Шутка, переполнившая банк дозволенного

Арсений часто слышит от своего парня подколы по поводу своего возраста. То тот ему место уступит «Потому что старичкам тяжело стоять», то воспоминаниям предаваться начнет «А помнишь, в твои времена…». И если первое время мужчина и сам отшучивался по этому поводу, то потом это начало по-настоящему раздражать. Шастун уже и сам, наверное, не замечал, насколько часто дразнил мужчину разницей в возрасте. Несомненно, Антон не хотел обидеть своего парня подобного рода шутками, но, даже понимая это, Арсений считал, что у всего должны быть свои границы дозволенного. Они как раз возвращались из магазина, поднимаясь по лестнице, когда Антон обогнал Попова, быстро открывая дверь нараспашку и вытянул руку в приглашающем жесте. - Старших надо пропускать, - широко улыбаясь, пояснил парень. Для Попова это стало последней каплей. Мало того, что Шастун при каждом удобном и неудобном случае подкалывал его в магазине, так теперь еще это. Зарычав, он быстро преодолел расстояние между ними и, закинув парня к себе на плечо, понёс его в квартиру, громко хлопая дверью. Антон шумно сглотнул. Кажется, он переборщил со своими подшучиваниями. Арсений быстро стащил с себя ботинки и, кинув пакет с продуктами в коридоре, потащил парня в спальню, похлопывая того по заднице и приговаривая, что тот доигрался. Кинув парня на кровать, он стащил с него обувь и навалился сверху. - Я покажу тебе «старичка», - Арсений жадным поцелуем впился в губы напротив, залезая руками под футболку, оглаживая тело под ним. Шастуну было немного страшно от тона мужчины, кажется он и правда его очень сильно выбесил. Осторожно отвечая на поцелуй, он запустил руку в тёмные волосы, ожидая, как ему казалось, дальнейшей кары, питая слабые надежды на наилучший исход ситуации. Арсений времени даром не терял, вынув из шлёвок ремень парня и расстегнув на нём джинсы, он прекратил касаться чужого тела и принялся стягивать с парня столь ненужную сейчас вещь. За штанами полетела и футболка, оставляя худого парня в одних боксерах. - Ну, давай, старичок, покажи мне, что ты можешь, - ухмыляясь и зазывно раздвигая ноги, сказал Антон. Реакция на его слова не заставила себя ждать. Глаза Арсения резко потемнели, угрожающе блестя. - Кажется, кто-то любит играть с огнём, - мужчина наклонился, обхватывая сосок парня губами и больно кусая, одновременно с этим сжимая промежность парня. Антон вскрикнул, не ожидая подобного. Арсений продолжал мучить сосок парня, иногда дуя на травмированный участок и переходя на другой, проделывая с ним те же самые манипуляции, заставляя тело под ним извиваться и стонать. - Арс, пожалуйста… - Пожалуйста, что? – нагло смотря в глаза партнера, поинтересовался брюнет, запуская руку под бельё Антона. - Да трахни ты меня уже, наконец, господи, - тяжело выдохнув, проскулил парень. - Молодые такие нетерпеливые, - Арсений сжал чужую плоть, глубоко целуя Шаста и попутно стаскивая с него последний элемент одежды. Когда Антон был полностью обнажён, Арсений принялся стаскивать одежду и с себя, специально растягивая этот процесс, дабы помучить парня. Закончив, он навис над Антоном, вовлекая того в поцелуй и нащупывая под подушкой смазку, оставленную там этим утром. Оторвавшись, он открыл тюбик и, выдавив немного прохладного геля себе на пальцы, приставил их к входу парня, проникая в него сразу двумя. Антон стонал, пытаясь насадиться на пальцы Арсения, который так часто и резко попадал по простате, что парень временами забывал, как дышать, выгибая спину и сжимая простыни, прося большего. Посчитав достаточным, Попов выдавил еще немного геля, размазывая его по всей длине своего члена и приставляя головку к разработанной дырочке, плавно проникая до основания. Мужчина сразу взял быстрый темп, закидывая одну ногу партнера себе на плечо, а другую отвёл в сторону, проникая глубже, заставляя тело под ним извиваться и стонать. Около двух часов мужчина всячески трепал своего парня, то меняя позу, то заставляя кончить несколько раз подряд, или не кончать в течение длительного времени и еще много всего, что Арсений воплощал в жизнь. Антон тяжело дышал и, кажется, сорвал голос, но, тем не менее, широко улыбался, лёжа на груди Попова и выводя на ней разные узоры, крепко прижимаясь к мужчине. - Ну, теперь-то ты понял, что я не старичок? – поинтересовался Арсений, перебирая светлые волосы. - Завтра опять стариком назову, - прошептал парень и, хитро ухмыльнувшись, припал к искусанным губам любовника, даря ему нежный поцелуй.