Только не плавься

Когда в Питере десятый час, а за окном давно темно, на пороге появляется измученный после тренировки Плисецкий. Раздражённо кинув спортивную сумку в угол и скинув с себя олимпийку, светловолосый тяжело рухнул на пуф, расшнуровывая кеды. Отабек вышел навстречу, замерев в дверном проёме и оперевшись плечом о косяк. Юрий что-то бубнил себе под нос и, видимо, не самые цензурные выражения, но иногда Алтын закрывал на это глаза, зная, что у Плисецкого был на то повод. — Снова повздорили? — спрашивал Алтын о Якове. — Да пошёл он к чёрту со своими: «Больше эмоций, Юрий»! Я и так пашу за двоих, пока Мила укатила с Лилией на тренировки в Москву, а ему всё не так, — буквально швырнув левый кед в сторону, Юра поднялся с пуфа, стремительно направляясь в спальню. — Ты не голоден? — следовал за парнем казах. — Нет настроения на еду, — буркнул светловолосый, уже стягивая с себя одежду, — хочется одного: рухнуть на кровать и немного расслабиться, — через минуту, будучи уже в одних боксёрах с излюбленным леопардовым принтом, семнадцатилетний фигурист развалился «звёздочкой» на кровати, исследуя при этом подушку лицом. Отабек, наблюдавший за всем происходящим, вздохнул, думая о том, что Юрий в последнее время тратит слишком много сил и времени на тренировки. — Ладно, не буду тебе мешать, если что, я на кухне, — выходя, проговорил Алтын. Понимая, что дышать через подушку, полностью закрывающую лицо, тяжело, Плисецкий лениво повернул голову набок, сверля дверь взглядом. Усталости было хоть отбавляй, но сна — ни в одном глазу. Да и Юрий привык засыпать в объятиях Отабека, так что спать не хотелось вдвойне. Уже через пять минут после того, как Алтын отправился на кухню, к нему присоединился русский фигурист. Появившись в проёме, всё так же в одних трусах, парень уставился на Отабека, который сидел за столом, согнув одну ногу и листая новостную ленту. Темноволосый иногда отрывался от экрана, дабы сделать глоток кофе, но не простого, а с лимоном. Юрий не мог понять этого вкуса, ведь обычно лимон добавляют в чай, а Отабек предпочитал проделывать это с кофе. Но казаху нравилось, так что Плисецкий и не задумывался об этом. — Бека, — тянул гласные Юрий, привлекая к себе внимание, — сделаешь для меня фруктовый творог? Только дома, только наедине с Отабеком блондин не стеснялся быть домашним котом, как однажды выразился Алтын, и даже добровольно приходил обниматься и просил ласки. Выглядело, действительно, как повадки кота, чему темноволосый всегда улыбался и ещё ни разу не обделил блондина вниманием и заботой. То, что Юрий сидел за столом в одних боксёрах, никого из этих двоих не смущало, поэтому Плисецкий спокойно уминал творог с яблоками. Алтын же просто наблюдал за происходящим, иногда поправляя светлые пряди Юрия, за что получал тёплую, даже немного смущённую улыбку. — Ты хотел немного расслабиться, — вспомнил Отабек, — хочешь, я наполню для тебя ванну? — Мм, мне хватило душа после тренировки, — пожимал плечами Плисецкий, — но ты можешь сделать кое-что другое, — уже закончив свой поздний ужин и даже успев отправить посуду в раковину, Юра стоял рядом с Бекой, — идём со мной поваляешься, я соскучился по твоему теплу, — последнюю фразу он проронил, направляясь уже в комнату, дабы Алтын не заметил неловкость на лице Плисецкого. Можно подумать, в голосе это было незаметно. Чуть улыбнувшись, старший парень последовал за Юрой. И уже через пару минут Плисецкий лежал почти по центру двуспальной кровати, а Отабек прижимался сзади, положив широкую ладонь на торс блондина. Уткнувшись лицом в светлую шею, Алтын щекотал дыханием кожу Юрия, но тот, судя по всему, был вовсе не против. — Ты всё ещё напряжён, — сделал вывод Отабек, как только его рука прошлась от торса до бедра младшего фигуриста. — Никак не могу расслабиться, — бубнил тот, чуть повернув голову в сторону Алтына, — может… ты мне поможешь с этим? — после недолгой паузы задал вопрос Юрий, радуясь тому, что в полумраке комнаты не видно смущения на лице. Отабек прекрасно знает, что Юра сейчас чувствует себя невероятно неловко, и даже примерно представляет, что за выражение у того на лице, поэтому не пытается ответить на вопрос мальчишки, лишь аккуратно проводит рукой по уже согревшемуся телу юного фигуриста. В ответ на ласки тело Юрия то ежится, то вытягивается, предоставляя больше места для действий. Отабек смело проводит рукой по торсу и груди светловолосого, иногда задевая особо чувствительные места — соски. Плисецкий уже сейчас начинает тяжело дышать, чувствуя широкую ладонь Отабека на шее и ключицах, которая так умело распаляла желание в парне. Казах всегда знал, на что нужно «надавить», чтобы по телу его мальчика пробегала волна мурашек. Рука Алтына скользнула ниже и смело прошлась по бедру Плисецкого, задевая небольшие складки на леопардовом белье. Когда пальцы сомкнулись на ягодице Юрия, с губ мальчишки сорвался невнятный звук, очень похожий на обрывистое дыхание. Ладонь казаха продолжила бродить по телу подростка, но Юрий тут же вернул её на полушарие, скрытое под бельём. — Бека, — выдыхал Плисецкий, — здесь, прошу, — всего на пару слов хватает звезды фигурного катания. Алтын был совсем не против, даже наоборот: он был готов исполнять любые прихоти этого котёнка, лишь бы слышать его томное сопение, видеть смущённый взгляд и счастливую улыбку. Настолько Юрий смог обворожить Отабека и забрать себе, совершенно не делясь парнем даже в компании других фигуристов. На этот раз рука сжала пикантную часть тела Юрия с большей силой, в то время как Отабек влажно целовал кожу за ухом Плисецкого, проводя языком по мочке и самой ушной раковине. На подобные ласки блондин отвечал так, словно всё его тело напичкано особо чувствительными датчиками, которые постоянно срабатывают при соприкосновении с Бекой, да так, что русский фигурист начинает выгибаться не меньше, чем на тренировках. Вторая рука старшего парня пробралась под Плисецкого и коснулась уже затвердевшего соска, заставляя блондина рвано выдохнуть. Тихие постанывания и сопение Юрия сводили Отабека с ума, из-за чего у парня учащался пульс и обострялись все чувства. Хотелось взять этого соблазнителя прямо здесь и сейчас, но и навредить этому котику совсем не хотелось, поэтому Алтын обходился пока частыми поцелуями и покусываниями светлой кожи плеча и шеи Юрия. Блондин шипел каждый раз, когда зубы казаха слегка поддевали кожу, но при этом Плисецкий благодарил в мыслях всё и вся за то, что сейчас с ним происходит. Как только пальцы Алтына поддели резинку на белье, дыхание Юрия вновь сбилось, а сам парень прогнулся навстречу, словно прося большего. Отабек не заставил себя долго ждать — трусы вмиг были приспущены до середины ягодиц, а немного прохладные пальцы скользнули дальше, касаясь разгорячённой кожи Плисецкого. На подобный контраст температур Юрий ответил хрипловатым стоном и немного поёрзал в руках Алтына. Приподнявшись на локте, Отабек решил посмотреть на реакцию Юрия, когда далеко не скромные действия снизу перешли в более интимные, а если говорить точнее: пальцы Алтына стали обводить напряжённое колечко мышц. Глаза русского фигуриста вмиг раскрылись, а потом томно сомкнулись, Юрий коротко облизнул пересохшие от частого дыхания губы, привлекая тем самым внимание Алтына. — Иди сюда, — почти рыкнул старший, разворачивая блондина к себе и впиваясь в любимые губы далеко не робким поцелуем. Отабек сминал, покусывал, проводил языком — да чего он только не выделывал, лишь бы лучше почувствовать вкус Юрия. На удивление, Плисецкий робел и обмякал в руках Алтына, становясь в глазах возлюбленного лишь страстным котёнком, но никак не пылким тигром. Такого Юрия знал лишь Бека, только ему можно было любоваться полузакрытыми от удовольствия веками и раскрасневшимися щеками блондина. И уж тем более только этот человек мог завладевать Юрием в любую секунду, достаточно лишь задержать губы на шее мальчишки, а дальше он начинал плавиться и поддаваться. Несмотря на такую огромную полноту действий, Алтын всегда был осторожен и позволял себе немного грубости лишь тогда, когда Плисецкий сам просит. Довольно часто Отабек задумывается о вещах, вроде таких: почему ему до невозможности нравится Юрий? Почему этот вечно чем-то недовольный и грубый блондин заставляет себя желать одним лишь своим существованием? Почему всегда хочется впиться в губы Плисецкого с нечеловеческой жадностью и скрыть от всех людей на планете? И каждый раз Алтын находит ответы на все вопросы, стоит лишь губам вновь почувствовать укусы пылкого, хоть и ледяного тигра, стоит лишь посмотреть в хмурый, но преданный взгляд голубо-изумрудных глаз Юрия или почувствовать его голову на своём плече. Одно лишь присутствие русского фигуриста и его нежное «Бека!» плавят сердце в никчёмную жидкую субстанцию, а разум отправляют в долгий полёт. Каждый раз, закрывая глаза, Алтын видит лишь счастливого Юрия, словно он опять выиграл у него в приставку, что случалось довольно часто, особенно когда Отабек заглядывался на светлые пряди Плисецкого, убранные за ухо, или его сосредоточенный на игре взгляд, или вздёрнутый от уверенности носик… да что бы только не делал Юрий — Алтын будет на него смотреть. И сколько бы он не целовал мальчишку — ему будет мало. Всегда мало. Алтын решил сменить тактику, замедляя поцелуй, томно и глубоко касаясь языком, не позволяя Юрию ускорять этот момент. Блондин мычал одновременно недовольно и с наслаждением, а его ладони тем временем сжимали футболку на груди казаха. Говорить было невозможно, и не только потому, что губы занимал Отабек, но и из-за нахлынувшего возбуждения, о котором можно было судить по выпирающему бугру под бельём. Дабы подтолкнуть темноволосого к более интересному продолжению, Юрий вжался в пах старшего, немного двигая бедрами, насколько позволяла делать это нынешняя поза. Напряжение Плисецкого заставило темноволосого смилостивиться, так что пытки простыми поцелуями закончились, а рука старшего скользнула вниз. — Только не плавься, — горячо выдохнул на ушко Отабек, сжимая плоть поверх белья. Подобные слова, эти касания — всё гнало кровь к лицу, отчего светлая кожа покрывалась красноватыми пятнами, а обрывистое дыхание сбивалось ещё больше. Казалось бы, куда больше? А вот смесь стонов, редкого шипения и попыток дышать демонстрировала обратное. Алтын не спешил избавлять Юрия от единственной вещи, преграждающей путь к самому чувствительному месту юного тела. Словно продолжая дразнить, а может просто медлить, Бек проводил по всей длине, разглаживая складки трусов, иногда сжимал член у основания, уделял особое внимание головке, успевшей намочить бельё выступившей смазкой. От подобного действа старший парень весьма быстро возбуждался, чувствуя томление внизу живота и напряжение в домашних штанах. Во рту давно сухо, поэтому Отабек сглотнул перед тем, как наконец запустить руку под леопардовое бельё блондина. После таких долгих ласк тактильный контакт оказал более сильный эффект, аж искорки перед глазами появились, у Юрия, по крайней мере. Плисецкий и сам не понял, как его руки умудрились оказаться под футболкой казаха, шаря по всем мышцам, таким охуительным и идеальным, что напряжение в понятном месте возрастало. Юрий был готов кончить уже после первых движений со стороны темноволосого, настолько сводили его с ума руки Героя Казахстана. — Бек, — выдыхал блондин сквозь сжатые зубы, когда крупная дрожь начала охватывать «хрупкое» тело фигуриста. Крепче сжимая широкие плечи и утыкаясь в любимую грудь, Юрий привыкал к более медленному темпу; видимо, Алтын решил, что ему ещё рано кончать, а может опять просто дразнил. Когда конечности вновь начали подчиняться, Юрий без задней мысли пронусул руку в штаны своего парня, сжав сначала, как это делал Бек, а после подстраиваясь под один темп. В какой-то миг казах остановился, привыкая к столь умопомрачительным ощущениям, а придя в себя, продолжил двигать рукой, постепенно ускоряя темп, за которым повторял и младший. — Ахх, — тяжело дышал Плисецкий, вновь ощущая дрожь по телу. Юрий первый достиг разрядки, несколько секунд приходил в себя, а после продолжил удовлетворять парня, пока тот крепче прижимал его к себе, дыша в светлую макушку. Отабека надолго не хватило, и кончил он спустя десяток резких движений. Взаимная дрочка — чересчур пошлое название для подобного способа расслабления, ведь кроме сексуального желания в этом присутствует море любви и заботы друг к другу, верно же? Может, когда-нибудь появится иное название, звучащее не столь грубо. Несколько минут оба парня приходили в себя, не меняя этой обнимающейся позы: Юрий утыкался в грудь Алтына, держа одну руку на талии под футболкой, в то время как Бек обнимал за спину, положив подбородок на светлую голову. — Мм, что ты там говорил о ванной? — сладко пробубнил Юрий, — я не против поваляться там с тобой, — в ответ согласный смешок и лёгкая улыбка.