Alone

      — И я просыпаюсь… один, — пропел Освальд таким голосом, от которого по телу Эдварда пробежались мурашки.       — Достаточно! Я признаю, что, убив тебя, я убил часть себя, но я найду выход, чего бы мне это ни стоило! Я буду рожден заново! И оставлю тебя позади, — огрызнулся Эд. Его разум был полон противоречивых мыслей, от обилия которых у него громко стучало в висках.       — Только Пингвин видел тебя, Эд! Он создал тебя, — настаивала галлюцинация, наблюдая за его нервной походкой с другой стороны стола.       Нигма вдруг остановился, замолчал и уставился на нее.       Во внезапной тишине он услышал капание речной воды, которая никогда не оставляла следов на полу. Этот Освальд был порочным, противоречивым, и он просто не мог справиться с собой. Мысли снова вернулись к тому, насколько прекрасна галлюцинация его мертвого лучшего друга, окутанная ярким красным свечением, как идеально костюм облегает эти широкие плечи.       Эд закрыл глаза, впиваясь ногтями в ладонь в тщетной попытке отвлечься. Но…       — Сними рубашку, — зарычал он голосом, полным желания и похоти.       — Что? — переспросил Освальд. Хотя он притворился, что не понял, но когда Эд открыл глаза, то увидел его, уже лежащего на столе и сократившего пространство между ними до самого минимума.       Он больше не носил костюм, который идеально подошел бы ему для похорон. Вместо этого на нем была та самая клетчатая зеленая пижама тех времен, когда Эд ухаживал за ним после того, как подобрал в лесу еле живого. Когда они впервые пели вместе.       Нигма только сделал короткий вдох, как галлюцинация подползла еще ближе и села прямо перед ним, раздвинув колени.       — Ты слышал меня. Сними рубашку, — повторил Эд.       На чужих губах расцвела самоуверенная ухмылка, потемневшие зеленые глаза опустились вниз, а ненастоящие пальцы стали расстегивать пуговицы, одну за другой. Когда с этим было покончено, рубашка медленно соскользнула вниз, открывая чужому взору плечи и грудь.       Ком в горле Эда увеличился, как только он это увидел. Там, где-то под сердцем, была открытая рана. Чистая, но кровоточащая в нескольких местах, с которых струились маленькие красные ручейки, исчезающие у бедер. Это было жутко завораживающим.       — Почему… Откуда это здесь? — еле выдавил из себя Эд.       — Потому что это такая же часть меня, как и все остальное, Эдвард… Эта та часть тебя, которая умерла. Но разве это не выглядит красиво на его бледной коже? — галлюцинация пальцем провела линию вниз по груди, следуя нескончаемому потоку крови, лившемуся из раны, и остановилась у бедра.       Эд, будто находясь в каком-то трансе, повторил путь, но в самом конце наткнулся на чужую ладонь, уже забравшуюся под пояс штанов. Его взгляд тут же взметнулся вверх, а дыхание сбилось окончательно: голова Освальда была откинута назад, сам он гладил себя под пижамными штанами, приоткрыв губы и зажмурив глаза.       Это зрелище было просто чересчур для Эда, чей член напрягся, желая быть освобожденным.       — Это то, что ты хочешь, Эдди? Я могу снять и штаны, — прошептал Освальд в перерыве между мягкими хриплыми стонами.       — С-сними их, — ответил Эд низким голосом, не в силах оторвать взгляд от предстающего зрелища. Галлюцинация повиновалась, пижамные штаны опустились до лодыжек, прежде чем окончательно исчезнуть.       Разум Эда был затуманен, он почти ничего не соображал, но видение почему-то оставалось в полной ясности, отодвинувшись назад, чтобы полностью лечь на стол, давая возможность рассмотреть себя целиком. Его кожа была гладкой и бледной, но в то же время сияла. Рана не переставала кровоточить, расположенный между бедер член упирался в живот, выделяя предэякулят.       Если бы Эд не был так возбужден сейчас, у него возникло бы острое желание сделать некое сопоставление между жизнью и смертью.       — Ты представлял это много раз, не так ли, Эдди? Каково это было бы, если бы он был таким с тобой на самом деле – таким же возбужденным и нуждающимся? — замурлыкал Освальд, подтягивая ноги и упираясь ими в край стола.       — Д-да, — признался Эд, расстегивая брюки дрожащими руками.       — Каково это было бы, если бы ты был на нем – внутри него. Ты же знаешь, он был девственником – и все равно позволил бы тебе сделать все, если бы ты только попросил, — галлюцинация продолжала дразнить его, раздвинув ноги, тем самым полностью открыв себя Эду.       — Заткнись, — зарычал Эд. Он не должен был слушать такие вещи. Но уже не мог уйти.       — Мы оба знаем, что ты не хочешь, чтобы я останавливался, — Освальд выдохнул.       Эд почувствовал, как его манят к себе, и, будучи не в силах это проигнорировать, опустил брюки вниз вместе с нижним бельем и взял член в руку.       — Ты думал поздней ночью, как бы он звучал, не так ли? Стонал бы он, кричал или просто хныкал, когда ты был бы глубоко внутри него, — продолжал Освальд.       Эд застонал, пальцами проходясь по всей длине члена, когда Освальд снова сократил расстояние между ними до минимума. Сила его галлюцинации была настолько велика, что он почти почувствовал, как член обволакивают теплые стенки, как он двигается внутри, преодолевая сопротивление. Образуя плотное кольцо большим и указательным пальцем, он почти смог убедить себя, что на самом деле толкается в Освальда.       — Он… ох, умолял бы он двигаться тебя быстрее, сильнее – требовал бы он этого? Цеплялся бы он за тебя, пока ты бы вбивался в него? Боже, только представь, что ты потерял – как жарко, как плотно, как прекрасно было бы находиться в нем! — галлюцинация продолжала подстегивать его.       Эду показалось, что его талию обвивают чужие ноги – но это было так реально – и сжал пальцы, которые использовал для такой желанной иллюзии, еще сильнее, почти до боли.       — Сказал бы он тебе, как ему хорошо, какой толстый и восхитительный твой член? — продолжил Освальд задыхающимся голосом, когда Эд начал раскачивать бедрами.       Галлюцинация подыграла ему, снова откинула голову, открывая вид на красивую бледную шею, которой Эд часто восхищался, прежде чем все пошло не так.       — Неужели он бы потерял тот контроль, о котором постоянно говорил? Позволил бы он тебе трахать себя так, что потом не мог бы забыть то ощущение наполненности еще три дня? — Освальд застонал, раскачиваясь в такт толчкам Эда, пытавшегося забыть о той боли, которая преследовала его все предыдущие недели.       — Б-был бы он потерян в своих ощущениях настолько, что ему даже не пришлось бы притрагиваться к себе, чтобы кончить? Стонал бы тебе в ухо: Боже, Эдди, мне так хорошо! — последние слова он простонал прямо в ухо Эда, когда тот наклонился, прижимаясь своими бедрами к его телу.       — Освальд, черт, — простонал Эд.       — Еще, Эдди, пожалуйста! Я хочу этого! Войди в меня… сделай меня своим.       Эд зажмурился, голос Освальда звенел в ушах.       Он мог практически чувствовать то, как чужие конечности обхватили его тело. Он мог практически чувствовать то, как двигались вместе их влажные тела, когда Эд толкался вперед особенно сильно. Вокруг члена пульсировало иллюзорное тепло, которое подтолкнуло его к финалу.       Несколько мгновений Эд держал глаза закрытыми, пытаясь удержаться за иллюзию, которая была настолько яркой, что он почти чувствовал витавший в воздухе аромат секса. Тело до сих пор мелко трясло от накатившего оргазма, и он опустился на колени, а голову обессиленно уронил на стол.       Он не был готов избавиться от этого, не тогда, когда Освальд был повсюду, куда бы он ни взглянул. Волны удовольствия тут же растворились в осознании того, что Освальда не будет, когда он откроет глаза.       Порывшись в кармане пальто, Эд достал коробочку и открыл ее. Еще одна таблетка, которую он положил в рот, оказалась легко проглоченной.       Он не был готов отпустить. И он не знал, будет ли вообще готов когда-нибудь.       Когда он открыл глаза и уставился в пол, то услышал тихий, мучительно повторяющийся звук падающих капель, доносящийся из-за спины. Это был звук, который его успокаивал.       — Ты жалок, — резко выдала галлюцинация.       — Я знаю, — прошептал Эд с улыбкой.       По крайней мере, так он не будет один.