выходу. Но неожиданно чья-то рука опустилась на плечо. Нервы, натянутые до предела, не выдержали, и Стайлз вскрикнул, отшатываясь от прикосновения. Запутавшись в собственных ногах, он едва не рухнул, но Скотт, а это именно он пытался привлечь внимание друга, подхватил его под руку, удерживая.       – Ты чего, Стайлз? – взволнованно произнес Маккол, все еще крепко держа друга за локоть.       – Ничего, – с трудом сфокусировавшись на Скотте, Стилински пытался привести в норму свое сердцебиение, явно превышающее допустимую частоту. Через пару секунд недоверчивого молчания лучшего друга, он резко выдернул свою руку, произнося:       – Никогда не подкрадывайся так ко мне.       Маккол открыл было рот что-то сказать, но глядя на бледного Стайлза, произнес совсем не то, что вертелось на языке:       – Ты помнишь, что сейчас у нас собрание в библиотеке?       – Да. Пойдем, – уцепился за эту возможность Стилински, поскольку возвращаться домой и весь остаток дня боязливо выглядывать в окна, вовсе не входило в его список любимого времяпровождения. Устроившись в библиотеке, он надеялся отвлечься и на время забыть о своих проблемах, разруливая дела стаи, но никак не мог сосредоточиться на том, о чем все говорили. В голове по кругу звучали жуткие фразы Рейкена, и поэтому когда кто-то упомянул это имя, Стайлз резко выпрямился на стуле, оглядываясь:       – Тео! Где? – выглядело так, будто он спал и только проснулся.       – Нигде, Стайлз, – осторожная рука Скотта мягко легла на его предплечье. Внимательные карие глаза смотрели с таким сочувствием и искренней тревогой, что хотелось просто уткнуться лбом в плечо друга и все рассказать, потому что держать это в себе дальше, было просто невыносимо. Но Маккол продолжил:       – Лиам говорит, что Тео хотел присоединиться к нам. Он придет через полчаса.       Стилински вскочил, едва не перевернув собственный стул, и быстро схватив свои вещи, бросил:       – Простите, я вспомнил, что у меня дела, – и не успел никто и слова произнести, как его уже и след простыл.       Подростки ошарашено проводили его взглядами. Все кроме Малии, та продолжила что-то подчеркивать цветным маркером в тексте.       – Ты знаешь, что происходит со Стайлзом? – полувопросительно полуутвердительно произнес Скотт, привлекая внимание девушки.       – Ну, я знаю, что у него какие-то дела с Тео, – расплывчато ответила Тейт, решив, что пусть Маккол сам разбирается в этом хитросплетении.       – Какие? – продолжил наседать Скотт, что было слегка не в его духе. Обычно настойчивость не была ему свойственна, и он предпочитал дождаться, когда человек сам будет готов рассказать. Но это был явно не тот случай. Поведение Стайлза здорово беспокоило его. Все чаще парня хотелось просто схватить и, посадив прямо перед собой, выяснить все, что так явно мучало Стилински изнутри. А после этого, почему-то хотелось обнять его и, крепко прижав к себе, успокоить... и на этом моменте Маккол привычно обрывал свои мысли, усердно пытаясь занять свою голову чем-то другим. Вернув свое внимание девушке, Скотт услышал неожиданный ответ:       – Откуда мне знать какие, я у него не узнавала. И вообще, мы со Стайлзом расстались, как я понимаю, – спокойно проговорила она, так, словно речь шла о погоде.       – Но вы же обнимались сегодня в машине? – против воли вырвалось у Маккола.       – Ну да, на прощание, – для человека, не интересующегося глупыми сентиментальностями, Малия слишком уж внимательно посмотрела в глаза своего альфы.       Щеки Скотта почему-то покрылись легким румянцем, который к счастью был почти не виден на смуглой коже.       От джипа до двери своего дома младший Стилински почти бежал, постоянно оглядываясь. Везде ему мерещился Тео: в случайном прохожем, в короткостриженой шатенке, переходящей дорогу перед его джипом, в парне, стоящем на автобусной остановке и даже возле соседнего дома будто мелькнула темно-русая макушка. Захлопнув за собой входную дверь, Стайлз привалился к ней спиной и обессилено сполз вниз. Отец был еще на работе, поэтому он не боялся предстать перед кем-либо в таком разбитом состоянии. Парень прижал колени к груди и, положив сверху руки, уткнулся в них головой. Он даже не понял сколько так просидел, потеряв счет времени, но когда попытался встать, обнаружил что руки и ноги затекли из-за неудобной позы. Кое-как поднявшись, он на непослушных ногах дошел до своей комнаты и, закрыв за собой дверь, присел на кровать. Тихий шорох заставил его резко обернуться и столкнуться лицом к лицу со своим личным кошмаром. В первую секунду Стайлз даже не успел подумать, каким образом Тео умудрился прорваться через рябиновый барьер. Он просто поддался охватившей его панике и попытался закричать, но как в дурном сне, из его горла вырвались лишь какие-то жалкие задушенные всхлипы. Тогда Стилински из последних сил рванул к окну, но был отброшен властным движением оборотня, и впечатался в противоположную стену. Удар выбил воздух из легких, и пока Стайлз отчаянно пытался вдохнуть, Тео подошел и присел рядом с беспомощным подростком. Он жестко усмехнулся и взял Стайлза за подбородок, принуждая смотреть на себя.       – Ты же понимаешь, что я с легкостью могу сломать тебе позвоночник. Зачем пытаешься сопротивляться? – глаза яростно горели желтым в противовес нарочито небрежному тону.       – Затем, что я все еще не понимаю, чего именно ты хочешь добиться? – с трудом прохрипел Стилински. – Ты мстишь мне за то, что я единственный не поверил в твою почти святочную историю, – сарказм, как способ защиты, никогда не подводил парня.       – Не только. Хотя догадка неплохая, – с этими словами Рейкен схватил Стайлза за рубашку и легким рывком поставил на ноги.       – Тогда что? И зачем ты на самом деле вернулся? – осторожно произнес тот, стараясь игнорировать накатывающую волнами панику.       – Я вернулся за тобой Стайлз. Ты всегда был... незаурядным. Даже в детстве, ты был единственным, кто привлекал мое внимание, – голос словно сочился медом, но в следующую секунду тон сменился на резкий и злой, – но все портил этот зануда Скотт, вокруг которого ты постоянно крутился, – Тео, словно выплевывал каждое слово. – И сейчас все точно так же, ничего не изменилось. Правильный, справедливый Маккол.       Издевка в его голосе стала неприкрытой:       – И верный Стайлз, только теперь еще и безнадежно в него влюбленный.       От этих слов что-то внутри Стилински болезненно сжалось, и даже страх отступил перед злостью на беспринципного Рейкена, вздумавшего высмеять тщательно оберегаемый, самый сокровенный секрет в истерзанной душе Стайлза. Он даже попытался оттолкнуть оборотня:       – Что за чушь ты несешь!?       – Да тут только слепой бы не заметил, какие печальные взгляды ты на него иногда кидаешь, – рассмеялся Рейкен, даже не пошевелившись в ответ на усилия подростка. – А он не только не замечает, но еще и настолько привык к твоей собачьей преданности, что даже перестал ее ценить.       После этих слов, кулак Стайлза чуть было не встретился с носом Тео, но оборотень с легкостью перехватил занесенную руку и завел ее подростку за спину, соединяя там со второй и прижимаясь ближе, в импровизированных объятиях. Пользуясь своей безнаказанностью, он прижался губами к бешено бьющейся жилке на шее Стилински, и выдохнул куда-то туда:       – Ты спрашивал, чего я хочу? Я хочу, чтобы эта преданность принадлежала мне. Чтобы ТЫ принадлежал мне. Вот что мне нужно.       До смерти перепуганный Стайлз едва не потерял сознание от таких явных намеков, обещающих ему жуткую перспективу в самое ближайшее время. Леденящие душу прикосновения бедер к бедрам, вторая рука, по-хозяйски забравшаяся под футболку и вызвавшая желание как можно скорее слиться со стеной. От всего этого Стилински трясло от ужаса как в лихорадке, но его преследователя это кажется, нисколько не смущало:       – Ты будешь моим. И ты ничего не скажешь Скотту. Потому что иначе я расскажу ему твой маленький, грязный секрет, – интимно прошептал Тео, продолжая всем телом притираться к несчастному Стайлзу. И тогда, когда тот мысленно уже желал себе скорейшей смерти, все вдруг прекратилось. Рейкен отступил на пару шагов       – Но не сегодня. Я хочу, чтобы ты не знал когда наступит этот момент. Чтобы каждый день, каждый час, каждую секунду своей жизни ты понимал, что я могу просто прийти и сделать с тобой все что захочу. Может быть, я захочу взять тебя на глазах у половины школы, – жестоко улыбался Тео.– Хотя нет, пожалуй, хватит одного Скотта, – закончил он, с ухмылкой садиста глядя на полностью сломленного Стилински. После чего оборотень легко выскользнул через окно, даже не попытавшись вслушаться в беззвучное:       – Пожалуйста, только не Скотт, – выдохнутое Стайлзом.       Наступил вечер, затем ночь, а за ней пришел рассвет. Стилински видел все грани меняющихся оттенков на потолке своей комнаты. Он не мог сомкнуть глаз, сердце колотилось как безумное и казалось, что воздуха в комнате катастрофически не хватает. Периодически он вскакивал с постели и начинал быстро ходить туда-сюда по комнате, но это мало помогало, и, окончательно вымотавшись, он падал обратно.       С каждым последующим днем эмоциональное состояние Стилински становилось все более нестабильным. Постоянное напряжение плохо сказывалось на его и без того неустойчивой психике. Теперь Тео мерещился ему даже там, где его в принципе быть не могло. Стайлз не мог есть, почти не спал и временами как будто выпадал из реальности, погружаясь в мир своих кошмаров. Да и в остальное время он постоянно вздрагивал и оглядывался, превращаясь в настоящего параноика. Под глазами залегли темные круги, особенно ярко выделяющиеся на мертвенно бледном лице. Скотт старался держаться поближе к лучшему другу, всерьез переживая за его состояние, но Стилински старался избегать альфу, опасаясь, что Тео выполнит свою угрозу и сотворит что-нибудь на глазах Маккола. Пару раз Скотт пытался серьезно поговорить со Стайлзом. Но, едва прикоснувшись, встречал такой затравленный взгляд, что терял решимость и не мог найти слов для начала разговора. Искренняя обеспокоенность лучшего друга только причиняла еще больше страданий. Впрочем, особо задумываться об этом не было времени, потому что вездесущий Тео словно из-под земли появлялся в самые неподходящие моменты, зажимая Стайлза по несколько раз на день. С каждым разом ласки становились все более раскрепощенными, вызывая липкую волну паники, заставляющую мелко дрожать от пронизывающего с головы до ног адского холода. Тело и разум словно сковывало толстым слоем льда. Он не мог адекватно оценивать ситуацию, не мог даже дышать, потому что невидимые тиски сдавливающие грудь делали даже простой вдох почти непосильной задачей. Всякий раз, ощущая холодные пальцы на своем теле, Стилински молился лишь об одном: чтобы это случилось не сейчас. Но однажды Рейкен переступил рубеж, позволив пальцам скользнуть под пояс джинсов Стайлза, и это стало последней каплей. Подросток почувствовал, как мир расплывается перед глазами, дышать стало совершенно невозможно, и колотящееся где-то в ушах сердце, перекрыло все прочие звуки. Он даже не видел, как Скотт, выследивший его, ворвался в раздевалку и одним мощным движением откинул Тео от него, беспомощно прижатого к шкафчикам.       От ярости сжигавшей изнутри, Маккол полностью обратился и, оглушительно зарычав, бросился на Рейкена. Самодовольная ухмылка на лице шатена сменилась выражением подлинного ужаса. Он и не подозревал, что гнев истинного альфы может быть столь сокрушителен. Сейчас чувства достигли такого накала, что Маккол выпустил наружу всю свою звериную сущность. Наверно он разорвал бы Тео на лоскутки, но тут сзади раздался полузадушенный всхлип, пытающегося справиться с панической атакой Стайлза. Скотт развернулся и в ту же секунду жуткие клыки исчезли, и адский красный огонь в глазах сменился привычным теплом и неподдельной тревогой. Он бросился к другу, падая возле него на колени, даже не обратив внимания, как ускользает пронырливый Рейкен.       – Стайлз, Стайлз, посмотри на меня, – Скотт пытался поймать расфокусированный взгляд Стилински. Не зная, что делать, Маккол схватил его холодную как лед руку, согревая теплом своих ладоней. – Пожалуйста, Стайлз, послушай меня. Все закончилось, – вновь пытался достучаться он, но слова мало помогали, и Стилински, дергаясь и дрожа, пребывал в каком-то полу трансе. Тогда Скотт, действуя на инстинктах, обхватил лучшего друга за плечи, притягивая к себе в крепком объятии. Стайлз, почти ничего не видящий из-за пелены перед глазами, почувствовал, как его накрыло родным теплом. И хотя он не был оборотнем, запах Скотта был так глубоко записан на подкорке его сознания, что руки сами потянулись обнять в ответ. Он хотел прижаться так крепко, чтобы было не оторвать никакой силой в мире. Судорожно сжатые пальцы до побелевших костяшек стиснули футболку на спине Маккола. Стилински отчаянно уткнулся лицом куда-то между плечом и шеей своего альфы и, стиснув зубы до боли, и рвано дыша, беззвучно плакал.       Скотт боялся даже пошевелиться, чтобы ненароком не спугнуть друга, и лишь ободряюще гладил его по вздрагивающей спине, и шептал что-то, пытаясь успокоить. Стайлз практически не вслушивался в слова, ему были важны не они, а ласковый тон, умиротворяющий сознание и ослабляющий узел скрутивший все внутри. Он даже не знал, что ему было настолько плохо, пока Маккол как какой-то волшебник не вытащил все занозы из его души и не показал насколько может быть хорошо. Маятник качнуло в противоположную сторону, и Стайлза накрыла настолько мощная эйфория, что он попросту позабыл в этот момент обо всей недоговоренности в их отношениях. Забылся настолько, что повернул лицо к шее Скотта и прошептал:       – Я так люблю тебя.       И тут же Стилински как обухом по голове ударило. До него дошел весь масштаб катастрофы. Он дернулся в сторону, отцепляя руки, но слегка оторопевший Скотт и не подумал его отпустить. Макколу давно казалось, что в чувствах лучшего друга относительно него, всегда оставалась масса неясных деталей, и теперь все просто и понятно вставало на свои места, позволяя видеть картинку в целом. И альфа прекрасно понимал, что если разожмет руки и позволит Стайлзу уйти, вернуть его будет практически невозможно. А если он в чем-то в этой жизни и был уверен, так это в том, что Стайлз всегда должен быть рядом, несмотря ни на что. Кроме того, последнее время ему и самому приходили в голову весьма недвусмысленные желания, связанные со Стилински.       – Кажется, я понимаю, почему Кира и Малия с нами расстались, – робко пошутил он, чуть сдвинув руки и перехватив парня поудобнее.       – Постой, вы с Кирой расстались? – настороженно замер Стайлз, перестав выпутываться из объятий. – Почему?       – Я думаю, поэтому, – с этими словами Скотт прижался губами к губам друга, внутренне дрожа от волнения, и боясь, что неправильно все понял. Но Стилински не отстранился, он так же застыл, не в силах поверить в произошедшее.       – Если это был конкурс на самый неловкий первый поцелуй, мы определенно взяли гран-при, – спустя секунду произнес Стайлз, и оба тихо рассмеялись, рассеивая напряжение последних минут. Чтобы не происходило между ними двумя, они оставались самими собой, просто теперь их дружба была чем-то большим. Хотя в понятие "дружба" их чувства не укладывались уже очень давно.       Бережно помогая Стайлзу подняться, Скотт с трудом перебарывал желание спросить, что же все-таки происходило между ним и Рейкеном. Но чувствовал, что не имеет такого права. Правда Стилински как всегда понял его и без слов:       – Я все тебе расскажу потом, хорошо, – устало произнес Стайлз, опираясь на друга. Ноги были как будто ватными, и он с трудом мог их переставлять.       – Хочешь, я понесу тебя? – предложил Скотт, и на его лице в этот момент отразилась целая гамма эмоций, от сочувствия и вины до нежности и чего-то, чему Стилински еще не успел составить описание, но сильно подозревал, что это и есть пресловутая любовь.       – Нет уж, спасибо. Такого позора моя гордость не переживет, – показательно нахмурился он, позволяя однако Макколу обхватить себя за талию, и поддерживать всю дорогу до джипа. Стайлз даже позволил тому сесть за руль, чувствуя себя совершенно не в состоянии концентрироваться сейчас на дороге.       Когда Скотт благополучно доставил его до комнаты и посадил на кровать, подросток внезапно смутился. Словно кто-то нажал переключатель, и он обнаружил что, собственно, находится наедине с объектом своего интереса. И что самое главное, теперь он знал, что интерес взаимен. К его глубокому сожалению бледная кожа не могла скрыть даже легкий румянец. Маккол тепло улыбнулся и сел рядом, положив руку другу на спину, этим простым жестом словно говоря: "Тебе не о чем волноваться, ведь это же я". И действительно, вся неловкость отступила куда-то на второй план, особенно когда Скотт, улыбнувшись уголками губ, наклонился и поцеловал Стайлза. В этот раз все прошло гораздо более гладко, чем в предыдущий, поскольку Стилински догадался приоткрыть рот, позволив альфе осторожно пройтись языком по губам и углубить поцелуй. Дальше все словно размылось, не отпечатавшись в сознании в каких-либо деталях. Единственное что Стайлз мог с точностью утверждать, так это то, что произошедшее было обалденно. И было совершенно неважно – целовался ли Маккол как бог, или просто Стилински был по уши и бесповоротно влюблен. С трудом отлепившись друг от друга, парни синхронно откинулись на постель, бездумно разглядывая потолок. На их лицах застыли одинаковые по-идиотски счастливые улыбки.       Через некоторое время за окном шумно проехала чья-то машина, и Стайлз вдруг вздрогнул, неосознанно сжав руку Скотта в своей.       – Что случилось? – моментально среагировал альфа, перекатившись на бок, и стараясь в сгущающихся сумерках прочитать выражение лица самого дорогого ему человека.       – Ничего, – быстро ответил Стилински, и чуть помедлив, неуверенно добавил,– ты же не уйдешь еще какое-то время?       – Я вообще никуда не планирую сегодня уходить, – легко улыбнулся Маккол, бережно прижимая к своей груди их сцепленные руки. – Если ты позволишь, конечно, – глядя прямо в глаза добавил он.       – Разумеется, оставайся, – слишком быстро ответил Стайлз, облегченно выдыхая, и это конечно не укрылось от внимательных глаз Скотта:       – Ты боишься, что он вернется? – произнес парень, намеренно не используя имя.       – Наверно, – голос Стилински задрожал. Слишком свежи были в памяти страшные недели преследования. Но Маккол отвлек его от неприятных воспоминаний, придвигаясь ближе, и в крепком объятии почти укладывая на себя.       – Я буду рядом, – тихо выдохнул он в макушку Стайлза, успокаивающе водя ладонями по его спине, – каждый день и каждую ночь.       – Это ты мне так в любви признаешься? – Стилински пытался за шутливым тоном скрыть то, как глубоко тронули его слова Маккола. Но тот перевернул весь его мир, серьезно ответив:       – Да, и даже больше.       Конечно, после этого им еще предстояло не раз увидеться с Тео, но Скотт сдержал слово и ни на минуту не оставил Стайлза. Он был рядом во время нападения Донована, подосланного мстительным Тео. Он загораживал парня собой, когда электрическая химера атаковала их на крыше больницы. А Стилински, в свою очередь, не дал съехавшему с катушек Лиаму расправиться с собственным альфой. Вместе они были удивительной силой, которой по плечу преодолеть все что угодно.