Stay Alive

– Как он?       Ангела бы, наверное, вздрогнула от неожиданности, но все ее внимание принадлежало пространству за стеклянной стеной. Человеку за ней, если быть точнее. Плечом она почувствовала тепло Джека, чуть позже – легкий аромат его парфюма. Ей даже не нужно было смотреть, чтобы представить: губы тонкой нитью, светлые брови чуть сведены к переносице – потому что сдерживается, старается выглядеть не слишком хмурым. Он всегда старается выглядеть так, будто все идет согласно намеченному плану с допустимыми погрешностями, и она не осуждает – не может – потому что это на его, а не ее, плечах лежит весь груз ответственности за Овервоч и его агентов. В конце концов, Джек просто не может позволить себе выглядеть обеспокоенно: ведь это моментально передается подчиненным. Он это знает, Ангела это знает, а самое забавное, что это действительно работает: он только встал рядом, спокойный и уверенный, и ей самой стало будто чуть легче. Оттого, что есть тот, на кого можно положиться, кто сильнее, опытнее, ответственнее. Даже если он просто делает вид. Может, он настолько вжился в роль непогрешимого командира, что по-другому просто не может. А может, он всегда был таким, просто здесь и сейчас это заметно куда сильнее.       Все это пронеслось у нее в голове буквально за секунду, создав тревожную паузу. Еще секунда ушла на поиск наиболее нейтральной формулировки. – Стабилен.       Пожалуй, это было самое правильное, что она могла сказать ему сейчас. Потому, что не хотела беспокоить лишний раз – у Овервоч сейчас тысяча и одна проблема, которая требует именно его непосредственного участия, а здесь она справится и сама. Потому, что не хотела быть многословной: с Джеком она могла говорить честно, но тогда это потребовало бы минутного рассказа, наполненного сложными терминами, которые он, в большинстве, скорее всего, не поймет. Оттого и решила ответить не ложью и не правдой, максимально нейтрально. Ответ без ответа.       Боковым зрением она увидела его короткий кивок – будто его удовлетворил ответ, в самом деле. За шорохом тяжелой ткани плаща Ангела едва не пропустила тихий быстрый вздох. Понимание, что он не поверил ей ни на йоту, укололо ее тонкой спицей. То есть, вера тут не при чем: просто сумел понять, что она пытается скрыть за отстраненным ответом – так будет точнее.       Стеклянная стена глушила все исходящие звуки, но мозг Ангелы все равно автоматически воспроизводил писк аппаратуры, тиканье часов, неровное дыхание единственного находящегося там человека – все то, из чего складывалось аудио-окружение палаты интенсивной терапии.       Коммуникатор тоненько пискнул, напоминая о плановых процедурах. Ангела специально осталась сегодня здесь одна – дежуранты были только рады, а для нее это просто был акт невозможности бросить кого-то, кого можешь – хотелось бы верить – спасти.       Надевает маску и берет из коробки на столе пару латексных перчаток. – Я зайду?       Ангела оборачивается на Джека. Он переводит взгляд с пациента за стеной на нее и ждет ответа с нечитаемым лицом. Но ведь пришел же сюда почти ночью. Ангела молча протягивает ему одноразовую маску.       Дверь отъезжает в сторону с едва слышным шорохом. В палате витает ожидаемый острый медикаментозный запах – но Ангела его почти не чувствует: слишком привыкла. Мерно пыхтит кислородный аппарат; неприятно высоко пищат приборы, отмеряющие стук сердца и с десяток других жизненно-важных параметров. Циглер привычно бросает беглый взгляд на экран, демонстрирующий пульс и уровень сатурации, на текущую кардиограмму, немного успокаивается. «Стабильно.»       Меняет капельницу. Делает инъекцию. Игла – самая тонкая, и пациент даже не просыпается. Джек ощущается где-то за спиной, стоит безмолвной статуей, сложив руки на груди.       Ангела смотрит на спокойное и расслабленное лицо, останавливает взгляд на старых шрамах, которые уже никогда не исчезнут, откладывает использованный шприц в лоток. Джек молчит, не подходит.       Он приходит в себя резко, будто выныривает из глубины при минимальном запасе воздуха в баллоне, на последних секундах. Пытается сорвать маску – и Ангеле тяжело его остановить, даже в таком состоянии он сильнее ее во много раз, - хрипит. Закричал бы, наверное, если бы мог. Джек появляется моментально, мягко отводит ее в сторону плечом, перехватывает руки беснующегося больного. – Габриэль!       Маска чуть глушит звук, но голос звучит твердо. Но Райс не слышит. Его глаза полуоткрыты, веки дрожат, оттого холодные палатные лампы бросают острые тени ресниц на острое лицо. Простыня сбилась почти в бедрам, оголяя все гематомы и повязки, обнажая безупречное, рельефное, поджарое и молодое тело. Габриэль упирается пятками в постель, выгибается в спине; Джек чертыхается сквозь зубы и отпускает одну руку, чтобы локтем прижать его назад к койке – грубо, но действенно.       Все это происходит за пару секунд.       Сбросив оцепенение первого шока – как он вообще мог проснуться после таких доз? – она спешно бежит к манипуляционному столику. Руки сами находят нужную упаковку, пальцы сами ломают головку ампулы, пока она думает о том, как же поменялся их с Джеком метаболизм после программы.       Как их вообще теперь лечить?       Пока Ангела механически набирает препарат в шприц – уже не такой щадящий – и думает об изменениях в организме пациента, она замечает, что шум прекратился. Оборачивается.       Да, плечи Райса еще напрягаются время от времени, но он больше не пытается вырвать капельницу или сорвать кислородную маску. Уткнувшись лбом в плечо Джека, что присел на край кровать рядом с ним, он дышит спокойно. Пальцами командир перебирает отросшие черные пряди, что-то шепчет, очень тихо – Ангеле не услышать. Очень аккуратно и медленно Моррисон опускает Габриэля на подушки, и тот не сопротивляется. Наклоняется в след, и, кажется, на секунду касается губами его лба. Райс глубоко вдыхает и закрывает глаза, но рукой продолжает цепляться за пальцы Джека. И тот остается.       Доктор Циглер тихо откладывает шприц.       Всю ночь она просидит за столом в соседней комнате, просматривая статьи и отчеты, размышляя о задумках касательно системы «Кадуцей», почти засыпая и взбадриваясь кофе из автомата в коридоре.       Но она точно будет знать, что с ее пациентом сегодня точно все будет в порядке.