Выпьешь чаю, дорогой?

В небольшой зале Расколотого замка, некогда, вероятно, служившей кому-то спальней, а сейчас выполняющей функции комнаты отдыха, горел камин. Поленья потрескивали, создавая уютную атмосферу, так ярко контрастирующую с завывающим ветром за окном. — Нортон, тебе пора перестать её так контролировать. Василиса уже не маленькая, она прекрасно понимает, что делает. — Миракл сидел, а если быть точным, полулежал в кресле с прикрытыми глазами. — Да и разве 16-17 лет — это не возраст для любви? Вспомни себя. — Только не начинай, я не хочу никого сравнивать. Да и вообще, она ещё ребёнок. — Нортон-старший хмурил брови. Ему однозначно не нравился Фэш. Возможно, потому что парень напоминал Нортону самого себя в юности, а возможно, потому что его дочь слишком любила этого паренька. — Да уж, ребёнок, который вырос. Тебе нужно это принять. — Мой дорогой сын не хочет признавать, что его дочь выросла без него. — В дверях зашуршали юбки пышного платья, и оба друга обернулись. Чёрная Королева, несмотря на поздний час, выглядела элегантно и бодро. — Матушка, — коротко поприветствовал вошедшую Нортон, а Миракл лишь коротко кивнул. — Я думал, вы уже спите. — Нет, вот решила заглянуть к вам на огонёк. Не хотите ли выпить чаю? — Чай? Хорошая идея! — оживился Миракл к удивлению своего друга. — Пожалуй, принесу хорошего чайку из своих запасов. Нортон поднял бровь, выражая полное изумление. С каких это пор Миракл полюбил чай, да ещё и начал собирать собственные запасы? Но спросить об этом Нортон не успел — за другом захлопнулась дверь. Нерейва тем временем уже хлопотала с чайным сервизом, выставляя на небольшой столик несколько чашек и заварник. — Спасибо, — едва слышно сказал Нортон, когда его мать подала ему чуть дымящуюся чашку с крепким чаем, а затем добавил громче. — Ты что-то говорила про Василису? — Да, дорогой, — Чёрная Королева опустилась на кресло напротив сына, ловко подобрав многочисленные юбки. — Я говорила о том, что тебе пора принять нерушимую истину, ясную всем, кроме тебя. Девочка подросла, увы, без твоего особого вмешательства. И именно поэтому ты должен быть с ней не так строг, она любит тебя так, как только может дочь любить отца, и ты должен быть ей за это благодарен. Нортон слушал слова матери, не перебивая, хотя ему хотелось возразить. С другой стороны, он понимал, что Повелительница лютов права, но ему не хотелось принимать это. Ответить Нортон ничего не успел, в комнату вернулся Миракл. На его губах сияла широкая улыбка, а в руках блистала тёмная закупоренная бутылка без этикетки, но было ясно с первого взгляда — это был далеко не чай. Пробежав глазами по столу, на котором стояли чайный сервиз, вазочка с конфетами и блюдце с печеньем, зодчий вмиг потерял радостный настрой. На его лице отразилось непонимание и разочарование. — То есть… — неуверенно начал он, медленно проходя к своему креслу. — То есть, когда вы сказали «выпить чаю», вы имели в виду «чай»?! Чёрная Королева звонко рассмеялась, а Нортон лишь усмехнулся, это было так похоже на его друга. — Да, я имела в виду именно чай. — Проговорила Нерейва, успокоившись. — Не присоединишься к нормальному чаепитию? — Ну не-е-ет, теперь я буду пить свой «чай», — Миракл плюхнулся в кресло, с громким звуком открыв бутылку, и приложился прямо к горлу. — Хорошее вино вообще-то распивается в хорошей компании, но раз уж у вас тут ча-а-ай… Нортон, что-то ты слишком тихий. Миракл был явно в хорошем расположении духа и искренне не понимал, почему его друг не разделяет его настроение. Нортон действительно выглядел задумчивым, размышляя над словами Чёрной Королевы, а после слов зодчего поднял на неё глаза. — Думаю, ты права, матушка. Мне не хочется так думать, но я должен это принять. — Наконец-то я слышу обдуманные слова, а не эмоции, похвально, мой мальчик. — Нерейва довольно кивнула, с улыбкой опуская глаза. — Я не мальчик, — бросил Нортон не зло, но всё же немного раздражённо, откидываясь в кресле. — Конечно, дорогой. Но позволь дать тебе ещё один совет: извинись перед девочкой за ваш сегодняшний разговор. Ты бы видел, с каким настроением она закрылась у себя в комнате перед сном. — Хорошо, — Нортон-старший обеспокоенно вздохнул. Ему и самому было стыдно за слова, сказанные в адрес Василисы. — Завтра перед завтраком я с ней поговорю. — Что я слышу, мой друг? — подал голос молчавший всё это время Миракл. — Ты уже второй раз подряд соглашаешься с Чёрной Королевой! Не заболел ли ты? Или может это какое-то часодейство, а, дорогая Нерейва? По короткому нервному смешку зодчего стало ясно, что он молчал не просто так, рот его был занят горячительным напитком. Только Нортон хотел предложить другу закончить ночные посиделки и разойтись по спальням, как Повелительница лютов неожиданно охнула. — Каким же чаем я тебя напоила, мой дорогой? Я же заварила его специально для занятий с Василисой и Фэшиаром… Здесь же есть корень Кчасовалового дерева! — Чего? — осторожно переспросил Нортон, отодвигая свою чашку подальше. Ему не нравилось уже само название растения. — Этот корень немного притупляет волю человека, заставляя сильнее обычного прислушиваться к словам человека, который этот чай заварил. Я использовала его исключительно для занятий, чтобы дети лучше усваивали материал… — Нерейва виновато улыбнулась, уткнувшись взглядом в стол. — Ох, прости меня, мой дорогой Нортон, я совершенно забыла, что заварила новую порцию. — Вот это я удачно принёс свой «чаёчек», — рассмеялся Миракл, он даже не мог подумать, что его безобидная шутка окажется не самой приятной для его друга правдой. Злость Нортона заполнила комнату, казалось, её можно потрогать в воздухе вокруг. — Прощаю, — процедил Огнев, сам удивляясь своим словам. Да, Нерейва действительно не шутила, он практически подчиняется её воле. Рывком он подскочил со своего кресла. — Я не желаю больше здесь находиться! Увидимся завтра. Нортон уже сделал шаг к двери, но Чёрная Королева повелительным жестом заставила его остановиться. Она тоже встала и начала поправлять свои многочисленные юбки платья, в то время как Нортон-старший следил за каждым её движением, словно за хищным зверем, от которого не знаешь, чего ожидать в следующий момент. — Оставайся здесь, сколько пожелаешь, — мягким, даже чересчур, голосом пролепетала она, широко улыбаясь. — Я виновата, я и удалюсь с этого чаепития, чтобы не смущать тебя своим присутствием, мой дорогой. — Да неужели? — Нортон прищурился, пытаясь разглядеть подвох в её словах. — Просто уйдёте, матушка? Не предприняв никаких попыток использовать меня в свою выгоду? — Но-ортон, — Нерейва слащаво улыбнулась, — Какого скверного мнения ты обо мне. Использовать тебя? Она изобразила на лице отвращение и двинулась к двери, шелестя платьем. Огнев всё ещё стоял на месте, не двигаясь, как будто в любой момент мог отразить нападение, и смотрел в спину своей матери. Она открыла дверь и уже почти вышла, как вдруг остановилась в дверном проёме и обернулась. Нортон напрягся. — Разве что… — Повелительница лютов окинула комнату взглядом, на какое-то время она стала похожа на кобру, тщательно выбирающую свою жертву. — Поцелуешь нашего зодчего? Дверь захлопнулась, и с той стороны донёсся приглушённый, но очень довольный смех. Нортон метнул молнии глазами и развернулся к Мираклу, буравя взглядом. — Что-о-о? — протянул тот, усмехнувшись. — Не собираюсь я с тобой целоваться, не смотри так на меня! Похоже, после достаточного количества алкоголя Миракл пребывал в таком хорошем настроении, что его ничто не могло испортить, особенно какая-то развлекающаяся старушенция. Однако Нортону не казалось это забавным. Что-то внутри него заставило его по-другому взглянуть на своего друга. «Что ж, он достаточно красив», — промелькнуло в его голове, но тут же гнев вытеснил эту мысль. — Вздор! — буркнул себе под нос Нортон, стараясь не смотреть на друга. Конечно же, это всё бред, но на всякий случай он решил не задерживаться здесь надолго. Всё-таки неизвестно, что может произойти. Зодчий продолжал на него смотреть, Нортон-старший чувствовал это, и это маленькое обстоятельство почему-то заставляло его нервничать. Поэтому он сказал первое, что пришло ему в голову, понимая, насколько ситуация притянута за уши. — Я хочу спать, счастливо оставаться. Огнев уже подошёл к двери, положил ладонь на ручку, но внезапно рука друга опустилась ему на плечо. — Да перестань ты, Нортон, — голос Миракла заставил его повернуться. — Не обращай внимания на то, что она там болтает. Выпить хочешь? Не чаю, разумеется. Зодчий сделал ещё один шаг к Нортону и протянул ему бутылку, в качестве приглашения. Ох, не стоило этого делать! Взгляд Огнева затуманился, и всё, что он мог видеть — это лицо друга, такое…манящее. Не думая ни о чём, Нортон резко протянул свою руку к его затылку и притянул Миракла к себе, прижимаясь губами к его губам. Никто из них не слышал, как с громким стуком бутылка упала на пол, да это и не имело значение. Нортон почувствовал на губах зодчего лёгкий горьковатый вкус вина, и это одурманивало ещё больше. Запустив руки в волосы Миракла, Огнев с восхищением оценил их мягкость и шелковистость. Зодчий, не в силах сопротивляться напористости друга (друга ли теперь?), обнял Нортона за талию, прижавшись к нему всем телом. Комната вмиг наполнилась электричеством, каким хватило бы осветить целый город, но мужчины не могли оторваться друг от друга и не замечали ничего, кроме приятного ощущения здесь и сейчас. Трудно сказать, сколько времени прошло, когда они наконец отпряли друг от друга. Миракл в ошеломлении сделал пару шагов назад и опустился в кресло, не в силах поднять взгляд. Казалось, он совершенно не осознавал, что только что произошло. Зато Нортон, простояв несколько секунд посреди комнаты с затуманенным взглядом, всё же начал приобретать ясность рассудка. — Чёрт! — прорычал он, взъерошивая волосы, теперь уже свои. Бросив на Миракла растерянный взгляд, он метнулся к двери и выбежал, настолько громко хлопнув ею, что, казалось, она вот-вот вывалится вместе с половиной стены. Нортон плохо помнил, как он добрался до своей спальни и как рухнул на кровать, не потрудившись скинуть одежду. Злость, ярость разрывали его грудную клетку, и он уже не мог точно сказать, на кого направлен этот дикий гнев: на мать или на самого себя. В голове клубились вопросы, но ни одного ответа. «Что сейчас произошло? Чёрт возьми, как я мог это допустить? И, твою мать, неужели мне действительно понравилось?!» Самобичевания Нортона прервал стук в дверь. Не думая ни о чём, Огнев вскочил с кровати и рывком открыл дверь, собираясь рыкнуть «Ну что там ещё?». Но реплика застряла в горле, не успев вырваться наружу. Миракл уверенно шагнул в комнату и заткнул Нортона поцелуем. Вся злость Огнева тут же получила возможность выплеснуться, переходя в неистовую страсть. И оба тела рухнули на постель…