Остров пятнадцати мертвецов

Билли огляделся вокруг - он не ошибся, это был чертов Остров Скелетов. Где-то здесь догорал остов “Моржа” и лежали трупы его бывших товарищей. Многих из них он пристрелил собственными руками, ослеплённый жаждой мести. За эти дни он столько всего натворил, стольких предал, столько клятв нарушил… и все это - для одной только цели… Из-за единственного своего желания - жгучего и яростного, превратившегося в последнее время в настоящую манию… Освободиться от него. До последнего дня Билли полагал, что добиться этого возможно только одним путем. И как только он избрал его, дороги назад больше не было. Но, как оказалось, он ошибся. Все принесённые жертвы были напрасны, а он остался ни с чем. Капитан Флинт продолжал жить. Более того - он и не собирался умирать! Казалось, что его вообще никто и ничто не может убить. Что его хранят силы куда более могущественные, чем Билли мог себе представить и, вступив с ними в бой, он замахнулся на нечто сверхчеловеческое... Зато теперь ему было ясно одно - для того чтобы избавиться от капитана Флинта, погубить свою душу было явно недостаточно. *** Сколько времени прошло, он не помнил. Помнил только, как добрался к обломкам “Моржа”, как собирал прибитые к берегу припасы, как соорудил что-то вроде навеса, как пытался перебинтовать рану на бедре, и, найдя каким-то чудом уцелевший небольшой бочонок рома, напился до чертиков. А дальше был провал. Как он оказался лежащим на песчаном берегу в обнимку с полупустым бочонком - оставалось для него загадкой. Собравшись с силами, Билли заставил себя сесть. В голове шумело, а рана на бедре невыносимо ныла. Он огляделся. Сизые сумерки медленно надвигались со стороны леса. В густом, душном воздухе, наполненном влажностью и гнетущей тишиной, слышалось только собственное сердцебиение. Во рту всё пересохло и жутко хотелось пить. Он разозлился на себя за то, что не отправился сразу искать источник, а накинулся на ром, как последний болван. И теперь его мучила нечеловеческая жажда. С трудом поднявшись на ноги, Билли поморщился от болезненных ощущений в левом бедре - кое-как перебинтованная рана давала о себе знать при каждом движении. И все же он быстро заставил себя собраться и решительно захромать вглубь острова, понимая, что необходимо найти пресноводный источник еще до наступления ночи. Спотыкаясь на каждом шагу, он громко чертыхался и проклинал этот бесполезный клочок суши на чем свет стоит. Какая ирония! А ведь он сам его выбрал! Он сам подсунул Вудсу карту этого острова… Откуда же ему было знать, что чертов маньяк-губернатор так бездарно все сольет и все закончится таким позорным фиаско? Но больше всего он был зол на Флинта. Этого человека он винил во всех своих неудачах, бедах и мучениях. И конечно же, именно его он считал первопричиной собственного предательства и того жалкого ничтожества, в которое он превратился. Но хуже всего было то, что спасения от этого наваждения он теперь не видел. *** Добравшись по памяти к небольшому лесному озерцу, обозначенному на карте Гейтса, Билли недовольно поморщился – его поверхность оказалась сплошь затянута тиной. Над его гладью поднимался промозглый, белесый туман, рваным саваном окутывая густые прибрежные заросли. Билли громко выругался - вода в озерце хоть и была пресной, но мало походила на пригодную для питья. И тем не менее, выбора у него не было - сумерки стремительно сгущались, а другого источника он так и не обнаружил. Вдобавок, мучившая его жажда с каждой минутой становилась все более невыносимой. Поэтому Билли решил, что лучше довольствоваться тем, что есть, и аккуратно наполнил флягу затхлой, стоячей водой, стараясь, чтобы внутрь не попала тина и донный ил. Затем, не в силах перебороть искушение, он склонился над тёмной гладью озера и принялся черпать воду ладонями и жадно пить, брезгливо морщась от неприятного запаха. С каждым глотком ему становилось всё легче, проклятая жажда отступала. В его голове уже начало слегка проясняться, как вдруг откуда-то сверху, из-за спины, что-то глухо булькнулось в воду, обрызгав его лицо. Билли замер, тревожно глядя на всколыхнувшуюся поверхность озера. Позади него никого не должно было быть, он знал это наверняка. Нехороший холодок прошелся по спине, а рука сама нащупала рукоять кортика на поясе. Внезапно перед самым его носом на поверхность всплыл человеческий глаз, опутанный багровой сетью кровеносных сосудов. Он завертелся в воде и остановился, в упор уставившись на Билли. Вздрогнув, боцман отдернул руку и, буквально почувствовал у себя за спиной чьё-то присутствие. Он медленно перевел взгляд в сторону, пытаясь получше разглядеть отражение в воде. И тут его сердце пропустило удар. За его спиной, склонившись над самым плечом, стоял Гарольд МакДауэлл, Весельчак Гарри, как его называли на “Морже”; тот самый, которого Билли застрелил сегодня утром из мушкета прямиком в голову. Он же сам видел, как разлетелись его мозги к чертям собачьим! А теперь этот тип навис над ним и таращился пустыми черными глазницами! Стиснув зубы, боцман вскочил настолько быстро, насколько позволяла ему раненая нога. Резко развернувшись, он четким движением, многократно отточенным в абордажных боях, вонзил клинок по самую рукоять прямо в сердце бывшему товарищу. Пошатнувшись от удара, Весельчак Гарри медленно поднял голову, отряхнув прикрывавшие лицо слипшиеся патлы. И тут Билли с ужасом осознал, что ему не показалось - глаз у Гарри действительно не было: один плавал в озере, а второй болтался, подрагивая на красной нитке нерва, где-то возле самого подбородка. Грязно выругавшись, Билли отпрянул, оказавшись по колено в воде. Тем временем МакДауэлл, растянув безглазую физиономию в неестественно широкой ухмылке, вытащил из своей груди кортик, словно это была какая-то заноза, и повертел в костлявой руке. Крови на лезвии не было. “Один корабль - одна команда…” - просипел Гарри, даже не пошевелив посиневшими губами, и сделал выпад. Уворачиваясь от острия, промелькнувшего в каком-то дюйме от его груди, Билли потерял равновесие и рухнул в воду, подняв целый фонтан бурых брызг, на мгновение разорвавших мертвенно-бледную пелену тумана, расстилавшегося над озером. Провалившись под воду, бывший боцман “Моржа” мучительно долго барахтался в мутном омуте, пытаясь выплыть наружу. Он и представить себе не мог, что крохотное озерцо может оказаться настолько глубоким - дна он не чувствовал, а зыбкий водяной купол дрожал высоко над головой. Сделав рывок навстречу к тусклому свету, едва пробивавшемуся сквозь мутную воду, Билли почувствовал, что безнадежно запутался в грубых бахромчатых водорослях, тянувших свои стебли из мрачной, холодной бездны, черневшей внизу. Воздух катастрофически заканчивался и Билли отчаянно пытался освободиться, кромсая бурые стебли, обвивавшие его со всех сторон. Но сколько он ни обрывал толстые, шершавые нити, вырваться из ловушки не получалось - их как будто становилось с каждым разом всё больше. Через несколько секунд он совершенно увяз в цепких стеблях растений, словно муха в паутине. Опутав его тело, они медленно, но неумолимо затягивали его в глубину. Пузырьки воздуха вырывались изо рта и ноздрей, голова кружилась от нехватки кислорода, в висках пульсировало, сил оставалось все меньше, и вскоре он ослабел окончательно. Билли ощутил сковывающий внутренности ледяной холод; в глазах замелькали радужные блики, и он с ужасом осознал, что ему не выплыть. Но прежде, чем его сознание кануло в беспросветную тьму, Билли успел заметить в воде наблюдающий за ним одинокий глаз, некогда принадлежавший весельчаку Гарри… *** Он очнулся от кашля, буквально разрывавшего легкие. Голова была словно налита свинцом, а перед глазами все плыло. Откашлявшись и отплевавшись, Билли Бонс понемногу начал приходить в себя, судорожно хватая ртом влажный тропический воздух, и никак не мог надышаться. Приподнявшись на локтях, он обнаружил себя лежащим на том же берегу, откуда отправлялся искать источник. Берег все так же окутывали легкие сумерки, мелкая зыбь мирно плескалась у песчаного берега, а со стороны бухты бриз доносил мерное поскрипывание обгоревшего остова “Моржа". Рука Билли все также обнимала початый бочонок рома, а голова всё ещё кружилась от похмелья. С трудом поднявшись, он огляделся, с подозрением всматриваясь в окутанный сумраком лес. Ему до конца не верилось, что это жуткое купание в озере было лишь пьяным бредом. Слишком все было реально… Но сейчас он не мог позволить себе слишком долго раздумывать об этом - у него были дела поважнее. После столь яркого кошмара Билли решил первым делом вооружиться. К тому же, кто-то из его противников действительно мог выжить в этом аду, и лучше ему быть готовым к подобной встрече. Пройдя по косе метров двести, он нашел тела убитых британских солдат и подобрал их оружие. Теперь у него было два пистоля и один мушкет, не считая кортика на поясе. По мнению Билли, этого было вполне достаточно на случай, если он наткнется на какого-нибудь недобитого пирата. Это убеждение несколько успокоило его, и бывший боцман Флинта направился к отмели, чтобы поискать припасы, принесенные волнами из разбитого пиратского фрегата. Он старался лишний раз не смотреть в сторону его накренившегося остова, чернеющего в вечернем сумраке. Неприятное, тягучее, гнетущее чувство охватывало его всякий раз, когда он бросал взгляд на то, что осталось от “Моржа”. Несмотря на чудовищные повреждения, некогда величественный фрегат каким-то чудом всё ещё продолжал оставаться на плаву. Похоже, этот корабль был столь же бессмертным, как и его капитан… Когда стемнело еще сильнее, Билли наткнулся на прибившуюся к берегу бочку из запасов пресной воды на “Морже”. Вспомнив свой странный и весьма неприятный сон, Билли обрадовался чистой воде. Выкатив бочку на берег, он вытащил пробку и подставил под струю ладони. Прозрачная, свежая и такая приятная на вкус, вода на несколько чудесных мгновений заставила его забыть обо всех злоключениях. Напившись и умыв лицо, он, не желая тратить понапрасну живительную влагу, вернул пробку на место и устало выпрямился, утирая губы рукавом. Внезапно разорвавший тишину отвратительный скрежет заставил его содрогнуться и вскинуть мушкет, впившись взглядом в руины фрегата. Вслед за скрежетом раздался гулкий всплеск, и повисла тишина. Билли выждал еще несколько напряженных секунд, прежде чем опустить мушкет. Тревога оказалась ложной - это всего лишь остатки обугленной бизани «Моржа» с грохотом рухнули в воду. Облегченно выдохнув, он повернулся к берегу. Но развернувшись, он почти лоб в лоб столкнулся со стоявшим позади него человеком. Похолодев, Билли что есть силы ударил его прикладом и с ошалелым видом отскочил назад. Потому что перед ним стоял Гийом - Серая Мышь, который должен был лежать на дне затоки! Бывший боцман “Моржа” знать не хотел, как выжил этот лягушатник после выстрела в упор, главным теперь было не растеряться и добить его. Отбежав на несколько метров, он развернулся и вскинул мушкет, приготовившись завершить то, чего не смог закончить утром. Но проклятого француза уже и след простыл. Куда мог подеваться этот гадёныш на открытой косе - для Билли было загадкой. Тяжело дыша и нервно прищуриваясь, он беспомощно вертел головой, высматривая в полумраке бывшего сотоварища. - Ну, покажись же, чертов жабоед! - с яростью процедил он, стиснув зубы, и, не опуская взведенного мушкета, медленным шагом направился на звук ломающихся веток, доносившийся из прибрежных зарослей. Пусть Гийом де ля Фонтэн и был хорошим малым, пусть он всегда любил угостить друзей кружкой портвейна, хвастаясь при этом, какое чудесное Шато-Бриньон делал его дед в Нормандии – не чета местному пойлу! Пусть он дрался как дьявол, был смел и отважен, а поводов ненавидеть Британию у него было больше, чем у всей команды “Моржа” вместе взятой… Но однажды он сделал свой выбор. Он встал на сторону Флинта. А значит, теперь они с Билли по разную сторону баррикад. Поэтому он должен умереть! В сгущающихся сумерках обнаружить цель становилось всё сложнее. Билли обошел несколько деревьев и направил мушкет в сторону зарослей кустарника, откуда, как ему показалось, и доносился треск. Вдруг откуда-то сверху неслышно скользнула чёрная тень, и на ствол его мушкета опустился здоровенный ворон, настырно уставившись прямо ему в глаза своими глянцевитыми бусинками. Нахмурившись, Билли раздражённо дернул дулом мушкета. Наглая птица издала утробный звук и взмыла в сереющее вечернее небо. Отвлекшись на ворона, Билли слишком поздно заметил, что кто-то снова оказался у него за спиной. Услышав шорох, он резко обернулся и оказался нос к носу с пронырливым пиратом. И тут Билли бросило в холод - в груди француза зияла огромная дыра, сочащаяся отвратительной, чёрной жижей, которая вязкими комками сползала по одежде и тяжелыми сгустками шлёпалась под ноги. Оцепенев от этого зрелища, Билли упустил тот момент, когда Серая Мышь резко выбросил в его сторону тускло блеснувший клинок. Только ощутив внутри себя холод стали, он в ужасе опустил глаза и увидел торчащую из своего живота саблю Гийома. Кровь хлынула ручьем, острая, жгучая боль прогнала по телу судорогу, и Билли понял, что это конец. Выронив мушкет, он нащупал дрожащими пальцами пистоль, отчаянным усилием воли выхватил его и выстрелил нападающему прямо в лицо. Выстрелом Гийому разнесло половину черепа, но он не сдвинулся с места, торжествующе глядя на свою жертву оставшимся глазом. - Une navire, une équipe! - не шевеля губами, прохрипел нормандец и резким движением выдернул свой клинок. Истекая кровью, Билли сделал несколько шагов назад и грузно осел на землю, привалившись спиной к дереву. Зажимая рану руками, он чувствовал, как вместе с кровью из него толчками вытекает жизнь. На смену боли приходил сковывающий тело могильный холод... Гийом-Серая Мышь удовлетворённо смотрел на его агонию, и по его развороченному лицу расползалась та же дьявольская ухмылка, которую он видел у Гарри в своём недавнем пьяном видении. В видении ли?! В отчаянии Билли обвел угасающим взглядом берег и увидел тёмные мужские силуэты, выстроившиеся в ряд у кромки воды. Их было пятнадцать. В сгущающихся сумерках их лиц было уже не различить, но он их узнал. Это была команда «Моржа». Мёртвая команда «Моржа», часть которой он убил самолично. Не двигаясь, они молчаливо наблюдали, как их бывший боцман истекает кровью. Но прежде, чем сознание покинуло его, рассудок Билли посетила леденящая душу догадка - они дожидались своей очереди. ***