******
— В порту Йокогама проводятся карантинные работы в связи со вспышкой эпидемии чумы. Её симптомы в точности повторяют симптоматику бубонной чумы, названной «Чёрной смертью». На данный момент заболевшими являются десять человек, из них — три работника порта. Сейчас они доставлены в инфекционное отделение городской больницы для… Изая вскинул бровь, лениво наблюдая за молоденькой ведущей на экране. — Серьёзно? «Чёрная смерть» в XXI веке? — он переключил канал. — Какая глупость. Что дальше, нашествие грызунов и появление Бьянки? Телевизионщики любят нагнетать, им вообще стоит верить через слово. Но это уже перебор. — Кто такая эта Бьянка? — хмуро спросил Шизуо. — О-о-о, Шизу-чан, ты явно плохо учил историю средневековой Европы, — расплылся в довольной улыбке Изая. — Но я пролью свет на твоё невежество. Не Бьянка, а Бьянки. В переводе с итальянского — «белые». Бьянки появились в ХIV веке. Как раз в разгар Чёрной чумы. Это секта фанатиков. Некоторые предполагают, что это более мирная часть другой существовавшей тогда секты флагеллантов, бичующихся. Веселых ребят с манией побить себя плетьми. Бьянки собирали целые толпы последователей. Они ходили по городам в белых одеждах и со свечами в руках, распевали молитвы и просили о «милосердии и мире». Возглавляла такие процессии всегда женщина c двумя детьми. Возможно, это была отсылка к Богородице… Бьянки упрекали католическую церковь в корыстолюбии и забвении Божьих заповедей, за что, по их мнению, и была наслана Господом та эпидемия. Естественно, это не нравилось Ватикану. Бьянки требовали у первосвященника отказаться от престола и уступить его «нищему папе». С этим требованием их глава, выдававший себя за Иоанна Крестителя, отправился в Рим. Не удивительно, что по приказу папы его сожгли. Секта была запрещена. Шизуо молчал долго. Он хмурился, покручивал пачку сигарет в руках и пытался ответить на один единственный вопрос. Какого чёрта блоха делала в его доме, и почему так спокойно попивала кофе, сидя в его любимом кресле? Это началось сравнительно недавно. Пару месяцев назад. Никто из них не смог бы вспомнить точно, в какой именно момент их драки переросли в нечто большее. Это было похоже на зависимость. Их отношения трудно было назвать полноценными, но и чужими они друг другу уже не были. Каждый из них искал общества своего ненавистного врага. Сначала просто для того, чтобы выказать ему свою неприязнь, а потом чтобы с такой же страстью и ненавистью выместить её в кровати. И если первое время это был просто секс без каких-либо обязательств, то уже через месяц у Изаи проснулось желание поговорить. Он заявлялся к Шизуо в любое время суток и начинал рассказывать о совершенно разных вещах. Будь то бытовые проблемы или какие-то эпизоды из мифологии или истории. Он, словно блудный кот, легко освоился на чужой территории и чувствовал там себя как дома. Шизуо это не нравилось. Он быстро выходил из себя и вышвыривал блоху из своей квартиры. — Изая, какого… — начал было говорить Шизуо, но его быстро перебили. — Какого чёрта я здесь делаю? — Изая опустил взгляд на кофейную чашку в своих руках, сохраняя улыбку на лице. — Шизу-чан, перестань меня разочаровывать, у тебя память, как у рыбки. Я же говорил, что могу погостить у тебя пару дней на время небольших неприятностей. Твоя квартира единственное место, где никто и никогда не вздумает меня искать. Шизуо смял пачку в руке. — Я не помню, чтобы давал на это согласие, — раздражённо огрызнулся он. — А я его и не спрашивал, — пожал плечами Орихара. — Давай, выметайся! — Шизуо кинул в Изаю смятой картонкой, но тот легко увернулся. — Сейчас я меньше всего хочу видеть твою рожу! Изая поднялся из кресла, аккуратно поставил чашку на край тумбы, на которой стоял старенький телевизор, и внимательно посмотрел в глаза Шизуо. Он хорошо улавливал настроение людей и прекрасно понимал, когда следовало отступить. — Я думал, ты будешь более гостеприимным, — серьёзно сказал он. В его голосе не было ни капли издевки или шутливости. Изая вздохнул и посмотрел в приоткрытое окно. — Ладно, я ухожу. Может, к вечеру ты передумаешь. Но ни к вечеру, ни на следующий день Шизуо не передумал. Подобные встречи с блохой заставляли Хэйваджиму нервничать и всё чаще курить. Он не понимал, чего добивался Изая, но подозревал, что какие-то планы у него всё-таки были. Шизуо никогда бы не поверил, что Изая мог поступать совершенно бескорыстно или с добрыми намерениями. Он привык к проблемам, которые создавал Орихара. И теперь любые проявления доброжелательности с его стороны заставляли думать о подвохе. Лето выдалось аномально жарким. Даже ночью жара не спадала. Выходить на улицу лишний раз не рекомендовалось, но не только из-за жары. В разных частях города вспыхивали эпидемии бешенства. Люди стали жаловаться на нападения грызунов. Ещё и эта странная бубонная чума в Йокогаме. Подростки сразу же придумали новую легенду. Они стали делиться друг с другом снимками чёрного силуэта с птичьей головой. Его называли по-разному. Чумной доктор. Господин Ворон. Но все сходились в одном — с его появлением впервые заговорили о смертях. Шизуо часто слышал от детей страшилки про крыс, которые съедали человека живьём. Он не придавал этому особого значения. Дети любили фантазировать и часто преувеличивали. Единственное, что могло заставить Шизуо выбраться из дому — это отсутствие молока и сигарет. Эти две вещи так прижились в его ежедневном рационе, что отсутствие одной из них доставляло дискомфорт, а иногда и вовсе лишало терпения и перерастало в жуткое раздражение. На часах было далеко за полночь, когда он отправился к ближайшему ночному магазину. Шизуо шёл медленно, сунув руки в карманы и наслаждаясь едва уловимым ветерком. Он любил, когда вокруг было тихо и спокойно. Иногда он поглядывал по сторона и замечал мелкие огоньки в кустах или в высокой траве. Женский крик, раздавшийся из глубины двора с детской площадкой, заставил Шизуо остановиться и прислушаться. Женщина не столько кричала, сколько визжала от боли. Шизуо сорвался с места, даже не думая. Увиденное заставило его оторопеть, но всего лишь на мгновение. Женщина лежала на земле, закрываясь руками и прижимая колени к груди, а на неё наскакивали чёрные и огромные крысы. Они кусали её и, казалось, отрывали куски кожи вместе с мясом. Вся небольшая площадка кишела от этих тварей. Шизуо пинками расчистил себе путь, схватил крысу, со смаком впившуюся в руку несчастной, и с силой отшвырнул её в сторону. Следом полетело ещё несколько туш. Крысы отхлынули в сторону, словно в испуге. Женщина продолжала прикрываться руками и плакала, часто всхлипывая. Шизуо осмотрел её и нахмурился. Всё её тело было в крови и в глубоких укусах. — Я сейчас вызову «скорую», — сказал он, поглядывая по сторонам. Женщина не ответила, она продолжала плакать, всхлипывая и содрогаясь всем телом. Крысы встали на задние лапки и наблюдали за ними. Они не подходили ближе, но и не убегали. Это было странно. Шизуо слышал, что крысы — умные твари, но не до такой же степени! Он подхватил женщину под руки и поднял, но стоять сама она не могла, её ноги подкашивались от страха и слабости. Шизуо тихо зарычал, начиная терять терпение, и усадил её на лавку, которую он не заметил сразу. Крысы продолжали внимательно за ним наблюдать. — Бесит, — сквозь зубы процедил Шизуо, вырывая из земли железный столбик ограды. — Как же всё это бесит! Он метнул его в самую крупную крысу и сразу же потянулся за следующим столбиком. И не зря. Стая пришла в движение, грызуны стали бегать вокруг Шизуо кругами, закручиваясь в длинную спираль. Женщина, увидев это, испуганно взвизгнула и потеряла сознание. Крысы вели себя на удивление организованно, они стали забираться на спинки друг друга, строя живые башенки. Самые ловкие забирались на самый верх и уже оттуда прыгали на Шизуо, пытаясь вцепиться в его руки или в шею. Шизуо не стоял на месте. Широкими взмахами руки с зажатой в ней трубой он рушил крысиные башни и не давал им приблизиться к ногам. Грызуны не сдавались и, выписывая причудливые узоры на земле, вновь кидались на свою жертву. — Вот же твари! — Шизуо содрал вцепившуюся в руку крысу и сбил ей другую, примеривавшуюся к прыжку. Он не считал, сколько прошло времени. Не больше десяти минут. Но крысы внезапно остановились. Как по команде, они выстроились в несколько линий, похватали своих мёртвых собратьев и разбежались в разные стороны. Шизуо отшвырнул в сторону покрывшуюся чёрной кровью трубу. Ранее она была хромированной и блестящей, но сейчас по ней медленно ползла ржавчина. — Что за чёрт? — тихо спросил себя Шизуо. Он достал из кармана чудом не выпавший мобильный телефон и вызвал «скорую помощь» для пострадавшей женщины. Дожидаться её приезда не стал. Ему не хотелось объяснять, что же именно нанесло такие увечья несчастной. Никогда раньше он не встречал подобного. Шизуо был так поглощён собственными мыслями, что даже не заметил притаившейся среди деревьев одинокой фигуры с птичьей головой. Незнакомец, внимательно за ним следивший, крепко сжимал набалдашник трости и практически не двигался. До магазина Шизуо дошёл в полной задумчивости, где до смерти перепугал своим нелюдимым видом старенькую продавщицу и нескольких припозднившихся покупателей. Домой он вернулся сильно уставшим и совершенно разбитым. Рука ныла и, казалось, горела изнутри. Шизуо задрал разорванный рукав рубашки и недовольно сморщился. Ранка была глубокой, но не смертельной. Его редко заботили собственные ранения, поэтому Шизуо наскоро перевязал её первой попавшейся тряпкой и отправился спать.******
Тихо щёлкнул дверной замок. Изая спрятал отмычки в карман и самодовольно сказал: — Смена замков меня ещё никогда не останавливала. В квартире было тихо и темно. Изая осторожно закрыл за собой дверь и хмыкнул. — Странно… Шизу-чан всегда в выходные дома. Он заглянул сначала на кухню, а затем в зал. Там, на небольшом столике, заваленном кучей квитанций со штрафами, стоял стакан с практически нетронутым и уже прокисшим молоком. Это насторожило Изаю. Он знал про пристрастие Шизуо к молочным продуктам. И ещё он знал про его экономность. А такое расточительство явно было на него не похоже. — Шизу-чан, хватит прятаться, давай, вылезай! — громко сказал Изая, не особо рассчитывая на ответ. — Это не смешно! Том сказал, что ты четвёртый день на работе не появляешься, на звонки не отвечаешь. Хэй! Если что-то случилось, мог бы и сообщить. Изая подошёл к чуть приоткрытой двери спальни. Он не спешил входить, а сначала внимательно прислушался. Там тоже было тихо, только прерывистый хрипящий звук нарушал общее неестественное спокойствие. Изая открыл дверь и невольно сделал шаг назад. Простыни были смяты и наполовину свезены с постели. Хозяин квартиры лежал на боку. На полу. Его лихорадило. Дыхание было рваным и хрипящим, глаза чуть приоткрыты. Пальцы на руках подрагивали и были болезненно изогнуты. Изая присел рядом с ним на корточки, коснулся лба тыльной стороной ладони и присвистнул. — Шизу-чан, — осторожно позвал он. — Не слышит… Плохо. Его взгляд опустился на кусок тряпки, обмотанный вокруг предплечья. Он потемнел от запёкшейся крови и был неаккуратно завязан на слабый узел. Изая стянул повязку и нахмурился. Рана под ней выглядела скверно. Она сильно загноилась и до сих пор слегка кровоточила. — Когда это тебя покусать успели? — очередной вопрос в никуда. Изая поднялся с колен и достал телефон, смял окровавленную тряпку, которую продолжал держать в руках, и покосился на Шизуо. — Ты же не думаешь подыхать? — спросил он у него, листая список контактов. — Чудовища не умирают так просто, верно? Из его окружения только из Шинры можно было вытянуть достоверные сведения, связанные с медициной. СМИ же намеренно занижали статистику и подтасовывали факты во избежание паники. Изая вышел в зал и стал прохаживаться по нему, ожидая ответа на звонок. Его долго не было. Орихара медленно начинал раздражаться. Почувствовав это, он с горечью отметил, что успел заразиться от Шизуо нетерпеливостью. — Изая-кун, ты опять испортил нам с Селти чудесное свидание! — вместо приветствия сказал Шинра. — Да неужели? — фыркнул Изая. — Селти может подождать, в отличие от больного лихорадкой или чем пострашнее. — Если ты так сильно переживаешь за своё здоровье, обратись в клинику, — пробурчал подпольный доктор. — Я сейчас говорю не о себе. Я не болен, — тяжёлый вздох. — Шинра, я никогда ради шуток не звоню, ты же знаешь. Мне нужна статистика. Настоящая статистика о жертвах эпидемии чумы или о том, что бушует под её видом. Эта дрянь творится уже целый месяц. Я не верю, что это «незначительные вспышки бешенства» или что «всё под контролем». Пару дней назад люди разгромили управление порта в Йокогаме, вчера в сеть просочилось снимки до смерти закусанной женщины и ещё нескольких человек. В новостях говорят, что жертвы незначительны. Что, чёрт возьми, творится? Шинра, четыре дня назад Шизу-чан перестал отвечать на звонки. Сегодня я нашёл его в собственном доме с жуткой лихорадкой, а на руке у него укус от зубов грызуна, размером с маленькую собачку. Я знаю, что в клинике Ядогири должны были заинтересоваться этими смертями. В конце концов, не каждый день город охватывает пандемия, которая раньше выкашивала миллионы. Шинра не отвечал долго. Изая терпеливо ждал, сжимая тряпку и покусывая губу. — Эм, ладно… Раз всё так серьёзно. Эта информация не выходила за пределы лаборатории, но за её достоверность я могу поручиться. Клиника и правда изучает вирус или микроорганизмы, которые распространяют крысы. Точнее, пытается их изучать. Но назовём их для простоты вирусом. Ни одного образца живой или мёртвой крысы раздобыть так и не удалось. Они даже Селти просили его добыть. Все инфицированные умирали в течение одной недели. Симптомы полностью соответствуют бубонной чуме. В первые дни у больных поднимается температура и наступает интоксикация организма, потом они становятся раздражительными, у них проявляется злобливость. На теле воспаляются паховые и подмышечные лимфатические узлы, образуя бубоны. Перед смертью на теле появляются тёмные пятна и неприятный запах. Странно, но лёгочной формы чумы, выраженной в пневмонии, нет. Значит, она не передаётся другим людям. Но есть одно «но». Вовремя введённая противочумная вакцина и лечение стрептомицином и другими антибиотиками не даёт совершенно никаких результатов. Этот вирус совершенно иной. Он отличается от чумной палочки. Точнее, его вообще нельзя выделить ни из крови, ни их мокроты пострадавших. — Значит, выживших нет? — подвёл небольшой итог Изая, присаживаясь в кресло. — Да. Смертность стопроцентная. Варьируется только время. — Хреново. — Ты говорил, лихорадка у Шизуо три дня? — спросил Шинра задумчиво. — Можешь описать его состояние. — Легко. На счёт времени… я не могу сказать точно. Но три-четыре дня он ни с кем не выходил на связь. Ни со мной, ни с Томом. Думаю, что с Селти тоже. — Да, эти дни мы его не видели, — подтвердил доктор. — Как я уже говорил, у него рана на руке. Укус. Два передних зуба. Явно грызун, но невероятно большой. Рана успела загноиться и вместе с гноем идёт кровь. Высокая температура. Достаточно высокая, чтобы начать сильно волноваться. Дрожь, пальцы сведены от боли. Хриплое и частое дыхание. — А какая реакция на свет? — Сейчас узнаем, — Изая вернулся в спальню и опустился рядом с Шизуо на колено. Достал из кармана маленький фонарик и положил телефон рядом с собой на пол. Слегка отодвинув веко, он направил луч света прямо в глаз Шизуо. — Никакой реакции, — сообщил он, убрав фонарик и включив громкую связь. — Зрачки расширенные и взгляд мечется. Не знаю, как это описать. Он и на голос-то не реагирует. Что мне с ним делать? Рану я обработаю, но лихорадка… — Странно… — пробормотал Шинра. — Это и правда странно. Четыре дня нет перехода на другие стадии болезни. Обычно к четвёртому дню у больного появляются бубоны или пятна. — Нет, здесь такого нет, — Изая расстегнул пуговицы и распахнул на Шизуо рубашку. — Ни пятен, ни волдырей, никакого постороннего запаха, кроме пота… всё. — Тогда я могу посоветовать только ждать и наблюдать. Шизуо либо выкарабкается, либо умрёт, — слишком хладнокровно констатировал Кишитани. — Да ты сама доброта, — невесело усмехнулся Изая, потирая висок. — Ладно. Спасибо и на этом. Это будет странно звучать, но сейчас я меньше всего хочу, чтобы этот придурок сдох. Если он от чего-то и подохнет, то только от моего ножа.******
Весна 1349 года. В поселении становилось всё меньше и меньше людей. Смерть была полноправной хозяйкой во многих домах. Скот, оставшийся без присмотра, дох ничуть не реже, чем их хозяева. Все стали подозрительными и нелюдимыми. Йохан говорил, что это страх. Говорил, что их надо понять. Я понимать их не хотел. Они сожгли невинную. С того ужасного события прошло вот уже пять дней. Люди не перестали умирать. Мне так и хотелось сказать им, что чуда не произошло. Йохан с каждым днём выглядел всё хуже. Я боялся, что зараза коснулась и его. Он успокаивал меня и просил не переживать. Я старался ему верить. Этот старый священник заменил мне настоящего отца, который с такой лёгкостью от меня отрёкся. Я не хотел потерять Йохана. Крысы держали нас в ловушке. Они были везде. Следили за нами и не давали сбежать. Смельчаки, рискнувшие вырваться из плена, были сожраны заживо. Если сначала мы сами находили их обглоданные кости в оврагах, то через некоторое время эти твари стали притаскивать их и складывать в самом центре поселения. В назидание. Казалось, спасения не будет. Уже начал сходить снег. Воздух становился теплее. Именно в это время к нам пришёл незнакомец, закутанный в чёрные длинные одежды с капюшоном. Его лицо закрывала маска с птичьим клювом, а тёмные стёклышки не давали разглядеть глаз. Он был практически налегке. Кроме сумки через плечо, увешанной перьями, косточками и какими-то лентами, и трости, у него ничего не было. Он остановился на постой у старосты и сказал, что странствует в поисках чумных больных. Старосту это несказанно обрадовало, как и остальных селян. Йохан тоже выдохнул с облегчением, решив, что над нами смилостивился Господь. Мне чужак не понравился сразу. Я довольно быстро приметил, что крысы странно поглядывали на доктора. Словно на языческое божество. Он и правда хорошо лечил. Больные быстро шли на поправку. Но крысы. Они сторонились его и, казалось, слегка склоняли головы, будто в благоговейном трепете. Я рассказал об этом Йохану, но он лишь заметил, что у меня хорошее воображение. Я быстро понял, что кроме меня этих странностей никто не видит. Мне нужны были доказательства. Доктор практически не разговаривал. Его фразы были короткими и только по делу. Он никогда не снимал маску. Из-за неё его голос казался глухим, а временами и вовсе булькающим. Доктор ничего не ел и не пил. Его имени никто не знал. Он так и просил называть его «доктором». Люди в нём души не чаяли и готовы были отдать последнюю рубаху, лишь бы он спас их от чумы. А у меня спина покрывалась холодным потом и зябли пальцы, когда он проходил мимо. Доктор не давал смотреть, как он лечит. Говорил, что посторонние ему только мешают. В обычное время я бы решил, что он шарлатан. Но он и правда приносил исцеление. Крысы медленно уходили. С каждым часом они всё меньше и меньше попадались на глаза. Посёлок по-настоящему оживал. Стал слышен детский смех. Но мои подозрения продолжали расти. Я решил следовать за доктором по пятам. Я искал любую вещь, которая смогла бы подтвердить или опровергнуть мои догадки. Но, как на зло, этот клювастый был слишком осторожным. Днём он исправно обходил больных, а ночью всё время находился в доме старосты. Я пытался заглядывать в окна, но они постоянно были завешены тряпками. Я начал терять всякую надежду на то, что смогу уличить чумного доктора во лжи и злом умысле. Но он сам дал мне чудесную возможность. Это произошло ночью, в час, когда все уже крепко спали. Доктор покинул дом старосты и пошёл на окраину посёлка, туда, где раньше сжигали трупы и где осталось пепелище от дома Агнессы. Он шел неторопливо, помахивая своей тростью. Я неотступно следовал за ним и старался не выдать себя громким звуком шагов или дыхания. За годы грабежей и налётов я научился быть достаточно незаметным. Доктор остановился на краю могильной ямы. По опущенному клюву маски было ясно, что он рассматривал не до конца прогоревшие кости на её дне. Снег и земля вокруг него вдруг покрылись маленькими красными огоньками. Я не сразу понял, что это были глаза крыс. Они сливались в длинные полосы и постоянно двигались, складываясь в ровные круги. Я насчитал пять колец. Доктор оторвал взгляд от ямы и поставил трость перед собой. На его руку, сжимавшую её, быстро забралась крупная крыса и встала на задние лапки. Увы, я не мог разглядеть лучше, что она делала. Было слишком темно. Из-за фырканья этих тварей у меня кружилась голова. Воздух стал подозрительно густым. Каждый вдох давался с трудом. Чумной доктор перехватил трость другой рукой и приподнял крысу чуть повыше. Она перепрыгнула ему на плечо и замерла. В свете луны зловеще блеснули стёкла маски. Доктор меня заметил и подозвал к себе неторопливым жестом руки. Я впервые по-настоящему испугался за свою жизнь. В это мгновение прежние страхи не казались мне такими уж существенными. Перед глазами почему-то стояло искажённое болью лицо убитого священника. Сердце ныло. Я прекрасно понимал, что следовало бежать прочь. Бежать как можно дальше от этого доктора, от поселения, где люди были охвачены слепой радостью. Я вновь вспомнил о каре небесной. Теперь я был точно уверен, что возмездие всегда настигает свою жертву. Как бы ты не старался от него убежать… Доктор медленно снял маску. Его кожа светилась в темноте нездоровой белизной. Он был… никакой. Я не мог разглядеть черт. Они сливались, менялись прямо на глазах. Рябили, как вода. В его лице я видел отражения умерших людей… Агнессы, Мартина, Одноглазой Сью… И священника, убитого нашей шайкой. Именно на его образе остановилась жуткая череда изменений. У меня подкашивались ноги. Я не мог пошевелиться, очарованный и до ужаса напуганный этой невиданной бесовщиной. Казалось, крыса на плече доктора хихикала, прикрывая носик лапками и наблюдая за мной. Я упал на колени, безмолвно смотря на настигшее меня правосудие. Я знал, что этот доктор вылез из адских глубин, но его облик укорял меня, заставляя испытывать чувство вины. Он долго молчал. Стоял неподвижно и прямо. Его взгляд был холоден и спокоен. Я был готов умолять его о пощаде, просить отпустить с миром… но мой язык не двигался, я онемел. Где-то глубоко, сердцем, я чувствовал, что это не по-божески. Не у этого демона я должен был просить прощения. Когда он заговорил, его голос был мёртвый. Живые так не разговаривали. Этот голос сразу развеял чары, которые сковали мой разум. Он был безлик. Без возраста, без пола. Просто чумной доктор. Истинное воплощение чумы, терзавшей наше поселение. Он говорил медленно. Каждое слово застывало в моих мыслях и вспыхивало болью. Он сказал, что он всего лишь пастор… пастух, следящий за своими блудными овцами. Крыса на его плече закрутила головой, будто кивала и полностью с ним соглашалась. Другие же грызуны замерли, как маленькие столбики. В ту ночь пастор сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться… Он пообещал мне спокойную и долгую жизнь. Кто же знал, что она будет наполнена чужими смертями? Тогда я об этом не думал. Как жаль…******
— Связь не очень хорошая. Говоришь, ты переслал копии той рукописи на мэйл? — спросил Изая, прижимая телефон к уху плечом и печатая текст сообщения в чате. — Да, сегодня с ней ознакомлюсь. Что происходит? Если бы я знал, смог бы дать ответ. Но пока я его сам ищу. Могу сказать только одно — новости безбожно лгут. Да… и на счёт этого тож… — договорить он не смог, его отвлёк грохот, доносившийся из спальни. — Извини, я перезвоню чуть позже. Изая положил телефон рядом с ноутбуком, стоявшем на небольшом столике, и встал из кресла. Грохот повторился. — Что за чёрт? — раздался недовольных хрип. — Очнулся? — фыркнул Изая, распахнув дверь в спальню. — Не выдёргивай кате… а, поздно. Это были витамины. Глюкоза. Но, вижу, тебя это совсем не интересует. Шизуо сидел на разворошенной постели, держась за голову и слегка покачиваясь. Капельница валялась на полу. Там же был и разбитый горшок с домашним фикусом, который до этого стоял на подоконнике. — Я повторяю, что за чёрт? — Шизуо посмотрел на левую руку с аккуратной повязкой. — А ты ничего не помнишь? — спросил Изая, прислонившись плечом к косяку и не спеша входить в комнату. — А-а-а?.. — Шизуо растерянно моргнул и свёл брови на переносице, пытаясь что-то вспомнить. — А что я должен… — он откашлялся. — Сегодня ведь вторник? Я, наверное, опять проспал. — Это всё, что тебя тревожит? Нет, сегодня понедельник. Ты неделю был в отключке, — Орихара скрестил на груди руки. — Тебя можно поздравить. Ты единственный, кто не сдох от чумы. И ещё раз подтвердил, что ты настоящее чудовище. Шизуо спустил ноги на пол, упёрся локтями в колени и потёр ладонями лицо. Он продолжал слегка покачиваться от слабости и был очень бледным. — Неделя? — тихо повторил он и вновь уставился на бинты. — Кажется, байки про крыс были вовсе не байками. — Да, — кивнул Изая и медленно подошёл к кровати. — Не байки. Они даже кажутся безобидными, по сравнению с тем, что творится на улице. Если включить телевизор, то тебя завалят репортажами об очередной вспышке бешенства или новой зоне карантина. — Карантина? — спросил Шизуо, делая неудачную попытку подняться на ноги. — Именно, — кивнул Орихара и положил руку на его плечо. — Тебе рано вставать. — Я хочу курить, не в спальне же! Шизуо скинул его руку и резко поднялся. Пошатнулся, удерживая равновесие, и, путаясь в собственных ногах, вышел в зал. — А ты нехило тут окопался, блоха, — заметил он, разглядывая столик, на котором стоял ноутбук и лежала целая стопа различных документов и заметок на цветных бумажках. — Я тебя выгоняю, а ты обратно лезешь… Зачем, а?.. — Это вместо «спасибо»? — притворно надулся Изая, следуя за ним. — Мог бы хотя бы поблагодарить. В конце концов, я за тобой присматривал. Даже позаботился о том, чтобы твой братик не волновался о твоём здоровье. А всё, что я слышу, это какого чёрта я к тебе лезу. Между прочим, ты мог просто сдохнуть. В одиночестве. От обезвоживания. Как тебе такая перспективка? Хэйваджима не ответил, а лишь медленно пошёл на кухню, придерживаясь за стены. Он хмурился и постоянно потирал руку с бинтами. Придвинув к окну стул, он распахнул раму и подтянул поближе к себе пустую пепельницу. Распечатал лежавшую на подоконнике пачку сигарет и неторопливо вытащил одну. Покрутил её между пальцев и обернулся к стоявшему позади него Изае. — Карантин? — повторно спросил он, прикуривая и откидывая пачку в сторону. — О каком карантине ты говоришь? И о какой чуме речь? Я ничего не понимаю. — Естественно не понимаешь. По сути, сейчас мало кто понимает, что происходит, — Орихара сел напротив Шизуо, вальяжно откинувшись на спинку стула. — За неделю многое резко изменилось. Ты помнишь про репортаж о Йокогаме? — спросил он, на что получил короткий кивок. — Там сейчас не угасают волнения. На улице жгут костры и постоянно требуют выдать им капитана одного из круизных судов. Люди считают, что заразу завезли именно на нём. Капитана обвиняют в нарушениях норм корабельной санитарии и хотят устроить над ним самосуд. — Та-а-ак, и какое отношение это имеет к карантинам в Токио? — Прямое, Шизу-чан. Стоянка судна в порту совпадает по времени с первыми появлениями крыс и вспышками бешенства у животных. Но в основном всё же крысы. Чёрные огромные крысы, — Изая широко улыбнулся, наблюдая за реакцией своего собеседника. — По глазам вижу, что с ними ты уже знаком. Милые твари, правда? — Их трудно забыть, — Шизуо затушил окурок. — Как ты вообще на них нарвался? — Случайно. Они чуть женщину не загрызли. — Заметил что-нибудь необычное? — Изая подался немного вперёд. — Да там всё необычно было. Начиная с того, что они пытались женщину съесть и заканчивая тем, что… — Шизуо замялся и почесал лоб. — Они были слишком умными. Прикинь, они когда убегали, забрали с собой своих дохлых собратьев. — И это всё? — Да, — Шизуо приподнял перебинтованную руку. — Одна укусить успела. Я вернулся домой, лег спать и… всё, — он замолчал, чаще потирая лоб и морщась от головной боли. — Тебе повезло, — Изая поднялся, налил в стакан кипячёной воды и поставил его перед Шизуо. — Можно сказать, ты единственный кто выжил после укуса этих крыс, — он достал из аптечки обезболивающие таблетки и кинул на столешницу рядом со стаканом. — Остальные, кого они кусали, умирали. Но сначала мучились. Чума. Со всеми её проявлениями. Лекарствами не лечится. Карантин и комендантский час объявлены в четырнадцати районах города. Официально говорят, что умерших — сто пятьдесят человек, на самом деле цифра раз в пять выше. И это без учёта людей, которые пропали без вести и найдены потом обглоданными. Это за месяц с небольшим. В огромном цивилизованном городе. Неплохо, да? Шизуо запил таблетку и вновь потянулся за сигаретой. Изая копался в ящиках и нервно постукивал по дверцам пальцами. С улицы доносился шум машин и звуки торопливых шагов. — Знаешь, сейчас на улицу вообще лучше не соваться в одиночестве, — продолжил Изая, держа упаковку с рисовой крупой в руках. — Ночью тем более. Заражений человека от другого человека не было… но крысы всё равно представляют угрозу. Точнее, они являются основной угрозой. — И с ними не борются? — А как? Они нападают внезапно, ведут себя непредсказуемо. Обычные методы проводятся, но они всё равно ничего не дают. По телевизору советуют брать с собой перцовые баллончики и не ходить по одиночке. А ещё лучше, вообще воздержаться от длительных прогулок, — Изая подошёл к плите и замер на половине движения. — А ещё… позвони своему брату. Он часто звонил и интересовался твоим здоровьем. Моих заверений ему было недостаточно. Он хотел навестить тебя. Хорошо, что я смог отговорить его от этого. — Зачем ты вообще мне помогаешь? — спросил Шизуо недоверчиво. Он внимательно смотрел на стоявшего к нему спиной Изаю. Внутри него боролось два противоречивых желания. Выкинуть назойливую блоху из квартиры прямо в открытое окно или всё-таки поблагодарить за помощь. Первое желание преобладало, даже несмотря на проснувшуюся совесть. — Зачем-зачем… — Изая фыркнул и всплеснул руками. — Ты должен умереть от моего ножа, а не от какой-то дряни! Ещё вопросы есть? Шизуо несколько раз удивлённо моргнул и отрицательно качнул головой. Изая нервно выдохнул и вернулся к готовке. За окном ярко сверкнуло. Спустя пару мгновений раздался глухой раскат грома. Шизуо распахнул раму пошире и выглянул наружу. Небо было чистым. Ни облачка. Он прикрыл глаза и ещё раз качнул головой. Остаток дня прошёл относительно спокойно. Если спокойными можно было назвать новости, потоком льющиеся из телевизора. Изая был полностью погружен в чтение. Иногда он отрывался на короткие сигналы сообщений в чате, быстро отвечал на них, и вновь возвращался к прерванному занятию. Он хмурился, делал карандашные пометки в блокноте и что-то сверял со схемой, понятной только ему одному. Шизуо косился на него, но не мешал. Из любопытства он осторожно заглянул в его записи, и ещё раз убедился, что ничего не понимает. Будучи хозяином квартиры, на данный момент таковым он себя не чувствовал. Несколько часов подряд его мучили собственные мысли. От них у него болела и кружилась голова. Дело было не в новостях, которые он пытался смотреть, и не в хозяйничавшей у него в доме блохе. Шизуо тревожил его сон. Ему редко снились яркие сны. На утро он обычно их забывал. Шизуо всегда считал, что у него слишком плохая фантазия для красивых и интересных снов. Но то, что он видел, находясь без сознания, он не мог назвать таковым. Слишком живым казалось происходящее вокруг него действо. Он не спешил рассказывать о нём Изае. Не видел в этом смысла. Но и забыть ощущения не мог. Хэйваджиме казалось, что если он закроет глаза, то вновь сможет окунуться в жуткую и чёрную атмосферу, наполненную смертями и крысами. Вновь почувствовать вонь от костра и промозглый холод. Ему это не нравилось. Трудно было представить себе человека, которому могло понравиться подобное. Неделя началась с информации, ужаснувшей весь город. Был зафиксирован первый случай чумной пневмонии. Люди тоже стали разносчиками заразы. Паника перерастала в погромы. Правительство и медики разводили руками и заверяли, что предпринимаются все возможные меры для предотвращения эпидемии. Уровень угрозы был поднят до максимального уровня. Некоторые улицы полностью опустели. Были сокращены рабочие и учебные часы. В зоны карантина никого не пускали, кроме врачей. Как, в сущности, и не выпускали из них. Экстренные службы настойчиво советовали не собираться большими группами и носить с собой средства самозащиты. Изая несколько раз отправлялся на важные встречи, а возвращаясь, с воодушевлением рассказывал об увиденных происшествиях. Он был наигранно восторженным и говорливым. Иногда у Шизуо возникало желание заткнуть ему рот пробкой, но он видел, что это состояние было следствием сильного нервного напряжения. Чуму Изая недолюбливал ещё больше, чем Шизуо. Она рушила все планы любителя людей. Она не поддавалась контролю, а это Орихару всегда злило.******
Впервые за долгий засушливый месяц пошёл дождь. Все окна были открыты, впуская в квартиру свежий и прохладный воздух. Было раннее утро, но из-за туч до сих пор было темно. Изая сидел на полу, скрестив ноги, и задумчиво перебирал листы с заметками, разложенные вокруг него по кругу. Ему совершенно не мешал полумрак и ветер, трепавший занавески и норовивший раскидать бумагу. — Ты последние дни вообще спал? — чуть хрипловатым ото сна голосом спросил у него Шизуо. — Да… В отличие от тебя, мне не нужно много времени, чтобы выспаться, — Изая обернулся к Шизуо и поднялся с пола. — Чем ты вообще занимаешься? — Угадай, — Изая невесело улыбнулся и подошёл к нему ближе. — Эм, уж точно не поиском лекарства, — Шизуо растерялся и неосознанно отстранился. — Этим должны заниматься медики, а не информаторы, — казалось, действие Шизуо его обидело. — Ещё одна попытка. — Не знаю. Шизуо дёрнул плечом, чувствуя себя неуютно. Подобные моменты заставляли его нервничать и ждать подвоха. Изая стоял слишком близко. Он так и не привык к его присутствию рядом с собой. Иногда, забывшись, он пытался его покалечить. Изая, по совершенно непонятным для Шизуо причинам, терпел это. — Что, даже не попытаешься? — разочарованно вздохнул Орихара. — Ка-а-ак ску-у-учно, — протянул он. — А мог бы попробовать. — Я всё равно не угадаю. — Ты даже не пробовал. Откуда такая уверенность? — Ты же сам знаешь, что думать — это не моё, — отмахнулся от него Шизуо. — Хм, даже тупой иногда может угадать, — хихикнул Изая. — А если серьёзно… Чума — всего лишь следствие. Я же ищу причину. Это не биологическое оружие, не инфекция, вызванная микроорганизмами. Тогда что же это? За информацию об источнике заразы некоторые готовы отвалить немыслимые деньги. Крысы переносчики, но отнюдь не источник. Ибо ими управляют, — он сделал легкий жест рукой, приглашая пройти на кухню. — И знаешь, что самое интересное? Чумной доктор, о котором так активно говорят в последнее время, всегда оказывается где-то поблизости от мест, где потом умирает много людей, — Изая не мог стоять на месте и постоянно прохаживался из одного угла кухни в другой. Шизуо привычно уселся у окна и закурил, внимательно его слушая и не перебивая. — И это вполне объяснимо, если он управляет крысами. Я недавно говорил с Сонохарой Анри. Сайкой… Она сказала, что её дети умирают. Когда я спросил про крыс, она не дала мне какого-то определённого ответа, но заметила, что контроль над ними очень похож на её. Для неё они тоже враждебны. Остаются загадкой причины заражения. Если Сайка делает это из желания паразитировать на других, получая их «любовь», и защищать себя, то Чумной доктор, видимо, руководствуется другими причинами. — Подозреваю, успехи у тебя небольшие, — хмыкнул Шизуо. — Ну… — Изая замялся. — Да, результатов практически нет. Я не такой дурак, чтобы самолично бегать по улицам, пытаясь поймать этого доктора с поличным. Мне дорога моя жизнь. Но кое-что у меня все-таки есть. Правда, это не та информация, которую хотели бы получить возможные заказчики. А доктор так и остаётся полумифической фигурой. Он есть, но вживую его никто толком не видел. Только силуэт, только издали. И то, некоторые фото — чистой воды фальсификация. Он остановился, скрестил на груди руки и внимательно посмотрел на Шизуо. Его взгляд был задумчивым и подозрительным. — Что? — не выдержал Шизуо. — Ты точно больше ничего не помнишь? — Я же всё рассказал. — Там должен был быть кто-то ещё, кроме той женщины, — медленно сказал Изая. — Напряги свои три извилины. Перед смертью многие в бреду говорили о птичьей маске и докторе. Давай! Вспоминай! — он слегка повысил голос. — Его личность многое откроет. — Если там кто-то и был, то я просто его не заметил, — Шизуо нахмурился, честно пытаясь припомнить детали. Изая устало потёр висок и прикрыл глаза. Он явно был вымотан. В глубине квартиры раздалась трель телефонного звонка, но никто и не думал на него отвечать. Дождь на улице усиливался. — Шизу-чан, — тихо позвал Изая, подойдя к нему вплотную и положив руки на его плечи. — Ты единственный, кто выжил, понимаешь? Я могу списать это на то, что ты чудовище и… — он замялся и уткнулся лбом в его светлую макушку. Пальцы мягко скользнули за ворот рубашки и сплелись на загривке Шизуо. Тот сидел неподвижно и тяжело дыша. — Но настоящие чудеса случаются редко. У меня не так много людей, о смерти которых я стал бы переживать. — Какая непривычная откровенность, — Шизуо притянул его за талию и заставил сесть ему на колени. — И всё же… почему? Ты же меня всю жизнь ненавидел. — Не знаю. Может, потому что привык, — Изая прищурился, хитро улыбнувшись. — А, может, потому что ни у кого больше нет своего ручного монстра? — Шизуо крепче сжал руки на его талии, заставив придушенно пискнуть. — Ладно-ладно. Пусть не ручного. Но ты и правда сделал невозможное. Ты пережил смерть. Иногда у тебя останавливалось дыхание. Знаешь, временами мне казалось, что ты не выкарабкаешься. Но ты живой… и вполне здоровый, — он медленно провёл ладонью по его щеке, задумчиво смотря в глаза, а после не выдержал и рассмеялся, неестественно быстро сменив настроение. — Шинра предлагал повторно сдать тебя на опыты. Мне кажется, в этом есть доля смысла. Он замолк, резко оборвав смех. Шизуо погладил его по спине и крепче прижал к себе. Ему отчаянно казалось, что происходящее было не настоящим. Что он до сих пор спит. Слишком дико было видеть блоху таким. Дёрганным, внимательным и заботливым. Именно последнее заставляло ужасаться. Столько лет они пытались убить друг друга… Шизуо не мог понять, что заставляло его терпеть Орихару. Заставляло смириться с их странными и чудаковатыми отношениям. Сейчас он понял — у Изаи тоже не было ответов на эти вопросы. — Кстати, я могу рассказать кое-что интересное, — через длительное время молчания и крепких объятий, сказал Изая, приподнимая указательный палец вверх. — И что же это? — вздохнул Шизуо, привычно потянувшись за сигаретами, но получил по рукам. — Хватит, курить вредно, — наставительно заметил Изая, поднимаясь с чужих колен. — Я удивляюсь, как ты ещё туберкулёзом не заболел. Но вернемся к основной теме. На днях мне прислали очень любопытную рукопись. Приятель собирает всякие документы с упоминанием паранормальных явлений. Когда я рассказал о нашем случае, он удачно вспомнил о ней. Отсканированную рукопись он переслал в непереведённом виде, но с отдельным файлом пометок. Она на старофранцузском языке. Датирована четырнадцатым веком. Это дневник, написанный неким Винсентом. Как я понял, он был выходцем из обедневших дворян и промышлял бандитизмом. Парень был умный, довольно подробно описал вспышку чумы в поселении, где жил. Но есть одна забавная деталь. Чума добралась до княжества Брауншвейг спустя где-то год после описанных событий. Там даже народное восстание было. Шизуо нахмурился, чувствуя, как голова начинает раскалываться от боли. — Примечательным в его описаниях является то, что он постоянно повторяет об огромном количестве крыс. В основном, чумные хроники не упоминают о крысах. Точнее, они не заостряют на них внимание. Там больше церковных заморочек, многие считали чуму карой за грехи. Но в его дневнике упор сделан именно на них. Он заметил быстро, что они пришли с Севера. Но, как многим известно, чуму завезли с Дальнего Востока и она завоёвывала Европу, распространяясь из Италии и Греции… Шизу-чан, ты что-то побледнел, — заметил Изая, прерывая свою речь. Он потянулся за аптечкой, а Шизуо инстинктивно стал шарить руками в поисках сигарет. — Тебе надо будет показаться врачу. Чумную лихорадку ты пережил, а вот последствия её не известны. Ты что, уже все таблетки сожрал? — вскинул бровь Изая, перебирая упаковки. — Ну как так можно… а, у меня в ветровке есть. Сейчас принесу. Он торопливо вышел, что-то ещё бубня на ходу. Шизуо прикурил сигарету и поставил чайник на огонь, после чего меланхолично уставился на дождь за окном. У него было чёткое ощущение дежавю. Крысы, посёлок, бандит… Когда Изая вернулся с таблетками и телефоном в руках, Шизуо медленно повернулся к нему и отстранённо спросил: — А там говорилось о… — он ненадолго замолк, подбирая слова. — В том дневнике говорилось про священника и… как её? Женщину, которая травами лечит. Изая несколько раз удивлённо моргнул и чуть не выронил телефон из рук. — А ты откуда знаешь? — встречно спросил он, отдавая таблетки. — Так говорилось или нет? — Да. Винсент упоминал священника, у которого жил. А знахарку… — Сожгли, — закончил за него Шизуо, туша окурок в переполненной пепельнице. — Тогда ты должен был видеть и чумного доктора, — Изая нездорово оживился, покручивая телефон и жадно смотря на Шизуо. Тот лишь отрицательно замотал головой, морщась от боли. Он чувствовал, что память намеренно не давала ему вспомнить последние минуты сна. Словно выжигала всё, что было связано с доктором. — Жаль, — вздохнул Изая, выключив закипевший чайник. — В дневнике тоже всё смутно. Думаю, тот доктор не был человеком. Тогда всё принимает неприятный оборот.******
Токио медленно погружался в хаос. Из подполья стали вылезать секты, обвинявшие всех, кого только могли. Они обещали спасение от древней заразы за символическую плату, и люди от отчаяния были готовы верить даже самозваным святым, колдунам и третьесортным аферистам. Городская легенда о чумном докторе обретала всё больше и больше жутковатых подробностей. Каждый стремился сделать её ещё ужаснее, чем она была на самом деле. Это было смешно и грустно. Некоторые договорились до того, что на одной из линий метро открылся портал в Ад и скоро начнётся конец Света. В воздухе витала гнетущая атмосфера. Постепенно стали пустеть даже ранее людные и суетливые торговые улицы и площади. Взгляд частенько цеплялся за машины медиков или экстренных служб. На огромных табло в магазинах постоянно транслировались инструкции о самозащите и давались новые сводки о зонах карантина. Шизуо вернулся к своей работе. Он в очередной раз убедился, что страх действует на должников намного лучше, чем боль. Стоило лишь упомянуть о том, что неплательщика могут отправить в зону карантина, как тот становился шёлковым и был готов отдать в уплату даже свои органы, лишь бы не оказаться где-то поблизости от мест смерти. В город вновь пришла жара. Шизуо брёл за Томом и про себя попеременно проклинал то погоду, то блоху с чумой. По совету Изаи он сдал в клинику Ядогири все анализы, какие только смог. С того момента только от одного вида врачей его начинало тошнить. Белые халаты в его сознании намертво закрепились с понятиями «боль» и «навязчивость». Иногда ему даже казалось, что они с радостью вскрыли бы его живьём. — Бесит! — рычал он, из-за стёкол солнцезащитных очков поглядывая по сторонам. — Как же всё это бесит! — Потерпи и постарайся успокоиться, — спокойно советовал Том, в очередной раз делясь с Шизуо сигаретами. — Осталось два адреса. Меня самого не радуют такие прогулки. Шизуо понимающе кивал, закуривал и старался не портить государственное имущество. Получалось не всегда. Как обычно, страдали уличные автоматы. Некоторые отправлялись в полёт из-за поломок, другие использовались как орудия правосудия, когда местная шпана доставала одиноких детей. Это на время помогало Хэйваджиме выпустить пар, но недовольно ворчать он не переставал. Когда с работой было покончено, Шизуо с облегчением выдохнул. Ещё полчаса назад ему позвонил Изая и настойчиво просил встретиться. Шизуо не возражал. Согласие было единственным способом избавиться от мелких пакостей блохи. Он уселся на лавку в небольшом скверике неподалёку от места встречи, откинулся на спинку и с безмятежным видом стал разглядывать деревья, растущие вокруг. Это успокаивало. Даже неестественная тишина совершенно не мешала. — Вы не против, если я присяду рядом с вами? — вежливо спросили у него. — А?.. Да, — Шизуо рассеянно посмотрел на незнакомца и кивнул. Тот благодарно улыбнулся и опустился на лавку рядом с ним. Молодой человек был невысоким и казался неприметным. Он слегка улыбался, чуть прикрыв глаза и склонив голову набок, и сложил руки на набалдашнике резной трости, вырезанном в виде птичьей головы. — Вы не против беседы? — спросил он, делая большие паузы между словами. Его голос был мягким и ласковым. — Мне кажется, нам есть о чём поговорить. Шизуо оторвался от созерцания природы и более внимательно посмотрел на незнакомца. Парень явно не был азиатом. Одежда на нём была старомодной и потёртой. Его нельзя было назвать красавцем, но и уродом он тоже не был. Взгляд тёмно-карих глаз с золотой искоркой был проницательным и цепким. Он доброжелательно улыбался и ждал ответа. Шизуо мог с уверенностью сказать, что в обычное время он просто не запомнил бы человека, сидящего рядом. Но сейчас этот парень был единственным, кто вообще был поблизости. — С чего ты так решил? — неохотно спросил Шизуо, нарушая затянувшуюся паузу. Незнакомец опустил взгляд и слегка стукнул тростью по земле. Под лавкой послышалось тихое шуршание и фырканье. Спустя мгновение из-под неё вынырнула крыса, повернулась к незнакомцу и в ожидании приказов встала на задние лапки. — Думаю, так будет яснее, — улыбка незнакомца стала грустной. Шизуо внутренне подобрался, в любую минуту готовый переломать чужаку все кости. Но ещё больше его волновала притихшая крыса. Шизуо подозревал, что здесь она была явно не одна. Незнакомец почувствовал это и примирительно поднял раскрытую ладонь. — Я пришёл только поговорить. Я думаю, ты лучшая для этого кандидатура, — он вздохнул и чуть опустил ладонь к земле. Крыса тут же запрыгнула на неё и по руке вскарабкалась на плечо. — Пора завершать Пляску смерти. — Кто ты, чёрт возьми, такой?! — довольно агрессивно спросил Шизуо, и не думая доверять чужаку. — Мы знакомы. Точнее, ты меня знаешь. Шизуо вновь почувствовал назойливую головную боль. Он скосил взгляд на крысу и нервно сглотнул. Перед глазами прыгали тёмные пятна, а в ноздри ударил запах дыма. Но вокруг не было ни единого костра. — Люди столько не живут, — внезапно охрипшим голосам сказал он, до сих пор не веря своим смутным догадкам. — Да, — кивнул незнакомец. — Люди не живут. Тёмные пастыри живут. — Если ты тот, о ком я думаю… Так кем же был тот доктор? — спросил Шизуо, чувствуя нарастающее и совершенно нездоровое любопытство. Оно приглушило даже осторожность. — Будь уверен, ты думаешь правильно, — Винсент отвернулся от него, почёсывая крысе подбородок. Она довольно щурилась и иногда пофыркивала. — Я не смогу ответить на твой вопрос. Я сам не знаю, кем он был. Воплощением моего страха. Возмездием за преступления. Ликом чумы. Спасением для умирающих… Я могу сказать лишь то, что я не видел его очень много лет. После Черной смерти он исчез. Некоторые пастыри поговаривают, что он появляется только во время огромных бед. Мне бы хотелось, чтобы и вовсе не появлялся. — А происходящее сейчас?.. — А происходящее сейчас скоро закончится, — Винсент вновь повернулся к Шизуо. — Вам осталось терпеть недолго, — он медленно поднялся и слегка поклонился, отведя руку с тростью чуть в сторону. — Мне нужно идти. На все вопросы я отвечу в нашу следующую встречу. Она не заставит себя долго ждать. Он исчез так же внезапно, как и появился. Шизуо сидел в полной растерянности. Он даже не сразу понял, что говорил с человеком, виновным в происходящем ужасе. От наваждения он избавился только после того, как ему закрыли ладонями глаза и привычно растягивая гласные спросили: — Угадай, кто? В нос ударил знакомый запах одеколона и… блохи. — Ты пропустил всё самое интересное, — сказал Шизуо, убирая чужие руки от своего лица. — Разве? И где же избитые до полусмерти неудачники? — хихикнул Изая, перепрыгивая через спинку лавки и усаживаясь рядом. — Ты узко мыслишь для хорошего информатора, — обиделся Хэйваджима. Изая заинтересованно уставился на Шизуо, закинув ногу на ногу. — Недавно здесь был Винсент. Он сидел как раз на том месте, где ты сейчас. Лицо Изаи вытянулось и побледнело. Он оглянулся по сторонам и недоверчиво прищурился. — Врёшь ведь, — его голос был взволнован. — Не-а. — Да почему так-то?! — обиженно спросил Изая и нервно рассмеялся. — Если это правда, то ты недавно говорил с человеком, который прожил больше шестисот лет! Представь себе! Шестьсот… Сложно представить, сколько информации можно было бы собрать за столько лет, а уж сколько людей… — он замолк с мечтательным выражением лица. — А… тебе удалось что-нибудь узнать? — опомнился Изая спустя несколько минут. — Угу, — короткий кивок. — Он ещё вернётся. Сказал, что тогда он ответит на все вопросы. И что-то… про какую-то Пляску смерти, что она закончится. — Пляска смерти? — повторил за ним Изая. — Хм… Макабр. Бренность человеческого бытия… Любопытно. В следующий раз я точно должен быть рядом с тобой. Ты же даже расспросить его нормально не сможешь! — он замолк и достал телефон из кармана, проверяя время. — Но это потом, сейчас у меня к тебе дело. Съездишь со мной в Синдзюку? Нужно забрать кое-какие вещи, а район частично перекрыт. До моего офиса так просто уже не доберёшься. Шизуо обречённо закатил глаза. Он вымотался за день, и перспектива ехать через перекрытые и потенциально опасные места его совершенно не радовала. — А, давай, ты сам, — тоскливо сказал он. — В следующий раз, когда будешь при смерти, я тебе так же скажу, — надулся Изая. — Иногда мне кажется, что крыс в городе живёт больше, чем людей, — словно фокусник, он выхватил из рукава нож-бабочку и ловко прокрутил её между пальцев. — Ты никогда не обращал на них внимания? Присмотрись внимательнее, — Изая указал лезвием в сторону небольших кустов и дальней скамейки. — Они везде. Куда ни посмотри, везде крысы. У меня много ножей, но на всех их не хватит. А бегать от них бесполезно. Самолично видел, как эти заразы по стенам карабкались. Шизуо посмотрел в указанном направлении и прищурился, чтобы лучше видеть. Те чёрные точки, которые он сначала принял за тени, изредка двигались и менялись местами. — А ещё их кровь разъедает сталь, — заметил Изая. — Я уже проверял. Нож чуть ли не на глазах расплавился. Сначала ржавчиной покрылся, потом рассыпался. — Ладно, уговорил, пошли за твоим барахлом.******
Квартира Хэйваджимы все больше напоминала офис. К нему не наведывались незнакомые люди, но всё было завалено папками с документами и книгами. Изая постоянно с кем-то созванивался, обсуждал явно важные дела, но использовал такую терминологию, что Шизуо даже при желании не смог бы вникнуть в суть разговора. Несколько раз к ним вламывались младшие сёстры Орихара. Они умоляли поделиться с ними информацией об их любимом и обожаемом кумире. Изая, если находился в такие моменты дома, поганенько хихикал и совершенно никак не реагировал на умоляющие взгляды Шизуо. Бесенята утихали лишь после того, как Шизуо сдавался и заверял их, что с Каской всё хорошо и он жив-здоров. — Шизу-чан, а они благотворно на тебя влияют, ты спокойнее становишься, ничего не ломаешь, — посмеиваясь, заметил Изая после очередного их визита. — Может, мне почаще их приглашать? — Только попробуй! — прорычал Шизуо, ужасаясь перспективе вновь увидеть мелких близняшек. — Ладно-ладно, не кипятись! — примирительно сказал Изая, подсаживаясь к нему ближе. — Так я хотя бы знаю, что с ними всё в порядке. Если с ними что-то случится, то меня по головке не погладят. Они могут постоять за себя, но всё же… Он задумчиво замолк. Он уже привык, что за своими сёстрами он присматривал сам, а родители лишь иногда интересовались делами своих детей. Их заграничный бизнес казался им важнее. Но это не отменяло того факта, что они ни в чём не отказывали своим чадам. Ситуация в Токио могла заставить нервничать кого угодно. Поэтому недавно Изая имел честь вновь пообщаться со своими родителями. Разговор был долгий и не очень приятный. Дверной звонок издал несколько коротких сигналов и затих. — Только не они, — обречённо простонал Шизуо. — Не они, — подтвердил Изая. — Сёстры обычно более настойчивы. И они бы просто вскрыли замок. Тебе следует посмотреть, кто это. У тебя редко бывают гости. А друзья без предупреждения обычно не заявляются. Шизуо неохотно кивнул и вышел в прихожую. Его сразу насторожило то, что в дверь кто-то едва слышно скрёбся. Будучи прямолинейным человеком, он просто резко распахнул её, отчего дверь ударилась об стену. Послышался сначала резкий взвизг, а затем недовольное фырканье, но за ней никого не было. — А ты не любишь гостей, — мягко рассмеялся Винсент, выходя из тени и покручивая трость. — И да… Ты прихлопнул Сью, — он присел на корточки и вытянул над полом руку с раскрытой ладонью. На неё запрыгнула крыса, вынырнувшая из-под двери, и тут же зафыркала, кивая головой на Шизуо и явно жалуясь. — Видишь, она обиделась. — Она названа в честь Одноглазой Сью? — с любопытством спросил Изая, выглядывая из-за плеча Шизуо. Тот стоял, подобно монолиту, неподвижно, и, казалось, не дышал. — О… Да, только эта Сью не одноглаза и гораздо красивее той, — улыбнулся Винсент, зажав трость под мышкой и поглаживая крысу по голове. Она продолжала недовольно фырчать. — Так вы позволите войти? Думаю, говорить на пороге будет неудобно. Я же обещал ответить на ваши вопросы. Шизуо выглянул за дверь и огляделся по сторонам, явно ища толпу чёрных грызунов, но никого не увидел. — Эта дрянь точно одна? — он хмуро кивнул на Сью. — Если да, то можно. — Шизу-чан, ты даму обидел. Нельзя так говорить, это некультурно, — подколол его Изая, наблюдая за крысой, всем видом выказывавшей свою обиду. — Конечно, проходи. Этот разговор точно будет интересным, — он дёрнул неповоротливого Шизуо за рукав и потащил за собой в зал, — Шевелись, джентльмен. В зал Винсент вошёл последним. Он с лёгким любопытством разглядывал вещи и технику, и странно улыбался, когда Сью, усевшаяся у него на плече, что-то торопливо фырчала. — Так в чём же цель визита? — спросил Изая, жестом предлагая сесть. — Кроме ответов, конечно же. — Я пришёл сообщить, что Пляска смерти завершилась, — сказал Винсент, не спеша воспользоваться предложением. — Я думал, что обо мне знает только один человек, но, вижу, что вы оба неплохо осведомлены о моём прошлом. По правилам, я должен убить того, кого не коснулась чума, но в чьи руки попали опасные знания, — предупредил он, глядя Изае в глаза. — Но этим правилом я пренебрегу. У вас слишком тесная связь, чтобы её разрывать. Шизуо поперхнулся воздухом, а Изая вскинул бровь. Им было странно слышать подобные слова от человека, который видел их впервые. Но глянув на перебиравшую лапками Сью, у Изаи закралось стойкое ощущение, что Винсент знал о них гораздо больше, чем показывал. А своей интуиции информатор предпочитал верить. — Зачем вообще была нужна эта Пляска? — спросил он. — Для того, чтобы насытить смерть, — с готовностью ответил Винсент. — Раз в несколько веков она требует свою долю. По настоящему особой причины нет. Эти жатвы нужны для них, — он посмотрел на Сью. — Для крыс? — недоверчиво переспросил Изая. — Не совсем, — Винсент ненадолго замолк, подбирая слова. — Они не те крысы, о которых вы думаете. Наверное, вы считаете, что они разносчики болезни. Но это не так. Они и есть — болезнь. Они… символ чумы, они её воплощение. Они пожирают человека снаружи и изнутри. Попав в кровь, они становятся частью своей жертвы и разрушают её, заставляют гнить. Именно поэтому нельзя вылечиться от заражения. — Много лет назад тот Чумной доктор вылечил заболевших, — заметил Орихара. — Значит, способ всё-таки есть. — Да, это тоже одна из причин, почему я пришёл, — Винсент достал из-за пазухи небольшой флакон из витого стекла, заполненный сизой дымящейся субстанцией, и сложенный листок. — Это противоядие. Материя, которую пока ещё не изучили и навряд ли смогут это сделать. Не хватит знаний, — он поставил его на стол. — Он концентрированный и совершенно не портится. Этого флакона хватит, чтобы излечить оставшихся больных. Их не так много. Нужно будет поторопиться, чтобы успеть помочь. Думаю, ваши врачи смогут перевести мои наставления по лечению. Я до сих пор пишу, как и раньше, на бургундском. — Бургундский — мёртвый язык, но читаемый, — хмыкнул информатор. — Это не проблема, — он подошёл чуть ближе к Винсенту, с интересом разглядывая Сью, сидевшую у него на плече. — Почему их так много в городе? — Потому что здесь не одна стая. В городе нас пятеро. Но только я склонен к общению, — в его голосе звучали тоска и грусть. Сью озадаченно склонила голову на бок и, вытянув тонкую лапку, погладила Винсента за ухом. — О, я знаю, что ты переживаешь, маленькая, — обратился он к ней, а затем посмотрел на Шизуо. — Тебя мучают кошмары или видения наяву? Шизуо неохотно кивнул. Он уже начал привыкать к кошмарам. И если раньше это были просто картины из далёкого чужого прошлого, то постепенно они стали меняться. Если бы его попросили их пересказать, он не смог бы этого сделать. Эти кошмары были похожи на полотна Босха и Дали. Днём же у него часто болела голова, после чего мерещился то запах дыма, то непонятные изломанные силуэты. — Они скоро исчезнут, — заверил его Винсент. — Но… я обязан спросить. Не хочешь присоединиться к тёмным пастырям? — Зачем? И почему именно я? — спросил Шизуо. — Почему ты? — Винсент задумался, перекидывая трость из руки в руку. — Ну… стоит заметить, что ты пережил чуму. А это многое значит. Но важно не только это. Когда стая набрасывается на человека, все разбегаются в ужасе. Мало кто рискнёт на неё напасть, и ещё меньше решатся помочь жертве без корыстного умысла. Я наблюдал за тобой. Ты кинулся на помощь женщине совершенно не думая ни об опасности, ни о возможном успехе. Я отозвал стаю, когда понял, что ты не намерен сдаваться. Через неделю Сью сообщила мне, что ты выжил. — Эти твари не только убивают и жрут, но ещё и следят?! — лицо Шизуо перекосило от омерзения. — Вот же блядство… — Они не только моя паства, но ещё и глаза и уши, — тихо рассмеялся Винсент. — Я понимаю, они тебе не нравятся. Мало кто из людей способен их полюбить. Первое время я тоже думал, что никогда не смогу привыкнуть к ним. Но… они могут стать хорошими друзьями. Правда, не все, да, Сьюзи? — он почесал её за ушком и та согласно закивала. — Сью — крысиная королева, со стаей сейчас король. У каждой стаи своя иерархия. В их глазах я бог. — И что же делают пасторы? — поинтересовался Изая. — Следят за паствой, естественно, и контролируют их, сдерживая смерть, которую они несут. Мы насыщаем новой кровью саму болезнь. У нас нет цели уничтожить всех людей. Скорее, наш приход заставляет людей задуматься о своей человечности или потерять её окончательно. Угроза смерти всегда открывает истинное лицо. Кто-то сплачивается, а кто-то пытается на этом нажиться и тонет во всех смертных грехах. Не во всех эпидемиях виноваты только маленькие, — Винсент замялся. — Маленькие организмы, несущие заразу. Во времена, когда люди обеспокоены болезнью, они не всегда видят её истинные причины. Нам не нужна огласка. Мы приходили в города и сёла много веков назад, приходим сейчас, и будем возвращаться и в дальнейшем. Это неизбежно. — И каково это — быть пастором? — задал новый вопрос Изая. — Как другие — не знаю. Они… мне с ними трудно разговаривать. Но все мы раньше были людьми. Когда тот доктор предложил мне стать пастором, я был не в себе. Он пообещал жизнь без проблем и смерти. Да… без смерти. Ты просто застываешь в том возрасте, в котором даёшь согласие. Ты лишаешься своей смерти, но постоянно следуешь за ней по пятам, смотришь, как умирают другие. Это похоже на наказание. Для меня это наказание за мои грехи. У меня до сих пор ноет сердце… Для других, возможно, это иначе. Я не принуждаю давать согласие. Ты волен отказаться, — Винсент поставил трость на пол и опёрся на неё. — Соглашаясь, ты лишаешься обычной жизни, друзей, любви. Но на тебя накладываются обязанности. Тебя окружат смерть и насилие. Воздух пропитается чужой болью и слезами. Некоторые испытывают от этого наслаждение. — Я ненавижу насилие, — огрызнулся Шизуо. — Я знаю. Я повторюсь, ты волен отказаться. Я не навязываю тебе ответ. Сью на плече Винсента занервничала и дёрнула его за прядь тёмных волос. Тот удивлённо повернулся к ней. Она сложила лапки на груди и торопливо запищала. Винсент озадаченно моргнул и кивнул. — Она хочет, чтобы я передал тебе её слова, — сказал он удивлённо. — Она долго за тобой наблюдала. И уже не так сильно обижается за удар дверью. Она говорит, что устроила драку с крысами другой стаи, чтобы те не навредили твоему брату. А ты заслужила своё имя, — обратился он к Сью. — Могла бы хотя бы меня предупредить, а не самовольничать, — на эти слова крыса развела лапки в стороны, словно пожимала плечами. От услышанного у Шизуо поползли глаза на лоб. Он только сейчас понял, что должен быть благодарен этой мелкой зверушке за то, что она сохранила жизнь его брату. Изая, наблюдавший за происходящим, не выдержал и громко рассмеялся. — Мне нечем её отблагодарить, — неохотно выдавливая из себя слова, сказал Шизуо. — И не надо, она не ест обычную пищу. Ей достаточно твоего удивления, — Сью довольно закивала. — Я так полагаю, что твоё ответ на моё предложение «нет», да? — Да, я ненавижу насилие. — Это хорошо. Но я должен был спросить, — Винсент покрутил трость, опустив взгляд. — Такие люди, как ты, редкость. Прямолинейные, добрые и честные. Это хорошие качества, даже не смотря на перекрывающую их вспыльчивость. Вы неплохо дополняете друг друга… — он задумчиво и мечтательно улыбнулся. — Много лет назад у меня был… друг. Правда, его жизнь быстро оборвалась. Он научил меня предчувствовать беду сердцем. С тех пор оно не утихает… Я так и не смог посвятить ему ни строчки. Больно… Но, пожалуй, мне пора. Не стоит больше задерживаться. Всё самое важное я уже сказал. Новых нападений крыс не будет, сегодня все стаи покинут город. Лекарство для заболевших я вам отдал. Я знаю, что вы знаете, кому его нужно передать. Сделать это нужно как можно быстрее. — И где же будет новая вспышка смертей? — спросил Изая. — Кто знает… прощайте. Винсент слегка поклонился и исчез.******
Как и обещал Винсент, нападения прекратились. После его ухода из квартиры, Изая передал лекарство и переведённую инструкцию Кишитани. Город медленно оправлялся от перенесённого ужаса. Жара начала спадать, сменив гнев на милость. Подростки ещё продолжали рассказывать страшилки про Чумного Доктора, но уже без прежнего ажиотажа. На смену ему пришли старые городские легенды. Всё возвращалось на круги своя. — И всё-таки, кем же был тот доктор, которого встретил Винсент?.. — в очередной раз спросил Изая сам себя, листая жёлтую газетёнку. — Тебе же сказали, что никто не знает, — пробурчал Шизуо, выдыхая облако сизого дыма. — Но он же был… — А не всё ли равно, а? — Да, пожалуй… у нас и без него есть интересные люди.