Тем временем в Малфой-мэноре.
— Добби, позови хозяина, — холодно бросил мужчина, закутанный в черную мантию, он шёл так стремительно, что её полы развевались, а с черноволосой головы слетел капюшон. — Как пожелаете, мистер Снейп, — домовик согнулся почти пополам и тут же беззвучно исчез. Как всегда безупречно одетый хозяин поместья — Лорд Люциус Абраксас Малфой соизволил явиться через целых пять минут, что Снейпа решительно не устраивало. — Что случилось, Сев? Почему ты так поздно и один? Где Поттеры? — Я не успел, Люц. Этот безумный старик убил их! Лили и Джеймса… Лицо Снейпа было совершенно белым, только глаза, заплаканные, красные, совершенно безумный взгляд, да поджатые в ниточку губы, которые терялись на фоне бледности. — А мальчик? — Они успели забрать его в последний момент. Я был уже в Годриковой впадине, но великан был быстрее. Он унес ребенка — улетел с ним на Блэковском мотоцикле. Я не смог спасти его. Не сдержал обещания, которое дал Лили… — Успокойся! Мы узнаем, где Гарри. Нужно только убедить его в том, что мы друзья, а Дамблдор — убийца и последний ублюдок. — Надеюсь, Люциус, надеюсь. Малфой и Снейп похоронили Лили и Джеймса Поттеров в семейном Поттеровском склепе — старик-то, даже не пошевелился. И только после этого принялись искать их сына. Уже через неделю им было известно, что мальчик находится у родной сестры Лили. Недолго думая, Люциус и его жена Нарцисса отправились к семейству Дурсль. Неведомым образом они сумели убедить Петунию и Вернона, что они не представляют опасности, хотят помочь маленькому Гарри и наказать виновных в смерти его родителей. От упоминания Лили на глазах Петунии снова навернулись слезы, но они поверили и позволили Малфоям видеться с мальчиком. Так проходил год за годом. Гарри рос и ни в чем не нуждался — внимательная семья его тёти, кузен, который заступался за него в школе, дядя Вернон, пусть не слишком любящий, но при этом воспитывающий, как родного сына — настоящая опора и поддержка. По чуть-чуть он принимал информацию, которую ему рассказывали дядя и тётя. О родителях, об их смерти, и о том, что есть хорошие люди, которые хотят ему помочь, а есть плохие виновники смерти его родителей. Они предупредили мальчика обо всех людях, о которых их когда-то предупреждали Малфои. И с трепетом ждали письма из Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. В начале лета, на пороге, в куче утренней почты, семейство Дурслей обнаружило письмо. Петунья нахмурилась, Вернон пробурчал что-то неразборчиво, а Дадли и вовсе скис — все они поняли — пора. Отдавать родного племянника в этот рассадник предателей совсем не хотелось, но особого выбора не было. Письмо гласило о том, что он зачислен в школу, необходимый перечень предметов и учебных пособий для обучения, и приписку о том, что покупать что бы то ни было самостоятельно не нужно — к нему прибудет доверенное лицо Директора Альбуса Дамблдора, которое поможет оформить всё необходимое, а также, в дальнейшем, проконтролирует доставку Гарри к Хогвартс-Экспресс. В день, когда Гарри Поттер праздновал свой тринадцатый день рождения, дом семейства Дурсль посетил некий Рубеус Хагрид. — Добрый день. — Кто вы? — спросил Вернон, хотя уже догадывался кто это. — Я лесничий школы Хогвартс. Здесь я по личному поручению директора Альбуса Дамблдора. Рад сообщить, что Гарри Джеймс Поттер зачислен в школу чародейства и волшебства. Петунья поджала губы, но усадила великана на диван. — Гарри, — пробасил он, тепло улыбаясь, — уже совсем скоро ты отправишься в школу, так что пришло время приобрести всё необходимое. — Хорошо, — кивнул мальчик, — я только оденусь. Перед выходом Гарри подбадривающе подмигнул тёте Петунье, и отправился за великаном. — Вот, Гарри, — вещал Хагрид, когда они выбрались к какому-то бару, — это значится Дырявый котел. Заходи. Гарри было неприятно до ужаса. Всю дорогу на них пялились, как на восьмое чудо света, а одна добросовестная дамочка в автобусе всё пыталась выяснить у него, всё ли нормально, и не похитили ли его часом. Он едва убедил её, что все хорошо, и выдохнул, когда они всё-таки выбрались к этому бару. Хагрид… не то что бы был плох, скорее непроходимо глуп и излишне прост. А ещё до ужаса обожал директора, о чем трещал практически не переставая, Дамблдор то, Дамблдор се… Будто в мире волшебников больше никого и не было. — … а вот это, значится, маглы… ага, — казалось Хагриду было не очень-то и важно, слушает его Гарри или нет, — ну, не волшебники, которые, во-о-от, они тогда шумиху подняли. Совы летали туда-сюда, прям средь бела дня, представляешь? — Совы? — единственное, что заинтересовало Поттера. — Ну, мы это, — великан почесал бороду, — почту ими отправляем. Письма. Ага. Почтальоны не везде добраться могут, а совы это… долетают и адрес знать необязательно. — Хочу сову, — тут же заявил Гарри. — Ну, это, — великан улыбнулся, — конечно. Сейчас зайдем в банк, зайдешь в свое хранилище, денег возьмёшь, и мы всё купим. Всё, что нужно. Банк оказался великолепным белокаменным зданием, наполненным странными существами. — Это значится, гоблины, — великан хихикнул, совершенно по-детски, — противные они и злые. С ними лучше не хитрить, накажут так, что мало не покажется… До стойки они дошли молча. — Мы пришли взять денег с хранилища Гарри Поттера, — сообщил великан дежурному гоблину, тот недовольно сморщился и дернул ушами. — Есть ли у мистера Поттера ключ? — спросил он, обращаясь к Гарри. Поттер уставился в полной растерянности на великана, тот же сосредоточенно хлопал себя по карманам, коих у него оказалось слишком много. Гоблин, глядя на все это действо, недовольно поджал сморщенные губы, уши его продолжали раздраженно подрагивать. Как только великан выудил ключ из кармана и показал его дежурному, Гарри, стараясь не теряться, выхватил кусок металла, при этом абсолютно невинно хлопая глазами. — Но директор… — начал было великан. — Что такое, — Гарри строя из себя невинность глянул сперва на великана, а потом и на гоблина, — он же мой, верно? Он дождался кивка от обоих, и, ему даже показалось, что гоблин развеселился. — Значит должен быть у меня, — продолжил мальчик. — Совершенно верно, мистер Поттер, — прокаркал гоблин, а затем подозвал кого-то из коллег пальцем. — Крюкохват, — представился гоблин, — поверенный семьи Поттер. — Гарри, — мальчик протянул руку, так, как это принято у маглов, — Гарри Поттер. Рад знакомству. Гоблин удивленно посмотрел на протянутую ладонь, хмыкнул, но всё же пожал.***
Из банка Гарри вышел с увесистым мешочком и мысленно прикидывал, сколько у него денег в переводе на фунты. Покупка учебников не запомнилась чем-то примечательным, так как Гарри весь извёлся, ожидая, когда же уже будет можно приобрести сову. Звякнул колокольчик, извещая продавца об их приходе, и Гарри, едва глаза привыкли к свету, стартанул к дальней стене, на которой были выстроены клетки с пернатыми почтальонами. — Вот эту, — он кивком указал на полярную сову, — хочу белую. Продавец, мило улыбаясь, рассказала об уходе за новым питомцем, о совином ритме жизни и прочие мелочи, но Гарри слушал в полуха, наглаживая через прутья жёлтоглазую красавицу. — Букля, — сообщил он ей полушепотом, — будешь Буклей. Сова одобрительно ухнула. По возвращению домой, Гарри пересказал прошедший день тёте, на что та только хмыкала — всё сходилось с тем, что рассказывали ей Малфои.***
Тридцать первого августа их дом вновь встретил великана. Вещи Гарри были уже собраны, клетка с совой упакована. — Гарри, будь умницей, — сказала тётя Петуния и уже тише, шепнула, — помни всё, чему мы тебя учили; на вокзале тебя встретит высокий мужчина со светлыми волосами — Люциус Малфой. Ему можно доверять. — Конечно, тётя. Гарри вместе с Хагридом покинули дом. Всю дорогу великан вновь рассказывал, какая у них распрекрасная школа и какой хороший директор. Говорил о факультетах, и, что Гарри обязательно должен поступить на Гриффиндор. Ведь там учились его мама, папа, и даже сам директор был выпускником сего славного факультета. Только Гарри помнил всё, чему его учили тётя с дядей и не верил ни одному слову. На вокзале он остался один, проклиная «заботливого» директора, «ответственного» провожатого, и вообще всех тех, кто даже не додумался объяснить ему, как, собственно, он должен попасть на платформу. Девять и три четверти — ну что за ерунда, он уже пятый раз проходил между восьмой и девятой платформами, но никак не мог понять, где должна быть искомая. Вдруг он заметил небольшую группу людей, все, как один похожих друг на друга. И, что приметно, все рыжие. Они говорили как раз о той платформе, которую искал Гарри. Он уже собирался подойти и спросить, но в его тележку кто-то врезался. Он поднял глаза и наткнулся взглядом на милого белобрысого мальчика. — О, прошу простить меня. Я случайно. — Ничего страшного. Извини, а ты не знаешь, где платформа девять и три четверти? — Конечно, знаю, я туда и направляюсь, только нужно родителей дождаться. Я кстати Драко. Драко Малфой, — мальчик протянул руку. — А я Гарри. Гарри Поттер. — Драко, вот ты где. Мы тебя потеряли. О, ты уже нашел себе друга, — к детям подошла красивая статная женщина, а за ней и мужчина. — Да. Это Гарри Поттер, он тоже едет в Хогвартс. — Мистер Поттер, давно я вас не видел. Позвольте представиться, Люциус Малфой. — Это о вас говорила моя тётя? — уточнил он на всякий случай. — Да. Гарри, дам тебе совет. В школе держись рядом с Драко и Северусом Снейпом. И никому не доверяй. Гарри кивнул. Он, конечно же, всё понял и помнит всё то, что столько лет объясняла ему тетушка. Мальчики сели в один вагон. Драко оказался пусть и немного резковатым, избалованным, но всё же довольно приятным мальчиком. Он тоже рассказал Гарри о школе и о факультетах, но его рассказ, конечно, разительно отличался от того, что рассказывал ему лесничий. Позже они ели сладости и болтали о всяких глупостях. Когда дело дошло до рассаживания по лодкам, Гарри постарался стоять в самом конце, дабы не попасть в Хагридовы лапища и не слушать хвалебные оды директору. Драко, конечно же, был с ним. Добравшись до замка, они выслушали Минерву Макгонагалл; их, наконец, запустили в зал. Началась церемония распределения. Гарри оглядел стол преподавателей — вот тот, черноволосый, с орлиным профилем, наверняка тот самый Снейп — про него тётя тоже говорила, и он единственный подходил под описание. А по центру, конечно же, директор: абсолютно сумасшедшего вида мантия — фиолетовая, в ярко-желтые звезды, очки-половинки, седая борода, такая длинная, что теряется под столом, заплетенная в нелепую косичку и цепкий взгляд холодных, голубых глаз. Гарри поёжился, взгляд будто проникал в самую душу и был явно недовольным. Малфой попал в Слизерин — кто бы сомневался, в поезде он только об этом и говорил. Наконец, дошла очередь и до Гарри. — О, Гарри Поттер. Куда же мне тебя отправить? Я вижу силу. Вижу храбрость. Вижу цепкий ум. И вместе с тем, вижу хитрость… Сложно. Очень сложно. — Туда, где я смогу достичь наибольшего величия, — мысленно проговорил мальчик. — Что ж, будь по-твоему… СЛИЗЕРИН! Тишину в зале, казалось, можно было резать ножом.