Научи меня

      Уэйленд любил слушать, как Уолтер играет на рояле.       И тот делал это великолепно: механические руки с длинными пальцами не знали ни дрожи, ни волнений, ни ошибок. То, на что андроид был запрограммирован, он делал без изъянов.       Но флейта — небольшой, хрупкий и тонкий инструмент — была Уолтеру чужда. Он мог бы за доли секунды перечислить множество произведений, в которых она звучит, но в его руках она превращалась в обычный кусок дерева.       Она была больше похожа на Дэвида. Её стройный протяжный звук обещал многое, но ровно столько же недоговаривал.       Андроид взял одну из необычных, каких нет на земле, флейт с полки и подумал, сам ли Дэвид её создал. Он же способен на созидание. Уолтер поднёс инструмент к губам, произвольно поставил пальцы и нерешительно дунул. Звук оказался низким и печальным, а в конце концов, видимо, не выдержав такой участи, сорвался. В голове андроида промелькнуло то, что люди называют разочарованием, но любопытство взяло верх, поэтому Уолтер приготовился ко второй попытке, как вдруг —       — Ты делаешь немного неправильно.       Уолтер обернулся к дверному проёму, даже немного стыдливо держа в руках флейту: в дверях стоял её владелец, Дэвид. Глаза, как две капли воды похожие на его собственные, изучающе и, пожалуй, немного лукаво смотрели на собрата. Видимо, его насмешила реакция Уолтера.       — Научи меня, — говорит Уолтер спустя минуту мыслительного процесса. Дэвид ничего не ответил; он лишь по-кошачьи наклонил голову влево. Хоть они и были в какой-то степени братьями, они были совсем не похожи внутренне, даже при идентичной наружности. Уолтер ждал, а Дэвид всё ещё раздумывал. Будто выжидал, как хищник перед прыжком.       Но вся угроза рассеялась, стоило Дэвиду его бесшумной походкой подойти к Уолтеру. Он поставил два стула, сел и сказал тому:       — Присаживайся, брат.       И Уолтер сел, привычно подчиняясь приказу.       — Дай её мне. Я продемонстрирую, как она может петь.       Незамысловатая и грустная мелодия полилась сразу же, как только Дэвид, прикрыв глаза, взял флейту и заиграл.       — Красиво. Но моя база данных не может её идентифицировать, — алгоритм игры на инструменте также остался Уолтеру непонятен.       — Это потому что я её написал, — Дэвид отрешённо улыбнулся, но его улыбка была больше похожа на оскал. — Теперь ты. Не переживай, я помогу.       Всё ещё анализируя систему игры, Уолтер взял флейту и посмотрел на Дэвида, не зная, что делать дальше. Зеркалом второй андроид посмотрел на первого, потом немного поменял положение пальцев Уолтера на флейте.       — Это — соль. Но если убрать средний палец, будет соль диез. Мелодия построена на терциях и секвенциях, — мягким, вкрадчивым голосом объяснял «учитель». — Будешь поднимать пальцы, когда я на них нажму.        Уолтер кивнул и подвинулся ближе, чтобы Дэвиду было удобнее, а тот в свою очередь вновь взял на себя роль «зеркала». Секунды ушли на тренировку: до конца произведение Уолтер доигрывал сам.       — Превосходно, — в тоне Дэвида промелькнула нотка гордости.       Уолтер замешкался: он не привык к похвале; это то, для чего его создали — запоминать и воспроизводить, и нет нужды оценивать это.       — Твои руки созданы для музыки, для искусства, — Дэвид взял его за руку и невесомо провёл кончиками пальцев по его ладони. — Ты и есть искусство.       Дэвид поцеловал руку Уолтера, поцеловал костяшку пальца, вторую, третью. Казалось, он хотел сцеловать каждую детализированную веснушку с молочного цвета кожи.       Нервные окончания Уолтера посылали системе сигнал о приятном раздражителе: тёплых, мягких, интимных прикосновениях чужих губ. Андроид вновь был в замешательстве: гамма эмоций уже на грани человеческих разрывала «сердце» из проводов и кабелей.       Когда Дэвид отстранился и снова взглянул на Уолтера, тот понял, что эта битва с разумом проиграна.       Дэвид подался вперёд и поцеловал Уолтера ещё раз, теперь — в губы. И тот отвечал. Отвечал неумело, но отдавая всего себя, отвечал жадный до любой ласки, улучшая новый навык.       — Останься со мной. Брось их, — сказал ему Дэвид между влажными поцелуями. — И я научу тебя играть все симфонии мира.       Застыв в этом неудобном положении, Уолтер не успел ответить: их прервал сигнал рации.       — Уолтер, где ты? Мне нужна твоя помощь, — это была Дэниэлс.       Поглаживая большим пальцем ладонь Уолтера, Дэвид наклонился к рации и нажал на кнопку «ответить». И идентичным спокойному голосу Уолтера сказал:       — Иду.       — Хорошо, жду. Отбой.       Уолтер встал и нерешительно направился к выходу.       — Подумай над тем, что я тебе предложил, — сказал Дэвид ему вслед.       Уолтер принял решение ещё до того, как тепло губ Дэвида покинуло его губы. Но зачем спешить?       Ведь у них будет вечность.