Ты думала, я забыл тебя?

Ты думала, я тебя забыл? Нет, совсем нет. Я помню все, поверь мне. И то, как мы бегали по берегу моря, рассекая босыми ногами ледяной прилив, и то, как мы держались за руки, в трепетной тишине под луной одной безмолвной ночью. Любовь это адская мука для родимых сердец, и удобное необходимое наслаждение для чужих, ненужных друг другу сердец. Может, в этом и кроется весь смысл? В страдании, в боли – если она есть, это ли не будет являться фактом того, что ты живой? Так или иначе, я был уверен, что мы с тобой были самыми живыми из всех. Нам завидовали мертвые, на нас с содроганием смотрели падшие, и с завистью несчастливые и одинокие. Я бросил камень в освященную луной гладь воды. Я тебя жду. Я каждое утро прихожу сюда, на наш берег, и смотрю на звезды – ищу тебя. Самое любопытное для еще живого смертного, это то, что нас ждет за гранью. Ты уже узнала эту непростую истину, но, несмотря на все свои обещания, ты не сможешь мне сказать. Глупо было бы винить тебя в этом. Ты прошла свой путь и вышла на своей остановке. Я бросил тебя и остался на пассажирском сиденье ехать дальше. Я испугался. Каждый раз я со страхом смотрю на ночные небеса – неужели смерть также темна? Я никогда себе не прощу прошлое. У меня не выходит из головы твой смех, не могу избавиться от преследуемого твоего запаха, от цвета твоих глаз. Он был поистине обворожителен. Ты говорила мне, как я плох, когда я ни в чем не сомневался; говорила мне, что я иду не той тропой, когда я шел по камням, а ты по песку; ты не боялась поставить меня на место, когда остальные алчно подхалимничали. Ты была единственным таким человеком. Я безумно любил тебя, и сейчас, когда мы смотрим друг другу в глаза, пройдя столько миль за руку, ты спрашиваешь меня, забыл ли я тебя? Нет, конечно не забыл. Я помню все, несмотря даже не то, что я всего лишь смертный, а ты всего лишь смерть.