Минотавр

Слухи о минотавре буквально поглотили всю Грецию. Конечно, благодаря этому правящая династия укрепила свою власть, ведь за малейшее неповиновение, человек ссылался на остров Крид к людоеду. Но, зачастую, на остров попадали политические преступники и те, кто не повинуется системе. Перед ссылкой человеку выкалывали глаза. Зачем? Непонятно, ведь людоед им и так бы их вырвал, по крайне мере так говорили слухи. «За что?» это единственный вопрос, который мучал Юнги. Ему, в отличие от остальных, глаза не выкалывали, вместо этого они были завязаны черной, плотной тканью. Сын городского судьи приказал этого не делать, «Пусть он видит, к чему его привела его гордость!» так он сказал. Вся вина Юнги только в том, что он не захотел ложиться под того самодура? Он искренни не понимает, как за такое можно с ним так поступить. Почему никто не хочет за него заступится? Почему на него смотрят как на убийцу? После нескольких часов плаванья, они прибыли на остров. Юнги съёжился от прохлады и влажности, видимо они зашли в пещеру. Поворот, снова поворот, еще и еще, затем еще, он окончательно сбился со счету. Вот ведущие его за локоть руки исчезают, он в испуге оглядывается по сторонам, но все четно, мешает повязка. Он догадался ее снять, от охраны и след простыл. Он бродит по лабиринту, прислушиваясь к каждому шороху. Его сердце замирает, когда он слышит чужие шаги с лева, нет с права, или спереди, откуда же? Они все громче и громче, кажется они повсюду. Наконец на глаза попадает блик света, сзади? Ему бы бежать, но ноги совсем не слушаются. Он оглядывается назад, ожидая встречи с монстром. Вот уже свет совсем яркий. И… и это монстр? Юнги так бы не сказал, хотя рога и смотрятся немного пугающе. Парень в хищном оскале наклоняет голову немного в бок, и Юнги страшно. Ноги наконец слушаются хозяина и он бежит, не знает куда, но бежит. - Стой! — слышаться сзади. - Ах, щ-щ-аааа-с! — он бежит изо всех сил, но талию перехватывают чужие сильные руки. - Пусти! - Успокойся! — Юнги дергает всеми конечностями, - если не перестанешь брыкаться, я тебя прямо здесь изнасилую! Юнги перестает моментально. Минотавр даже как-то разочарованно выдыхает. Факел был утерян еще во время погони, но разглядеть нового гостя это не мешало. В этой части лабиринта светлей благодаря дырам из «крыши» пещеры. Можно было сказать, что снаружи уже наступила ночь, поскольку через эти дыры проникал лунный свет. Минотавр повернул за плечи гостя лицом к себе. От лунного света его кожа казалось светиться, отвечая лунным бликам таким же сиянием. Глаза были широко распахнуты от испуга, придавая ему еще большее очарование, губы также полуоткрыты в манящем призыве поцеловать, волосы необычно-серого цвета. Сам парнишка очень хрупкого телосложения, на нем была слишком короткая хлена*, открывая голодному взору практический все. Таким «не насытишься», конечно в ином смысле этого слова. - Не ешь меня, я невкусный! — голос парня не соответствовал его внешности, необычный. - А как по мне очень даже «вкусный». Меня, кстати, Чонгук зовут,- будто завороженный произнес Гук. — У тебя и имя есть?! — парень осмотрел минотавра с ног до головы, и только сейчас понял, что он одет лишь до пояса. Смуглое, потрясающее тело Аполлона, лицо минотавра так же безбожно красиво, это заставило Юнги забыться и загореться, он судорожно облизывал пересохшие губы. «Да~а уж! Это вам не какие-то избалованные сыновья своих родителей!» и как только у него язык повернулся назвать сие чудо монстром. Подметив желание в глазах со стороны гостя, минотавр закинул его на плечо и понес в неизвестном тому направление. — Эйй, отпусти меня! Я не хочу! — хныкал Юнги, вспомнив, что он все-таки в логове людоеда. — А по мне так даже очень хочешь! Через некоторое время блуждание по лабиринту, они пришли в один из тупиков перестроенный под комнату. От остальной части лабиринта он был отделен занавесками, внутри благодаря тем самым дырам было довольно светло, посередине комнаты стояла двухместная кровать с постельным бельем из черного атласа, на полу ковер из меха, а в углу можно было заметить не маленький такой котел. Юнги схватила паника. — Слушай, смотри какой я тощий, может не надо а? Ты ведь даже не наешься, какой смысл меня есть. — Ты на вид очень «сладкий». Чонгук кинул гостя на кровать, тот забился в угол. — Как тебя зовут? Мое имя ты уже знаешь, не считаешь, что это как-то не честно?! — Юнги. Зачем тебе мое имя? Все равно съесть собираешься! — Да ты уже задрал! Я правда похож на того, кто может съесть человека?! Ну, уж извольте, люди слишком противны для этого! — То есть я слишком противен для тебя?! ХА, да я самый вкусный из всех, меня даже из-за этого сахарком прозвали! — Мы вроде еще не женаты, но ты уже устраиваешь мне истерики. Боюсь представить, что будет потом. — Что? Женаты? ты меня съесть вообще-то собирался! — В другом смысле. — Чтоооо? Да ты в курсе, по какой причине я здесь?! Я отказал сыну главного судьи, и под тебя не лягу! И вообще ты меня есть соби… Последующие слова утонули в глубоком поцелуе. Юнги упирался и бился руками в плечо Гука, но лишь в пол силы, поскольку сам был не против. Он прекращает сопротивляться вовсе, и руками тянется к его шее. Чонгук довольно улыбается в поцелуй, и тянет за щиколотку, подминая под себя. Юнги уже пофиг, кому он там не собирался давать, он хочет отдать все! Минотавр, нежно оглаживая ноги парня, поднимается все выше и выше, вцепившись в стройные бедра. Он целует жадно, мокро и властно, спускаясь ниже по шее, впитывая сладки запах молока с кожи такого же цвета. Чонгук закусывает и засасывает плоть, словно хочет урвать ее. Еще ниже… Чертова одежда мешает! Он с рыком рвет ее, оставляя хозяину лишь лоскуты. Тело под ним прекрасно, он зацеловывает каждый миллиметр. Юнги задыхается от ощущений, но все же тянет Чонгука за волосы, отрывая от себя. Чону это явно не нравится, он рычит и фиксирует руки парня по обе стороны от головы. — Стой~ Ах… — Чон в недоумение смотрит парню прямо в лицо, тот краснеет, вызывая щемящее чувство в груди. — Это мой первый раз. Юнги смущается, но лицо закрыть не может, поскольку его руки держит подозрительно довольный Чонгук. Он целует по-новому, более ласково, более мягко. Освобождая руки, спускается ими ниже, давя попутно большими пальцами на сосочки. Юнги стонет в поцелуй, хнычет, нашли его чувствительное место. Чонгук не оставляет этого без внимания, и дорожкой из поцелуев по алеющим синякам, которые он сам оставил с минуты раньше, спускается к розовым бусинкам сосочков. Он цепляется за них зубами, оттягивает и зализывает. Юнги готов зарыдать от переполняющих ощущений, он стонет в голос, но выходит сбито и сдавленно. Чон за бедра притягивает того к себе вплотную, и трётся свои стояком о чужой, имитируя при этом движения при сексе. Он обхватывает рукой оба члена, и ускоряет темп. Юнги хватается за простыни и стонет от перевозбуждения. — Я… я… сейчас… — Чонгук снимает кольцо из пальца, и одевает на плоть парня. — Плохой мальчик, ты не можешь сейчас. Потерпи еще чуточку,- Чон сладко шепчет на ушко, — я не подготовился, так что хорошенько оближи их. Минотавр засовывает три пальца в рот Юнги, тот лижет, обводя языком каждую фалангу. Чонгук в это время мажет носом по утонченной шее, оставляя на ней все новые отметины. Он вытаскивает пальцы с чужого рта, и издевательский давит на дырочку, не входя при этом. Наконец вошел один палец. Юнги неудобно, но он хочет, чтобы минотавр был им доволен и терпит. Второй палец сопровождается с болью, а третий с наслаждением. Чонгук, не в силах терпеть, заменяет пальцы кое-чем побольше. Он входит резко, одним движением ловя ртом утробный стон Юнги, тот задыхается от боли и наслаждения одновременно. Чон не прекращает ему дрочить. Он начинает двигаться мелкими и медленными толчками, но Юнги уже готов и не может терпеть. Он обнимает Чона за шею, он хочет почувствовать это тело Аполлона, всем своим. Стонет, стонет, стонет. Чон наращивает темп, уже буквально вдалбливая парня в кровать. Юнги срывается на крик. - Прошу… поз…воль мне,- Юнги давиться чужой слюной. Чонгук снимает оковы с его органа и он, наконец, кончает. Сам же Гук еще с полторы минуты вбивается в податливое тело и, кончая в него же, падает рядом. Не в состоянии говорить даже, они нежатся в объятьях друг друга. — Слушай, а откуда у тебя кровать и атласное белье? — Юнги смотрит прямо в глаза. — Нимфы подарили,- отвечает честно Гук. — Нимфы значит, все понятно. Ну и трахал бы своих нимф, че ко мне привязался. — Юнги отстранился от Гука и перевернулся на другой бок. — Ты чего ревнуешь? — Чону это определено нравилось. — Нет. Сдалось мне чудище с рогами. — Чонгук силой повернул к себе не довольного Юнги, и дробью начал зацеловывать его лицо.- Отстань! Прекрати! Чон снова впился в губы парня, давя большими пальцами на соски. Зная, что Юнги не в силах этому противостоять. За эту ночь они занялись сексом еще пару раз. Чонгук встал раньше Юнги, дабы добыть им еды и питья. Вернулся он до пробуждения парня, и поэтому его нужно было разбудить самому, а так не хотелось. Парень так сладко спал, его обнаженные плечи молочного цвета виднелись из-под черного покрывала, это выглядело очень эротично. Он начал зацеловывать лицо парня, но это не сработало, и он стал вырывать покрывало. Юнги, наконец, открывает глаза. — Отдай покрывало, извращенец! — Поешь сначала, — Чонгук сует ему поднос с жареным мясом и водой. — Это ведь не… — Нет, это не человечина, это кролик. — он смотрит в удивлённые глаза напротив, — да, я знаю выход отсюда, нет, я не скажу тебе где он. Почему? — Чонгук читал мысли Юнги по эмоциям на лице.- Я не хочу что бы ты ушел, и хочешь того ты или нет, ты останешься здесь, со мной! Чону самому эти слова били в сердце, но отпускать полюбившегося человека так не хотелось. «Если любишь — отпусти, если оно твое, то обязательно вернется, если нет — то никогда твоим и не было» Серьезно?! Если влюбился, то за это надо бороться всеми силами. Кто за просто так отдаст тебе самое дорогое - сердце?! Надо показать, что оно тебе нужно, что ты не разобьешь его и будешь беречь так же, как и свое, нет, даже еще лучше. Так решил для себя Чонгук. Он не отпустит этого паренька. — Я и не собирался от тебя уходить, даже если выгонять станешь! — Юнги посмотрел на Гука, как на ненормального и принялся за иду. - Кстати, а что ты делал с остальными? — Я? Ничего. Они или сами умирали, долго блуждая слепыми по лабиринту, или, если я их находил, то выводил отсюда. — Ооо! Так ты не монстр вовсе, а рыцарь! — Эти слова опечатались прямо в сердце Гука. — Чего лыбишься? Есть не будешь! — Ты знаешь, что твоя внешность не соответствует твоему характеру?! — Знаю, все так говорят, так что смирись! — Нет, мне нравиться. Ведь, - Чонгук тормозит на этих словах. — Ведь, иначе ты сюда бы не попал. Ему не хочется думать, о том, что было бы, если бы Юнги сюда не выслали. Юнги доел и убрал поднос. Чон, всё же стянул с него покрывало. — Ты чего? А ну отдай! — Юнги тянется за единственной вещью прикрывающею его наготу, но вместо это получает поцелуй в нос, в лоб, в губы.- Прекрати! Чон выбрасывает покрывало куда подальше, и подминает под себя Юнги. — Нет, не сейчас! — Чон крадет поцелуй за поцелуем. — Нет! Я сказал нет! прекрати! — Юнги громко смеется. И впервые за все время, из лабиринта доноситься смех счастливой пары. Не крики от ужаса, и даже не дикий вой одиночества минотавра, выброшенного когда-то в детстве за то, что не такой как все.