Ничего личного. Это просто работа - 2

Расстилающиеся до горизонта молочно-белые шапки облаков, похожие на взбитые умелой рукой кондитера сливки, почти не двигались, создавая ощущение, что один из самых быстроходных лайнеров местных авиалиний просто висит в воздухе. От этого в горле перекатывался горячий горький ком, отбивая любые мысли о еде. Яркий свет нещадно резал глаза, усиливая мерную пульсацию в висках, с которой безуспешно боролись две таблетки обезболивающего — их противный меловой привкус до сих пор чувствовался на языке, перебивая сладость выпитого перед полётом сока. Люси, поморщившись, опустила защитное стекло на иллюминаторе и с облегчением выдохнула — давно надо было так сделать, не стоило столько времени мучить себя. Щеки тут же коснулась широкая ладонь, слегка царапнув кожу жёсткими бугорками мозолей. От подаренного чужим телом тепла в глазах начало жечь, и Люси, крепко зажмурившись, тем самым не давая солёной влаге вырваться наружу, сильнее прижалась к ласкающей руке. — Как ты? Пришлось просто кивнуть в ответ, боясь выдать себя голосом, но Нацу знал жену уже достаточно хорошо, чтобы даже по такой мелочи понять, насколько остро она сейчас нуждается в чём-то гораздо большем, чем обычное прикосновение. Убрав мешающий подлокотник, он притянул её к себе, позволив в сильных мягких объятиях хоть на секунду забыть о творящемся с ними кошмаре. И только почувствовав, как Люси расслабилась, Нацу отпустил её и спросил: — Может, хочешь поесть? Стюардесса уже ушла, но я могу попросить что-нибудь. — Если только попить. Я не голодна. — Лимонад подойдёт? — Вполне. Жажда отступила, даже головная боль постепенно сошла на нет, уступив место отупляющей сонливости. Однако заснуть так и не удалось, вместо этого её снова мучили воспоминания. Ворвавшийся на кухню Близ не сказал ни слова, просто сгрёб в охапку и потянул к двери. Шепотки у неё за спиной, резко обрываемые разговоры, переглядывания — всё это недвусмысленно намекало: в скором времени должно что-то случиться, весьма серьёзное и опасное. В шкафу уже стояла собранная в тайне от остальных сумка со всеми необходимыми вещами, перед сном вместо молитвы мысленно проговаривались инструкции, когда-то неоднократно повторенные Локи. Она была готова — так ей казалось. До тех пор, пока один из Духов не попытался вытащить её из дома. Мозг мгновенно отключился, тело подчинялось лишь одному-единственному инстинкту — спасти своего ребёнка. — Нет, Близ, отпусти! — Люси отчаянно пыталась вырваться из жёсткого кольца худых жилистых рук, задыхаясь от разливающегося в груди отчаяния. — Тиа! Солнечный свет ударил по глазам, ветер дохнул в лицо, дразня запахом свежескошенной травы и разогретого асфальта, и в тот же миг по ушам, отрезая все остальные звуки, ударил оглушающий грохот, земля неожиданно содрогнулась под ногами, прыгнула навстречу, сверху навалилось что-то тяжёлое, сдавило, не позволяя шевелиться. А потом начало двигаться, хватая её за разные части тела, и это лишь увеличило панику. Люси снова начала отбиваться и в этот раз освободилась на удивление легко. Она села, водя ничего не понимающим взглядом по сторонам, пока не наткнулась на обеспокоенное бледное лицо Близа. Он что-то спрашивал — Люси видела, как шевелись его губы — но в голове стоял не прекращающийся гул, из-за которого ничего не было слышно. Она просто кивнула, отмахнувшись от протянутых к ней рук, и обернулась. От дома ничего не осталось: торчащие из кучи источающих к пронзительно голубому небу вонючий чёрный дым обломков несущие балки, усеянная мусором лужайка, летающие в воздухе тлеющие ошмётки непонятно чего. И неподвижное тело на подъездной дорожке, пришпиленное к земле, как бабочка булавкой, тонким железным прутом. Встать не было сил. Люси ползла на четвереньках, не замечая, что ранит ладони и колени осколками усеявшего траву стекла — перед глазами стоял крохотный кулачок, сжимающий серый от пыли рукав футболки Нецы. Близ успел к сестре первым. Склонился над ней, осторожно убрал с лица волосы, прижал дрожащие окровавленные пальцы к шее. Мгновенно подобрался, аккуратно перевернул Нецы на бок, дав Люси возможность забрать дочь. Маленькое тельце беззвучно содрогалось в её руках, так же немо Близ уговаривал сестру держаться, и, кажется, не было ничего страшнее этой пантомимы. А потом она увидела Нацу. Вот так, внезапно: ещё секунду назад его не было, а теперь он уже бежит к ней, оставив далеко за спиной Стеф и Локи. К ней мгновенно вернулся слух, будто кто-то резко вывернул на полную регулятор громкости, и Люси едва не оглохла от обрушившихся на неё звуков. Больница осталась в памяти смазанным блёкло-серым пятном: полупустой холодный коридор, едкий запах дезинфектора, едва слышное бренчание медицинских инструментов, щедро отсыпанные эскулапом с уставшим лицом непонятные и от того ещё более пугающие термины. Нецы пострадала сильнее всех — штырь проткнул плечо насквозь, чудом не задев кость. На Тии не было ни царапинки, но пережитый стресс, нервозность окружающих и незнакомая обстановка давали о себе знать — малышка без конца плакала, даже заснув на руках отца, нервно вздрагивала на любой громкий звук. Едва операция закончилась и им сообщили результаты, все, кроме оставшегося в больнице Близа, уехали в гостиницу. Только переступив порог номера и увидев на столике так и не тронутый пирог, испечённый ею утром, Люси наконец осознала, что произошло. Нацу едва успел подхватить её, второй рукой прижимая к себе Тию, которую тут же забрала Стефани — никто бы не справился с двумя рыдающими женщинами без посторонней помощи. Локи появился уже под утро, всклокоченный, бледный, с тёмными кругами под запавшими, словно выцветшими глазами. Молча кивнул всем и ушёл в смежный номер. Его не стали беспокоить — он всю ночь разбирался с полицией, теперь же, судя по всему, ему предстоял непростой разговор с начальством, оказавшийся на удивление коротким — минут через десять Локи уже присоединился к остальным. Сев на диван, он в два глотка опустошил ближайшую к нему чашку с чаем и, не поднимая головы, коротко бросил: — Мы возвращаемся, — а через долгую тяжёлую паузу добавил, встретившись глазами с Нацу: — Все.

* * *

Скрип соседнего кресла прогнал прочь одолевшую его дремоту, но приятный холод вложенной в ладонь запотевшей бутылки почти примирил с невозможностью подремать пару часов — он не спал уже сутки и, кажется, ещё не скоро сможет побаловать себя свиданием с подушкой. Локи на ощупь нашёл крышку (глаза категорически отказывались открываться, желая создать хотя бы иллюзию отдыха для вымотанного организма), отвинтил, отметив краем сознания характерный щелчок, издаваемый непочатой тарой, щедро отпил и поморщился: — Ты специально, да? — Если я скажу, что перепутала бутылки, поверишь? — Стефани забрала у него ненавистную колу, заменив её холодным чаем. — А ты и вправду их перепутала? — не удержался от сарказма Локи. В ответ послышалось негромкое фырканье — мисс Вирго никогда не отличалась покладистым характером, при любой возможности демонстрируя своеволие и некоторую стервозность, за которыми пряталось… да много там чего пряталось. Но всё это ему нравилось, и Локи, общаясь со Стеф, часто чувствовал себя ребёнком, с неудержимым любопытством вскрывающим рождественские подарки: что нового и необычного приготовили ему родители в этом году? Угадать получалось в одном случае из ста, да и то его не покидало ощущение, что Стефани просто позволяла ему такую роскошь, дабы не ущемлять мужское самолюбие и поддерживать интерес — эта игра заводила их обоих. Сложно было сказать, когда именно она началась, но за прошедшие годы ей посчастливилось не просто сблизить на первый взгляд абсолютно разных людей, но и стать довольно прочной основой для возникшего между ними чувства. Так что отказываться от неё никто не собирался. — Ты всё ещё злишься на меня? — спрашивать об этом не было особой необходимости — отчуждённое молчание, повисшее между ними после посещения Нецы в больнице, говорило само за себя, и Локи не собирался откладывать решение этой проблемы в долгий ящик. Не известно, что ждёт их по прилёту, а любые раздоры и недомолвки в группе могли обернуться катастрофой. — Это так заметно? — не стала отрицать очевидного Стефани. — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы не суметь этого заметить, — Локи, так и не притронувшись к напитку, убрал бутылку в сетку стоящего впереди кресла и продолжил — негромко, но достаточно твёрдо, тоном подчёркивая каждое произносимое слово: — Я не собираюсь извиняться за свои распоряжения, Стеф. Мне как руководителю приходится нести ответственность не только за свои, но и за ваши действия, поэтому, поверь, каждый из моих приказов продуман и тщательно взвешен. — Каждый? — не удержалась от вопроса строптивая подчинённая. Солар, повернув голову, посмотрел ей в глаза. — И последнее, — Локи поправил зеркало, чтобы, не оборачиваясь, видеть обоих устроившихся на заднем сиденье арендованной машины Близнецов. — Напоминаю: объект для защиты у нас по-прежнему один — Люси. Её жизнь и безопасность находятся в приоритете. Это понятно? — Что?! — вскинулась Нецы. — А как же?.. — Только Люси, — жёстко повторил Локи. — Это приказ. — Да, каждый, — эхом откликнулся он, с трудом удерживая на лице спокойное выражение, когда хотелось грязно выругаться — пока остальные Духи играют в благородных рыцарей без страха и упрёка или ярых моралистов, ему остаётся лишь, сцепив зубы, действовать согласно поступавшим сверху директивам, какими бы бесчеловечными они не казались ему самому. Впрочем, Локи знал, на что шёл, соглашаясь на эту работу. Что же до мук совести, это ведь исключительно его проблемы, и если принятые им решения спасут хотя бы одного безвинного человека, всё остальное он переживёт. — Прости, — едва слышно раздалось сбоку — Стефани, словно подслушав его невесёлые мысли, поспешила замять конфликт. — В этот раз мне сложно быть объективной. Они ведь не просто наши подопечные, они моя семья. Все трое. Я не могу выбирать. Как и Близнецы, хотя и по другой причине. — Именно поэтому выбор лежит на мне. И я не столь бесчувственный, как думают некоторые. — Как она? — Локи, не отрываясь, смотрел на бледное лицо Нецы, почти сравнявшееся по цвету с больничным постельным бельём. Его ребята редко попадали в подобного рода передряги, и каждый раз ему приходил на ум один и тот же вопрос: что было бы, отдай он другой приказ? Помогло бы это избежать свалившихся на них неприятностей или наоборот, привело бы к ещё большим? Сколько ночей он не спал, прокручивая в голове многочисленные варианты развития событий, выбирая наилучший? В бытность обычным копом принимаемые им решения не касались стольких людей, хотя могли стать не менее фатальными, и всё же… Иногда Локи жалел, что променял свой тихий участок на работу в отделе, и в то же время чётко понимал: обратной дороги нет, потому что он просто не сможет бросить однажды доверившихся ему людей. А значит, надо посильнее стиснуть зубы и идти вперёд. — Врачи пока не говорят ничего определённого, но общее состояние стабильное. Это хороший признак, — голос Близа звучал глухо — ему явно было трудно произносить безликие слова, которыми доктора обычно отделываются от родственников потерпевших. — У тебя полчаса, чтобы попрощаться — в двенадцать у нас самолёт. — Я не полечу, — упрямо набычился Близ. — Повтори, — холодно процедил Локи. — Я никуда не полечу. Как ты не понимаешь? Лиза моя сестра, она единственная, кто у меня остался, я не могу бросить её здесь одну! Отделяющее общий коридор и палату Нецы стекло мелко задрожало от впечатавшейся в него спины Близа, но Локи не обратил на это ни малейшего внимания, как и на гневные окрики персонала, требующего прекратить драку. Пальцы лишь сильнее сжали воротник рубашки несопротивляющегося Марка, словно это могло удержать от более радикальных способов воздействия на провинившегося подчинённого. — Мне напомнить, что вы уже нарушили один прямой приказ? Желаешь ещё посвоевольничать? Или включишь наконец голову? Ты нужен мне там, ты и твои способности, чтобы подобного, — нервный кивок в сторону палаты, — ни с кем больше не случилось. Да никто и не говорил, что Нецы останется одна, — отпуская Близа, уже гораздо спокойнее продолжил Локи. — Рак уже вылетел, он присмотрит за ней, и при первой же возможности они вернутся. Так что иди, не трать время впустую. — Я знаю, — заговорческим шепнула Стефани, проведя пальцем по его руке. — Лучше, чем кто бы то ни было. Сладким жаром опалило всё тело, с головы до ног, и Локи поспешно, чтобы успеть спрятаться от наверняка внимательно вперившегося в него взгляда, отвернулся к ненавистному иллюминатору — он не любил летать, поэтому всегда старался садиться подальше от окна и не смотреть в него, но сейчас вид вспененных облаков был единственным, что могло помочь прийти в себя от неосторожного намёка и не опозориться прилюдно крепким стояком в штанах. «Как подросток, ей-богу», — успело стыдливо царапнуть в мозгу, прежде чем на плечо легла чужая голова. — Стеф, — предостерегающе вздохнул Локи — он был совсем не против послужить ей подушкой, но необходимость хотя бы на людях соблюдать негласные правила заставляла его отказываться даже от такой малости. — Не порть момент, — Стефани повозилась, устраиваясь поудобнее. — Мы и так уже нарушили почти все твои дурацкие инструкции. Одной больше, одной меньше… — Действительно, — хмыкнул Локи и, не удержавшись, коснулся губами розововолосой макушки.