Эта встреча будет в мае

Кап, кап, кап. Это кровь? Ох, как много. Почему… Почему я вижу кровь? Холодно. Мне просто хочется спать. Я… Прощай Э… Весна — это, можно сказать, мое любимое время года, не считая того момента, когда именно в прекрасную пору происходят странности и ужасы. А так да, я люблю ее. Особенно, когда я шла по травяной дорожке, которая была покрыта мелкими каплями начинающегося дождя. Мокро, холодно, май. Да, переехав сюда я и не предполагала, что дожди тут гораздо чаще, чем в моем родном крае, хотя место моего рождения тоже славится своей сыростью и выращиванием горных лекарственных растений. Это не гора, это даже не деревушка, в которой я привыкла бегать за… Неважно. Этот городок стоял прямо под столицей страны, так что не знаменитым его назвать трудно, но ох уж эта сырость! Ее много, для весны очень много. Особенно эта дорожка, которую, в отличии от всех, не покрыли асфальтом! А вот и дождь… Напоминание моих радостей и моего горя. Накручивая распущеные светлые волосы на пальцы, брюнетка дотронулась до холодной кожи на лбу, играя с едва заметной выпирающей венкой, то и дело обводя ее контур. Голова девушки покоилась на коленях Микасы, а сама подруга тихо сопела, видимо после тренировки слишком устала. Поэтому это дало возможность касаться девушки больше и больше, наслаждаться приятной бархатной кожей на лице, ведь блондинка не любила, когда ее трогают. Я тут же вернула себя из представленной картины, не хватало еще расплакаться. Еще было очень заметно, что глаза режет из-за ярко-зеленого. Трава, ее, о Боги, так много! Разве что на асфальте, который ложился на главную проезжую дорогу, ее нет. Голова шла кругом, первый день в новой школе. Мне, конечно, всё равно на людей, которые будут там, ибо надолго я тут не останусь, как обычно, ибо родители вновь уедут в следующую командировку, забрав и меня. Мигрантов никто не любит. За многочисленные смены школ я это поняла. Я провела сухой ладонью, которую обычно держу в кармане, по голове, щупая темные волосы. Сырые. Черт! Надо было заплести хвостик. Пусть у меня и короткие волосы, это не важно, заплести не составит проблем. Если идти пешком, то это займет минут двадцать, на автобусе немного меньше, но не люблю я эти душные банки со шпротами, слишком много людей, которые только и ждут, лишь бы наступить на ногу или что-то в этом роде. Я затянула ремешки рюкзака посильнее, немного туго, но так надо и побежала. Да, люблю бегать, да и вообще — слишком люблю спорт. Но физкультуру не люблю в любой школе. Там полный бред. Только в моей родной, там хотя бы учили приемы обороны, а в других, наверняка и в этой, полный идиотизм, два круга бега и тупое пинания мячика. Добежала я быстро, автобус отстал еще давно, так что я первая. Почти. Несколько учеников прибыли на машинах: своих или родителей. Да, кому-то уже есть восемнадцать. Мне семнадцать, но родители как-то говорили, что покупать машину слишком хлопотно, хоть в тайне от них я и училась на права… Мотоцикла… Но это не важно! Сдала же, причем с первого раза. Если поставить себе цель, например: нет ничего невозможного, то так и будет. Могу. Я просто могу и все тут. Жаль только одно — я оставила в той деревушке своих горячо любимых друзей. Эрен, Армин, я скучаю. Даже связаться с ними не могу, а эти идиоты, видимо, не пытаются. Ну конечно, у них свои заботы, например то, что они влюбились в двоих наших учителей: добрый и довольно умный учитель истории завоевал сердце Армина, а вот вечно на что-то злющий и нифига не добрый учитель физкультуры — Эрена. Судя по взглядам преподов они тоже отступать не собираются. Вот приехать бы и посмотреть на эти две парочки. Только я собралась открыть дверь и войти в школу, как тут меня кто-то дернул за плечо, повернув к себе. Мои мышцы напряглись по привычке, рука сжалась в кулак, готовясь к атаке, но это всего лишь какая-то ученица, довольно обычной внешности, которую можно было встретить в деревне: рыжеватого цвета волосы, которые были туго заплетены в «конский хвост», большие золотистые глаза, оливково цвета кожа. Хм, она тоже жила в деревне? Слишком «простая» для этих горожан… — Привет! Я тебя не напугала? — ага, как же, напугала. — Я Саша Браунс! Вчера мне сообщили о новой ученице в нашем классе, так как я староста, думаю, что мне стоило бы тебя обо всем оповестить. Ее речь слегка странновата, неужели пытается что-то из «городского языка» или просто не знает, а может нервничает? Да нет, последнее отпадает, так как по ее лицу трудно сказать о нервах, глаза всё так же широко раскрыты, но вот на губах витает легкая и спокойная улыбка. На актрису не смахивает, так что не притворяется. — Привет. Меня зовут Микаса Аккерман. Ммм, думаю не стоит, просто дай мне расписание уроков, а с местностью я сама как-нибудь, — да, говорить красиво я не умела никогда, больше грубо, но какая я есть, ничего не поделаешь. Девушка стала копаться в своей потертой коричневой сумке, что-то бормоча. Она весьма забавная персона, а эти коричневые волосы так напоминают Эрена. Ну вот, я снова начинаю скучать, но мне жутко интересно — как они с Армином там, семь месяцев ни слуху, ни духу. Интернета как назло нет. Девушка вытащила слегка помятый листочек, на котором напечатано расписание за всю неделю. — Спасибо, — поблагодарила ее я, быстро засунув листок в карман своего черного рюкзака, стараясь как можно аккуратнее свернуть. Школа не представляла ничего особенного, возможно как и все школы этой страны, честно говоря я вообще не люблю это общество. Глупые и наивные люди здесь живут, еще не выплыли из своих мечтаний первоклашек. Хотя, даже в первом классе, я не была настолько «розовой». Если верить расписанию, то сейчас математика, у нас бы это назвали арифметикой. Деревушка, чтоб ее. Затем геометрия… У нас это просто черчение, а вот что такое естествознание я не знаю, возможно это наша история? Или, скажем, право? Кто знает, не буду гадать, я просто пойду на уроки. Выделяться не хотелось, да и не планировала, но вот не получилось. Эти питающие любопытном взгляды, прожигающие насквозь кожу, ужасно бесят. Неужели никогда не видели азиатку? Между прочем у меня папа тоже как вы — англичанин! Хотя… Больше я пошла в маму, но мне кажется, что она гораздо красивее меня. Или так считают все дети? В классе, впрочем как и у всех школ, стоял полный гул, словно стоишь около деревенских ульев пчел. Снова я провела по мокрым от дождя волосам, стараясь хотя бы чуть-чуть их поправить, но выходило, если честно, хреново. Их учительница молчаливая шатенка с длинными ногами, да, буду запоминать ее так, проводила меня к своему месту, на заднии ряды. Что ж, так оно и лучше. Меня не интересуют все подходящие к своим местам ученики, поэтому я вытащила свой плеер, о котором даже позабыла и погрузилась в мир музыки. — Осторожнее, — прошептал девчачий голос где-то далеко, словно сквозь толщу воды. В глазах Микасы жутко щипало, а голова раскалывалась, словно по ней постучали кувалдой. Почему-то защемило правую ногу, словно один из нервов зажали посатижами. — Не хило тебя так, — снова тот спокойный голос и мягкие касания нежных, но таких холодных рук по голове. — Жива… -…Жива? — а это уже не тот голос… Я открыла глаза моментально, стоило почувствовать чужие руки на своих плечах. Передо мной стояла та самая Саша, по ее лицу было трудно понять хоть одну эмоцию, но мне стало понятно, что девушка пыталась что-то спросить. — Что? — мой голос был довольно сонный, словно и правда спала, а не впала в воспоминательную дрему. Саша поправила темную выбившуюся прядь за ухо, словно совсем забыла о чем говорила, но тут же вспомнила, плюхнулась задницей прямо на мою парту. — Я просто хотела поговорить… Ну там: распросить откуда ты, больше нового о новенькой, — а затем девушка рассмеялась над своей нелепой «шуткой». К моему несчастью она стала привлекать много внимания, что, собственно, не радовало. Эти горящие любопытством глаза… До дрожи. — Я не уверена, что хочу… Тут все мысли вылетели из головы, оставив пустое место. Я понимаю все, судьба, «бумеранг» и прочая ерунда, но чтобы так… Нет, даже в мысли не входило, что все может обернуться именно так. Даже страшно стало. Словно сквозь огромную пленку я еле улавливала голос Саши, но слушать ее не хотелось совсем. Все мое внимание устремилось на входящего человека, а воспоминания ожили вновь, более красочно. — Скажи, почему ты полезла туда? — спросила девочка, аккуратно прикасаясь к перевязанной ноге собеседницы. Микаса поморщилась, но не от боли, а от смущения, ведь правда ее «приключений» очень смущающе звучит. — Это не важно, — наконец ответила Аккерман, опираясь ладошкой о кушетку. — Я просто… — Ты просто хотела достать мой мячик? — уголки губ блондинки приподнялись, девочка пыталась изобразить улыбку, а может только Микаса думала, что «пыталась», а на самом деле это и была настоящая улыбка, которую блондинка показывала редко. В классе ее считали «холодной» или Снежной королевой, даже по описанию внешности чем-то похожа, особенно глаза… Полные льда и мертвого спокойствия. — Да, хотела, никто же не собирался тебе помогать, вот я и… — Микаса вновь смутилась своей правде, дотронувшись до своих темных волос, девушка стала накручивать длинную прядь на тонкий и бледный пальчик. Ей было жутко неловко. Блондинка улыбнулась еще шире, чем поразила Аккерман сильнее, но она ничего не ответила, лишь прикоснулась к бледной руке, слегка сжав. — Спасибо. В серо-голубых глазах было меньше холода, словно лед постепенно таял, а атмосфера накалялась. Кажется мечтание Микасы постепенно сбывается, и она нашла себе друга. Я мотнула головой, совсем прогоняя все прошлое, но почему-то получалось не очень, как-то гадко стало на душе, а потом осел осадок, из-за чего появилась дрожь. Я перевела взгляд на Сашу, она продолжала что-то щебетать, скорее всего никто и не заметил, что я остолбенела, да и кому оно надо? — Слушай, а… — шатенка тут же замолчала, поскольку к нам стала подходить ОНА. Все та же блондинка… Всё же эпично она зашла в класс, но почему она идет сюда? — Привет, Энни, как жизнь? Мое сердце отбило несколько ударов, прежде чем блондинка посмотрела на меня, холодные глаза прожгли кожу на моем лице, наверно щеки покраснели, а дыхания стало не хватать. Три года. Большой срок. Может меня не узнали? Так, наверное, даже лучше. — Новенькая? — каким-то уж слишком грубым голосом спросила Энни, продолжая сверлить меня взглядом. — Да, она… — Я не тебя спрашивала, — блондинка провела кончиком пальца по белокурым волосам, слегка накручивая на палец. Моя привычка была. Видимо дождь закончился, и вышло солнце, которое пустило лучики на волосы девушки, играя с их светом. От этого они казались еще более желтыми. — Да, я новенькая, — проглотив ком в горле, произнесла я. Мелкие мурашки покрыли мои оголенные руки, я опустила взгляд на них и смотрела, как волоски постепенно встали, гусиная кожа пробежала до моих напульсников, а потом исчезла под ними, губы словно не слушались, слегка дрожа. Нет, не от страха все это происходило, а от боли, боли и беспомощности. — И как зовут? — все тот же полный холода голос обрушился, словно камнепад в горах. Я почувствовала, как зажгло внутри глаз и носа, нет, только не это. Она меня и правда не помнит! Я же… Совсем не изменилась, разве что состригала эти волосы, но это сильно на внешность не обрушилось, я даже никогда не использовала макияж. Неужели… Она и правда, как обещала, стерла все воспоминания обо мне? — Микаса Аккерман, — проглотив обиду, сказала я и посмотрела на девушку с вызовом. В классе, казалось, стало чуть тише. Мне не особо хотелось смотреть на всех этих идиотов, я жадно впитывала внешность Энни, а она же совсем не поменялась, словно не хотела этого. Вот только… Ее глаза еще более холодные, страшные, смотреть тошно. — Ясно. И ушла на свое место. Что? Она просто сказала «ясно» и все? То есть никаких: «Так это правда ты?» И что-то в этом роде? Глаза вновь защипало напоминая мне, что нужно выпустить пар слезами, но это позорно — вот так плакать. Я выстою это, я должна. Справлюсь, справлюсь со всем сама. Саша, к счастью, куда-то смылась. Урок прошел как и все — отстойно скучно и нудно, поскольку эту математику я на дух не переношу. Все просто — не заинтересовала, но знаю я ее на отлично, что-то вроде особого таланта по наследству. За урок я посмотрела на Энни множество раз, но она лишь что-то записывала, судя по всему формулы, совсем исчезла из нашего мира, даже позы не поменяла. Ах да, как раз она-то и любит математику. — Неужели ты это решишь? — удивилась Микаса, держа тетрадь с огромным, как ей казалось, уравнением. — Конечно решу, пусть и трудно на вид, но если вспомнить тему урока, то будет легко, — теребя ручку в нетерпении сказала Энни. — А теперь давай уже. — Хей, не всё так просто, — хитро сказала девушка. — Это уравнение написал нам мой папа, значит оно мое! Давай на желание? — И что ты хочешь? — устало спросила Леонхард, скрестив руки на груди. — Ты пойдешь гулять со мной после. — Нет. — Ну пожалуйста! Эрен будет гулять с Армином, а я одна что ли? — Вы разве не друзья? — приподняла свою светлую бровь девушка. — Друзья, но их интересует то, что мне не интересно, так что пошли со мной. — А со мной тебе интересно? — Конечно, я же тебя люблю! — улыбнулась Микаса. Кто же знал, что эти слова станут пророческими? Да уж, не легкая у меня жизнь, а этот жестокий мир достал в конец, я же не могу выбирать как жить, это, увы, делает судьба. Но почему судьба захотела нас вновь встретить, да еще и в мае! Это не честно и сильно давит на психику… Ну по крайней мере мою. На втором уроке любопытные взгляды прекратились, что ж, уже лучше, не считая того, что учитель слишком много уделял внимания моей персоне, а это уже странно. Может не любит азиатов? Хотя по внешности его трудно назвать англичанином, тоже какой-то чудной, да к тому же лысый, прямо как мой бывший тренер, который только и делал, что унижал нас. Зато это помогло в дальнейшем, и мы знали себе цену. — Пссс, — услышала я где-то позади. — Псс! — снова. «Надев» на себя маску безразличия, как обычно делаю при плохом настроении, я повернулась на звук. Как оказалось звала Саша и что-то пыталась сказать, но учитель вовремя это увидел и стал задавать вопросы по теме урока. Девушка ничего не знала. Так даже лучше, теперь я могу спокойно посидеть остаток урока. Надоело. Зверски все надоело. — Надоело! — прокричала девушка. Ее светлые волосы были растрепанны, а грозный взгляд серо-голубых глаз метал по округе. — Успокойся, — произнесла Микаса, стараясь схватить подругу за руку, но та ускользала от нее. — Да что с тобой?! — Я… — Энни опустила голову, уставившись себе на ноги, словно позабыла свои печали, но потом снова посмотрела на Микасу, глаза ее впервые были влажными от слез. — Он хочет заставить меня бросить спорт. Микаса! Я же не могу это! Я люблю это! — блондинка бросилась в объятия брюнетки, с силой сжимая ее белоснежный воротник рубашки. — Тише-тише, все будет хорошо, — Аккерман впервые увидела истерику Леонхард, поскольку Энни являлась самая уравновешенная из всех ее знакомых. — Ничего уже не будет хорошо. Если отец решил — он это сделает. Бег, Микаса, оказывается девчачьи игры. Он хочет чтобы я боролась за деньги с разными там… Блять… Микаса вздрогнула. Бороться в каком-нибудь грязном кабаке за деньги, что это еще за бред? И это называется отец? Который просто так отдает дочь на растерзание разных мужиков. Эти мудаки же ее покалечат или убьют… Аккерман застыла, как только увидела заплаканные глаза Энни. Блондинка покраснела, а и без того бледная кожа казалась еще бледнее. Микаса прикоснулась подушечками пальцев к теплой щеке, стирая соленую дорожку. Энни вздрогнула, но ничего не сказала, словно ждала — что же будет дальше? Этим и воспользовалась брюнетка, приблизившись в тонким губам, накрыв их своими. Серые глаза Микасы были чуть приоткрыты, поэтому девушка могла видеть, что Леонхард расширила свои глаза, а потом резко вздохнула в губы Аккерман, это-то и снесло крышу Микасы окончательно. Она прикусила нижнюю губу, поэтому блондинка открыла рот, пропукая язык брюнетки. Микаса была так счастлива, что Энни ответила, но счастье было не долгим, поскольку девушка ее оттолкнула. Энни вытерла свои губы руковом куртки и поморщилась, злобно стиснула зубы. — Да как ты… — а затем, как последняя трусиха, убежала. Музыка из наушников лилась без остановки, слишком громко, хотя нет, то что надо. Она хотябы закрывает ту ноющую боль. Да и из-за дождя старые раны словно вскрылись. Например давний перелом ноги. Неудачное спасение мячика. И зачем я тогда полезла? А и правда — зачем? Если бы не тот случай, той боли бы не было, я бы не волновалась и не стояла вся тут на нервах. И не смотрела вслед уходящей белой макушки. Дома как всегда никого нет. Родителей я вижу только тогда, когда мы вновь куда-то переезжаем. А мне уже так хочется переехать. Устала. Зачем только вообще пошла именно в эту школу? Хотя бы идти с Энни в разные стороны. Видеть ее не могу. А те слова, то обещание. И правда держит. — Прости за вчерашнее, я… Энни подняла руку в знак того, чтобы Микаса замолчала. Аккерман подчинилась, захлопнув рот, продолжала смотреть заплаканными глазами на подругу. — Аккерман, я лишь хочу сказать, что уезжаю. Мне не интересен твой треп. Просто забудь обо всем, о’кей? Дыхание Микасы участилось, поскольку ее сердце словно сдавило миллионами осколков. Пятнадцатое мая. Дождь. Боль. Все прямо смешалось в голове девушки. Да еще это «Аккерман». Обычно Энни так говорит, когда сильно зла на Микасу. — Подожди, как уезжаешь, как забудь? Я же люблю тебя! — да, она это сказала. А так боялась в начале. — Это не любовь, Микаса, это детские забавы, — Леонхард опустила взгляд светлых глаз в пол, словно говорить этого она не хотела, но… — Я просто забуду обо всем, ясно? — Забудешь? Ты сможешь забыть меня? — в надежде спросила Микаса, чувствуя, как колени дрожат. Сжав руки в кулаки, девушка с силой прикусила губу в ожидании ответа. Энни закрыла глаза, стала тянуть паузу, но затем посмотрела на Микасу, так же с силой сжимая свои кулаки. — Смогу. Прощай, Микаса Аккерман. А ведь я не забыла. Совсем ничего не забыла. Все то, что происходило между нами, всю дружбу и мою любовь… Только мою. Так вот значит где она была? Англия. А я-то думала, что она уехала совсем-совсем далеко, на какой-нибудь маленький островок, где ее отец заставляет драться с мужиками. Хотя, бои и тут могут быть. Май. Почему у меня все всегда происходит в мае? Что за проклятие?! Ладно, не важно, всё равно уже поздно о чем-либо думать. Сколько прошло времени? Около недели, да, если быть точной, но я настолько точная, что даже тошнит. Энни так больше и не смотрела в мою сторону, даже не здоровалась, вот только эта Саша все время рядом вертелась. Почему-то я считала ее надоедливой. Может в друзья хочет набиться? Жаль бедняжку, ведь он не знает, что чтобы быть со мной другом, нужно хоть как-то заинтересовать, да и знаю я ее мало, многие люди, например как Эрен, совершали множество попыток чтобы подружиться, я разрешила, да и забавный он. Кстате о Йегере и Арлерте. Родители, на удивление, провели интернет. Мне не нравится то, что они запланировали жить тут подольше, поскольку эта работа их устраивает. Мне это не нравится. Почему именно здесь? Почему наконец-то не уехать?! Но всё же я выкроила время для переговоров по скайпу. Связь была чудная, просто волшебная (скорость интернета в нашей деревне была словно бег черепахи), так что я не могла не радоваться вот такому сюрпризу. А ребята ни чуть не изменились, хоть иногда все было в квадратиках, услышать и разглядеть не составляло труда. — Что нового? Завела друзей? — спросил Армин. Хвостик, который он заплел, выглядел вполне мило, что за перемены, а? — Какие еще друзья, Армин? Я в школу-то ходить не хочу, а ты про друзей… — тяжело вздохнула я. — Ну, а у вас? За пол года что-то, да произошло, верно? — Ну… Конни, Жан и Марко уехали учиться в город, так и не подождали выпускного, сучары. Остальное… Ну… Да вроде ничего такого, — почесал затылок Эрен, как всегда лучезарно мне улыбаясь. Говорить с друзьями я всегда любила, ну просто обожала, ведь они единственные мои друзья, после, конечно… Не важно. Мне пришлось рассказать парням об Энни, скрывать что-то не люблю. Друзья удивились, это понятно, а потом как-то странно переглянулись, словно это было ожидаемо. — Знаешь… Энни когда-то рассказывала, что отец ее хотел увезти в Англию… — пробормотал Армин. — Но мы посчитали это бредом. Не знали, что это все была правда… — закончил за друга Эрен. — Что? — я не поверила своим ушам. Надо же, значит они знали, что я, возможно, могла встретить Энни?! Да они!.. — Эрен? Я вхожу? — послышался мужской голос за дверью парней. Мои мысли о их убийстве улетучились, поскольку в комнату вошел… Учитель Леви?! Чего?! — Оу, развлекаетесь? — скептически приподняв одну брось, спросил Аккерман. И кто мог предположить, что он мой дальний родственник? — Здравствуйте, учитель Леви, — произнесла я и одновременно следила за постепенно краснеющим Эреном и еле сдерживающего смех Армина. Леви же, как обычно, был с лицом «полных эмоций» камней. — Аккерман? Давно не виделись. Эрен, — строгий взгляд мужчины обрушился на друга. — Ты не забыл, что через час мы должны быть у меня дома, м? — Ах точно! — хлопнул себя по лбу Йегер. — Прости, Леви, ладно, Микаса, я побежал. Пока, Армин! Выключи комп и запри дом, как уйдешь! — Эрен помахал рукой в знак прощания и выскочил из комнаты. Я перевела взгляд на Армина, который через несколько секунд рассмеялся, причем так заразительно, что и я рассмеялась в ответ. — Что это было? — заправляя несколько прядей за ухо, спросила я. — Леви очень строгий парень, хех! Он Эрена на коротком поводке держит, причем иногда в прямом смысле этого слова. Поговорив с Арлертом еще некоторое время, я решила перекусить, всё же, не смотря на множество новостей, на голодный желудок это переваривать трудно. Снова дождь. Иногда мне кажется, что каждая весна встречает меня именно дождем, именно ливнем. Да ладно, не важно, зато волосы мыть не надо. Черт, даже в душе пошутить не могу, смеяться не могу, улыбаться. Родителям-то насрать, а вот мне плохо! Хочу обратно в деревушку к друзьям, просто жить в нашем старом доме одной и пусть эти летают по разным странам, а моя деревенька на горе мне дороже! Как только я добежала до школы, не так далеко заметила Сашу, стоящую около расцветающей яблони и говорящую по телефону. Так, мой мозг сразу дал команду «бежать», нужно срочно бежать. Честно говоря эта девчонка и правда не произвела для меня впечатление друга, только надоедливая и пытающая как-то выделиться девка. Не люблю таких. Стоило мне свернуть в сторону курилок, как тут я нос к носу столкнулась с Энни. Блондинка видимо не ожидала такого поворота событий, поэтому широко раскрыла глаза в удивлении, а ее тонкие губы слегка приоткрылись. Но тут мимолетная рассеянность прошла, серо-голубые глаза словно покрылись коркой льда, а губы плотно сомкнулись. Леонхард собралась быстро уйти, я заметила, как напряглись мышцы на ногах, но не дала ей этого сделать, схватив за руку. Твердая. Накаченная. Черт, она еще сильнее стала! — Чего тебе? — холодно спросила Энни, отчего по моим запястьям побежали мурашки. Может она и правда метает стрелы льда? — Я… Хотела бы поговорить, — язык не слушается и заплетается, но поделать ничего не могла, я должна поговорить! — А я не хотела бы, бывай, — блондинка махнула рукой чтобы уйти, но я снова вцепилась в нее мертвой хваткой. Ну уж нет, пора бы тебе вспомнить мою упёртость. — Нам. Надо. Поговорить. Энни еще несколько секунд смотрела на мое решительное лицо, а затем тяжело вздохнула, схватила меня за руку и повела ближе к спортзалу. Что? Раздевалка? Закрыв за нами дверь, она оттолкнула меня, поэтому тело по инерции полетело к стене. Больно однако. Скрестив руки на груди, блондинка продолжала в ожидании сверлить меня взглядом. — Ну? Я слушаю и не надо тратить мое время. Все то, что я хотела сказать вдруг испарилось. Я вновь вдалась в воспоминания этой боли и страха когда эта дрянь бросила меня. Просто взяла и оттолкнула, совсем не подумав, что мне больно. Зверски больно. — Энни, — я вздрогнула. Как давно не произносила этого имени, ограничивалась на «она» или по фамилии, но не имя… Боже, оно прекрасно. — Почему ты уехала? Нет. Почему ты бросила меня? Почему не объяснила ничего, даже не сказала, что уехала сюда! Ты знаешь, что мы могли больше не увидеться?! Понимаешь, что могло все кончиться плохо, если бы Армин и Эрен меня не поддерживали, если бы наш тренер тогда не вошел в зал?! Я бы не стояла тут с тобой, а гнила в могиле, ведь тогда, когда ты уехала, совсем не позвав даже на проводы, я вскрыла гребаные вены! Я была готова отказаться от всего, а ты… Ты просто убежала, трусиха! Все, я окончательно расклеилась. Черт, а ведь не хотелось плакать, но соленые дорожки по щекам уже не остановить. Запястья зажгли так же больно, как три года назад, а в горле запершило. Я закрыла лицо руками и всхлипнула еще более громко, хочу умереть. Послышались шаги, видимо это представление надоело Энни, и она решила уйти, но… Все такие же нежные руки убрали мои ладони с лица, затем легли на мои щеки, заставляя смотреть прямо в глаза девушки. Леонхард просто смотрела на меня, совершенно ничего не предпринимая. Может просто в шоке? — Я не знала, — наконец прошептала она, продолжая поглаживать мои щеки. — Отец прознал про нашу крепкую… Дружбу. Он хотел рассказать твоим родителям, всем в округе, чтобы нас засмеяли, чтобы изгнали, но он пообещал этого не делать в замен, если я уеду вместе с ним сюда. Мне пришлось оттолкнуть тебя, забыть, растоптать, иначе ты бы попыталась со мной связаться. Но это была ошибка. Я чуть не потеряла тебя. Ни за что бы себя не простила. Я не успела что-либо предпринять, но Энни все сделала сама. Она так быстро наклонилась и впилась в губы, что мозг не успел сообразить. Нет, это не простое касание детского садика или то, что было между нами когда-то. Этот поцелуй гораздо горячее, более страстный. Я прикрыла глаза, наслаждаясь моментом, но пульс бил мощным ритмом, а тело пылало. Страх и блаженство разливались в теле. Почему страх? Потому что она может оттолкнуть меня в любой момент. Но этого не случилось. Леонхард прижала меня своим телом к стене, опуская свои руки на мою талию, поглаживая кожу сквозь ткань толстовки. Под толстовкой у меня только лифчик… Ох! Оторвавшись от моих, скорее всего красных губ, блондинка схватила собачку молнии и потянула вниз, неотрывно смотря мне в глаза. В них горело желание и страсть. Расстегнув и сняв ненужную вещь, Энни накрыла ладонями чашечки лифчика и слегка сжала, изучая. Это заводило и смущало сильне, но, черт, я хочу! Вновь овладев моими губами, Леонхард раздвинула мои губы языком, соединяясь с моим и разнося тепло. Я мяла в руках ее рубашку, а как только стала расстёгивать пуговицы, то девушка была не против, значит все хорошо. Ее грудь была чуть больше моей, а может это иллюзия? Но дотронувшись до кожи, которую не прикрывает лифчик, я сразу поняла, что она все такая же нежная, бархатная. Я не смогла удержать вскрик, как только блондинка расстегнула мой лифчик и с шумом из-за крючков он упал на холодный пол. Девушка стала облизывать мои соски, которые слегка ныли от возбуждения. Прикусив один, я стала сжимать зубы, поскольку это очень будоражило, а Энни продолжала покусывать их, затем играя языком с бусинкой, потом обводя вокруг ореола и по новой. Мне пришлось с силой вжаться в стену, хоть она и приносила холод, как раз это и было нужно. Леонхард оторвалась от моей груди, но продолжила мять их в руках, массажируя. Поцеловав меня в шею и оставив смачный засос, девушка как-то лаского и не привычно для меня улыбнулась, облизав мою нижнюю губу, она опустилась на колени. — Погоди, я… — Расслабся, ангел, все будет хорошо, — сексуально прохрипела девушка, а ее этот «ангел» в конец свел меня с ума. Все, делай что хочешь, я твоя! Стянув с меня шорты, блондинка провела языком по низу моего живота, дотрагиваясь подбородком до лобка. Бабочки в животе ожили вновь, словно почувствовали родного человека. Мои трусы были красными с белыми сердечками и это немного смущало, но, судя по довольному лицу Энни, ей это нравилось. Оттянув резинку трусов, блондинка провела носом по моему лобку, который был покрыт маленькими волосиками, так как не брилась давно. Кто же знал, я бы хоть подготовилась! А Энни, тем временем, уже водила языком по половым губам, иногда проникая внутрь. Ее язык горячий, словно обжигал ту нежную кожу. Я и не успела заметить, как что-то более жесткое проникло в меня, массируя клитор. Погодите, что? Когда она успела? Энни встала на ноги, но палец не вытаскивала. Поцеловав меня вновь, она продолжила массировать, входя прямо в меня этим холодным, но по своему приятным пальцем. Боли, как казалось раньше, не было, просто не приятные ощущения, поскольку организм пытался вытащить чужеродное тело. А к первому пальцу добавился и второй. Блондинка схватила мою ногу свободной рукой и слегка приподняла, чтобы входить было легче. Совсем не контролируя себя, я сильнее вжалась в стену и сильнее покусывала ее губы. Стонать что есть мочи нельзя, могут услышать, но я стонала, не громко, но стонала. Какое-то время стало вновь не приятно, но затем она сменила угол и продолжила входить, ища «эту» точку. Видимо нашла, ибо я стала сама уже насаживаться на эти пальцы, которые наверняка были мокрыми. Тут в животе словно что-то лопнуло, а жарко стало до ужаса. Я открыла рот, вздыхая прямо в рот блондинки, поскольку дышать стало невозможно, а затем странное ощущение, словно какой-то осадок вышел наружу, что-то теплое растеклось. Это… Неописуемо. И еще странно. Леонхард, на удивление, тоже тяжело дышала, словно получила от увиденного наслаждение, а «там» я ее вообще не трогала, только массажировала грудь. Девушка вновь улыбнулась, поцеловав меня в лоб. — Прости… Прости за мое свинство, — прошептала блондинка, обнимая меня как можно крепче. Прощаю. *** — Скажи, Эрен, а ведь ты знал о том, что Аккерман там встретит Леонхард? — спросил учитель Леви, поглаживая копну каштановых волос. — Ну это было предположение Армина, я лишь верил, что они и правда встретятся. Ну представь: если бы мы сказали Микасе о том, что Энни возможно там, то было бы не интересно, мы же знали о ее чувствах, так что вот так свести было не плохой идеей. — Знаешь, — задумчиво начал Леви. — Это похоже на то, когда нас заперли в кладовке. После этого мы стали встре… Погоди, Эрен? — Пойду посуду что ли помою, — уже вскакивая с кровати, пропел парень. — Эрен, а ну стой! Эрен?!

К О Н Е Ц