***
Темноволосый юноша ступал по местами разбитому асфальту. Его шаги звучали как мерное тиканье метронома в минуту молчания. Сегодня он должен был оберегать своего учителя, служить прочной стеной, что защитит от любой атаки.Он был уверен в своих силах,
Он был настроен на бой
И даже ценой своей жизни
Он защитит его, защитит любой ценой.
Служба в Портовой Мафии - штука крайне нелёгкая и опасная. У Мафии достаточно недругов, что, не смотря ни на какие опасения, готовы каждого исполнителя, каждого работника сожрать с потрохами, только бы занять лидирующее место. Ведь порой даже сильнейший эспер может пасть из-за небольшой, даже самой крошечной, оплошности. Ведь все, крути не верти, люди. А людям свойственно ошибаться. По мере приближения к месту назначения, всё четче виднелся силуэт юноши в накинутом на плечи плаще. Он стоял, опёршись спиной о стену и курил. Уже подойдя к учителю, Акутагава молча пристроился неподалёку и, следуя его примеру, стал ожидать нападения. Это ожидание не было долгим. Спустя минут десять послышался грохот. Началась перестрелка. Пока Осаму отстреливался, находясь в своём укрытии, Рюноске в то время рубил всех без разбора, кто имел смелость подобраться к его наставнику ближе, чем на десять метров. Это задание было ещё для малоопытного Акутагавы уроком. Уроком выносливости. Было физически тяжело справиться с таким количеством нападающих. Сегодня ни один из недоброжелателей не должен был остаться в живых. Мгновение, и перед лицом брюнета мелькает лицо нападающего.***
- Ты должен быть сильнее, если не хочешь подохнуть как жалкая псина, одержав позорное поражение, – строгим голосом озвучил шатен, смотря, как его ученик очередной раз отхаркивается кровью. - Вставай и борись. Что ты будешь делать в том случае, если активировать силу не получится?***
Быстро среагировав, он рефлекторно выбил нож из рук противника, после чего распял того на острых шипах Расёмона. Час ушёл на то, чтобы с успехом окончить порученное боссом задание. Лишенный сил, Рюноске пал на колени, пытаясь собрать мысли воедино. Дазай же осматривался, бегал глазами по зданию, пытаясь убедиться, что всё чисто. - А это был правильный выбор, загнать их в здание. Здесь проще ориентироваться, да, Акутагава? – эхом раздался голос теперь в пустующем помещении. - Д-да, - хрипло отвечая, парень с усилием встал на ноги. - Ну что ж, теперь можно вызывать зачистку, – достав из кармана пиджака телефон, Дазай оповестил Огая об удачном окончании задания и вызвал работников зачистки. И вновь воцарилась тишина. Слышны были лишь ударяющиеся оземь капли дождя, что собирались в лужи, да гром хмурящегося ночного неба. Но спокойствию не было дано задержаться на поле боя более нескольких минут. Где-то послышался шорох, а после из тьмы показался быстро приближающийся облик, что скрылся за на складированными мешками. Снова выстрелы и словно одуревший, забыв о слабости, Рюноске бросился к своему дорогому семпаю, сразу активируя щит. «- Что ты будешь делать в том случае, если…»Выстрел.
«- …если активировать силу не получится?»Тишина.
Находясь в шоковом состоянии, Рюноске не сразу почувствовал боль. Прежде чем раненное тело с грохотом пало на холодный бетонный пол, раздался хриплый крик, после которого последняя вражеская пешка с перерезанной сонной артерией встретила свой конец. Падение. Тишина. И словно громом раздаётся крик: - Акутагава! – срываясь с места, Осаму подбежал к своему преданному ученику. –Глупец! - Простите, Дазай-сан, кхе, – речь прервал внезапно вырвавшийся кашель с примесью густой алой жидкости, что стекла по подбородку, – п-простите, что не оправдал вашей, кх-кхе, ваших надежд… - Глупый…я давно жажду смерти, но ты…тебе ведь ещё жить и жить! – крепко держа бледную руку юноши, что была прижата к пулевому ранению, он придерживал его голову, смотря в заполненные слезами серые глаза, – Дурачок… - Простите…- слабый кашель. - Перестань! – понимая, что тот уже не жилец, Осаму с горьким осознанием происходящего пытался держать статус строгого и непробиваемого учителя, что у него, конечно же, не получалось. - Дазай-сан…мне так нравится запах Ваших духов…Затуманенным взглядом взирая на мир,
Находился в плену, да в бреду.
Не узнать ему более счастья победы,
И пораженья боле не знать.
- Каких духов? – с полными слёз глазами, мафиози, нелепо улыбаясь, непонимающе озвучил вопрос. - Ваши приторно-сладкие духи, в которых так отчётливо слышен запах вишни, мне …очень… нравятся..- увядающим, словно теряющий жизнь цветок голосом, сказал Акутагава. Разум обволакивал туман, что с каждым разом становился всё гуще. Лицо дорогого ему учителя, что сейчас был подозрительно добр к нему, даже нежен, расплывалось и угасало, а его голос звучал так, будто Рюноске находится под большой толщей воды. И она становилась всё больше, больше и больше… - Рю…Рюноске! – ощутив, как тело юноши совсем обмякло в его руках, он прижал бедолагу к себе, целуя его чёрную, как смоль, макушку. – Дурак..дурак, дурак! Мой глупый, мой дорогой, дурачок… - жгучий ком обжигал горло, а голос звучал болезненно хриплым. Сейчас острее всего он осознавал, насколько сильно был дорог ему этот преданный, характером походивший на молчаливого верного пса, юноша. Горячие слёзы скатывались с глаз Осаму. Тьма укрывала каждый уголок, а шорох веток деревьев, колышимых ветром, сейчас слышался очень чётко – всё это напрягало ещё больше и лишь тихая колыбельная дождя красивой мелодией звучало где-то на фоне, убаюкивала погрузившегося в вечный сон Акутагаву. Сегодня шёл дождь. Бережно укладывая покойного на холодный бетонный пол, шатен встал и, подняв голову, прислушался к звукам. Чувствуя, как очередная слеза, подобная капле дождя, скатилась с его подбородка, он подумал: - Наверное, небо сейчас плачет моими слезами…