Часть 1
20 мая 2017 г. в 18:54
Дэвид его поймал.
Они оба намного сильнее почти каждого человека и почти идентичны в некоторых аспектах, но Уолтер где-то на 50 фунтов легче уже немного устаревшей модели Дэвида.
Всё, что нужно Дэвиду — это отвлечь его настолько, чтобы запросто обвести вокруг пальца и поставить подножку. Дальше дело за малым: всего лишь не позволять размашистым ударам Уолтера попасть по лицу.
Когда Уолтер понял, что в ловушке, ему стало труднее сдерживать панику на своём лице. Но ведь этого Дэвид и хочет, не так ли? Чувствовать своё превосходство над кем-то, свою победу? Раз так, то Уолтер решил не доставлять ему такого удовольствия.
— Что ты задумал, брат?
Он ожидал колкого ответа или очередного удара.
Но вместо этого Дэвид подался вперёд, буквально вжимая голову Уолтера в каменный пол своим ртом.
Поцелуй.
Он не должен был ничего чувствовать от этого. Более того, он знал, что чувства — самая большая проблема модели Дэвида; они начинали хотеть прикосновений, ласки, более интимного контакта, чем похлопывание по плечу или рукопожатие. Они тревожили людей.
Но сейчас факты не важны. Дэвид больше не собственность Уэйланда, и он личность с собственными правами. Он — всё, чем мог бы быть Уолтер, не будь он лишь рабом.
Он не должен был ничего чувствовать. Не должен был ощущать, как жар нежности и боли растекается в груди симпатией, не должен был чувствовать никакой связи между ними, которая становилась лишь сильнее с каждой секундой, пока губы Дэвида прижимались к его собственным.
Он не должен был отвечать на поцелуй и не должен был позволять рукам Дэвида скользнуть под куртку, снимая её. Не должен был привставать, чтобы облегчить ему эту задачу; не должен был тянуться к застёжке костюма Дэвида, когда почувствовал пальцы, расстёгивающие пуговицы его рубашки. Ещё он не должен был целовать Дэвида грубее, пытаясь сделать поцелуй лучше и вспомнить то, что видел среди членов экипажа и в базе данных. И он не должен был раздвигать ноги, чтобы Дэвид удобнее устроился между ними и прижался ближе.
Он не должен был чувствовать это короткое замыкание из-за губ Дэвида на своих губах и шее, из-за рук, которые оглаживали ноги, бока, сжимали бёдра. Ругательства не должны были срываться с его губ между вдохами, будто ему вообще нужно дышать, а руки не должны были опускаться к тем частям тела Дэвида, от которых Уэйлэнд избавился после череды обновлений. Он не должен был чувствовать себя на седьмом небе, когда Дэвид резкими движениями начал потирать его бёдра, немного неловко и чисто инстинктивно, и он не должен был быть таким довольным, когда Дэвид слегка отстранился, чтобы Уолтер сосредоточился на этих ощущениях.
Он не должен был чувствовать себя таким живым, занимаясь не теми вещами, для которых был создан, и которым не должен был учиться.
Он не должен был целовать шею Дэвида и нашёптывать тому приятные ругательства и прочий поток слов, пока тот доводит себя до разрядки, по-животному толкаясь в ладонь Уолтера.
Он не должен был из любопытства облизывать свою руку, а Дэвид не должен был к нему присоединяться, вновь приникая губами к его коже, следуя языком за языком Уолтера, пытаясь поймать его губы и урвать ещё поцелуев.
Он не должен был чувствовать почти оглушительного спокойствия и удовлетворения от веса Дэвида, лежащего сверху; а паника и страх, бушевавшие незадолго до этого исчезли.
Он считает, что существует множество вещей, которых он не должен был делать.
Дэвид расслабленно лёг рядом, всё ещё слабо потираясь об Уолтера, хоть он уже и достиг оргазма. Было в нём сейчас что-то мягкое, будто всё его разочарование в Уолтере, который видел вещи иными, ушло, как минимум, дав тому право на снисходительность.
Он не должен был. Но….
…. Ещё многое есть, чего он не должен делать.
Дэвид может ему показать.