Чужая память

— Кто я? — громче повторил Северус, обводя присутствующих в комнате тяжелым взглядом. Брайан виновато потупился, а Люциус лишь дернул плечом. — Знаешь ли, — начал он, — о том, кем ты являешься, можешь сказать только ты. В каком-то смысле, я даже завидую твоей ситуации. Не каждому так везет. Северус приоткрыл рот от изумления и явно вознамерился что-то возразить, но Малфой пресек эту попытку. — Сам посуди, — развел он руками, — каждый человек, рождаясь, уже является кем-то. Я вот был сыном Абраксаса Малфоя, и это, знаешь ли, многое определило в моей жизни. Гарри Поттер, тот, кто виновен во всей этой ситуации, тоже, пожалуй, не сам решал, кем ему быть. Его судьбу всем магическим миром определили еще во младенчестве. А у тебя сейчас есть замечательная возможность стать кем угодно. Но лично я считаю, что ты есть ты, как бы это ни звучало. Не собой быть нельзя. Но если тебе будет легче, то можешь вернуться к жизни Локхарда, например. На лице Снейпа мгновенно появилась гримаса отвращения. — Полного ничтожества? — ехидно спросил он. — Того, о ком ты отозвался с таким пренебрежением? Спасибо, не надо. На самом деле, до сегодняшнего дня меня вполне устраивало быть Северусом Снейпом. В конце концов, именно им я считал себя с момента моего пробуждения в этой самой комнате, и быть кем-то еще кажется мне диким. — Дело твое. Считать себя Снейпом ты можешь сколько угодно, но вот быть им… Впрочем, сейчас не об этом, — произнес Люциус. — Общественность, знаешь ли, может не согласиться. — Общественность? — подал голос Брайан. Выглядя донельзя смущенным, он сел на стул возле входа в комнату. — Думаете, Поттер позволит вам сказать людям правду? — А кто же его спросит? — хмыкнул Люциус. — Мы вот как поступим… Лукаво сверкнув глазами, Люциус деловито уселся в кресло и, скрестив ноги, поведал присутствующим свой импровизированный план дальнейшего развития событий. Задумка, на его взгляд, даже в таком, не до конца продуманном виде, выглядела замечательной в своей простоте. — Вот только в таком случае мне нужно будет доделать свою работу, — развел руками Брайан и на всякий случай, словно черепаха, втянул голову в плечи. — Я обещал Поттеру, что Снейп «вспомнит» о том, как читать, писать и прочие нужные навыки. Именно этим я сейчас и должен заниматься — буквально передавать ему свои знания. — Но ведь я почти уже научился читать! — подал голос Северус. — Ты сам говорил, что я делаю значительные успехи. — Но не по мнению мистера Поттера, я полагаю, — хмыкнул Люциус. Коснувшись пальцем подбородка, он, казалось, задумался, но потом просто пожал плечами. — Не вижу проблемы. У меня есть замечательный целитель и, полагаю, он даже сможет помочь вам в этом вопросе. — Хорошо, — неуверенно отозвался Брайан. — Но это нужно сделать как можно быстрее. Мистер Поттер и так, кажется, начинает сомневаться в успешности всей этой затеи. Хотя, после публичного заявления он вряд ли рискнет воплотить в жизнь свои угрозы, — промямлил он вполголоса. — Не будем торопиться, мистер Шонпайк. Мой план даже сейчас звучит весьма убедительно. Уверен, что когда я обдумаю все детали и свяжусь с нужными людьми, у мистера Поттера просто не будет шансов что-либо сделать, — благожелательно улыбнулся Люциус. — А вы, Северус, что думаете про все это мероприятие? Снейп, молчаливый и почти что слившийся со стеной, о которую опирался в течение последних тридцати минут, пожал плечами. — Не могу сказать, что хотел бы новых вмешательств в мой разум, — сказал он после небольшой паузы. — Вернее, я совершенно точно хотел бы этого избежать. В остальном же меня все устраивает. — В таком случае действовать будем чуточку иначе, — медленно произнес Люциус.

***

— Еще скажи, что я должен был конфундус на него наложить и под шумок облазить весь кабинет, — произнес Рон с явным раздражением. — Сама знаешь, что если Гарри решил молчать о чем-либо, он будет молчать, и ничто не заставит его изменить своего мнения. В какой-то момент мне показалось, что еще чуть-чуть — и он расскажет мне правду, но этот парень все испортил. — Парень? — переспросила Гермиона и тотчас что-то записала в ежедневнике, лежащем перед ней на журнальном столике. Одетая в пижаму и с растрепанными после душа волосами, сейчас она очень сильно напоминала Рону ту самую Гермиону — отличницу, в которую он когда-то влюбился. — Угу, — кивнул он. Поймав себя на мысли, что едва не потерял нить разговора, Рон поспешно добавил: — Длинный такой, нервный. Призвав к себе сумку, Гермиона нашла в ней какие-то листки бумаги и быстро протянула мужу. — Похож? — спросила она с нетерпением. — Она самый, — скривился Рон, читая характеристику Брайана Шонпайка. — Объяснишь? — Мне бы кто объяснил, — устало пробормотала Гермиона. — То, что получается, кажется несусветным бредом сумасшедшего. Просмотрев все свои записи, что скрупулезно составила после разговора с Джинни и теперь дополнила за беседой с мужем, она в негодовании захлопнула ежедневник и отбросила его на другой конец дивана. — Не создал же он этого Снейпа! Гарри не мог пойти на такое, и я думаю, он просто нашел похожего человека или этот человек сам объявился и теперь… Или, может быть, дело вообще в другом? Может быть он… Мысль так и осталась незаконченной. — А хорошо ли мы знаем этого Гарри, чтобы рассуждать о том, что он может, а что нет? — невесело ухмыльнулся Рон и подложил под спину одну из цветастых диванных подушек. — Он сильно изменился с тех времен, когда мы трое были словно одно целое. Старший аврор, всегда стоящий на страже нашего спокойствия и безопасности, предпочитающий теперь смотреть на меня со снисхождением и жалостью, — выплюнул он. От подобия благодушного настроения не осталось и следа. — Не знаю как ты, а я могу поверить, что он действительно создал этого Снейпа. И хорошо, если это какая-нибудь хитрая магия, доступная лишь избранным, — выделил Рон последнее слово, — а не человек, каким-то образом попавший под горячую палочку. Кем бы он ни был. — Локхард, — тихо произнесла Гермиона. — На его столе лежала папка с личным делом Локхарда. И если сопоставить все улики, то получается, что он действительно слепил себе Снейпа из Локхарда. Рон присвистнул и спрятал лицо в ладонях. — А Шонпайк тут причем? — глухо спросил он. — А Шонпайк ему помог и, скорее всего, не по собственной воле. Поджав губы, Гермиона тяжело вздохнула и, проведя руками по волосам, прислонилась к мужу. — Я тоже очень не хочу, чтобы это было правдой, — тихо произнесла она. — Не хочу верить, что Гарри, наш Гарри, оказался способен на такое, что он способен стереть Джинни память, уничтожать личности других людей… Что? Услышав про сестру, Рон так сильно дернулся, что сидящая рядом Гермиона чуть было не подпрыгнула. — Погоди, давай-ка еще раз и по порядку, — произнес он, сжимая кулаки. Осознав, что сказала лишнего, Гермиона нехотя рассказала мужу о своем утреннем визите к Джинни. — Вот козел! В сердцах Рон порывисто смахнул на пол несколько диванных подушек. — А может быть, это не он? — осторожно предположила Гермиона. — Может быть… Знаешь, тут недавно вспоминала тот год, когда мы искали крестражи, и подумала… Может быть, Гарри снова находится под влиянием? Может быть, кто-то нашел новый способ вернуть Волдеморта и… — Даже думать о таком не хочу, — мрачно перебил ее Рон. — И слышать. Прикрыв глаза он покачал головой, словно отгоняя непрошеную фантазию, и вздохнул. — Нет, Гермиона. Я говорил с ним, и там не было ни следа чужого влияния. Только сплошное вранье о том, как было сложно держать в секрете, что Снейп жив. Я вот что думаю, — произнес Рон, поднимаясь на ноги. — Мы сделаем официальное заявление. Привлечем к этому как можно больше народа, Шонпайка этого, родню Локхарда разыщем и со всем этим живо прижмем Гарри к стенке. Ему некуда будет деваться, и он сдастся. А после… — А после пустит себе аваду в висок, — мрачно отозвалась Гермиона. — Мы с Джинни думали про огласку, но она считает, что никто не пустит в печать материал, компрометирующий главного аврора и героя всея Британии. Я с ней в каком-то смысле согласна. Даже Скитер не станет за это браться. — Так уж и никто? — усмехнулся Рон. — Дорогая моя, ты забыла про одного независимого издателя. — В честь дочери которого Гарри назвал свою? — хмыкнула Гермиона. — Мало шансов, что Лавгуд согласится. — А мы его убедим, — голосом, полным решимости, ответил Рон. — В конце концов, он тоже отец. А любой нормальный отец, услышав, что какой-то муж стирает жене память, постарается спасти эту женщину. — А если нет? — настойчиво произнесла Гермиона, прикрыв глаза. — Ксенофилиус уже не тот, что был раньше. Мир уже не тот, что был раньше, и знаешь, вот честно, даже я уже не та, что была раньше. Я могу протолкнуть законопроект, могу написать грамотное обращение в Визенгамот, я много чего могу, но сражаться с Гарри мне бы хотелось меньше всего на свете. Она устало вздохнула и, собрав с журнального столика разбросанные в беспорядке записи, запихнула их в сумку. — Чем больше я сегодня узнавала об этом всем, тем меньше мне хотелось туда вмешиваться. Нет, безусловно, я очень переживаю за Джинни, но…— замялась Гермиона. — Просто… А вдруг мы в очередной раз все не так поняли? Вдруг Гарри не помешанный на возвращении Снейпа псих, а, скажем, аврор, разрабатывающий какую-то сверхсекретную операцию? Может быть, он дал Непреложный Обет и даже нам не может рассказать, а Джинни стер память лишь потому, чтобы она не переживала? Еще минуту назад бурливший от энтузиазма и идей Рон снова плюхнулся на диван. — Но это же моя сестра, Гермиона. Как бы там ни было, он не имеет права стирать ей память. Он не имеет права быть свиньей и напиваться. Если не хочешь ты, этим всем займусь я, — решительно произнес он, отчего-то совсем не желая смотреть жене в глаза. — Джинни моя сестра. Будь он хоть сам Министр, он не имеет права стирать ей память.